их  там  4 или 5). Размеры
необъятные  (как  на  портрете "поэт и его Муза", кто его помнит). Возраст - и
Бальзаку  не  снился.  В пепельнице три окурка змеятся, и она от них четвертую
прикуривает.
    ОНА:  (голосом,  который в телефонной трубке сошел бы за мужской) Ругаться
пришел?
    Я: Вы соо... считаете, я это все прочту?
    ОНА:  (сразу  ставя  голосом  если не одну точку, а целое троеточие) Много
прочитал?
    Я: Штук пять.
    ОНА: Хорошие есть?
    Я: Одна ничего. И еще одна ничего. Можно взять.
    ОНА: Не можно.
    Я: Как "не можно"?
    ОНА: А так "не можно" и "не можно".
    Я: Тогда какой смысл читать?
    ОНА А вам не сказали?
    Я: Чего не сказали?
    ОНА:  Вам дали не брать, а отказать, но вежливо. Надо чтобы автору приятно
было. У нас журнал на десять номеров вперед составлен. Нет смысла читать. Но и
обижать  никого  не  надо.  Авторы  есть очень ранимые. Некоторые в окно могут
выкинуться  или  неприятность  сделать.  Был  случай, одна поэтесса рецензента
ножницами пырнула. Не слышали? Год назад. Ее оттаскивают, она визжит...
    Я: А если рукопись хорошая?
    ОНА:  Тем  лучше.  Мы  же ее не зарубаем. Мы, наоборот, даем положительный
отзыв.  С солидной печатью. Некоторым, кто попросит, можно еще и со штампиком.
Пойдет в другое место с нашим красивым отзывом, потрясет им и авось пробьется.
    Я:  А где я возьму этот положительный отзыв? Для каждого сочинять? Так это
читать надо, а у меня...
    ОНА: Не надо сочинять. Уже все сочинено. Вот держи! Только слова меняй и в
серединку  вставь  два-три  предложения про текст. Анализ, то-с„. Ты филолог -
сообразишь.  И  карандашом  где-нибудь  там  вопросительный  знак  поставь или
что-нибудь подчеркни. Они эта любят.

    Мне вручается бумажка (явно после третьей копирки) с текстом:

    Уважаем(ый) (имя)!
    С  радостью сообщаем Вам, что Ваша рукопись произвела на нас благоприятное
впечатление.   Замечания   по  тексту  есть,  но  они  несущественны  и  легко
устраняются поверхностной правкой.
    Мы  сочли бы за честь опубликовать ее в нашем журнале, однако, к огромному
сожалению,  Ваша  работа  не  совсем подходит нам тематически, по направлению,
которым мы стеснены.
    Советуем предложить его в другие периодические издания, например, в журнал
(дается адрес конкурирующего журнала), где, уверены, он может быть принят.
    С искренним участием будем следить за вашими дальнейшими успехами.
    (подпись рецензента)
    (виза главного редактора)

    ОНА: Хорошо?
    Я: Сносно... А ножницами меня не пырнут за это дело?
    ОНА: (деловито) Сколько письмо идет?
    Я: Ну... Дней пять. Если по Москве. А если по России, то и больше.
    ОНА:  А  ты  через  неделю  уезжаешь,  кажется? Ну и славненько! Когда еще
столько мусора нагребется... (мечтательный зевок) Куришь?
    Я: Бросил.
    ОНА:  (с  искренней  грустью  - первая искренняя эмоция) Жаль. А то у меня
скоро пачка закончится - думала стрельнуть.

    Я  бумажку взял и - тут меня понесло. Такие отзывы писал, рыдать хочется -
один  положительнее  другого!  За эту бумажку уже и не держался - зачем, что я
лучше  не  состряпаю! Под конец уже тесемочки папок даже не развязывал - в лет
хвалил.
    Куда  там  через  неделю  -  за два дня практику отбил. А через четыре уже
отбивал  внутренности в плацкарте - на юг. Так что когда письма дошли, поймать
меня было уже сложно...

    МОРАЛЬ БАСНИ: Толстой 17 Мегабайт написал, Пушкин 5, а у нас жесткие диски
какие?..
    Да здравствует труд!
    Привет любимым музам, музеям и музонам...



                             Дмитрий Емец

                        ОХ УЖ ЭТИ РОДСТВЕННИКИ!

                       (почти святочный рассказ)


    Моим родственникам на литературном канале

    Миллиардер  Павел  Гаркуша,  крепкий краснолицый старик, похожий на гнома,
сидел  в кресле возле бассейна и смотрел, как робот-садовник подстригает кусты
в  саду,  придавая  им идеально геометрическую форму. На лице миллиардера была
написана  хандра,  которую  страдавшие  запором  старики испытывают всякий раз
после обеда.
    Возле  кресла Гаркуши, парясь в строгом костюме, стоял его секретарь Игорь
Сычев и преданно смотрел на воду.
    - Семьдесят  лет  - немалый возраст? - вздохнул Гаркуша. - Кто знает, быть
может, это мой последний юбилей. Никогда нельзя быть ни в чем уверенным.
    - Позвольте заметить, что здоровье у вас хоть куда, - заметил секретарь. -
В  вашем  роду все были долгожителями. Ваша бабушка в семьдесят пять лет вышла
замуж на пятидесятилетнего и ухитрилась пережить своего мужа.
    - Помолчи,  Сычев,  -  строго  оборвал  его  миллиардер. - Ты не знал этой
женщины.  Лучше  посоветуй,  чем  мне  развлечь  гостей  на  приеме. Во всяком
торжестве всегда, знаешь ли, должна быть изюминка.
    - Вы   многого   добились  в  жизни,  -  уместно  улыбнувшись,  подтвердил
секретарь.  -  Преуспевающая  фирма  по производству синтетического кислорода,
геологические  разработки  на  Юпитере, подземное домостроение в Африке и сеть
магазинов   сексуального   самообслуживания...  Положение  обязывает  устроить
что-нибудь особенное.
    Гаркуша  скромно  улыбнулся  белыми,  недавно  вживленными зубами и весомо
сказал:
    - Мне  не  хотелось  бы обманывать ожидания моих гостей. Я хочу, чтобы мой
юбилей запомнился надолго. Мне не нужны пошлые или второсортные развлечения...
    Секретарь  вздохнул.  Он  давно  предчувствовал,  что  именно ему придется
генерировать идеи. Именно за свежие идеи его и держали.
    - Может,  устроить  охоту  на  динозавров?  Или  пикник  в мезолите? - для
разминки предложил он.
    С  тех  пор,  как  в  середине  двадцать  второго столетия изобрели машину
времени,  путешествия  из  прошлого  в  будущее и из будущего в прошлое вскоре
сделались чем-то довольно заурядным.
    - Охоту   на   динозавров?   Пикник  в  мезолите?  Какая  пошлость!  Такие
развлечения   еще  могут  сойти  для  деревенщины,  но  для  человека  с  моим
положением...
    - Есть  и иные варианты. Можно пригласить великих людей прошлого, например
Царицу  Савскую,  Ивана  Грозного,  Наполеона.  Они, я слышал, с удовольствием
обедают на дармовщинку.
    - Знаю  я  этих дикарей, - поморщился Гаркуша. - На свое пятидесятилетие я
позвал их по глупости, и они сорвали мне прием. Мелкие чванные людишки! Цезарь
чуть  что  хватается  за  кинжал,  Наполеон  жалуется на геморрой, а Клеопатра
пыталась отравить моего шофера. Знала бы она, почему он ее отверг...
    - Может...  э-э...  путешествие  по  кратерам  Марса?  -  робко  предложил
секретарь. - Там, говорят, замечательные закаты...
    - Не  знал,  что  среди  моих служащих есть поэты... - презрительно сказал
Гаркуша.  -  Мне  нужно  что-то действительно новое, а не твои дурацкие затеи!
Расходы не имеют значения!
    Секретарь  задумался.  Неожиданно  он  отвернулся и провел рукой по черной
полоске усов.
    - Я  вижу,  ты  что-то  задумал,  Сычев.  Опять  какая-нибудь  глупость? -
нетерпеливо крикнул миллиардер.
    Секретарь осторожно присел на краешек соседнего кресла:
    - Знаете  ли  вы,  какая  существовала старая добрая традиция, в настоящее
время, увы, забытая?
    - Ты с ума вздумал меня свести своей болтовней? - спросил миллиардер.
    - Имейте  терпение.  Напомню, что прежде в торжественных случаях вся семья
собиралась  вместе и в такой патриархальной обстановке справляла праздник. Все
было чинно и солидно. Никаких путешествий во времени и охот на мамонтов.
    - Ты  принимаешь меня за идиота, Сычев? - перебил его миллиардер. - Я что,
сам  не  догадаюсь  пригласить  родных?  Еще один такой гениальный план, и мне
придется искать себе нового секретаря.
    - Вы  не  поняли  меня,-  вскочив,  торопливо  продолжал  секретарь.  -  Я
действительно  хочу,  чтобы  вы пригласили родственников... но... терпение!...
всех  родственников.  Всех  ваших  непосредственных  прародителей за последнюю
тысячу  лет.  Не  только  отца  и  мать, дедушек и бабушек, но и прабабушек, и
прапрадедушек,  и дедушек ваших прапрадедушек... Всю, понимаете, пирамиду! Для
машины  времени  нет ничего невозможного... Все приглашенные в костюмах разных
времен  и  эпох  будут восхищаться могуществом и богатством, силой и мудростью
своего  прапра...  и  так  далее  внука,  и радоваться, сколь многого он сумел
достичь.  И  потом  пресса!  Представьте  себе  заголовки  газет: "Вся семья в
сборе".  "Умиленная  прапрапрабабушка  на  юбилее  внука", "Воссоединение рода
спустя тысячу лет"...
    Миллиардер, прищурившись, уставился на своего секретаря.
    - Воссоединить  семью?  Ты  не так уж и плох, Сычев! Каждый будет узнавать
своих  родителей  и  бабушек, те своих и так далее до бесконечности. Никого не
надо будет представлять.
    - Кого  мы  знаем  из  своих  родных?  - демагогически развивал свой успех
секретарь.  -  Самое  большее  деда, ну прадеда... А прапрадеда, а его отца, а
отца  его  отца?  Ведь  каждый  лишь часть пирамиды. И это воссоединение семьи
после тысячелетнего сиротства совершите вы, вы!
    - Гм...  -  сказал  миллиардер.  -  Пожалуй  в  твоей  идее что-то есть...
Традиционно и вместе с тем ново...
    Секретарь  незаметно  улыбнулся - клюнуло! Гаркуша был тяжел на подъем, но
если  загорался  какой-либо идеей, невозможно было заставить его изменить свое
решение. Возможно, это и было главной причиной того, что он преуспел.
    - И еще, - добавил Гаркуша, - рассылая приглашения, не забудь позвать ВСЕХ
моих  непосредственных  родственников  скажем,  за  последние  две тысячи лет.
Точнее, от Рождества Христова. Справишься?
    - Разработана  программа,  анализирующее  строение ДНК. Банк ДНК составлен
уже на пять тысяч лет. Не составит труда найти любого человека в любом веке...
- сказал секретарь.
    - Тогда марш! Рассылай, рассылай!
    Когда  секретарь  ушел,  миллиардер  стал  с  удовольствием  думать, какой
замечательный  юбилей  он  устроит.  Вряд  ли  в  его  роду  были  люди  более
преуспевшие,  чем  он  сам.  Гаркуша  преисполнился  гордости  и  ощутил  себя
благодетелем всего своего рода.
    Он  докурил оздоравливающую сигару и швырнул ее в бассейн, с удовольствием
переполошив уборочных роботов.
    * * *
    Предстоящее  событие  получило хорошую рекламу в газетах и по телевидению.
Миллиардер  заказал  громадный трехметровый торт с семьюдесятью свечами - торт
выглядел  традиционно  и  в  меру экзотично. Подготовка к празднику шла полным
ходом. Гаркуша забыл про послеобеденную хандру и жил ожиданием праздника.
    Накануне  события  миллиардер  решил лечь пораньше. Назавтра ему предстоял
богатый событиями день. Он лег в постель и включил кристаллофон. "Войну и мир"
Толстого  читал  сам  автор.  Хорошо  читал,  но похуже, чем Гоголь "Выбранные
места". "Тот, подумал миллиардер, был поартистичнее".
    Вскоре Гаркуша стал похрапывать... В ту самую минуту, когда автоматическая
кровать перестала мерно покачиваться, согласно новейшему эффекту колыбельки, в
комнату  миллиардера  ворвался Сычев. За ним озадаченно громыхали два охранных
робота.
    -Все погибло! Погибло! - крикнул секретарь.
    Гаркуша  привстал  на  кровати,  нашарил на тумбочке очки и неодобрительно
покосился на секретаря:
    - Чего тебе?
    - Все пропало. Нужно срочно отменить праздник! Хотя, боюсь, уже поздно.
    Гаркуша сдвинул брови.
    - Чего  ты мелешь, Сычев? С какой стати я должен все отменять? Чего ты еще
натворил?
    - Я  только  рассылал  приглашения...  Дал  компьютеру  команду!  А  потом
взглянул  на  экран,  чтобы узнать общее число приглашенных... Никто не думал,
что это произойдет...
    - Что произойдет?
    - Позвольте  мне  все  вам объяснить... Идея пригласить ВСЕХ родственников
была неудачной...
    - Что?  Это  была  единственная хорошая идея, которая пришла в твою пустую
голову! - вспылил миллиардер.
    Секретарь  усмехнулся,  взъерошил волосы и бесцеремонно уселся на кровать,
подвинув ноги миллиардера.
    - Возьмите калькулятор, - сказал он уже более или менее спокойно.
    - Я что спятил? Среди ночи?
    - Возьмите!
    Миллиардер внимательно посмотрел на секретаря и подозвал робота.
    - Что считать?
    - Сколько у вас родителей, запишите! - сказал секретарь. - Не удивляйтесь,
просто наберите.
    Гаркуша еще раз посверлил заспанными глазами:
    - Ты что болван? Чтобы произвести одного человека нужно как минимум двое -
это закон природы.
    - Верно. А бабушек и дедушек?
    - Четверо.
    - А прадедов и прабабок?
    - Восемь...
    - А их родителей?
    - Шестнадцать.
    - А дальше?
    - Тридцать  два, а потом шестьдесят четыре... Кажется, я понял. Каждый раз
их в два раза больше... Сада может не хватить...
    Секретарь усмехнулся:
    - Сада  может  не хватить... Это вы точно заметили... Итак, дедов вместе с
бабками  четверо  -  подумать  только  -  всего  четверо.  Но  у них тоже есть
родители, заметьте. Значит 8, потом 16, потом 32, потом 64, дальше 128, дальше
256,  потом  512, потом 1024, 2048, 4096, 8196, 16392, 32784... Каждый раз все
умножается  на два? 32784! Это только за последние триста лет. А за пятьсот? А
за две тысячи? Вы успеваете, Павел?
    - Погоди, не тараторь! Дай бумагу!
    Схватив лист бумаги, миллиардер стал недоверчиво записывать:
    я - 1
    отец, мать - 2
    бабок, дедок - 4
    пра - 8
    ---------------1900 г
    прапра 16
    32
    64
    128
    ----------------1800
    256
    512
    1024
    2048
    ---------------1700
    4096
    8192
    16384
    32768
    -------------1600
    65536
    131072
    262144
    524288
    ------------1500
    1048576
    2097122
    4194244
    8388488
    -----------1400
    16776976

    Гаркуша провел рукой по лбу. Ладонь у него была сухая, словно наждачная.
    - Боже! Хочешь сказать, что к нам прибудет такая куча народу?
    Секретарь, не церемонясь, забрал у него калькулятор.
    - Сколько  вы  там  насчитали?  16 миллионов? Это пустяки. К нам приедет в
сто, в тысячу раз больше!
    - Но почему так?
    - Вы  хотели  собрать  родных  за последние две тысячи лет? Всех родных от
рождества  Христова?  -  продолжал  Сычев.  -  Подумайте  сами.  В  среднем по
статистике детьми обзаводятся в возрасте двадцати пяти лет. Это репродуктивный
возраст.  Значит,  четыре  поколения за сто лет. Верно? Тысяча лет - это сорок
поколений. Будем считать округленно. Даже если тридцать поколений - это ничего
не поменяет.
    - Всего только сорок!
    - И  это только за тысячу лет. Две тысячи лет - это восемьдесят поколений,
два  в восьмидесятой степени. 280! Понимаете, какое это число? Какой-то жалкий
1,21  триллион  триллионов  \1.210  000 000 000 000 000 000 000 \ - по полтора
миллиарда   родственников   на   каждый   принадлежащий   вам   рубль.  Можете
перепроверить... 2х2х2х2 и так восемьдесят раз!
    Павел Гаркуша долго молчал, тупо глядя на исписанный кругом блокнот. Потом
он произнес:
    - Похоже, все верно. Никогда не подозревал, что у меня такая куча родни...
Похоже  ваши расчеты верны, но чтобы триллион триллионов... Как они могли жить
в  одно  время,  на  одном  срезе?  И  это  только мои родственники, а ваши? А
родственники моей покойной жены?
    Сычев  наклонился  и  неуклюже  поцеловал  Гаркушу  в  щеку. Тот негодующе
уставился на него.
    - Ты что? Офа... офонарел?
    - Это  я  вас по-родственному... Триллион триллионов людей просто не могли
жить  одновременно  на  земном  шаре  -  верно  замечено. А это значит.... это
значит, что все люди на Земле родственники...
    Они  сидели  рядом на кровати. Два растерянных человека. Два родственника.
Ночник   -   миллиардер   был  старомоден  -  отблескивал  красным  глазом  на
хромированных панелях роботов.



                              Дмитрий Емец

                         СЕКС, МАФИЯ И ГЕМОРРОЙ


    Не  было  ни  шороха,  ни  шума.  Работали  профессионалы. Дежурного сняли
прежде,   чем  он  успел  поднять  тревогу.  За  дверью  под  бук  и  четырьмя
малопрозрачными  витражными стеклами мелькнула громоздкая фигура. Она вытянула
вперед  руки,  как  бы  собираясь  войти.  В следующую секунду стекла брызнули
мелкими  осколками. И только потом уже, с запозданием, оглушительным трескучим
горохом раскатились выстрелы...
    Спинка  стула  была  прострелена  в двух местах, но стул устоял. Телевизор
взорвался с негромким хлопком. Патронов не жалели - стреляли, пока не опустеет
рожок.
    Писклявые рикошеты бестолковыми лягушками прыгали по линолиуму.
    Опера  Пупко  спасло  лишь то, что в этот момент он был возле несгораемого
шкафа.  По-десантному  перекатившись,  он замер за его дверцей, высвобождая из
потертых ремней кобуры именной ТТ.
    Выстрелы  прекратились.  В  коридоре  прислушивались.  Кто-то  наступил на
гильзу и вполголоса выругался. Пупко застонал, требуя, чтобы его добили, а сам
уже  поднял  ТТ,  держа  его на одной линии с глазом. Дождавшись, пока широкая
фигура  утвердится  в  проеме, мягко потянул спуск. После автоматных выстрелов
хлопок ТТ был совсем негромким.
    Фигура качнулась в сторону и не то упала, не то тяжело присела на пол...
    - Раз, - сказал опер.
    Мимо  двери  кто-то  быстро  пробежал,  пригнувшись.  Пупко  выстрелил, но
промазал.  В следующий миг в кабинет, небольшая и совсем как будто нестрашная,
вкатилась   осколочная   граната.   Скользнув   по   линолиуму,  она  зацепила
электрокамин  и  остановилась.  Граната  еще  не  взорвалась,  а  вслед ей уже
катилась другая...
    - Говорила мне мама: меняй работу! - пробормотал опер Пупко.
    Красотки из "Плейбоя", наклеенные на дверцу, с ужасом смотрели на гранату,
заслоняясь маленькими ладонями. Оба взрыва грянули почти одновременно. Портрет
Дзержинского качнулся в разбитой рамке. Сам Ф.Э. неодобрительно прищурился.
    Уже не таясь, в комнату вошли двое и остановились у стола.
    - Куда подевался этот мент? В окно, что ли, выпрыгнул?
    Дверца  несгораемого шкафа с лязгом распахнулась. Там, целый и невредимый,
сидел  опер  Пупко. В правой руке у него был ТТ, в левой - "Беретта". Первым и
последним  открытием,  которое сделали киллеры, было то, что оба пистолета уже
стреляют.
    - Йопс-топс... Самооборона, - сказал опер Пупко.

    Беллетрист  Гена  Ткачев,  творящий  под  псевдонимом Игорь Мокрый, протер
душистой  аэропортовской  салфеточкой  вспотевший  лоб.  Перечитал  отрывок и,
обнаружив  раздетых  красоток на шкафу, хотел стереть из-за общего диссонанса,
но после оставил.
    "Сойдет  за  черту  характера... А наклеить мог и напарник, капитан Лихов,
которого  сейчас  лечат  газированными водами от двойного ранения в голову", -
решил Ткачев.
    Чайник  закипел  уже в третий раз за утро. С кофе в таких количествах надо
было заканчивать, но не сегодня же...
    Боевичок  с  занятным  названием  "Прикури  от  динамита!"  подкатывался к
финалу.  Положенные  по  договору  девять  листов  были уже нашлепаны за три с
половиной  недели.  По  согласованию с издателем, опера Пупко надо было срочно
выводить в расход и запускать нового героя, да только гад оказался на редкость
живучим.
    "Ну  ничего...  Сейчас  я  его  тюкну..."  -  Ткачев,  он  же Иван Мокрый,
отхлебнул кофе, сдул с клавиатуры крошки кекса и продолжил.

    Пальцы  Кассандры  скользнули  к его ширинке и задержались там с искренним
восхищением.
    - Ого, сколько энтузиазма! Ты так рад меня видеть?
    - Я не рад. Он рад, - сказал опер Пупко, по привычке переводя стрелки.
    - В таком случае он мудрей, чем ты...
    Халат распахнулся. Два тугих полушария призывно качнулись. Правый розовый,
как у большинства блондинок сосок, легкомысленно целился в люстру.
    - Иди ко мне, генерал...
    - Я майор, - поправил опер Пупко.
    - Я бы сразу дала тебе генерала. Ты такой славный в постельке...
    - Кгхм...
    - Первый раз вижу краснеющего милиционера... Коньяк будешь?
    - Я на задании.
    - В само