племя Иафетово множилось, и тесна ему
стала  та  страна.  Тогда  старейшины  и  князья  стали  говорить  друг другу:
"Расселимся по иным землям! Не прокормят нас всех эти степи".
    Переселение  ариев  шло  постепенно  -  долгие  века.  Выйдя  в  путь, они
продвигались  вперед  очень  медленно  и  основательно.  Обнаружив  подходящие
плодородные  земли, арии останавливались там для выпаса скота, засевали поля и
собирали  урожай.  Если  на  пути  им встречались иные племена, арии воевали с
ними,  после  же  мирились  и,  заключая браки, постепенно образовывали единый
народ.
    Вначале  арийские  племена  проложили  себе  пути  к  долинам  Инда и иных
орошающих Индию рек, заселили Персию, Армению, Мидию.
    Другие  из  арийских  племен, выбрав иное направление, двинулись на запад.
Вначале  они  заселили  щедрые  земли  Италии  и  Испании, понравившиеся ариям
мягкостью приморского климата.
    Прибывшие  следом  племена,  найдя  эти  земли  занятыми,  осели в Греции,
которая хотя и была гористой, отлично подходила для земледелия и скотоводства.
Погрузившись на гребные свои ладьи, которые вскоре, через несколько веков уже,
превратились  в  быстроходные  корабли,  племена  арийские  заселили множество
островов Эгейского моря.
    После  греков  и  италийцев  - племен заселивших Италию и Испанию - в путь
двинулись  предки  теперешних  французов,  а  за  ними  германские племена, из
которых  образовались  впоследствии  немцы,  англичане,  голландцы,  датчане и
шведы.  За  германскими  племенами  тронулась  и  та  часть  арийцев, которая,
перемешавшись с местным населением, положила начало народу литовцев.
    С  каждой  следующей  волной  расселения  ариев западная часть Европы с ее
теплым  континентальным  климатом  оказывалась  все больше освоенной вышедшими
ранее племенами. Поэтому когда в путь наконец тронулись многочисленные племена
славян, они смогли заселить лишь восточную часть континента.
    Однако  славяне  -  медлительные, неторопливые, более иных племен арийских
склонные к оседлой жизни и землепашеству, не пожалели о том, что дольше других
собирались  в  дальнюю дорогу. Доставшиеся им земли, хотя и менее плодородные,
чем  на  юге и юго-западе Европы, оказались самыми просторными и обширными. На
них  славяне могли не тесниться, сдавливаемые со всех концов другими народами,
но  привольно  и  широко  расселиться по просторным лесистым равнинам. Леса их
были  полны  дичью,  а  многочисленные  озера  и реки со множеством притоков и
затонов были столь рыбны, что от тяжести ее рвались сети.
    Воистину благословенны племена славянские!
    Движение  их  с  берегов  Амударьи  и  Сырдарьи шло двумя главными путями.
Первый  путь  пролегал по берегам Амударьи к южным берегам Каспийского моря, а
оттуда по Малой Азии к Фракийскому Босфору - узкому проливу у Константинополя,
который вел из Греческого Моря в Черное. Перейдя же пролив, племена славянские
широко разливались к северу и западу.
    Другая  часть  племен,  покидая  прежнюю  свою  родину,  двигалась вниз по
течению   Сырдарьи  и,  обогнув  с  севера  Каспийское  море,  расселялась  по
южно-русским  степям и по низовьям русских рек - Дона, Днепра, Буга и Днестра,
вплоть  до  низовьев  Дуная,  на  которых  оседали  уже те племена славянские,
которые пришли сюда через Малую Азию.
    Часть   славян  со  Среднего  Дуная,  отделившись  от  племен,  заселивших
Болгарию,  Сербию  и  Черногорию,  отправилась  к берегам Адриатики и положила
здесь   начало  венетам  -  отважному  народу  мореходов,  прославившему  себя
бесстрашными  дальними  плаваниями  и богатейшей торговлей. Со временем венеты
создали  редчайший  город  на  воде  -  Венецию,  прорезаемый сотнями каналов,
служащими венецианцам улицами.
    Другая часть славян, более других испытывающая тягу к дальним странствиям,
поднялась  по  верхним  притокам Дуная и, не обретя покоя и здесь, направилась
дальше  - по долинам рек, несущих свои воды в Северное море. Дойдя до Балтики,
племена  эти  прочно  осели  на ее южном побережье от устья реки Лабы до устья
реки Вислы.
    Воинственные  племена  эти  - славянские по крови - называли себя варгами,
или  варягами. От них и Балтийское море получило прозвание Варяжского. Рядом с
беспокойными  варягами,  тотчас вступившими в кровопролитные бои с германцами,
успевшими  за  минувшие  столетия забыть об общем прародителе - Иафете, вскоре
поселилось  отважное  и  многочисленное племя ругии, или руссии. Позднее племя
это слилось с иными славянскими племенами и подарило славное имя свое Руси.
    * * *
    Некоторые  летописи  повествуют,  что  имя "славяне" наши предки дали себе
сами.  Да  и произошло это много веков спустя, в период осмысления себя единой
общностью.  Славянами, или словыми, называли наши пращуры тех, чей язык был им
внятен и кого они могли понимать. Иные же племена арийские, чей язык за долгие
века раздельной жизни утратил сходство с их собственным, простодушные славяне,
не слишком вдаваясь в детали, окрестили немыми, или немцами.
    В  основном  это название закрепилось за германскими племенами, ближайшими
соседями   славянскими.   "Бедняги   немцы,  не  ведома  им  и  речь  людская,
словеньская", - сочувственно говорили предки русичей.
    Так  колено  Иафета  -  одного из трех сыновей Ноевых - дало начало многим
племенам  Малой  Азии,  Индии  и  Персии, а кроме них и многим народам Европы:
грекам,  римлянам,  немцам, испанцам, англичанам, французам, шведам, литовцам.
Явился  Иафет  родоначальником  и племен славянских: русских, поляков, болгар,
сербов  и  многих  иных.  До  сих пор еще языки наши, столь различные на слух,
обнаруживают  в  своих  корнях  и  грамматическом  строе общие корни и звенья,
свидетельствующие об общем происхождении от сына Ноева.


    СКИФЫ

    У греков и персов прародители славян были известны под именем скифов. Одно
звучание  этого  слова наводило ужас на народы Греции и Малой Азии. Бросая все
имущество свое, спешили жители укрыться в труднодоступных местах, где не могла
их настигнуть скифская стрела.
    Древнейшие  греческие мифы, относящиеся к дописьменным временам, сохранили
предания о кентаврах - грозных витязях с конским крупом и человеческим торсом.
Свирепые  нравом, беспощадные и ловкие, кентавры превосходно стреляли из луков
и  метали копья. Внезапно нападая, они столь же внезапно уходили назад в степи
с  богатой  добычей.  Преследовать  их  было бесполезно - быстрые конские ноги
легко уносили кентавров от погони. Иногда кентавры вступали с греками в союз и
помогали им в войне с малоазиатскими племенами.
    Легенда о кентаврах возникла у греков после многочисленных столкновений со
скифами,  ловкими  и  бесстрашными  наездниками,  управлявшими  конем  с такой
ловкостью,  что,  казалось,  будто  они составляют с ним единое целое. Сами же
греки,  жившие в гористой стране, были отличные мореходы, но плохие наездники.
Во   все  битвы  они  вступали  пешими  и  потому  бородатые  скифы,  внезапно
появлявшиеся  на  своих  быстрых  конях  и осыпавшие их дождем стрел, казались
жителям Эллады грозными чудовищами, сросшимися со своими лошадьми.
    Одновременно  с  легендами  о  кентаврах  греки  рассказывали  и о храбрых
амазонках - отважных воительницах, неустрашимо скачущих на конях и славившихся
искусной стрельбой из лука и презрением к смерти.
    Рассказы  эти,  казавшиеся грекам не вымыслом, но чистой правдой, находили
тем  больше  подтверждений,  что  на поле брани и в перевернувшихся славянских
ладьях    греки   нередко   обнаруживали   женские   тела,   одетые,   подобно
скифам-мужчинам  и  имевшие  с  собой  луки  и  стрелы.  Эти  женщины, нередко
принимаемые  греками за амазонок, были храбрыми супругами скифов, принимавшими
вместе со своими мужьями участие в дальних походах.
    Другие  удивительные  сведения о предках наших скифах относятся ко времени
осады  греками  малоазиатского  города  Трои,  случившейся  около 1260 года до
рождества Христова.
    В  числе  многих  дружин,  осаждавших  город,  Гомер перечисляет и дружину
генетов  - народа славянского племени. По Гомерову же уверению, царь Ахиллес -
отважнейший  из  героев  греческих,  пораженный  стрелой  в пяту, единственное
уязвимое  свое  место  -  был  сыном царя Пелея и богини Фетиды. Однако, такое
происхождение  от  богини  и  мифического  царя уже тогда не вызывало у греков
доверия.   Позднейший  греческий  историк  Арриан,  комментируя  Гомера,  ясно
говорит,  что  Ахиллес  был  природным  скифом,  который  родился  на  берегах
нынешнего Азовского моря.
    За  необузданность  нрава  и гордость Ахиллес был изгнан своими сородичами
скифами  и  нашел  приют  в  Греции,  где  вскоре  прославился, поразив греков
яростью,  с  которой  бросался  в  бой.  Пишет  Арриан,  что  верным признаком
скифского  происхождения  Ахиллеса  были  его  русые  волосы,  голубые глаза и
необычайная отвага в бою. Кроме того, Ахиллес постоянно носил скифского покроя
плащ  с  застежкой,  чем  намеренно  раздражал  многих греков, имевших причины
недолюбливать  скифов.  Побережье  же Азовского моря, родина Ахиллесова, стало
много  веков  спустя и родиной бесстрашного донского казачества. Так земля эта
растила героев.
    Другое,  уже письменное упоминание о скифах, относится примерно к 800 году
до Рождества Христова. Сказано в летописи, что воинственные скифы, появившиеся
у  устьев  Днепра  и на побережье Азовском, навели такой страх на живших здесь
киммериан,  что  те  не  отважились на сопротивление и бежали через Кавказские
горы в Малую Азию.
    Скифы, не ведая страха, становились год от года вс„ воинственнее.
    Особенно  прославились  они своим военным походом от берегов Днепра и Дона
через  Кавказские  горы,  Армению  и Персию до далекого Египта. Произошел этот
поход около 630-го года до Рождества Христова и длился 28 лет.
    В движении своем скифы, гарцуя на легких своих конях, предавали все огню и
мечу.  Страх перед ними был столь велик, что целые неприятельские рати бежали,
едва  завидев  небольшой  конный  отряд  славян. Подчинив себе мидийского царя
Киаксара,   скифы  заставили  его  платить  себе  дань.  Завоевав  Мидию,  они
победоносно прошлись по землям Ассирии, а оттуда повернули к западу, к богатым
городам  Финикийским.  Проникнув  по  морскому  берегу в область Филистимскую,
скифы вторглись в Египет.
    Фараон  Египетский  Псамметих,  опасаясь неукротимой отваги скифской - ибо
смерть  в  брани  им  была  не  только не страшна, но даже и желанна - вышел к
скифам  с  богатейшими дарами и упросил их вернуться назад. Повернув на север,
скифы  вторглись  в  Иудею  и  предались  там  свирепому  разгулу.  Весь народ
иудейский заперся за стенами Иерусалима и, трепеща, ждал решения своей участи,
оставив всю страну свою во власти скифов.
    Пророк  Иеремия,  живший  в  то  время в Иерусалиме, предсказывал скифское
нашествие в таком своем пророчестве:
    "Собирайтесь  и  пойдем  в укрепленные города... бегите не останавливаясь,
ибо  я приведу от севера бедствие и великую гибель... Вот я наведу на вас, дом
Израилев,  народ  издалека,  говорит  Господь,  народ  сильный, народ древний,
народ,  которого  языка  ты  не  знаешь, и не будешь понимать, что он говорит.
Колчан его - как открытый гроб; все они - люди храбрые...
    Вот  идет  народ  из страны северной, и народ великий поднимается от краев
земли.  Держат  в  руках  стрелы и копье; они жестоки и немилосердны; голос их
шумит,  как  море,  и  несутся  на  конях, выстроенные как один человек, чтобы
сразиться с тобой, дочь Сиона..."
    Лишь  с  огромным  трудом  избежал  тогда Иерусалим и весь народ иудейский
гибели. Царь его Осия и царедворцы с лестью поспешили выйти навстречу скифам и
принесли им огромные дары, убедив их пощадить великий город.
    Взяв  с  Осии выкуп, скифские мужи в последний раз для устрашения объехали
вокруг  стен  Иерусалимских,  с  которых смотрели на них бледные защитники, не
осмелившиеся  бросить  и  камня.  Затем скифы неторопливо поворотили коней и в
полном блеске славы вернулись в Донские и Днепровские степи.

    КИР И ТОМИРИС

    Соседи  скифов  -  воинственные персы - многократно пытались покорить этот
вольный  народ, но всякий раз мужество скифов вставало непреодолимой преградой
этому намерению.
    Так  случилось  и  в  530 году до Рождества Христова, когда персами правил
завоеватель Кир - покоритель Мидии, Ассирии и всех племен малоазиатских. Умело
осушив  речное  русло,  Кир  взял  неприступный  Вавилон, а после вознамерился
захватить  земли  скифского  племени массагетов, а самих массагетов обратить в
своих рабов и данников.
    В  то  время  царицей  массагетов  была  мудрая  царица  Томирис,  супруга
покойного  царя скифов. Думая легко провести женщину, Кир прислал к ней послов
под предлогом сватовства.
    "Тяжко  женщине одной править столь обширными землями. Здесь нужна твердая
мужская  рука.  Я  женюсь  на тебе и сниму это бремя с плеч твоих", - велел он
передать Томирис.
    Однако  Томирис,  женщина  уже  немолодая  и  мать  взрослых сыновей, лишь
усмехнулась, разгадав намерение Кира.
    "Передайте  царю своему: пусть поищет себе жен в иных землях. Зарясь же на
чужие царства, он легко может потерять свое собственное", - велела она послам.
    Услышав  такой  ответ  от скифской женщины, Кир пришел в ярость. Он собрал
огромные  рати  и  пошел  на массагетов войной. Для того же, чтобы оказаться в
скифских  землях,  персидскому царю нужно было перейти полноводную реку Аракс,
такую широкую, что с одного ее берега не был виден другой.
    Согнав  к  месту  переправы  огромное  число  кораблей,  Кир велел строить
понтонные мосты, а на судах, на которых они стояли, возводить башни.
    Когда  массагетам  стало  известно,  что персы идут на них войной, они, не
устрашившись,  собрались  на  берегу.  Глашатай  их  на ладье подплыл к Киру и
передал ему слова царицы Томирис:
    "Царь  мидян!  Оставь  свое  намерение.  Царствуй  над своей державой и не
завидуй  тому,  что  мы  властвуем  над  нашей.  Но  ты, конечно, все равно не
послушаешь  и  выберешь  войну.  Знай же, что массагеты не станут скрываться и
примут  бой.  Переходи  спокойно в нашу страну, не тратя времени на построение
мостов.  Мы  же  отойдем  на расстояние трехдневного пути, чтобы воины твои не
страшились  переправы. Если же хочешь, поступим иначе. Ты отойди от берега, мы
же переправимся на твою землю".
    Кир  нахмурился, пораженный умом и благородством скифской царицы. Перестав
строить  мосты,  он  велел  персам  переправляться.  Томирис же, верная своему
обещанию,  отвела  свои войска на три дневных перехода. Этим царица массагетов
заранее отказывалась от преимущества, которое имели бы скифы, если бы, стоя на
берегу, осыпали растянутую, медленно переправляющуюся рать персов стрелами, не
давая ей даже построиться в боевой порядок.
    Видя,  сколь  велика  организованность  и  решительность  массагетов,  Кир
задумался.
    "Вижу  я,  победа  над народом этим будет стоить нам дороже, чем иные наши
победы.  Не  знает ли кто из вас, как одолеть скифов хитростью, чтобы не нести
большие потери", - сказал он своим военачальникам.
    Лидийский царь Крез, который после поражения своих армий стал слугой Кира,
посоветовал ему:
    "О  великий! Скифы храбры в бою, но имеют слабость к вину. Поступи же так.
Отойди  от  Аракса на расстояние одного дневного перехода и разбей лагерь, как
если  бы там собиралось разместиться на ночлег вс„ войско. Приготовь множество
изысканных  кушаний,  которые  незнакомы  скифам  и  оставь  много  кувшинов и
бурдюков  с  вином.  Сам  же  незаметно, под покровом темноты, вновь отступи к
Араксу,  оставив  в  лагере  только слабых своих воинов, которых ты не боишься
потерять".
    Поняв все коварство замысла Креза, Кир одобрительно кивнул ему:
    "По  коварству  твоему вижу, что ты был прежде царем великого народа! Если
твой замысел принесет нам удачу, я щедро награжу тебя!"
    Разбив  лагерь, Кир велел своим поварам наготовить много яств и оставить в
повозках  кувшины  и  бурдюки  с крепчайшим вином. После этого он той же ночью
незаметно  отступил,  оставив в лагере лишь несколько тысяч самых слабых своих
воинов.
    Вскоре  перед  персидским лагерем появились массагетские воеводы, которыми
предводительствовал  сын царицы Томирис Спаргапис. Он был храбр и горяч, но не
обладал ни умом, ни рассудительностью своей матери.
    "Смотрите,  как  беспечно раскинулось персидское войско! Мидяне ведут себя
на  нашей  земле, словно уже покорили ее!" - крикнул он и яростно обрушился на
персидский лагерь.
    Оставленные  в  нем  воины  храбро сопротивлялись, но были перебиты. После
победы массагеты уселись пировать вместе с царевичем своим Спаргаписом. Думая,
что  одолели  персидское  войско,  они  были неумеренны и особенно налегали на
вино,  не  ведая  его крепости. Вскоре, напившись допьяна, все передовая часть
войска массагетов уже спала, растянувшись на земле.
    Оставленные персидские лазутчики известили об этом основное войско Кира.
    "Вот  теперь  время!"  - сказал Кир и со всей своей ратью ударил на спящих
массагетов. Большая часть скифов, не успев даже проснуться, была перерезана на
месте, другая же вместе с царевичем Спаргаписом захвачена в плен.
    Узнав  об  участи своего войска, царица Томирис отправила к Киру вестника,
велев  передать  ему: "Кровожадный Кир! Не кичись этим своим подвигом. Не твои
воины победили нас, но виноградная лоза одолела их сном. Послушайся последнего
моего  совета.  Отдай  мне  сына  и всех пленников и уходи подобру-поздорову с
нашей  земли.  Если же не уйдешь, то клянусь, что напою тебя кровью, как бы ты
не был ненасытен".
    Кир  прогнал  глашатая,  даже не дослушав его. Когда же царевич Спаргапис,
опьяненный  вином,  очнулся  и понял, что он наделал, то попросил Кира снять с
него оковы.
    "Неужели ты думаешь убежать, скиф? Или, может, надеешься убить меня? Здесь
вокруг  тысяча  моих  телохранителей",  - насмешливо спросил Кир, кивнув своим
военачальникам, чтобы они сняли оковы.
    Как  только  руки  его  стали  свободны,  Спаргапис  набросился  на одного
охранявших  его  персов,  выхватил у него кинжал и закололся на глазах у Кира,
твердо  глядя  ему  в  глаза.  Потрясенный  таким  мужеством,  царь  мидийский
торопливо вернулся в свой шатер.
    За  другой  же  день  подошла  царица  Томирис  с  основным  войском и, по
утверждению Геродота, состоялась самая жестокая из битв, какая была когда-либо
до сих пор.
    Сначала противники, сблизившись, осыпали друг друга стрелами, пока колчаны
не  опустели.  Затем  персы  и  скифы  бросились  друг  на друга с кинжалами и
копьями.  Ни  одно  войско  не желало отступить. Задние ряды сминали передние.
Упавшие и раненые задыхались под конскими копытами и ногами пеших воинов.
    Наконец  массагеты  одолели.  Все персидское войско почти до единого воина
пало  на  поле брани. Пал в бою и сам Кир, царь мидийский, покоритель Ассирии,
Вавилона  и  всех  племен  малоазиатских.  Скифский  орешек оказался ему не по
зубам.
    Царица  же  Томирис  отрубила  Киру  голову  и  бросила  ее  в винный мех,
наполненный  до  краев  человеческой  кровью. "Ты жаждал крови - напейся же ею
теперь досыта!" - сказала она.
    Так,  не  щадя  не  своих жизней, не врагов своих, отстаивали свою свободу
скифы.  Многие  нравы  их  теперь  могут показаться нам дикими, но были они не
более   жестокими   и  кровожадными,  чем  само  время,  когда  ради  спасения
человеческого не пришел еще на землю Господь наш Иисус Христос.

    СКИФЫ И ЦАРЬ ДАРИЙ

    Два десятилетия спустя один из преемников Кира Дарий Первый вновь собрался
войной на скифские земли.
    "Будь рабом моим и данником, иначе ждет тебя смерть вместе со всем народом
твоим!" - послал он сказать царю скифов Иданфирсу.
    Собрав  в Малой Азии огромные полчища, превосходившие все ранее собира