о броситься на
Петьку с кулаками, но Филька удержал его:
    - Не горячись! Этот жиртрест сильнее тебя в три раза!
    - Пускай  отколотит,  я  не намерен ему спускать! Если не вступиться, Катя
решит, что я такой же трус, как остальные, - кипел Коля.
    - А ты и не будешь ему спускать, - успокоил приятеля Хитров. - Ты вызовешь
его на дуэль, как Пушкин Дантеса.
    - На дуэль?
    - А почему нет?
    Друзья о чем-то недолго посовещались, после чего Егоров подошел к Петьке и
громко сказал:
    - Мокренко! Ты толстый боров!
    Тот нахмурился и посмотрел на свой увесистый кулак:
    - Нарываешься?
    - Нарываюсь! - подтвердил Коля.
    - Считай  -  нарвался!  Готовь стакан для зубов и морозилку для оторванных
ушей. Когда будем драться, сейчас или после уроков?
    Угрозы  первого  силача  класса были вполне оправданы: в прошлом месяце он
уже выбил зуб парню из соседнего класса.
    - Ты, кажется, чего-то не понял, Мокренко! Никакого мордобоя не будет - он
вызывает тебя на дуэль! - сказал Филька, подходя к ним.
    - На какую дуэль? - фыркнул Петька.
    - На дуэль, живым из которой выйдет лишь один. Тут затронута честь дамы, и
синяком  под глазом не обойдешься. Пушкин с Дантесом тоже не кулаками дрались,
- объяснил Хитров.
    - И где будет дуэль? - спросил Мокренко.
    - Знаешь недостроенную плотину?
    - Возле реки?
    - Вот  именно.  Как  ты  помнишь,  там  на  высоте примерно третьего этажа
проходит  бетонная  свая.  Вы  будете драться на этой свае, пока кто-нибудь не
упадет вниз.
    У Петьки отвисла челюсть.
    - Там  мелко и валуны из-под воды торчат, - пробормотал он. - Если со сваи
шлепнешься, то того... уноси готовенького.
    - А  ты  как  хотел?  Это  дуэль,  и  живым  из нее выходит только один, -
напомнил ему Колька.
    - Дуэль  -  это  проверка  мужества,  а  не  силы. В ней шансы противников
уравниваются,  - добавил Филька. - Если не хочешь, чтобы тебя считали трусом -
приходи к плотине после уроков. И вот еще что - выбери себе секунданта. Думаю,
Антон согласится...
    Коля  и  Филипп  отошли, оставив ошарашенного Петьку за партой. Чем больше
Мокренко убеждался, что все задумано всерьез, тем страшнее ему становилось. Он
вспомнил  острые  камни,  торчащие  из мелководья, и нависшую высоко над рекой
узкую  бетонную балку. Немногие из ребят отваживались перейти по ней на другой
берег,  не говоря уже о том, чтобы там драться. Петька сообразил, что на узкой
бетонной  свае  он  потеряет  свое преимущество в силе. Один неловкий удар или
потеря равновесия - и сорвешься вниз.
    После  урока Мокренко, взяв с собой Антона, уныло поплелся к недостроенной
плотине.  Там  их  уже  ждали.  В  тени  под  ракитами стояли Хитров и Егоров,
решительно посмотревший на своего противника.
    - Долго заставляешь себя ждать. Давай скорее покончим с этим! - сказал он.
    - Напоминаю правила дуэли. Она просты. Вы встаете на сваю и деретесь, пока
кто-то не сорвется вниз. Живым останется только один, - объяснил Филька.
    - Психи! - выдавил Мокренко.
    - Не  отставай,  Петька!  Я  полез!  -  Коля  снял  пиджак  и  быстро стал
подниматься по лестнице без перил к свае.
    Мокренко в замешательстве остановился возле ступенек, затравленно глядя на
мелководье  и  воображая  на  камнях свое бездыханное тело. Спина у него стала
мокрой от пота, и на рубашке выступило большое влажное пятно.
    - Давай  лезь,  а  то  решат,  что ты струсил! - шепнул Антон, и Мокренко,
придерживась руками за ступеньки, стал карабкаться вверх.
    Коля, успевший перебраться по свае на другую сторону плотины, уже поджидал
своего  противника.  Они стояли на разных концах узкой, сантиметров в тридцать
толщиной балки.
    - Сходитесь! К барьеру! - закричал Филька Хитров.
    Егоров шагнул на сваю, вызывающе глядя на Мокренко.
    - Давай,  Петька!  -  пригласил  он.  - Можешь начинать вышибать мне зубы!
Стакан я уже приготовил!
    Мокренко  посмотрел  вниз  с  высоты  третьего этажа, и у него закружилась
голова. Он упал на живот и обхватил руками балку.
    - К барьеру! Сходитесь! - донесся до него снизу показавшийся далеким голос
Хитрова.
    Петька, не вставая, замотал головой:
    - Я не пойду!
    Беднягу  охватил  слепой  ужас,  он  ругал  себя  за  злополучный огрызок,
брошенный в Катю, и ему хотелось оказаться за тысячу километров отсюда. Пятясь
задом,  он  стал  сползать  по  ступенькам, пока не оказался на земле. Над ним
наклонились  Филька  и  Антон,  а  через какое-то время, увидев, что противник
отказался от дуэли, спустился и Коля.
    - Или дерись или проси у Кати прощения! - потребовал он.
    - Хорошо, - сказал Мокренко, поднимаясь и отряхивая запачканные брюки. - Я
попрошу! Только отстаньте от меня все!
    И, не разбирая дороги, он поплелся в заросли.
    - Как  мы и думали, он струсил. Толстяк всегда был робким, - сказал Филька
и,  прищурившись,  посмотрел  на  Егорова. - А, если бы он не испугался, ты бы
стал драться?
    - Не  знаю,  -  пожал плечами Коля. - Мне тоже было страшновато переходить
эту сваю, но, думаю, что дрался бы. Главное, вниз не смотреть.
    На  другой  день Петька, как и обещал, перед всем классом подошел к Кате и
пробормотал:
    - Ты, того, Сундукова, прости меня. Я не хотел в тебя огрызком... Случайно
вышло! Я вообще-то хотел в окно, да тут твой лоб подвернулся.
    Он стал было ретироваться, но Коля, стоявший рядом, схватил его за шиворот
и потребовал:
    - Мало! Еще!
    Мокренко с опаской покосился на него и добавил, как первоклассник:
    - Прости меня, пожалуйста, Сундукова, я больше не буду!
    - Этого достаточно? - Коля посмотрел на Катю. Та кивнула.
    - Извинения  приняты!  Можешь  идти!  -  сказала она, и Мокренко торопливо
улизнул.
    А  Сундукова  пораженно  уставилась  своими  огромными, полными восхищения
глазами на Колю.
    - Как  тебе удалось заставить его просить прощения? Никогда не думала, что
Мокренко это сделает!
    - Гипноз, - скромно сказал Егоров. - Обычный гипноз!


    Рассказ девятый.
    НЕ НА ЖИЗНЬ, А НА СМЕРТЬ

    Учитель  физкультуры  Андрей  Тихоныч,  бывший  мастер  спорта  по штанге,
отрастивший  живот  такой величины, будто он не жуя, проглотил огромный арбуз,
громко засвистел в свисток.
    - Внимание,  7  "А"!  -  крикнул  он. - Соседняя школа бросила нам вызов -
пригласила  участвовать  в  спартакиаде!  В программе - подтягивания, прыжки в
длину,   настольный   теннис,  шахматы.  Нужны  четыре  добровольца!  Назначаю
желающих: Мокренко, Данилов, Егоров, Хитров! Вопросы есть?
    - Это  какая  соседняя  школа,  сто пятая, что ли? - поинтересовался Антон
Данилов.
    - Сто пятая! - подтвердил Андрей Тихоныч.
    Ребята переглянулись.
    - Так  она  же спортивная! У них там каждый день тренировки! Они нам в два
счета шею намылят! - уныло шмыгнул носом Петька.
    - Без  паники,  Мокренко!  Главное  не победа, а участие. Каков наш девиз:
раз-раз и в дамках! - и Андрей Тихоныч хлопнул Петьку по плечу.
    - А когда спартакиада? - поинтересовался Филька Хитров.
    - Во вторник, семнадцатого октября.
    - А с уроков нас снимут?
    - На первые два явитесь, а с остальных я вас отпрошу.
    - Живем!  Тогда  раз-раз и в дамках! - весело сказал Хитров, передразнивая
любимый девиз Тихоныча.
    После  физкультуры,  когда  ребята  собрались  в  раздевалке,  Коля Егоров
спросил у Фильки:
    - И что ты думаешь по этому поводу?
    - По какому поводу? - не понял Хитров.
    - Как мы поступим со спартакиадой?
    - А  никак  не поступим... - Филька снял носок и пошевелил пальцами, будто
проверяя все ли они на месте.
    - В смысле как это "никак"? - поразился Коля. - Откажемся, что ли?
    - С   чего   ты  взял,  что  я  собираюсь  отказываться?  Придем  и  будем
участвовать.  Только мы забыли спросить, как будут выглядеть эти соревнования.
Командные  или  по одному участнику в каждом виде спорта? - убедившись, что ни
один палец не потерялся, Филька снова надел носок и обулся.
    - Сейчас  узнаю, - Антон Данилов заглянул в тренерскую и вскоре вернулся с
известием:
    - Тихоныч  говорит,  по одному представителю на каждый вид спорта. Сказал:
сами разделитесь как захотите.
    Толстый Мокренко посмотрел на свое живот и решительно заявил:
    - Чур, я подтягиваться не буду!
    - Боишься, турник не выдержит? - насмешливо спросил Коля.
    - У  меня весовая категория не та! - обиделся Петька. Он, хоть и был самым
сильным в классе, не мог подтянуться ни разу.
    Хитров  оценивающе  окинул  взглядом его грушеобразную фигуру и сокрушенно
покачал головой:
    - Ну  и  как  с  тобой  поступить,  раз-раз  и в дамках? Для турника ты не
годишься,  прыгаешь  наверняка  неважно,  по шарику ракеткой с трех попыток не
попадешь... Выхода нет, придется тебя выдать за гроссмейстера.
    - Я в шахматы ничего... хорошо играю, только все время забываю, как фигуры
ходят, - сказал Мокренко.
    Ребята засмеялись.
    - С  кем  не  бывает? Известные гроссмейстеры тоже иногда забывают ходы во
время  турнира.  А  потом посмотрят на бумажку и вспомнят. Главное: не забывай
делать умное лицо, - посоветовал Коля.
    - Ладно,  с  шахматами  решили,  -  подытожил Филька. - Теперь дальше: кто
будет прыгать в длину?
    - Я буду! - вызвался Антон. - Я далеко прыгаю, только у меня почему-то все
время заступы.
    - Потренируешься! Поехали дальше. Колька, ты сколько раз подтягиваешься?
    - Восемь.
    - А  я  семь.  Значит,  на  турнике  работаешь  ты, а я играю в настольный
теннис, - и довольный, что они все распределили, Хитров куда-то умчался. Дел у
него, как обычно, было море.
    Остальные,  закончив передеваться, по одному стали выходить из раздевалки.
Уже  в  дверях  Егоров  обернулся и увидел, что Мокренко сидит на скамейке и о
чем-то  сосредоточенно  размышляет,  подперев  голову руками. Увидев, что Коля
остановился, Петька поднял на него глаза и спросил:
    - Слышь, Колян, я почти все вспомнил, одно только никак не вспомню: короля
в шахматах жрут или не жрут?
    - Думай, гроссмейстер, думай... - сказал Егоров и закрыл дверь раздевалки.


    И  вот  наступил  вторник,  семнадцатое  октября.  Филька  проявил  чудеса
изворотливости и ухитрился договориться, чтобы их четверых отпустили не только
с  последних  уроков,  но  и  с  двух первых, заявив, что им надо готовиться к
спартакиаде.
    - Что за спартакиада? - подозрительно спросил Максим Александрыч.
    - Ответственная.  Общероссийская.  В  случае  победы  открывает  дорогу  к
профессиональному спорту, - важно сказал Хитров.
    - Тогда  ступайте!  Может,  со  спортом  вам повезет больше, чем с русским
языком   и   литературой.   Здесь  вы  все  безнадежны,  -  отмахнулся  Максим
Александрыч.
    - Отпустил?  -  с  беспокойством  спросил  Мокренко,  когда Филька вышел в
коридор.
    - Отпустил, - сказал тот, и все спортсмены завопили: "Ура!"
    - А теперь пошли тренироваться! Ужасно не хочется ударить в грязь лицом! -
сказал Колька Егоров, подождав, пока утихнут первые восторги.
    Они  отправились  на  площадку  перед школой и стали тренироваться. Филька
чеканил  на  теннисной  ракетке  шарик.  Антон  Данилов прыгал в яму с песком.
Егоров,  пыхтя  и  помогая  себе  ногами,  подтягивался на турнике, а Мокренко
нацепил на нос темные зеркальные очки и, набычившись, бодал лбом дерево.
    - Ты что делаешь? - поразился Филька, от удивления едва не уронив ракетку.
    - Учусь  психологической  атаке! Хочу сразу добиться над своим противником
морального превосходства! - сообщил Петька.
    Антон вытряхнул из ботинка песок:
    - Значит, собираешься так его запугать, чтобы он сразу сдался?
    - Думаешь, не запугаю? Он у меня от страха сразу сдасться!
    - Может  и  забудет.  Только  ты  на всякий случай запомни, что конь ходит
буквой "Г", а ферзь во все стороны...
    Коля спрыгнул с турника и с воодушевлением крикнул:
    - Мы должны победить во что бы то ни стало! Будем биться не на жизнь, а на
смерть!
    - Один  за  всех  и все за одного! - воскликнул Филька, побрасывая ракетку
над головой.
    Антон   неудачно   прыгнул   в  яму  с  песком,  приземлился  на  руки  и,
отплевываясь, проворчал:
    - Размечтался... Чаще бывает: один на всех и все на одного!
    Потренировавшись   примерно  час,  четверка  юных  атлетов  погрузилась  в
рейсовый автобус, который, дребезжа, повез их к сто пятой школе.
    Сто  пятая  располагалась  в  трехэтажном  обшарпанном  здании из красного
кирпича,  и,  приближаясь  к ней, ребята ощутили робость. Их неуверенность еще
более  возросла,  когда они прочли табличку: "Общеобразовательная школа No 105
со спортивным уклоном (самбо)".
    У  дверей их остановили двое дежурных старшеклассников. Для устрашения оба
были в самбовках на голое тело.
    - Куда  претесь?  - спросил один с пробивающимися на верхней губе усиками,
перегораживая им дорогу.
    Егоров,  оглянувшись, посмотрел на Данилова, Антон - на Мокренко, а Петька
уставился  на  Фильку.  Хитров тоже оглянулся, но так как за ним никого уже не
было, сказал:
    - На спартакиаду!
    Старшеклассники захохотали:
    - Ладно, катитесь в зал прямо по коридору!
    Наша четверка отважно прошествовала мимо дежурных и оказалась в спортзале.
Он  был огромным, намного больше, чем в их школе. В углу были навалены толстые
маты  и стояли набитые кожаные чучела для тренировок. Какой-то парень крутился
на  турнике, делая подъемы переворотом и солнышко. Но и этого ему было мало, и
он  два раза подтянулся на одной руке! При мысли, что придется соревноваться с
этим парнем, Коля Егоров почувствовал сухость во рту.
    К ним подошла женщина средних лет с висевшим на шее свистком.
    - Вы из какой школы? - спросила она.
    - Из 102-й, - ответил за всех Данилов.
    Тренер отметила что-то в блокноте.
    - Класс?
    - 7"А"! Когда мы будем соревноваться?
    - Садитесь на скамейку и ждите. Вас вызовут!
    Ребята  уселись  на узкую скамейку и стали терпеливо ждать. Зал постепенно
наполнялся. Народу оказалось много, в том числе и старшеклассники из их школы.
Когда  собрались  все  участники  из трех школ поселка и пяти районных и суета
улеглась,  на  середину  зала  вышел  жилистый  мужчина  в  самбовке, на шее у
которого тоже висел свисток.
    - Внимание!  Повторять  не буду! - крикнул он. - Спартакиада проводится по
классам!  Вначале  пятые,  потом  шестые,  седьмые, восьмые и далее. От каждой
школы  выставляется по одному участнику! В зале, как вы видите, четыре угла. В
одном  углу  -  турник,  в  другом - прыжки, в третьем - теннис, в четвертом -
шахматы, а посередине за столом сижу я и фиксирую результаты. А теперь марш по
углам! Надеюсь, отличить подтягивания от тенниса вы сможете?
    И  вот  соревнования начались. Женщина-тренер и два ее помощника бегали по
залу и записывали, кто сколько раз подтянулся, как каждый прыгнул, кто победил
в теннис и шахматы, а жилистый тренер сводил все данные в длинный список.
    Вначале  выступили  пятые  классы,  затем  шестые  и  вот  наступило время
седьмых.  У  турника  стоял  Егоров  и  ждал  своей  очереди.  Перед  ним один
семиклассник  подтянулся  пятнадцать  раз, другой - десять и третий - шесть. И
теперь  Коля  прикидывал:  если  подтянется восемь раз, то его место во всяком
случае не будет последним.
    - Егоров! Сто вторая школа! - громко объявила тренер.
    Коля,  все  забыв  от  волнения,  вышел к турнику, подпрыгнул раз, другой,
третий,  но так и не смог достать до перекладины, которая была слишком высоко.
Ребята засмеялись.
    - Встань на стул! Так все делают! - подсказала ему женщина-тренер.
    Егоров  и  сам  вспомнил, что все выступавшие до него вставали на стул, но
теперь упрямство мешало ему сделать то же самое. Он встал на цыпочки, изо всей
силы прыгнул - и каким-то чудом ухватился за перекладину.
    - Вот упрямый! Теперь подтягивайся! - и тренер приготовилась считать.
    Коля,  дергая ногами, подтянулся два раза, и неожиданно для себя бессильно
повис  на  турнике.  Он  раскачивался,  пытаясь подтянуться еще, но третий раз
сумел достать только до половины.
    - С  этим  все ясно. Пиши результат, Сергеев! Следующий! - сказала тренер,
прерывая его мучения.
    Егоров спрыгнул с турника и, ни на кого не глядя, пошел в сторону, пока не
наткнулся на Антона, который стоял поблизости и наблюдал за его провалом.
    - Негусто у тебя, - сказал он.
    - Не  понимаю, что случилось! Ты же сам видел, как я сегодня подтягивался!
Семь раз, потом шесть и три раза по пять. А теперь всего два и больше не могу!
- с горечью воскликнул Коля.
    - В  том-то  и  дело.  Не нужно было тебе сегодня тренироваться, - заметил
Антон.
    - Но почему?
    - Ты  мышцы  переутомил. Завтра у тебя все болеть будет, - со знанием дела
пояснил Данилов.
    Это несколько утешило Колю, и он спросил:
    - А ты как? Отпрыгал?
    Антон помрачнел:
    - Три  заступа  подряд! В третий раз тренер даже смотреть не стал, а сразу
сказал:  "Не  засчитано!" А так я дальше всех улетал! И угораздило их выдумать
эту дурацкую черту!
    Егоров усомнился, что он улетал дальше всех, но спорить не стал. Теперь не
докажешь - все равно не засчитано.
    - Хитров,  сто  вторая,  играет  с  Хализевым, сто пятая! - громко объявил
тренер, и Антон с Колей побежали смотреть.
    Филька  встал  у одного конца теннисного стола, а с другом конце - высокий
тонкорукий парень, державший ракетку с видом профессионала.
    Стали  разыгрывать подачу. Фильке удалось каким-то чудом отбить шарик раза
два,  но  потом его противник, взмахнув длинной рукой, подал крученый и Хитров
промазал мимо стола.
    - Потеря подачи. Подача Хализева! - объявил судья.
    Филькин  противник  подул  на  свою  ракетку и резко подал. Хитров даже не
заметил шарика, только услышал, что по его половине цокнуло, а судья произнес:
    - Один - ноль.
    А потом судья только успевал говорить: "Два - ноль! Три - ноль!"
    В  результате  Филька проиграл со счетом одиннадцать - два, и был доволен,
что  не  всухую.  Впрочем,  Хитров  не  выглядел  огорченным.  Он пожал своему
сопернику руку и, положив на стол ракетку, отправился к друзьям.
    - Видели, как он меня кручеными? Уверен, у него разряд! А у вас как дела?
    Пожаловавшись  друг  другу  на  роковое  невезение  и найдя тысячу причин,
смягчающих  их  проигрыш,  тройка  приятелей  отправилась  смотреть  на игру в
шахматы.
    - Интересно,  как  дела  у Мокренки? Если мы трое проиграли, ему тем более
ничего не светит! - сказал Антон.
    Так  как  шахматный турнир длился дольше остальных видов состязаний, чтобы
его не затягивать, игра велась одновременно на двадцати досках.
    Друзья  отыскали  Петьку, сидевшего за пятой доской справа, и стали давать
ему  советы.  Хотя  прошло  уже  минут двадцать, Мокренко, игравший белыми, не
сделал еще ни одного хода. Он сидел взмокший, напряженно уставившись на доску.
    - Почему  ты  снял  темные  очки?  И  где же твоя психологическая атака? -
насмешливо шепнул ему Данилов.
    - Какая  психологическая  атака?  Вы  видели  этого  амбала?  -  прошептал
Мокренко,   не  поднимая  головы  и  незаметно  показывая  пальцем  на  своего
противника.
    Антон  посмотрел  на  соперника  Мокренко и прикусил язык. Напротив Петьки
сидел  парень с бычьей шеей, весивший по меньшей мере килограммов восемьдесят.
Он был выбрит наголо, на шее у него висела цепочка со скелетом, а палец правой
руки  украшал  перстень-кастет  в  виде черепа, которым амбал многозначительно
постукивал  по  столу. Одет он был в разрисованную самбовку, стянутую на поясе
узлом. Физиономия у парня была мрачная и хулиганская.
    - Такой  двинет  -  мало  не покажется! Ты уверен, что он учится в седьмом
классе? - удивился Филька.
    - Откуда  я  знаю?  Думаешь,  я  у  него  спрашивал?  Я  с  ним  вообще не
разговаривал!
    - А  вообще  всякое  бывает,  - продолжал Хитров. - Допустим, его отдали в
школу  с десяти лет: