- Э,  нет! Положи меч, Мстислав! Не оружием будем мы сражаться, а борьбой!
- добавил Редедя, расчитывавший на мощь своих медвежьих объятий.
    И  на  это  вынужден  был  согласиться Мстислав, хоть и был намного меньше
своего противника.
    Крепко  схватились  Мстислав  и Редедя: точно две скалы сошлись. Обхватили
они  друг друга мощными руками. Туго тут пришлось Мстиславу: без жалости давил
его  Редедя.  Трещали от хватки его у Мстислава ребра. Стал изнемогать русский
князь:  запрыгали у него перед глазами черные точки. Понял он, что одолеет его
сейчас Редедя и взмолился к Пресвятой Богородице:
    - Пресвятая  Богородице,  не  оставь меня! Если одолею, построю церковь во
имя Тво„!
    Едва  вымолвил,  разжались вдруг объятия у Редеди. В тот же миг ударил его
Мстислав о землю и вышиб из него дух.
    Дальше  вс„  было  по  уговору. Присоединил Мстислав землю касогов к своей
земле  и,  наложив  на  нее  дань,  вернулся в Тмутаракань. Здесь, в княжестве
своем,  вспомнил  Мстислав  об  обете,  который  дал  он Богородице и построил
обещанную ей церковь.
    Покорив  касогов,  захотел  Мстислав  получить  и  волости  своих убиенных
братьев  и,  собрав  большую  рать,  вторгся  в  1023  году в русские пределы.
Ярослав, не желавший войны с братом, послал к нему гонца с грамотой:
    "Брат Мстислав, от одной мы с тобой матери, от одного отца. Не хочу биться
с тобой. Хочу жить в мире и братской любви. Возьми, если хочешь Муром и владей
им."
    Однако  дело  зашло уже далеко. Мстиславу мало показалось одного Мурома и,
не  прислушавшись  к  словам  брата,  он  продолжил свой поход. Делать нечего:
пришлось  Ярославу вновь ехать в Новгород собирать рати. Тем временем Мстислав
подошел к Киеву, но жители, затворившись, не пустили его.
    - Не хотим тебя. Наш князь Ярослав! - послали они сказать ему.
    Не  желая восстанавливать против себя киевлян, Мстислав снял осаду и сел в
Чернигове.
    Рати у Ярослава были уже собраны, но он все медлил идти на брата, надеясь,
что  Мстислав  одумается.  К  тому  же  новая  забота земли русской мешала ему
покинуть северные земли.


    ВОЛХВЫ

    В  суздальской  стороне  случился  страшный  голод,  вызванный несколькими
неурожайными  годами подряд. Скот весь пал, хлеб не уродился, и люди, страдая,
гибли  тысячами.  А  тут  еще  уцелевшие со времен язычества волхвы, таившиеся
прежде в лесных своих капищах, стали мутить народ.
    - Все  ваши  беды  оттого,  что  забыли  вы  прежних  богов.  Не надо было
слушаться  князей  и принимать христианство! За то и мстят теперь старые боги!
Все  перемрете  до  единого,  никто  не спасется! - говорили волхвы испуганным
людям.
    - Что  сделать  нам,  чтобы  уцелеть?  -  спрашивали  волхвов  отчаявшиеся
суздальцы.
    - Убивайте  старых  людей,  не  кормите  их  напрасно!  От  них  все беды!
Принесите  всех  стариков  в  жертву  языческим  богам, а те взамен пошлют вам
урожай! - подучивали их волхвы.
    Кровожадный  этот  совет разнесся по всей земле суздальской. Взбунтовалась
земля. То там, то здесь находили убитых стариков.
    Узнав об этом, поспешил Ярослав на помощь к взволнованному люду.
    - Что  делаете  вы?  Опомнитесь!  Кого  убиваете: матерей, отцов ваших? По
грехам нашим наводит Бог на землю бедствия, и не стариков то вина.
    Узнав,  что виновники того помутнения разума волхвы, Ярослав одних казнил,
других  велел  заточить  в  темницу.  Кроме  того, он направил по Волге челны,
приказав  казночеям  своим  закупить  хлеб  у камских болгар и доставить его в
суздальскую землю. Так и было сделано. Когда прибыл хлеб, голод прекратился, и
успокоенный народ возблагодарил Бога, пославшего им такого князя.


    "САДИСЬ В КИЕВЕ, ТЫ СТАРЕЙШИЙ БРАТ"

    В  скором  времени из Скандинавии прибыл большой отряд варягов под началом
воеводы Якуна Слепого и слился с ратями Ярослава. Теперь у князя было довольно
сил, чтобы идти на Мстислава.
    Полки братьев сошлись близ города Листвена, что к северу от Чернигова. Еще
с  вечера  построили  они  свои войска. Ночью началась ужасная гроза. Сверкали
молнии  и  сплошной  дождь  заливал  землю.  Он  был таким сильным, что стрелы
соскальзывали  с  отсыревшей  тетивы,  а  кони спотыкались на мокрой траве. Не
дожидаясь  утра,  обе  рати  вступили  в  страшную сечу и секлись при вспышках
молний.
    Утром Мстислав ударил со своей дружиной на варягов и разбил их совершенно.
Варяги побежали в беспорядке. Слепой Якун потерял даже золотую повязку с глаз,
над  чем  особенно  насмехались  русские  летописцы. Ярослав тоже вынужден был
отступить и вернуться в Новгород для сбора нового войска.
    Одумавшийся Мстислав послал ему вслед гонца с грамотой:
    "Ярославе!  Полно нам проливать кровь друг друга на радость недругам земли
нашей.  Садись  в своем Киеве, ты старейший брат, а мне будет эта черниговская
сторона."
    Поразмыслив, Ярослав согласился. Вскоре оба брата съехались у Городца близ
Киева  и,  обнявшись  после  многолетней  разлуки,  разделили русскую землю по
Днепру.
    Странно было умудренным жизнью мужам, с первыми седыми прядями в бородах и
на  висках,  смотреть  друг  на друга, узнавая в суровых лицах прежние детские
черты.
    - Брат  Ярослав! Возьму я себе восточную часть со столом в Чернигове, а ты
возьми  западную, с Киевом! И да станет Днепр нашей границей! - сказал на пиру
Мстислав.
    - Будь  по  сему!  С  той  поры  пребудет  промеж нами любовь, и станем мы
выступать воедино против любого врага земли нашей, - добавил Ярослав.
    О времени том летописец говорит с гордостью:
    "И  стали  они жить мирно и братолюбиво, перестала усобица и мятеж, и была
тишина великая в земле".


    ПОСЛЕДНЯЯ СЕЧА С ПЕЧЕНЕГАМИ

    Союз  братьев оказался прочным. Никогда больше не поднимали они мечей друг
на  друга  и  сообща  выступали  против  неприятеля.  Наступили счастливые дни
благоденствия,  посланные  Руси  за мужество и решительность во многих суровых
испытаниях.
    В  1025  году  умер  давний враг Болеслав Польский, и в землях его начался
метяж.  Среди  других  поднялись  и  Червен  с  Перемышлем, не желавшие дольше
сносить  польское  иго.  Ярослав с Мстиславом пришли им на помощь и отняли эти
некогда  русские  города  у  ляхов, а затем прошлись победоносным походом и по
всей Польской земле, вернув себе забранные Болеславом в Киеве богатства.
    Вскоре,  укрепляя  западные  рубежи Руси, Ярослав велел заложить на берегу
псковского  озера  город  Юрьев,  дав  крепости  этой  название в честь своего
христианского  имени.  Расположенный  на  самой  границе  Руси с воинственными
литовскими  землями,  Юрьев должен быть стать надежной защитой северо-западных
русских областей.
    Незаметно  сменяя  друг  друга,  в непрырывных заботах летели годы. В 1036
году,  простудившись на охоте, умер Мстислав Удалой, оплаканный братом, семьей
и доблестной своей дружиной.
    В год смерти Мстислава, когда Ярослав отлучился в Новгород, чтобы посадить
на  княжение  сына  своего  Владимира,  вновь  черной  тучей  налетели на Русь
печенеги. Опустошив южно-русские земли, подошли они к Киеву и осадили его.
    - Беда,  княже,  печенеги!  Жгут  деревни  киевские,  от стрел их не видим
солнца!  -  задыхаясь  от  бешеной скачки, крикнул Ярославу киевский дружинник
Данила, посланный гонцом.
    Вскочил Ярослав. Скользнул с колен его отороченный соболем плащ.
    - Вновь  печенеги!  И  трех лет не проходит, чтобы не налетали они на наши
земли,  не грабили, не угоняли полоны! Пора навек покончить с недругом да так,
чтобы никогда больше не поднял он головы!
    Загудел  тревожно  вечевой  колокол. Заржали в конюшнях нетерпеливые кони.
Простые новгородцы точили мечи, острили копья, вливались в рать княжью. Хоть и
далеко  от  Киева Новгород, разделен болотами и топями труднопроходимыми, но и
здесь слышны стоны земель южно-русских.
    Вскоре  собралась  на  Ярославовом  дворе  великая  рать.  Пришел  туда со
священниками Новгородскими и епископ Лука.
    - Благослави на брань, отче! - сняв шлем, обратился к епископу Ярослав.
    - Благославляю  вас  на брань, братия, ибо не корысти ради та брань, но да
ради спасения христианского!
    Получив  благословение,  князь  выступил против печенегов с новгородцами и
варягами.  Соединившись  с  киевской  дружиной,  вышли  они  за стены города и
вступили  в  сечу  с  печенегами. Страшна, кровава была та сеча. Несколько раз
победа  склонялась то на одну, то на другую сторону. Однажды удалось печенегам
даже  ворваться  в  пределы  стен  киевских.  Лишь  к вечеру разгромил Ярослав
печенегов,  заставив их обратиться в бегство. Многие версты конная дружина его
преследовала ворогов и беспощадно била их.
    Поражение  печенегов  было  настолько  полным,  что  с  той  поры навсегда
прекратили они нападения свои на Русь.
    На следующий год после той славной победы Ярослав заложил в Киеве Кремль и
соборный  храм  Святой  Софии Премудрости Господней. Заложен был храм на месте
самой  сильной  сечи  с печенегами, откуда поворотили разбитые кочевники коней
своих.
    - Да  не  забудут никогда потомки наши и все люди русские о пролитой крови
отцов  и  дедов!  Да  живет  бранная  слава  оружия  русского в веках! - голос
Ярослава дрогнул, на глазах выступили слезы.

    * * *

    После  смерти  брата Мстислава все волости его, расположенные к востоку от
Днепра, перешли к Ярославу.
    - Княже,  стал  ты  отныне единовластным правителем всей земли русской! Да
пошлет  Господь  тебе  мудрость великую и долголетие во благо народу твоему! -
обратился  к  князю знаменитый праповедник Лука Жидята, поставленный Ярославом
епископом в верном своем Новгороде.
    - Ведаю я, отче, что за ноша лежит на плечах моих. Боюсь, не удержу ее: уж
больно тяжела, - грустно отвечал Луке Ярослав.
    Молча  внимал  ему Лука, удивляясь про себя, что великая власть не сделала
князя  чванным.  Напротив,  стал  он  еще  мягче  и  радушнее, чем был прежде.
Киевский  двор  его,  как  повелось  со  времен Владимира Святославича, всегда
открыт  был  для  проезжающих.  По  всей  Руси  и  странам заморским разносили
странники слух о щедрости и гостеприимстве русского князя.
    Но, будучи милостив, умел князь Ярослав быть и грозен. В этом суждено было
убедиться прогневившим его грекам.


    ПОХОД НА ЦАРЬГРАД

    После  крещения  в  Корсуни  святого  Владимира  и  последовавшего  за тем
крещения всего народа русского Русь долгие годы мирно жила с греками, соблюдая
договоры, что писаны были еще при Олеге и Игоре. Первыми нарушили эти договоры
греки. Повздорив с русскими купцами, затеяли они на торгу драку, убив насмерть
одного русского, а другим нанеся увечья.
    Узнав об этом, Ярослав пришел в большой гнев.
    - Не  дело нам прощать льстивым грекам такие обиды! Коли не накажем мы их:
сегодня  одного  русича  убили,  завтра многих убьют, ибо скажут, что не ценят
русичи крови товарищей своих.
    Тотчас,  не  мешкая,  собрал  князь большое войско, посадил его на ладьи и
отправил воевать Царьград.
    Сам  Ярослав  был  в  то время в годах уже преклонных и потому вместо себя
послал  на  греков  старшего  сына  своего  Владимира.  Крепко  обнял он сына,
расставаясь с ним:
    - Помни,  Владимир,  чье  имя  ты  носишь.  Не раз ходил дед твой на землю
греческую  войной,  страшатся  эллины одного звучания имени его. Не посрами же
славного  своего  предка.  Под  начало  даю тебе двух воевод опытных: Вышату и
Ивана Творимича. Вверяйся им вполне во всех делах ратных.
    Проведав, что русские готовят на них поход, греки всполошились:
    - Что  будет  с  городами нашими, когда придут русичи? Напрасно обидели мы
купцов их. Пока не поздно, надо отговорить русичей от войны. Золотом откупимся
от них.
    Решив так, греки отправили к Ярославу послов с дарами, говоря, что ни дело
нарушать старый мир и начинать войну из-за такого пустяка, как убийство одного
купца, однако русичи были непреклонны.
    - Не  продаем  мы  кровь  свою!  Так  и скажите царю своему Константину, -
отвечал решительно Ярослав, отправляя с бесчестьем гонцов греческих.
    Поняв, что войны не избежать, царь Константин Мономах выслал свои войска и
корабли  к  входу  из  Черного  моря  в Босфор. Там в небольшой гавани у маяка
Искреста обычно останавливалась Русь.
    Русские  и  греческие  корабли, выстроившись цепью, неподвижно стояли друг
против  друга. Царь греческий Константин, желая выведать, сколько Русь привела
с  собой  воинов,  пустился  на хитрость. К князю Владимиру был послан гонец с
вопросом: "Скажи, сколько у тебя войска, и каждому дадим мы богатые дары".
    Однако  Владимир  недаром  был  сыном  Ярослава  Мудрого.  Легко  разгадав
хитрость греков, он ответил гонцу:
    - Воинов  у  меня сколько звезд на небе. Дары же свои оставьте себе. Скоро
мы сами возьмем, что пожелаем.
    Вскоре   состоялась   и   великая  битва  русичей  с  греками.  Лучшее  из
воспоминаний  о  ней  оставил  грек  Псел,  бывший  придворным летописцем царя
Константина Мономаха:
    "Царь  ночью  с  кораблями  приблизился  к  русской стоянке и потом наутро
выстроил  корабли  в  боевой порядок. Русские, со своей стороны, снявшись, как
будто  из лагеря и окопа, из противоположных нам пристаней и выйдя на довольно
значительное  пространство в открытое море, поставив потом все свои корабли по
одному  в  ряд  и этой цепью перехватив все море от одних до других пристаней,
построились  так,  чтобы  или  самим напасть на нас, или принять нападение. Не
было  ни  одного  человека,  который,  смотря  на происходящее, не смутился бы
душой;  я  сам  стоял  тогда  около  императора и был зрителем совершающегося.
Однако никто не двигался вперед, и обе морские силы стояли неподвижно.
    Когда  прошло  уже  много дней, тогда император подал знак двум из больших
кораблей  и  приказал понемногу двигаться вперед против русских ладей. Большие
корабли  ровно  и  стройно  вышли  вперед, а сверху копьеносцы и камнеметатели
подняли  военный  крик;  метатели  же  огня построились в порядке, удобном для
метания его.
    Тогда  большинство  русских  лодок,  высланных  навстречу,  быстро  гребя,
устремились  на  наши корабли, а потом, разделившись, окружив и как бы опоясав
каждый  из  отдельных  больших кораблей, старались пробить их снизу балками, а
греки бросали сверху камни и весла. Когда против русских начали метать огонь и
в  глазах  у них потемнело, то одни из них стали кидаться в море, как бы желая
проплыть к своим, а другие не знали, что делать, и в отчаянии погибали.
    Затем  император  подал  второй знак, и уже большее число больших кораблей
двинулось  вперед; за ними пошли другие корабли, следуя сзади или плывя рядом.
Наша греческая сторона уже ободрилась, а русские стояли неподвижно.
    Когда,  разрезая  воду,  большие  корабли  очутились  против самых русских
лодок, то связь их была разорвана, и строй их рушился; однако некоторые из них
осмеливались стоять на месте..."
    С переменным успехом морское сражение продолжалось весь день и, хотя много
русских  ладей  сожжены были хитроумным "греческим огнем" - нефтью, от которой
полыхала уже вся морская поверхность, русичи крепко стояли против греков.
    Возможно бранная победа все же досталась бы русичам, более стойким, нежели
греки и не считавшимся со своими потерями, если бы к середине дня с востока не
поднялся  сильный  ветер.  Налетевший  внезапно  шторм  раскидал  строй легких
русских  ладей,  которые были к тому же сильно перегружены воинами. Одни ладьи
он  потопил тут же, другие загнал далеко в море, третьи же разбил о прибрежные
скалистые  утесы.  Для  греческих  же  тяжелых  кораблей шторм этот не был так
страшен, и они легко переносили его.
    Три  четверти  всех  русских  лодок утоплены были штормом, нанесшим войску
князя  Владимира  куда  больший  урон, чем греки. Многие дни потом выбрасывало
море тела утонувших русичей, с которых прибрежные жители обирали одежду и вс„,
что можно было взять.
    Ладья,  на  которой  плыл  князь  Владимир, была перевернута волнами среди
прочих.  Владимир оказался в воде и чудом спасся, сумев справиться с волнами и
подплыть к ладье воеводы своего Ивана Творимовича.
    Около  шести тысяч русичей, спасшихся с разбитых своих лодок, оказались на
берегу.  Уцелевшие  ладьи  были перегружены воинами и никак не могли взять их.
Нагие,  промокшие,  безоружные  -  оружие  многих из них пошло ко дну вместе с
лодками - стояли русичи на берегу и ждали решения своей участи.
    У  тех же, кто был на ладьях, щемило сердце, ибо знали они, что оставшихся
на берегу товарищей ждет почти верная смерть от греков.
    Видя  этих  брошеных  на  произвол судьбы воинов, воевода Ярославов Вышата
воскликнул:
    - Если  я  жив  буду,  то  с  ними, а если погибну, то с дружиной! Прощай,
Владимир, прощай, Иван Творимович!
    Сказав  это,  Вышата сошел со своей ладьи на берег и принял начальство над
голодными и нагими русскими воинами.
    Подойдя  к  самой  воде,  смотрели  остающиеся  на  негостеприимном берегу
русичи,  как  отплывают  на Русь уцелевшие ладьи. Многие плакали, зная, что не
суждено им больше увидеть земли своей.
    Наутро  после  шторма  греки  выслали  за русскими ладьями сильную погоню.
Узнав  о том, Владимир развернул свои ладьи и, вступив в бой, со славой разбил
греков.  При этом убит был один из греческих воевод и захвачены четыре больших
корабля.  После  этого  греки  не  решались  больше  преследовать  русичей,  и
уцелевшие ладьи благополучно вернулись в Киев к Ярославу.
    - Теперь  уж  точно  вижу я, что не мы одолели русичей, но шторм, - сказал
царь Константин, когда вернулась к нему разбитая его погоня.
    Непрестанно отражая атаки греков, сопровождавших их на ладьях вдоль берега
и  осыпавших их стрелами, отряд отважного воеводы Вышаты дошел по побережью до
Варны.  Здесь  их  уже  поджидала  большая греческая рать. Полунагие, голодные
русичи  вступили  в  бой, но были разбиты и почти все полегли на бранном поле.
Страдающий  от ран воевода Вышата и с ним еще восемьсот русичей захвачены были
в плен, приведены в Царьград и там ослеплены.
    Неудачный  поход  князя  Владимира  нисколько  не уменьшил значения Руси в
Царьграде. Напротив греки вновь убедились, насколько могучи и неустрашимы были
русские войска. Три года не оставлял Константин Мономах надежд заключить новый
мир с Ярославом и был рад, когда мир этот был все же подписан.
    По  этому  миру  отважный  воевода  Вышата и восемьсот ослепленных русичей
отправлены были на Русь, где встретили их с величайшим почетом.


    БЛАГОДЕНСТВИЕ РУСИ

    Летописцы недаром зовут годы правления князя Владимира и сына его Ярослава
годами  благоденствия  Руси.  Хотя  многие  скорби пришлось ей пережить, через
многие  испытания  пройти,  земля  русская  с  каждым  годом  приумножалась  и
прирастала.  Многие  удачные  походы совершены были на ясов, печенегов, литву,
мордву,  ляхов  и венгров. Перемышль, Червен, Юрьев, земли ладожские прирастил
Ярослав  к  славному  своему  княжеству.  Сокрушены  были печенеги, уничтожено
гнездо иудейское - грозное Хазарское царство.
    Многие  страны, заискивая, искали дружбы с Русью и рады были породниться с
великим  русским  князем. Сам Ярослав женат был на Индигерде, дочери шведского
короля  Олафа,  принявшей при крещении имя Ирины. Сестру свою Доброгневу выдал
Ярослав замуж за Казимира, ставшего королем польским после Болеслава Храброго,
сестра же самого Казимира стала женой сына Ярославова Изяслава.
    Благонравная  княгиня  Индигерда подарила Ярославу шесть сыновей и четырех
дочерей, которых воспитывал князь в скромности и христианской вере. С юных лет
дети Ярослава обучались грамоте и делам государственным, что очень пригодилось
им в дальнейшем.
    Любимая дочь Ярослава Анна стала женой французского короля Генриха Первого
и, овдовев, за малолетством сына своего Филиппа, долгие годы правила Францией.
Впрочем,  Франция  в  те