инально сказала Раиса
Павловна.
    Филька взял свой рюкзак и вышел из класса.
    - Пока, родственнички! - крикнул он уже на пороге.


    Рассказ седьмой.
    PAUKUS GRUSULICUS

    После уроков в пустом классе Катя Сундукова жаловалась Коле Егорову:
    - У  всех  дома  есть какое-нибудь животное: у Ритки - персидская кошка, у
Фильки - кошка, у Аньки - овчарка, у Мокренко - хомяк...
    - А у тебя какое? - спросил Коля.
    - У меня никакого...
    - Почему?
    - Родители  говорят, что у них аллергия, а, по-моему, просто не хотят... И
поэтому,  когда все хвастают своими животными, мне приходится отмалчиваться...
- Катя вздохнула и подошла к окну.
    Егоров,  которому  Сундукова  нравилась,  хотел утешающе дотронуться ей до
плеча,  но  взглянул  на свою руку и спрятал ее за спину. Потом он остановился
рядом с Катей и тоже стал смотреть на улицу.
    - У  меня  тоже нет домашних животных, если не считать тараканов, - сказал
он.
    Девочка удивленно повернулась к нему.
    - У тебя нет?!
    - Никого,  - кивнул Коля. - У бабушки в деревне, правда, есть пес в будке,
но  он  же  не мой... Когда я приезжаю, он сначала на меня лает и только потом
узнает.
    Катя  стояла совсем близко, и он рассмотрел у нее на правой щеке маленькую
родинку.
    - Значит,  мы  с  тобой  в  равном  положении? - шепотом спросила девочка,
чуть-чуть придвигаясь к нему.
    - Выходит,  что так! - тоже прошептал Егоров, чувствуя, что в груди у него
замирает сердце.
    В  этот момент, как всегда некстати, в класс заглянул Максим Александрыч и
споткнулся о стоявшее на пороге ведро с торчавшей из него шваброй.
    - Понаставили тут! Сундукова, Егоров! Вы будете убирать? Я сейчас вернусь!
-  крикнул он и исчез, так и не решившись перешагнуть через ведро, опасаясь за
свои новые итальянские ботинки.
    Коля подошел к ведру, вытащил из него раскисшую тряпку и бросил ее на пол,
нагромоздив   рядом   несколько  стульев  и  парт,  между  которыми  как  дуло
гранатомета торчала рукоятка швабры.
    - Это  будет наше противотанковое заграждение, - решил он, осматривая свою
работу.
    - Скажи  лучше:  противомаксимное.  Теперь  наш франтик не сунется в своих
наглаженных  брючках,  -  весело  сказала  Катя и в качестве последнего штриха
повесила на ручку двери мокрую тряпку.
    Они  уселись  на  заднюю  парту,  которая не была видна, если заглянуть из
коридора,  и  стали болтать. Общение их выглядело следующим образом: Сундукова
щебетала  без умолку, а Егоров в основном молчал и изрекал "угу", гордясь, что
так запросто беседует с девочкой.
    - У тебя день рождения скоро? - спросил он, когда Катя сделала паузу.
    - В  октябре,  через  две  недели, - удивленно ответила она. - А почему ты
спрашиваешь?
    - Потому,  что  я подарю тебе такое домашнее животное, что все наши лопнут
от зависти! - в порыве великодушия пообещал Коля.
    Девочка недоверчиво покосилась на него.
    - Подари, но если это будет кошка или собака, родители заставят вернуть ее
назад, - предупредила она.
    - Не волнуйся, это ни кошка, ни собака, ни хомяк и ни рыбки!
    - А что тогда? - Катя была заинтригована.
    - Пока не скажу. Пусть будет сюрприз! - Коля сделал важное лицо.
    - А ты уверен, что все лопнут от зависти? Даже Самойлова? - спросила Катя,
глядя на него с недоверием и надеждой.
    - Ритка лопнет в первую очередь. Мой подарок затмит ее персидскую кошку! -
Егоров встал и, скрестив на груди руки, многозначительно посмотрел на девочку.
    Надо  сказать,  Коля и сам пока толком не знал, какое животное подарит, но
был уверен, что придумает. В конце концов две недели до дня рождения - немалый
срок.
    Из  коридора  появилась  голова Максима Александрыча. Сундукова вскочила и
сделала вид, что поливает цветы, а Коля в спешке начал двигать шкаф.
    - Что  за  сырость вы развели? Лягушачий питомник открываете? - недовольно
спросил учитель, глядя себе под ноги.
    - Разведем  лягушек  -  французам будем продавать! - сказал Егоров, и Катя
замеялась.
    Максим  Александрыч  попытался протиснуться между стульями, но в грудь ему
уперлась  палка  швабры,  а  под  ботинками  зачавкала  вода. Учитель с ужасом
уставился на свои новые ботинки.
    - Зачем вы загородили дверь? - рассердился он.
    - Чтобы хорошо вымыть полы - нужен простор! - ответил Коля и с невероятным
шумом стал сдвигать парты.
    Оглушенный  учитель  попятился,  схватился  за  дверную  ручку, обмотанную
мокрой тряпкой, и стал брезгливо вытирать платком ладонь и рукав пиджака.
    - Вам помочь? - предложила Катя. - Хотите мы разберем завал?
    - Не  надо,  я уже ухожу! Дайте только со стола мой дипломат! - потребовал
учитель, отступая в коридор и стараясь больше ни к чему не прикасаться.
    Коля  передал  ему черный дипломат с кодовыми замками, просунув его сквозь
баррикаду.
    - И   не  вздумайте  уходить,  пока  все  не  уберете!  -  крикнул  Максим
Александрыч  и быстро направился к лестнице, оставляя на паркете мокрые следы.
На правом плече модного пиджака молодого учител белело пятно от мела.
    - Спорю,  он идет на свидание! Опять кого-нибудь охмуряет, - сказала Катя,
и ребята взялись за уборку.


    Оставшиеся  до  дня рождения недели Коля постоянно думал о своем обещании.
Задача  перед  ним  стояла  непростая - нужно было найти и подарить Кате такое
животное,  которое  устроило  бы  ее  и  родителей,  и  вызвало  бы  зависть у
одноклассников.  Причем  нужно  было  учесть,  что карманных денег у Коли было
очень мало.
    Егоров просмотрел все книжки о зверях, несколько раз заходил в зоомагазин,
но так и не обнаружил ничего подходящего. Он едва не купил Кате белую мышь, но
подумал,  что  мышей,  в  независимости от того, белые они или серые, девчонки
боятся.
    Почти  каждый  день  в  школе  Катя  хитро  поглядывала на Егорова, как бы
напоминая  о  его  обещании. Коля в таких случаях напускал на себя важный вид:
мол, все под контролем, а на сердце у него кошки скреблись.
    Накануне  дня  рождения, на который Сундукова пригласила почти весь класс,
он,  лежа  на  кровати,  лихорадочно соображал, что ему делать. У него не было
ровным счетом никаких мыслей, и он уже решил никуда не ходить и остаться дома,
как  вдруг  с  висевшей  над кроватью полки свалилась книга и огрела Кольку по
лбу.
    - Мало  того,  что  все  плохо,  так  еще  и  книги  на  голову валятся! -
пробормотал  мальчик. Он потер лоб, взглянул на обложку и прочитал: "НАСЕКОМЫЕ
МИРА".  Егоров  уныло  стал  перелистывать  книгу,  пробежал глазами несколько
строчек и внезапно его осенило. Он вскочил и помчался в чулан.
    Сбросив  с  полок  все  содержимое  на пол, наконец, он нашел, что искал -
небольшую  красивую  банку из-под кофе, плоскую, из непрозрачного стекла. Кофе
когда-то привезла из Турции мамина сестра, и вид у банки был необычный.
    Отмыв  ее  как  следует  и  высушив,  Коля  положил  внутрь  сухой травы и
несколько  палочек,  а  потом  закрыл  банку  пластмассовой крышкой, в которой
проделал   несколько  отверстий  раскаленной  иголкой.  Затем  он  взял  кусок
лейкопластыря,  приклеил  на  дно  банки  как  этикетку  и  написал на нем два
загадочных слова: "paukus grusulicus".
    Все сделав, мальчик поставил банку на стол и, довольный, пот„р руки.
    Когда на другой день Егоров пришел на день рождения к Кате, там уже были и
Филька  Хитров,  аккуратно  причесанный  впервые  в  жизни,  и Антон Данилов в
костюме  с  черной  бабочкой, и благоухающая мамиными духами Рита Самойлова, и
даже Мокренко с поцарапанным носом, вымазанным зеленкой.
    - Видели  его  нос! Это он вчера дразнил мою кошку! - гордо объясняла всем
Ритка.
    Стоило появиться Коле, как все замолчали. Очевидно, Сундукова не выдержала
и разболтала, что он собирается сделать ей необычный подарок.
    Катя  шагнула  навстречу  гостю и остановилась, выжидательно поглядывая на
него.  Она  была  в  светлом  платье,  на  шее  поблескивала золотая цепочка с
сердечком,  которую  ей  подарила  бабушка,  и  до  которой  девочка то и дело
дотрагивалась, проверяя, не растегнулась ли она.
    - Опаздываешь! Мы без тебя за стол не садились... - сказала новорожденная.
    - Я  никак  не успевал раньше... Дела... - многозначительно объяснил Коля,
хотя  специально  полчаса  топтался  вокруг  дома и мусорника, чтобы не придти
вовремя.
    - А  где...  -  начала было Катя, но осеклась, сообразив, что спрашивать в
лоб: "где подарок?" - невежливо.
    Егоров вытащил из-за спины банку и аккуратно поставил на стол.
    - Поздравляю  с  днем  рождения! - торжественно сказал он и отошел на шаг,
разрешая всем полюбоваться его подношением.
    Виновница  торжества  хотела  взять  свой  подарок,  но  любопытный Петька
Мокренко ее опередил. Он схватил банку и протянул руку к крышке.
    - Осторожнее! Тебе жить надоело? - закричал Коля.
    - А что такое? Уж и посмотреть нельзя? - удивился Петька.
    Егоров пожал плечами:
    - Посмотреть можно. Только, учти: я за твою жизнь не отвечаю!
    - Почему не отвечаешь?
    - Ты  читать  умеешь?  Вот и прочти, что на наклейке написано! - предложил
Колька.
    Мокренко  перевернул  банку  и,  морща  лоб,  уставился на надпись "paukus
grusulicus".
    - По-английски, что ли? - спросил он.
    - Не по-английски, а по-латыни! - уточнил Егоров.
    - Давайте  я!  -  предложила  Катя.  Она  заглянула через петькино плечо и
прочла по слогам:
    - Паукус гры-зу-ли-кус... Паукус какой-то! Что это значит?
    - Паукус  грызуликус  -  самый  ядовитый паук на свете. Водится на острове
Ява.  От его укуса человек умирает за минуту, лошадь - за две, а слон - за три
минуты, - охотно объяснил Коля Егоров.
    Узнав, что в банке такое опасное насекомое, ребята попятились.
    - И  этот  паук  там  внутри? - поразилась Катя, пытаясь заглянуть в банку
сквозь темное стекло.
    - Разумеется,  внутри.  Если  кто-то  не  верит, может заглянуть. Кажется,
Мокренко хотел? Давай, Петруха, смотри! - насмешливо предложил Коля.
    - Сам смотри! Мне еще пожить охота, - Петька спрятал руки за спину.
    - Глядите, он аж весь позеленел! Небось представил, что было бы, открой он
банку! - засмеялся Антон Данилов.
    Все ребята столпились вокруг стола, забыв о пирожных, торте и салатах. Как
Колька  и  предсказывал,  ребята  завидовали  Кате  Сундуковой,  а  ее "паукус
грызуликус"  затмил  всех  породистых  котов и собак. А она, довольная, стояла
рядом и пожинала плоды триумфа.
    - Где ты его взял? - спросила Катя.
    - Мой  дядя  -  специалист  по насекомым, он привез его с острова Явы. Это
очень  редкий  вид,  занесен  в  Красную  книгу. У нас в России - единственный
экземпляр, - авторитетно сообщил Егоров.
    - И в зоопарке нет? - не поверила Рита Самойлова.
    - В  зоопарке,  может, и есть, и в Академии Наук тоже, но это единственный
экземпляр  в  частном  владении,  -  спохватился Коля, сообразив, что перегнул
палку.
    Вначале  он  опасался,  что  никто  не  поверит в его паукуса грызуликуса,
придуманного  им только накануне после прочтения книги о насекомых, но наживку
уже  заглотили и притом очень прочно. А главное, что, самое приятное, никто не
решался открыть банку, чтобы увидеть ядовитого паука.
    Филька  Хитров  с  пеной  у  рта  утверждал, что и раньше слышал про таких
насекомых  и  рассказывал душераздирающие истории. Будто бы была экспедиция на
остров Яву, все участники которой умерли в одну ночь по неизвестной причине, а
утром  на  травинке  у  костра  нашли точно такого паука. Кто-то верил Фильке,
кто-то нет, но желания открыть банку ни у кого не появилось.
    - А как он дышит? - спросила Самойлова.
    - Разве не видишь? В крышке - дырочки! - объяснила Катя.
    - А он через них не вылезет?
    - Нет, они слишком маленькие.
    - А укусить через них он может? - не успокаивалась Рита.
    - Только если близко поднести палец, - сказал Мокренко.
    - А  ты помолчи, профессор кислых щей нашелся! Откуда тебе знать - не твой
паук! - огрызнулась на него Аня Иванова.
    Антон  Данилов  пытался рассмотреть "грызулиса" сквозь стекло, но различал
лишь соломинки и травинки.
    - Ничего не видно! - пожаловался он.
    - Эх  ты,  простофиля! - сказал Петька. - Он же маскируется, чтобы напасть
неожиданно. Ведь, правда, Коль?
    - Разумеется,  маскируется...  У  него  защитная  окраска,  он сливается с
травой и ветками, - авторитетно подтвердил Егоров.
    - А чем мне его кормить? - спросила Катя.
    - Сырым мясом, - подсказал Филька.
    - Правда, сырым мясом, а, Коль? Что тебе дядя рассказывал?
    Егоров  почесал  подбородок,  делая  вид,  что  вспоминает.  Ему нравилось
выглядеть авторитетным специалистом в области редких пауков.
    - Можно  и  мясом,  но  лучше мелкими насекомыми. И не чаще, чем раз в три
месяца. Пауки едят мало, к тому же сейчас он сыт. Я кормил его позавчера.
    - А как ты его кормишь? Ведь приходится открывать банку!
    - Я одеваю три пары перчаток, а еду протягиваю пинцетом.
    - А он пробовал тебя укусить?
    - Пробовал. Однажды даже в палец вцепился зубами. Две перчатки прокусил, а
третью не смог, - азартно сочинял Колька.
    - Постой,  постой!  -  насторожился вдруг Данилов. - Чем ты говоришь, он в
тебя вцепился?
    - Зубами.
    - Разве у пауков есть зубы? - удивился Антон.
    Егоров почувствовал, что заврался, но отступать было поздно.
    - У других видов нет, в у этого есть!
    Данилов хотел возразить, но за Кольку неожиданно вступился Мокренко.
    - Конечно,  есть  зубы!  Что  ты  к  нему  прицепился?  Чем он, по-твоему,
прокусил  перчатку, если не зубами! Сейчас я тебе твои выбью, чтобы поверил! -
завопил он, горячась и брызжа на Данилова слюной.
    Зная    привычку   Мокренко   любой   спор   заканчивать   дракой,   Антон
предусмотрительно отступил.
    - Зубами так зубами, только не лезь на стену, - миролюбиво пробормотал он.
    Спохватившись, что обед остывает, Катя пригласила одноклассников к столу.
    - Только  убери,  пожалуйста,  паукуса,  а  то я его пока боюсь! - шепотом
попросила она Колю.
    - Не  бойся!  Через  стекло  не укусит, - он взял банку и переставил ее на
подоконник.
    Перед  чаем внесли большой торт с двенадцатью свечками, которые Катя стала
задувать,  не  переводя  дыхания.  Когда  осталась  последняя горящая свеча, в
комнату вошел ее старший брат Федор, в прошлом году закончивший школу.
    - Ну  и душно у вас! Прямо как в бане! - сказал он, открывая окно. Заметив
на подоконнике банку, он взял ее в руки.
    - А тут что? - спросил он.
    - Ядовитый  паук.  Паукус  грызуликус, мне его Коля подарил, - с гордостью
объяснила Катя.
    - А почему его не видно? - поинтересовался Федор.
    - Он  спрятался!  Не  вздумай  открывать  - он тебя укусит, и ты умрешь! -
предупредила   Рита   Самойлова.  Она  вертелась  рядом  с  катиным  братом  и
кокетничала с ним. Ритка вообще любила кокетничать со старшими.
    - Без сопливых обойдемся! - Федор снял с банки крышку и осторожно заглянул
внутрь. У всех перехватило дыхание.
    - Трава  какая-то! Где паук, под травой, что ли? - он протянул было палец,
чтобы раздвинуть траву, но Катя с криком: "Не смей! Он тебя укусит!" - повисла
у него на руке.
    Банка выскользнула у ее брата из рук, упала на пол и перевернулась. Из нее
на ковер выпали пучок травы и несколько веточек.
    - Грызуликус сбежал! Сейчас кусать всех начнет! - завопил Антон Данилов, а
Анька Иванова завизжала так пронзительно, что едва не треснули стекла.
    - Спасайтесь - или вы все трупаки! - закричал Мокренко.
    Хотя  самого  грызукулиса  никто  пока не видел, Федор, поддавшись панике,
совершил  с  места  двухметровый прыжок через стул и оказался у дверей. Рита и
Катя вскочили с ногами на диван, Антон животом бросился на стол, подмяв торт с
двенадцатью  свечками, и даже Филька дал стрекача, не забыв захватить со стола
блюдо с копченой колбасой.
    - Идите  все  сюда! Быстрее! - позвал брат Федор из коридора, вооружившись
веником.
    Все,  кроме  Кольки,  мешая друг другу, выскочили из комнаты и скрылись за
дверью. Филька Хитров уминал колбасу, заявив, что это у него на нервной почве,
а остальные во все глаза смотрели на пол, не появится ли паук.
    - Где он? - спросила Катя.
    - Маскируется!  И  осторожнее,  он  прыгает!  - шептал Петька, отмахиваясь
старой зимней шапкой, словно хотел отбить паука на лету.
    - Егоров,  беги  к  нам, а то он тебя укусит! - кричали они Кольке. Ребята
вооружились  кто  ботинком,  кто  тряпкой,  а  Антон,  весь  в креме от торта,
притащил пылесос, включил его в сеть и пытался засосать грызуликуса.
    - Я  его  вижу!  Он  под  столом! Бежит к нам! - вдруг завопила Иванова, и
храбрые  охотники,  побросав  оружие,  поспешно  ретировались на кухню. Бросив
пылесос,  Антон вскочил на подоконник и стал примериваться, можно ли спрыгнуть
со  второго  этажа.  А  Самойлова  схватила телефонную трубку, соображая, куда
звонят, когда сбегает паук: в милицию или пожарным.
    - Коля,  Коленька! Сделай что-нибудь! - взмолилась Сундукова, протягивая к
нему руки.
    У  Егорова  мелькнула  мысль  признаться  во всем и крикнуть, что никакого
паука  нет,  но он сообразил, что тогда будут смеяться не только над ним, но и
над  Катей.  И  он  решил  сделать все возможное, чтобы проделка с паукусом не
выплыла  наружу.  "Что  бы  такое  придумать?"  -  лихорадочно  соображал  он,
оглядывая  комнату.  Коля  посмотрел  на  стол,  увидел  тарелку  с салатом, и
спасительная идея пришла сама собой.
    Он  незаметно  бросил  на пол кусочек свеклы и несколько раз ударил по ней
ботинком, пока она не превратилась в красное пятно непонятного происхождения.
    - Готов! Я его раздавил! - крикнул он.
    - Ты жив? Он тебя не укусил? - в дверях показалась голова брата Федора.
    - Не успел, - успокоил его Коля, продолжая втирать свеклу в ковер.
    За  Федором  в комнату осторожно вошли остальные. Вначале Филька, за ним -
Катя, Аня, Петька, Рита и последним осторожный Антон.
    Коля с видом героя замер над красным пятнышком.
    - Ишь  ты  какой  был  жирный!  Насосался  кровищи!  -  восхищенно отметил
Мокренко, разглядывая пятно.
    - Так сплющился, что и не разберешь! - присвистнул Антон.
    - Здорово ты его! Не боялся, что тяпнет? - участливо спросил Филька.
    Катя грустно наклонилась над пауком.
    - Может,  так  оно  и лучше, а? Вс„ равно я бы его боялась. Ночью казалось
бы,  что  он вылез и ползет ко мне, - всхлипнула она и стала собирать со стола
остатки  торта,  в  то  время  как  его  крем  Антон  Данилов счищал со своего
парадного костюма.
    Коля  чувствовал,  что  из-за  него  испорчен  день  рождения, но вдруг на
площадке  послышались веселые голоса и появились родители Кати. В руках у отца
была большая клетка, а в ней сидела зеленая нахохлившаяся птица.
    - А вот и наш подарок! - громко сказал папа. - Его зовут Петруша!
    Услышав  свое  имя,  попугай  щелкнул  клювом,  повернул  голову  и громко
закричал:
    - Петр-руша! Петр-руша!
    Катя бросилась к клетке. Паукус грызукулис был забыт. Брат Федор салютовал
пробкой безалкогольного шампанского, и праздник продолжился.


    Рассказ восьмой.
    ДУЭЛЯНТЫ

    Однажды  Коля  Егоров  поссорился  с Петькой Мокренко. Ссора, как бывает у
благородных  людей, произошла из-за дамы - Кати Сундуковой, в которую Мокренко
попал  огрызком  яблока.  Девочка  вскочила,  покраснела,  бросила на обидчика
презрительный взгляд и вылетела из класса.
    - Подумать  только!  Среди  этого  сборища трусов нет ни одного настоящего
мужчины!  -  презрительно сказала она в дверях. В классе было немало ребят, но
никто не хотел связываться со здоровенным Мокренко.
    Коля  Егоров и Филька Хитров не были свидетелями оскорбления и появились в
классе,  когда  Сундуковой там уже не было. Антон Данилов немедленно рассказал
им о случившемся.
    Коля,  которому  Катя  нравилась, вспыхнул и хотел немедленн