десять плюс семь получается семнадцать. Да, брат, влип ты
в историю!
    - Делать  нечего.  Хочешь не хочешь: играть надо! Давай, Мокренко, ходи! -
сказал Егоров.
    - Как ходить-то?
    - Ну давай хоть пешку двинь вперед на две клетки!
    Петько уныло двинул пешку с е2 на е4.
    Его противник на другом конце доски скривился и постучал ребром одной руки
о  ладонь  другой.  Мокренко  задрожал.  Парень  грозно  навис  над  доской и,
зеркально повторив ход, передвинул свою черную пешку.
    - Мне еще не мат? - с надеждой прошептал Петька.
    - Пока нет, - сказал Колька. - Играй дальше, двинь слона!
    - Какого слона? Этого?
    - Нет, вон того! Поставь его на ту клетку!
    Мокренко,  стараясь  не  смотреть  на  своего  противника,  послушно пошел
слоном,  куда  указал  ему  Коля. Амбал повторил его ход, при этом так хлопнув
фигурой о доску, что все фигуры сдвинулись со своих мест.
    - Ишь  ты,  хитрит!  Сразу  видно,  хорошо  играет!  Может, мне сдаться? -
прошептал Мокренко.
    - Рано еще! Давай двинем ферзя! - посоветовал Коля.
    - Куда? Прямо?
    - Нет прямо нельзя, там же твоя пешка!
    - А я разве не могу сбить свою пешку? - удивился "гроссмейстер".
    - Нет, не можешь. Ходи ферзем на ту клетку по диагонали!
    Петька  со  вздохом поставил ферзя, куда ему было указано. Амбал потянулся
было к своему, чтобы повторить его ход, но потом засмотрелся за соседнюю доску
и двинул крайнюю пешку на одну клетку.
    - Чего дальше делать? - озабоченно спросил Мокренко.
    - Сбивай вон ту черную пешку около короля! - потребовал Коля.
    - А  он  не  того, не разозлится? - испугался Петя, косясь на внушительные
кулаки противника.
    - Наоборот, обрадуется! Ты же ему ферзя жертвуешь! - сказал Егоров.
    Мокренко  сбил  ферзем  указанную  пешку.  Амбал  тупо уставился на белого
ферзя, появившегося рядом с его королем и защищенного слоном.
    Рядом остановился тренер, мельком взглянул на доску и, хлопнув Мокренко по
плечу, сказал:
    - Поздравляю: мат! Игра окончена! На третьей доске выигрыш белыми.
    Петька,  обрадовавшись,  что  проиграл  так быстро, посмотрел на тренера и
спросил:
    - Кому мат? Мне?
    - Почему  тебе?  -  удивился  тренер.  -  Ему! Ты же детский мат поставил!
Значит, ты и выиграл!
    - Я выиграл? - перепугался Мокренко. - Вы уверены?
    - Конечно,  уверен.  Классическая комбинация. Простейший мат в три хода! -
сказал тренер и отошел к другой доске.
    А  Петька вдруг почувствовал, что на него упала квадратная тень -противник
медленно поднялся из-за стола и навис над ним.
    - Ты чего? - спросил он басом. - Оборзел? А ну пошли выйдем!
    Мокренко  с  ужасом  уставился на него, вскочил и с неожиданной для такого
толстяка скоростью бросился бежать. За ним устремились Филька, Антон и Колька.
    Они мчались как профессиональный спринтеры и остановились только, когда от
сто  пятой  школы  их отделяли три квартала. Тяжело дыша, Петька прислонился к
дереву.
    - За нами никто не гонится? - спросил он.
    - Никто! - заверил его Филька, оборачиваясь.
    - Вот  и хорошо, потому что я собираюсь сделать одно дело, - мрачно сказал
Мокренко.
    - Какое дело? - поинтересовался Антон.
    - А  вот  какое! - внезапно Мокренко бросился на Данилова, сбил его с ног,
навалился сверху и стал душить, повторяя:
    - Жертвуй ферзя! Жертвуй ферзя! Сейчас я тебя самого пожертвую!


    Рассказ десятый.
    ВОДОЛАЗ

    Коля Егоров любил читать о научных и технических изобретениях, фантастику,
приключенческую  литературу  и  подростковые энциклопедии. Иногда он настолько
увлекался,  что  неделями  не  показывался во дворе, даже в школе на переменах
сидел, уткнувшись в книгу...
    - Ты  смотри,  Колян,  особенно  не  зачитывайся. От книг голова пухнет, -
предупреждал его Мокренко.
    - Тебе этого не грозит! - отвечал Егоров.
    - Мне что, я не за тебя волнуюсь.
    - Заклей себе рот пластырем и волнуйся!
    Но  если бы дело ограничивалось только чтением! Колька не только читал, но
и старался перенести все из книг в жизнь. Так, после "Трех мушкетеров" он стал
учиться  фехтовать,  прочтя "Последних могикан" тренировался в метании топора,
который  называл  томагавком. А когда однажды ему попалась книга про гонщиков,
он  попытался сделать гоночную машину из мотоплуга, чтобы тренироваться на ней
для  "Формулы-1", но родители отобрали мотоплуг, и будущий покоритель трасс на
два месяца был лишен карманных денег.
    А  однажды  в  книге  об  Александре Македонском Коля наткнулся на эпизод,
рассказывавший,  как великий полководец спускался на океанское дно в колоколе,
внутри  которого был воздух. Заинтересовавшись, Егоров прочел несколько книг о
подводных  лодках  и  об  окенских  экспедициях  Кусто и, вдохновленный, решил
сконструировать собственный батискаф.
    В  свой  замысел он посвятил Фильку Хитрова и Антона Данилова. Вначале оба
одноклассника отнеслись к его затее недоверчиво.
    - Батискаф?  Не  мелочись  -  давай  уж  сразу самол„т! - фыркнул Антон, а
Филька спросил:
    - А из чего ты хочешь сделать эту штуку?
    Колька с гордостью показал им малопонятный чертеж на большом листе бумаги,
выполненный ручкой и карандашом.
    - Можно   взять   железную   бочку,  в  которой  я  с  обрыва  скатывался,
загерметизировать,  чтоб  не  протекала;  и вы в этой бочке будете буксировать
меня по дну пруда.
    - А ты не захлебнешься?
    - В  ней  же  будет  воздух!  К тому же мы протянем на поверхность шланг с
буйком,  через  который  я  буду  дышать.  Шланг можно взять поливочный, я все
продумал.
    - А если тебе понадобится всплыть?
    - Запросто. К бочке мы привяжем груз. Когда нужно будет, я его перережу, и
она всплыв„т под действием выталкивающей силы.
    - А если не вспыв„т? - спросил здравомыслящий Антон.
    - Почему не всплыв„т? А выталкивающая сила? - удивился Коля.
    - Мало ли что может случиться, например, веревка запутается или что-нибудь
еще...
    - В борту батискафа мы устроим прозрачный люк. Через него я буду наблюдать
за  дном  и  записывать  свои  наблюдения.  А  в случае аварии открою этот люк
изнутри и вынырну. Пруд-то неглубокий, в нем всего метра три-четыре...
    Сила убеждения Егорова была так велика, что ему удалось уговорить Фильку и
Антона  подключиться  к  строительству батискафа. Несмотря на внешнюю простоту
конструкции  ребята  столкнулись со множеством трудностей: то бочка протекала,
то  не удавалось отыскать прозрачный пластик для люка, а когда они выпросили у
соседа  дяди  Вовы  толстое  оргстекло,  оно  не  хотело  плотно  прилегать  к
выпиленному в бочке отверстию...
    Целых два месяца приятели провозились с батискафом, несколько раз у Фильки
с  Антоном  появлялось  желание  бросить  эту  затею, но жаль было затраченных
усилий,  к  тому  же  их подбадривал энтузиазм Коли. Хитров достал несмываемую
масляную  краску  и  написал на бочке название "Большая черепаха", придуманное
ребятами раньше.
    К  началу  июня батискаф был закончен, и пришла пора спустить его на воду.
На  тележке  друзья  подвезли  "Большую  черепаху"  к  пруду и поставили ее на
мостки, за которыми начиналась глубина.
    Пожав  всем руки, Егоров забрался в бочку и плотно закрыл за собой крышку.
Через  оргстекло  видно  было,  как  он  устроился  внутри  и  подмигнул своим
помощникам.
    - У-у! - донеслось из батискафа.
    - Чего это он? - спросил Антон.
    - Просит, чтобы столкнули в воду! - догадался Филька.
    - Не-а,  я  не  буду!  Еще  утонет, а мне отвечать! Что я дурак? - хмыкнул
Данилов.
    - Ну  и трус же ты! - Хитров приналег на бочку спиной, поднажал и, потеряв
равновесие, вместе с ней бултыхнулся в пруд.
    - Вот видишь! Я не трус, просто я осторожный! - назидательно сказал Антон.
    Некоторое  время  бочка  держалась  на  поверхности,  но две тяжелые гири,
привязанные к ней, перевесили, и "Большая черепаха" погрузилась на дно. Филька
плавал  поблизости  и  следил, чтобы конец дыхательного шланга с пенопластовым
буем  был  на  поверхности  и  в него не попадала вода. Через некоторое время,
ощутив,  что  ногам  как-то  неудобно,  Хитров  вспомнил,  что он в ботинках и
брюках.
    Внезапно из дыхательной трубки донеслось требовательное мычание.
    - Наверное,  Кольке  надоело плавать на одном месте, - догадался Филька. -
Давай, Антон, тяни!
    Данилов  ухватился за привязанную к бочке веревку и потащил ее на себя, но
ему удалось сдвинуть батискаф только чуть-чуть.
    - Тяжелый!  Наверное, водоросли прилипли, или гири за корягу зацепились! -
пожаловался он.
    - Давай, буксируй! Не сачкуй! - рассердился Хитров, и Антон снова впрягся.
Он  изо всех сил тянул бочку, но она оставалась на месте. Тогда Данилов бросил
веревку и, бегая по краю мостков, стал кричать:
    - Как он там, жив? Не утонул?
    - С чего ты взял?
    - А если не утонул, то откуда пузыри?
    - Какие пузыри?
    - Вон те!
    Филька заметил, что из воды поднимаются пузыри, и это его встревожило.
    - Коля, ты жив? - крикнул Хитров в дыхательную трубку.
    - М-м-м! - донеслось из нее.
    - Мычит чего-то, значит, жив, - сказал Филька.
    - А чего он мычит?
    - Чтобы  ты  задавал  поменьше  глупых  вопросов! - Хитров начал уставать:
держаться  на  поверхности  воды, которая была очень холодной, становилось все
труднее.
    Увидев,  что  Антон  снова  поднял  с мостков веревку, Филька, созорничав,
сильно дернул за нее, и Данилов, не удержавшись, плюхнулся в воду.
    - Бултых! - отметил довольный Хитров.
    - Псих ты, что ли? Я же в одежде и часах! - рассвирепел Антон.
    Он  подгреб  к  Фильке  и  стал его топить. Тот не остался в долгу. Только
через  несколько  минут,  вспомнив о Кольке, ребята стали нырять на дно пруда,
чтобы  посмотреть,  что  с  бочкой. Но там было темно, к тому же мешал плотный
слой  ила.  Пузыри  перестали  уже  подниматься, и мальчики встревожились, что
Егоров  утонул.  Сколько  они  не кричали, никто не отзывался, а внутри шланга
булькала вода...
    - Конец ему! Не сумел открыть люк и захлебнулся! Учти, бочку ты сталкивал,
а  я  с  самого  начала  был  против. Я так в милиции и скажу! - отфыркиваясь,
крикнул Антон.
    - Иди ты! Вытаскивать его надо и откачивать!
    Филька  схватился за шланг и нырнул вдоль него. На дне он нашарил железный
бок  бочки,  ощупал  ее  и увидел, что лист оргстекла откинут, а Кольки внутри
нет.
    Ничего не понимая, Хитров вынырнул, стал вертеть головой и заметил Кольку,
синего от холода, который сидел на мостках, закутавшись в полотенце.
    - Вот  идиот!  Мы  думали,  что  ты  утонул! - завопил Филька, подплывая к
мосткам.
    - Я видел, как вы ныряете, - сказал Егоров.
    - А почему не крикнул, чтобы мы не ныряли?
    - Я кричал, но вы не слышали. Ну и видок у вас был!
    Антон,  тоже  подплывший  к  мосткам,  выбрался  на  них и стал озабоченно
рассматривать свои часы. Они были водонепроницаемые, и он успокоился.
    - Я  с самого начала знал, что у тебя все получится! Я верил! - сказал он,
горясо пожимая Коле руку. - Ну как там на дне?
    - Что  на  дне?  Темно,  из  бочки  ничего  не  видно,  а  вода за шиворот
заливается. Тут еще какие-то дуралеи зацепили мою дыхательную трубку, и я едва
не захлебнулся... Кто это сделал?
    Филька  с  Антоном  переглянулись  и  ничего  не сказали. Ребята сидели на
мостках и смотрели на воду.
    - Ты еще сегодня будешь нырять? - спросил Данилов.
    - Не-а,  не  буду.  Батискаф  нужно  совершенствовать  и  дыхальную трубку
по-другому приделать.
    Коля  с  Филькой  выловили  "Большую  черепаху"  из пруда, погрузили ее на
тележку  и  пошли  к  поселку, а за ними с двумя тяжеленными гирями, то и дело
останавливаясь, чтобы передохнуть, тащился недовольный Антон.
    Егоров  планировал  завтра  продолжить  ныряние,  но  вначале  отложил  на
несколько  дней  из-за  отсутствия каких-то запчастей и герметика для бочки, а
вскоре вообще охладел к этой затее. А тут еще библиотекарша дала ему прочитать
книгу  про полет на воздушном шаре, и он задумал сам изготовить воздушный шар.
Правда,  и  с  шаром  у него ничего не вышло, хотя он и просмолил все домашние
простыни.
    А  в "Большой черепахе" колькина бабушка уже осенью солила капусту, ворча,
что бочка дырявая. Впрочем, что не говори, а лето друзья провели весело...


    Рассказ одиннадцатый.
    КОЛДУН

    В  сентябре родители Ани Ивановой уехали на два дня. Такие случаи выпадают
редко  и  упускать  их  нельзя,  а  Аня  это  понимала.  В первый же вечер она
пригласила  гостей  -  Фильку  Хитрова,  Антона  Данилова,  Колю Егорова, Катю
Сундукову  и  Риту  Самойлову.  Они сидели при свечах, ели бутерброды, слушали
музыку  и  блаженствовали.  Все  было хорошо до тех пор, пока Антон не включил
музыкальный  центр  на  полную  громкость  и  не  стал  прыгать по полу. К ним
ворвался Мухтар и оглушительно лаял, носясь по комнате между ребятами.
    - Танцуют  все!  - завопил Данилов и попытался сдернуть сидевшую на диване
Ритку.  Но  тут  соседи  начали  трезвонить  в  дверь,  и  Аня, рассердившись,
выдернула магнитофонный шнур из розетки.
    - Я  вас  не скакать сюда пригласила! Давайте разговаривать! - потребовала
она.
    - О чем? - спросил Коля Егоров.
    - О чем-нибудь! Давай, Филька, говори чего-нибудь!
    Хитров, уютно, как сытый кот, устроившийся в кресле, потянулся.
    - И  говорить  особенно  не  о  чем...  Кстати,  я еще не рассказывал, что
колдовать научился? - лениво поинтересовался он.
    Ребята недоверчиво уставились на Фильку:
    - Колдовать? Ты?
    - Ну  да.  Купил самоучитель по белой магии, стал понемногу тренироваться.
Около  двух месяцев бился. Вначале ничего не получалось, но в последние недели
кое-что стало удаваться.
    - Чем докажешь? - спросил Антон.
    Филька равнодушно зевнул.
    - Я  и  доказывать  не  буду.  Очень  надо...  Хотя вот - что я получил за
последнюю контрольную по математике, помните?
    - Пятерку! - сказала Ритка.
    - А у всего класса что?
    - Тройки, двойки и только одна четверка у Кольки!
    - То-то же! А у меня "пять"! - и Филька важно замолчал.
    - Мы  думали,  ты  контрольную  у  кого-нибудь  списал,  -  сказала  через
некоторое время Аня.
    Филька презрительно пожал плечами:
    - У кого я ее мог списать, если других отличных оценок больше нет?
    - А  вообще-то  он  прав!  -  подумав,  сказал  Колька. - Если б он списал
контрольную, тогда еще кто-нибудь получил бы пятерку, а так "отлично" только у
него.
    Катя  Сундукова,  словно  только  сейчас  что-то  сообразившая,  пораженно
уставилась на Хитрова:
    - Скажи, неужели это благодаря колдовству?
    - Выходит, так.
    Сгорая  от  любопытства,  Иванова  вскочила с дивана и присела на корточки
рядом с его креслом.
    - А сейчас ты что-нибудь наколдовать можешь? - умоляюще попросила она.
    Хитров некоторое время молчал, шевеля губами, словно вспоминая заговоры:
    - Чтобы вы поверили, могу показать полет без помощи крыльев по учению йога
Абу-Сяуна! Показать?
    - Покажи! - заинтересовались все.
    - Такие  вещи просто так не делаются. Мне понадобится составить колдовской
эликсир... - предупредил Филька.
    - Эликсир? Из чего? - заинтересовалась Аня.
    - Продукты простые и привычные. Главное - их точная пропорция и сочетание!
Первый и самый важный компонент эликсира - грецкие орехи.
    - У  меня  есть  орехи!  Тебе  много  надо? - Иванова помчалась на кухню и
вернулась с кульком.
    - Штук десять, колотых.
    Пока  Коля и Антон кололи молотком орехи, Филька сидел на полу в позе йога
и раскачивался, бубня: "Сан-абу-хасан-зульфия.."
    - Готово?  Тогда  компонент  второй  и  не  менее важный - пчелиный мед! -
потребовал он, увидев, что орехи уже в салатнице.
    Аня исчезла и вернулась с банкой меда.
    - Твои  родители - люди предусмотрительные, - похвалил Хитров. Он встал и,
собственноручно зачерпнув ложек пять меда, вылил его на орехи. Понюхав то, что
получилось и покачав головой, Филька потребовал сгущенного молока.
    - У нас его нет! - растерялась Анька.
    Филька нахмурился и начал ходить по комнате:
    - Плохо,  что  нет.  Придется  заменить его чем-нибудь на молочной основе.
Мороженое есть?
    Следом  за  мороженым он потребовал половину шоколадки, лимон и двенадцать
капель  сладкого  сиропа.  Смешав  вс„,  он поставил салатницу на стул посреди
комнаты, а сам, как чукотский шаман, начал скакать вокруг, размахивая руками и
бормоча  непонятные  слова,  из  которых  можно  было  разобрать лишь: "О, мой
учитель   Абу-Сяун!"   При   этом   лицо   у   Фильки   было   вдохновенным  и
сосредоточенным...
    После  священнодействия  Хитров  решительно  придвинул  к себе салатницу и
ложку  за  ложкой  стал  отправлять  элексир  себе  в  рот,  пока салатница не
опустела. Ребята зачарованно смотрели на него, очевидно, ожидая, что он сейчас
поднимется  над  полом.  Но  вместо этого Филька сел на диван, закинул ногу на
ногу и попросил:
    - Теперь бы чайку! А то от сладкого у меня в горле першит!
    - Чайку-у?! А когда летать будешь? - спросила Аня.
    - Сегодня я не буду летать.
    - Как не будешь?
    - Видишь  ли,  погода  нелетная,  и  аэродромы  не  принимают!  - и Филька
неожиданно расхохотался. Он смеялся добрых минут десять, а потом простонал:
    - И  вы  поверили,  что  я колдовать умею? Вот дураки! Надул я вас! Ха-ха!
Абу-Сяун! Ха-ха! Где это видано, чтобы из мороженого эликсир делали?
    В  итоге вместе с Филькой стали хохотать и его одураченные друзья. Анькина
овчарка беспокойно носилась по комнате и поскуливала, не понимая, что означают
эти звуки.
    - Ладно,  колдовство  -  надувательство.  Это  ясно.  Но  как ты ухитрился
получить пятерку за контрольную? - спросил Коля Егоров.
    - Это запросто. Помните, Раиса меня за первую парту пересадила, чтобы я не
списывал?  Пересадить-то  пересадила,  а сама на своем столе листок с ответами
забыла.


    Рассказ двенадцатый.
    МЕДВЕДЬ

    В  подсобной  комнате за кабинетом зоологии висела вылезшая шкура медведя,
подаренная школе одним охотником. Как-то Коля убирал кабинет, и шкура попалась
ему на глаза.
    Он  поднял  ее,  набросил  на  плечи  так,  что  его  голова оказалась под
медвежьей мордой, подкрался к Фильке и зарычал:
    - Р-р-р! Я пришел из чащи! Сейчас сожру тебя! Что, страшно?
    Хитров от неожиданности слегка вздрогнул, но быстро опомнился и сказал:
    - А вообще-то если бы я не знал, что это ты, было бы намного страшнее!
    - А как ты узнал, что это я? - разочарованно спросил Коля.
    - Что я дурак, не узнать, когда у тебя ноги видны? - ответил Филька. - Вот
если перешить шкуру так, чтобы все думали, что перед ними настоящий медведь...
А? Давай? Представляешь, как все будут вопить от ужаса!
    Егоров мгновенно оценил эту гениальную идею.
    - Чур медведем буду я! - воскликнул он.
    - Хочешь  быть  медведем - будь им... Но вот загвоздка. Вера Ивановна даст
нам эту шкуру?
    - Можно  упросить.  Она мне как-то жаловалась, что в шкуре полно пыли. Вот
мы и скажем, что хотим почистить ее, - сказал Коля.
    - Идет! Да здравствует медвежий кошмар! - закричал Хитров.
    Приятели  договорились  с  учительницей  и  отнесли  шкуру к Фильке домой,
пообещав вернуть ее на другой день.
    Навыков шитья ни у того, ни у другого не было и, сломав о толстую кожу все
имевшиеся  иголки,  они  пригласили  Катю,  посвятив ее в свой план. Катя шила
лучше  всех  в  классе  и  даже  кроила  себе и девчонкам платья, выбранные из
иностранных журналов.
    - Эх вы, лопухи, тут сперва шилом надо! Кожа-то толстая! - Катя взялась за
работу.  Несколько  часов  спустя  шкура  была  готова, передние и задние лапы
сшиты,  а  разрез на медвежьем животе, чтобы удобнее было застегивать, девочка
сделала на пуговицах, скрытых в густой шерсти.
    - Ну залезай! - критично оглядев свою работу, она протянула шкуру Коле.
    Тот  забрался  внутрь,