помещении купола становилась все  чище.  Дым
исчезал.
   -  Что  случилось?  -  спросил  Аркадий,   потрясенный   стремительностью
происшедшего.
   По его ногам текла кровь, но ни он, ни остальные не замечали этого.
   - Один из замков на контейнере с образцами металлического натрия  не  был
закрыт, -  хрипло  произнес  Робсон.  -  Я  заметил  это,  когда  выталкивал
контейнер через дверь  шлюза.  Правый  замок  не  был  защелкнут  до  конца.
Достаточно, чтобы внутрь просочился воздух...
   - Кто закрывал контейнер? - загремел голос капитана Хегга - приступ кашля
у него или прошел, или он сумел перебороть его.
   - Я, - ответил Аркадий и мрачно добавил:
   - Но Сонни снова открыл его, чтобы положить последний образец.
   Все трое повернулись в сторону Сонни словно по команде.
   - Но я не хотел.., может быть, совершенно случайно... - пробормотал  тот,
все еще не пришедший в себя от внезапности случившегося.
   Робсон стоял ближе всех к Сонни.
   - Ты.., ты... - начал он, но не смог подобрать слов.
   Низенького роста, с блестящей от пота лысой головой и  обвислыми  щеками,
он должен был выглядеть смешным в приступе ярости, но ничего смешного в  нем
не было. Словно по своей воле его правая рука размахнулась и ударила по щеке
молодого человека. Сонни отшатнулся, прижав пальцы к  появившемуся  красному
отпечатку ладони на бледной щеке.
   С трудом передвигая ноги, Аркадий подошел к нему и, изо всех  сил  ударив
тяжелым кулаком в лицо, опрокинул его на пол. И тут все трое  накинулись  на
лежащего, избивая его руками и ногами.
   Капитан Хегг еще раз пнул неподвижное тело в бок и лишь тут понял, кто он
и что здесь происходит. Он сделал шаг  назад  и  попытался  громким  окриком
остановить избиение. Но ни Робсон, ни Аркадий не слышали его. Тогда  капитан
стал оттаскивать их - тоже тщетно. Наконец сильным ударом, нанесенным ребром
ладони, Хегг усмирил Аркадия и, когда тот потерял сознание,  сумел  оттащить
маленького профессора к его койке и держал его там до тех пор,  пока  Робсон
не прекратил сопротивляться.
   - Дайте ключ от аптечки, - сказал капитан,  когда  понял,  что  профессор
слышит его голос.
   Никто не обсуждал события  этой  ночи.  Наутро  была  произведена  уборка
помещения. Сонни Грир в течение трех суток лежал в кровати,  перебинтованный
и молчаливый, и закрывал глаза всякий раз, когда  к  нему  подходили.  Ожоги
Аркадия были серьезными, их  лечили,  но  он  старался  исполнять  нетрудную
работу, с трудом передвигаясь  по  куполу.  Капитан  Хегг  начинал  кашлять,
стоило ему только взяться за тяжелую работу. Профессор  Робсон,  хотя  и  не
пострадал физически, казалось, постарел, уменьшился ростом, и  кожа  на  его
лице обвисла еще больше. Все трое искали одиночества, и когда им приходилось
разговаривать, делали это тихими голосами.
   До прибытия космического корабля  с  новой  сменой  на  борту  оставалось
тринадцать недель.
   На четвертый день Сонни Грир  встал  с  кровати.  Если  не  принимать  во
внимание синяки на лице и  бинты  на  различных  частях  тела,  он  выглядел
способным исполнять свои обязанности.
   - Могу я чем-нибудь помочь? - спросил он. Услышав его  голос,  Аркадий  и
Робсон отвернулись. Капитан Хегг заставил себя ответить:
   - Вы можете помочь нам только следующим образом. Аркадий не может  надеть
скафандр, поэтому вам придется еще раз выйти вместе со мной из купола, чтобы
собрать  образцы.  После  этого  вы  освобождаетесь   от   исполнения   всех
обязанностей. Я требую, чтобы вы находились в своей кровати или рядом с ней.
Категорически запрещаю прикасаться к приборам или  панели  управления.  Пищу
вам будут приносить.
   После этого никто не разговаривал с Сонни, даже  передавая  ему  пищу.  С
каждым днем напряжение в маленьком куполе нарастало, и  Хегг  опасался,  что
может произойти что-то непоправимое.
   Один раз, по пути от кровати  к  туалету,  Сонни  споткнулся  и  случайно
оперся на консоль контроля воздуха внутри купола. Аркадий тут же ударил его,
отбросив к противоположной переборке. Хегг все откладывал поход за образцами
и наконец был вынужден назначить его на следующий день.
   "Может быть, - подумал он, - если увести Сонни от двух  остальных  членов
экспедиции на целый день, это поможет разрядить обстановку".
   - Завтра мы выходим за образцами руды, - объявил он.
   Воцарилась гнетущая тишина.
   - Разрешите мне помочь вам в  проверке  скафандра,  капитан,  -  произнес
наконец Аркадий.
   - И мне тоже, - вскочил Робсон. - Если мы с Аркадием будем проверять друг
друга, ничего случайного произойти не сможет.
   Хегг был вынужден согласиться. Теперь события  развивались  только  таким
образом. Все трое проверяли и перепроверяли друг друга, испытывая чуть ли не
панический страх перед  опасностями,  ждущими  их  на  поверхности  планеты.
Капитан Хегг  не  мог  себе  представить,  как  им  удастся  провести  здесь
оставшиеся три месяца. Когда Аркадий и Робсон отошли от  шкафчика  капитана,
проверив его скафандр, Хегг почувствовал, что Сонни смотрит на него.
   - Вы разрешите мне проверить свой скафандр, капитан? - спросил он.
   До сих пор никто не подходил к его скафандру. Казалось, Сонни  просто  не
существует.
   - Давайте, - кивнул Хегг.
   Когда Сонни принялся осматривать скафандр,  капитан  стоял  позади  него,
следя за каждым движением. Это было его привычкой, и он не мог отказаться от
нее.

***

   Утро следующего дня было еще хуже.  Сонни  пришлось  натягивать  скафандр
самому, потому что остальные не обращали на него внимания и в  то  же  время
три раза проверили скафандр капитана, прежде чем признали  Хегга  готовым  к
выходу на поверхность  планеты.  Хеггу  пришлось  закрыть  внутреннюю  дверь
шлюза, после чего он заставил себя подойти к Сонни и проверить его скафандр.
Капитан, казалось, испытывал чувство отвращения при  мысли,  что  ему  нужно
прикоснуться к Сонни.
   - Один, - произнес Сонни. - Запасной баллон с кислородом полон.
   - Один, - повторил Хегг и усилием воли заставил себя  постучать  пальцами
по металлу скафандра, принадлежащего человеку, которого он ненавидел.
   Они продолжили проверку.
   - Тринадцать, предохранительный клапан.
   -  Тринадцать,  клапан  закрыт.  И  вдруг  пальцы  Хегга  шевельнулись  и
приоткрыли клапан на пол-оборота.
   - Одну минуту! Вот, теперь все в порядке.
   Дрожащей рукой капитан снова закрыл предохранительный клапан.
   "Что это нашло на меня? - подумал  Хегг,  когда  они  вышли  из  шлюза  и
направились к отдаленным холмам. - Почему я попытался сделать это?"  Капитан
не испытывал сознательного желания убить Сонни, хотя понимал, что  лучше  бы
ему было умереть, пока он, ставший источником постоянной опасности, не  убил
каким-то образом их всех.
   Ситуация была простой. Сонни Грир ежедневно, ежеминутно угрожал всем.  От
него исходила смертельная угроза. Он не  был  больше  их  соратником.  Сонни
заключил союз с этой враждебной планетой,  встал  на  ее  сторону  в  борьбе
против трех остальных. Именно поэтому Аркадий и Робсон сторонились его,  как
Ионы, презревшего Бога. Сонни и был Ионой, даже хуже Ионы. Он был связан  со
всемогущими  силами,  старающимися  уничтожить  их,  и   оба,   по-видимому,
чувствовали, как и сам капитан, что Сонни было бы лучше умереть.
   В этот момент Сонни отпустил ручку контейнера для образцов,  который  нес
вместе с Хеггом, споткнулся и упал.
   Потрясенный, капитан смотрел, как Сонни беззвучно  корчится,  схватившись
за шлем. Контур связи между  скафандрами  был  отключен,  и  сквозь  плотную
атмосферу доносились только едва слышные звуки. Хегг склонился над  ним,  не
понимая, что произошло. Тело Сонни изогнулось и  безжизненно  обмякло.  Хегг
перевернул его на спину  и  посмотрел  через  прозрачное  забрало  шлема  на
мертвое, искаженное смертельными страданиями лицо.
   Охватившее  капитана  чувство  жалости  тут  же   сменилось   невероятным
облегчением.
   Сонни погиб, по-видимому, вдохнув ядовитую атмосферу планеты. Но как  мог
смертельный газ проникнуть в его герметический скафандр? В нем не могло быть
трещин или порезов. Капитан был готов  поклясться  в  этом  -  ведь  он  сам
проверял скафандр Сонни. Затем он вспомнил про  свои  предательские  пальцы,
попытавшиеся открыть предохранительный  клапан  скафандра  и,  наклонившись,
проверил его. Нет, клапан был закрыт.
   Впрочем, действительно ли  он  закрыт?  Ручка  клапана  поднята  вверх  -
вертикально вверх - но почему виден такой  большой  кусок  винтовой  резьбы?
Хегг повернул мертвое тело, чтобы солнце освещало предохранительный клапан.
   Он был наполовину заклинен металлической крошкой. Воздух был вытеснен  из
скафандра, и, когда давление упало,  внутрь  начали  просачиваться  ядовитые
пары снаружи. Нет, не начали - а просочились,  потому  что  Сонни  Грир  был
мертв, действительно мертв.
   И снова чувство облегчения охватило капитана,  но  вместе  с  ним  возник
назойливый вопрос:  как  металлическая  крошка  попала  в  предохранительный
клапан? Случайно? Удивительный случай - крошка застряла в таком  месте,  что
открытый клапан выглядел внешне и при проверке закрытым.
   - Причина смерти - несчастный случай, - произнес капитан Хегг громче, чем
следовало.
   Он встал, стряхнул пыль с перчаток, затем потер их о бедра скафандра.
   -  Придется  назвать  это  несчастным  случаем,  -   обратился   Хегг   к
неподвижному телу. - Я ведь  не  могу  занести  происшествие  в  журнал  как
самоубийство. В общем-то, можно назвать его актом самозащиты, или  убийством
в пределах необходимой самообороны, а может быть, еще как-нибудь.  Но  зачем
осложнять дело, правда, Сонни?
   Теперь, когда смерть устранила опасность,  капитан  впервые  почувствовал
жалость, которая раньше подавлялась стремлением выжить.
   - Прости меня, Сонни, - тихо прошептал он и прикоснулся  к  безжизненному
плечу. - Тебе не следовало быть здесь. Как бы мне хотелось, чтобы ради  всех
нас мы узнали об этом раньше... Но главным образом ради тебя, -  сказал  он,
вставая. Затем более твердым голосом произнес:
   -  Нужно  вернуться  на   корабль,   уладить   формальности,   попытаться
восстановить нормальную жизнь.
   И начать понемногу забывать о Сонни.



   Гарри ГАРРИСОН
   ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Глава 1

   Хаутамяки посадил корабль  на  маленьком  участке  поверхности,  покрытом
обломками скал, остатке древнего лавового потока  рядом  с  ледником.  Чьонд
подумала, что можно было бы  совершить  посадку  и  поближе,  но  командовал
разведывательным кораблем Хаутамяки, и он принимал все решения. Конечно, она
могла бы остаться на корабле: никто не заставлял ее пускаться с мужчинами  в
это ужасное, изматывающее и  опасное  путешествие  по  ледяной  поверхности,
здесь и там усеянной глубокими трещинами. С другой  стороны,  она  не  могла
остаться и не принять участия в подъеме.
   Там, высоко на склоне, находился какой-то радиомаяк, с этой  ненаселенной
планеты непрерывно посылающий сигналы на дюжине различных  частот.  Ей  было
необходимо присутствовать при его осмотре.
   Гальяс помог ей перебраться через самый трудный участок, и она благодарно
поцеловала его в обветренную щеку.
   Было трудно рассчитывать, что радиомаяк установлен  здесь  кем-то,  кроме
людей, несмотря на то что корабль вел разведку участка Галактики,  где  люди
еще не бывали. И все-таки существовала крошечная вероятность, что  радиомаяк
построен инопланетянами, не принадлежащими к человеческой расе. Чьонд решила
обязательно  присутствовать  при  его  осмотре.  Подумать  только,   сколько
столетий искало человечество контакта с иными цивилизациями, сколько  веков,
исчезнувших во мраке прошлого...
   Ей захотелось отдохнуть, она не привыкла к такому напряжению. Чьонд  была
в одной связке с двумя мужчинами - один находился выше ее, другой позади,  -
и когда она  остановилась,  пришлось  остановиться  и  им.  Почувствовав  ее
нерешительный  рывок,  Хаутамяки  замер  на  месте,  медленно  обернулся   и
посмотрел на нее сверху. Он молчал, но все его тело - с могучими  мускулами,
загорелое и совершенно обнаженное под прозрачным герметическим скафандром  -
выражало его чувства.  Хаутамяки  дышал  легко  и  свободно,  бесстрастно  и
презрительно глядя на ее широко открытый рот,  хватавший  воздух,  и  тяжело
вздымавшуюся грудь. Что ты за человек, Хаутамяки, если  с  таким  презрением
относишься к женщине?
   Смириться с присутствием Чьонд оказалось  для  Хаутамяки  самым  трудным.
Когда два незнакомца поднялись по трапу на его корабль, он почувствовал себя
оскорбленным.
   Это был его корабль, его и Киискинена. Но Киискинен был мертв, а вместе с
ним мертв ребенок, которого они так  хотели.  Мертв  до  рождения,  даже  до
зачатия. Мертв потому, что погиб Киискинен и  Хаутамяки  больше  никогда  не
захочет иметь ребенка. Однако работа еще не была закончена - они едва успели
завершить половину обследования, порученного им, когда произошел  несчастный
случай.  Хаутамяки  решил  не  возвращаться  на  базу,  что  привело  бы   к
колоссальной и ненужной трате  топлива  и  времени,  и  попросил  помощи.  В
результате прибыло подкрепление - новая исследовательская группа, совершенно
неопытная.
   Эта экспедиция оказалась для новичков первой - и хоть у  них  недоставало
опыта, они все же были неплохо подготовлены. Да, они  справятся  с  работой,
которую им поручат, можно не беспокоиться. К тому же эти  двое  представляли
собой группу, тогда как он, Хаутамяки, был всего лишь  половиной  группы,  а
значит, он обречен на одиночество,  которое  может  превратиться  в  ужасную
муку.
   Если бы Киискинен был  на  корабле,  Хаутамяки  с  радостью  встретил  бы
новичков. Но Киискинен погиб, и Хаутамяки ненавидел пришельцев.
   Первым к нему подошел мужчина и протянул руку:
   - Меня зовут Гальяс, как вам уже известно, а это моя жена Чьонд.
   Он кивнул в сторону женщины, стоявшей рядом, и улыбнулся.  Его  рука  все
еще была протянута.
   - Добро пожаловать на борт моего корабля, - произнес Хаутамяки и  стиснул
руки за спиной. Если этот кретин незнаком с обычаями Мужчин, он,  Хаутамяки,
не собирается учить его.
   -  Извините,  я  забыл,  что  вы  не  обмениваетесь  рукопожатиями  и  не
прикасаетесь к незнакомцам.
   Все еще улыбаясь, Гальяс сделал шаг в сторону  и  пропустил  жену  внутрь
корабля.
   - Как поживаете, капитан? - спросила Чьонд и тут же  покраснела,  увидев,
что Хаутамяки совершенно обнажен.
   - Я провожу вас в каюту.
   Капитан повернулся и пошел по коридору, зная, что прибывшие последуют  за
ним. Боже мой, женщина! Ему приходилось видеть их на разных  планетах,  даже
разговаривать с ними, но он никогда не думал, что одна из  них  окажется  на
его  корабле.  Какие  они   безобразные   со   своими   распухшими   телами!
Неудивительно, что в других мирах носят одежду, чтобы  скрыть  под  ней  эти
жирные, свисающие части тела.
   - Ты заметил - на нем нет даже  ботинок!  -  с  негодованием  воскликнула
Чьонд, как только за ними закрылась дверь каюты.
   Гальяс рассмеялся:
   - С каких это пор тебя беспокоит вид обнаженного тела?  Ты  вроде  бы  не
испытывала подобного возмущения, когда мы проводили отпуск на Хью. К тому же
обычаи Мужчин должны быть тебе известны.
   - Но там все было по-другому! Все были одеты - или раздеты - одинаково. А
здесь - это почти неприлично!
   - То, что неприлично у одних, вполне прилично у других.
   - Готова поспорить, что ты не  сможешь  произнести  эту  фразу  три  раза
подряд.
   - И все-таки это правда. Если взглянуть непредвзято,  он  тоже,  наверно,
полагает, что мы не правильно воспринимаем обычаи общества, так же, как и мы
считаем его поведение неприличным.
   - Тем не менее я уверена в правильности своего поведения! - сказала  она,
встала на цыпочки И куснула  мужа  за  мочку  уха  белыми,  идеальной  формы
зубами, похожими на зернышки риса. - Сколько времени мы женаты?
   - Шесть дней, девятнадцать стандартных часов и сколько-то там минут.
   - Сколько-то лишь потому, что ты не целовал меня ужасно долго.
   Гальяс с улыбкой взглянул на маленькую прелестную фигурку, провел ладонью
по теплой гладкой поверхности  безволосой  головы  своей  жены  и  по  всему
стройному телу, коснувшись крошечных, едва выступавших, почти  рудиментарных
грудей.
   - Ты прекрасна, - прошептал он, наклонился и поцеловал ее.

Глава 2

   Когда они перебрались через ледник, двигаться  по  плотному  снегу  стало
гораздо легче. Не прошло и часа, как  они  добрались  до  подножия  отвесной
скалы.  Она  возвышалась  в  зеленоватом  небе  над  их  головами,   черная,
рассеченная трещинами. Чьонд запрокинула голову, взглянула на вершину скалы,
и ей захотелось плакать.
   - Она такая высокая! Нам никогда  на  нее  не  забраться!  Но  с  помощью
антигравитационных саней мы без труда поднимемся наверх.
   - Мы уже говорили об этом, - ответил Хаутамяки, глядя  на  Гальяса  -  он
всегда так делал, разговаривая с ней. - До тех пор пока мы не определим, что
это за источник излучения, я запрещаю  приближаться  к  радиомаяку  с  любым
радиационным прибором. В результате аэрофотосъемки нам  удалось  всего  лишь
выяснить,  что  это,  по-видимому,  какой-то  автономный   маяк.   Я   стану
подниматься первым. Если хотите, можете следовать за  мной.  Не  думаю,  что
подъем будет особенно трудным - скала покрыта трещинами.
   Действительно, подъем оказался не  трудным,  а  практически  невозможным.
Чьонд цеплялась за трещины, карабкалась, срывалась и не сумела  продвинуться
к вершине даже на высоту своего тела. Наконец она отстегнула  свой  карабин.
Мужчины продолжали подъем, а она  осталась  у  основания  скалы,  беспомощно
рыдая и  закрыв  лицо  руками.  По-видимому,  Гальяс  услышал  ее  плач  или
почувствовал, что она прекратила подъем, потому  что  наклонился  и  крикнул
вниз:
   - Как только мы доберемся до вершины, я сброшу веревку с петлей на конце.
Закрепи ее под мышками, и я подниму тебя наверх.
   Чьонд была  уверена,  что  это  ему  не  под  силу,  но  решила  все-таки
попытаться. Ведь маяк на вершине мог быть сооружен и не руками человека!
   Петля впилась в тело Чьонд, и, к своему изумлению, она начала подниматься
вверх. Стараясь смягчить удары о почти вертикальную поверхность скалы, Чьонд
отталкивалась от нее руками.  Наконец  Гальяс  протянул  руку  и  втащил  ее
наверх. Хаутамяки сматывал веревку. Чьонд вдруг поняла, что на вершину скалы
ее подняла сила этих могучих, словно свитых из стальных тросов, мускулов.
   - Хаутамяки, я очень благодарна тебе...
   - Сейчас мы осмотрим это устройство,  -  прервал  ее  капитан,  глядя  на
Гальяса. - Вы оба оставайтесь здесь, рядом с моим рюкзаком. И не  подходите,
пока не позову.
   Он повернулся и решительными шагами  направился  к  высокому  выступу,  у
которого находился маяк. Приблизившись к нему, Хаутамяки опустился  на  одно
колено и оставался в этом положении несколько  бесконечных  минут,  закрывая
прибор своим огромным телом.
   - Что он делает? - прошептала Чьонд, прижимаясь к плечу мужа. - Что  это?
Что он там увидел?
   - Можете подойти, - произнес Хаутамяки, вставая.  В  его  голосе  звучало
волнение - им еще не приходилось слышать подобных  эмоций  в  голосе  своего
капитана. Они подбежали, скользя на обледеневших камнях, -  и  остановились,
натолкнувшись на его вытянутую руку.
   - Что вы  думаете  об  этом?  -  произнес  Хаутамяки,  не  сводя  глаз  с
приземистого устройства, намертво прикрепленного к скале.

***

   Маяк представлял собой полусферу из  желтоватого  металла,  нижняя  часть
которой прилегала к скальной поверхности, огибая все  неровности.  Это  была
центральная часть устройства. Из полусферы  выступали  короткие  стержни  из
того же металла, похожие на обрубки, прикрепленные по  окружности  у  самого
основания. На концах  стержней  торчали  еще  более  короткие