ты  такое  говоришь?  -  возмутился  Нил.  -  Он  -  мой  друг,
выпускник...
     - И при этом он может быть под колпаком у секретной полиции. Ты об этом
подумал?
     Такая  мысль в голову Нила не приходила, и  злость его  тут же исчезла.
Коста привел очень веский довод.
     - Социэтика  держалась в  секрете более  двух столетий. В  принципе,  и
сейчас  если  о ней  что=то  известно,  то  самая  малость.  Но,  даже  если
гиммелийцы слыхом не слыхивали  о социэтике, о шпионаже они осведомлены.  Им
известно, что у ООН есть агенты на их планете, они  могут думать, что Хенгли
- один из них. Это все не более чем рассуждения, но один факт у нас есть: мы
нашли этих Защитников. Нашли без труда. Если у Хенгли надежные осведомители,
он тоже не мог о них не знать. А раз не знал, причина лишь в том, что  он не
получал нужной информации. То есть ему мешали ее получить. И нужно быть семи
пядей во лбу, чтобы понять, кто мешал.
     Нил нашарил рукой стул, тяжело опустился на него.
     - Ты прав... разумеется! Я как=то не подумал...
     - Вот и славненько,  - откликнулся Коста. - Хенгли мы попытаемся помочь
завтра, эта  операция  важнее. Сиди тихо. Отдохни. Никому не открывай дверь.
Только мне.
     Работа была долгой, утомительной, но она подошла к концу. Нил  позволил
себе зевнуть, сладко потянулся, подошел  к  ящику  с сухими пайками. Вытащил
коробку  с  многообещающей  надписью  "КУРИНЫЙ  ОБЕД",  пусть  по  вкусу еда
напоминала водоросли,  из  которой  этот паек, скорее  всего, и приготовили,
сварил кофе.
     Но эти прозаические занятия не  мешали  мозгу  переваривать накопленную
информацию.  Процесс  шел   независимо  от   желания  или  нежелания   Нила,
автоматически. Что=то не складывалось,  вот мозг и не мог успокоиться.  Если
бы Нил  не  вымотался, обрабатывая результаты обследования, наверное, ему не
потребоваться так много  времени, чтобы сообразить, что к чему. Наконец, все
встало на  свои места. Тот  самый факт,  от которого  они отталкивались, его
просто не могло быть.
     Он вскочил, выплеснув кофе на пол.
     - Это...  тут  какая=то ошибка! -  воскликнул он,  схватил распечатки и
графики. Дрожащими руками нашел нужные. Синопсис отчетов Хенгли за последние
пять лет.  Плавные  увеличение или  падение  к=фактора от месяца  к  месяцу,
никаких изломов на кривых.
     Социэтика  -  не  точная наука. Но точности  хватало, чтобы понять, что
выводы  делаются  на основе неполной или ложной информации.  Если бы  Хенгли
держали  в  неведении  относительно  ОЗУГ,  ему бы  предоставлялась неверная
информация,  касающаяся  других факторов.  И это не  могло  не проявиться  в
уравнениях.
     Не проявилось.
     Время  стремительно  уходило, и  Нил  понимал, что  должен действовать.
Во=первых,   предупредить  Адау  Косту.  Во=вторых,  обеспечить  сохранность
документации. А лучше,  уничтожить  ее. В  компьютерах и  графиках хранилась
слишком  уж  важная  информация.  Нил  не  хотел,  чтобы она попала  в  руки
националистов. Но как это сделать?
     Среди  многочисленных ящиков и коробок стоял один,  крепкий, тяжелый, к
которому Нил никогда не  подходил. Ящик  этот принадлежал Косте, и агент ООН
не  открывал его, если  напарник  находился рядом. Нил глянул на электронные
замки  и  сердце его упало.  Однако, стоило ему  потянуть  крышку, она легко
поднялась.  Закрывая  ящик  последний  раз, Коста  не  активировал замки.  А
забывчивостью  он  не страдал. Должно  быть,  предположил,  что  Нилу  может
понадобиться содержимое ящика, и обеспечил к нему свободный доступ.
     Внутри Нил нашел то, что и ожидал. Гранаты, стрелковое оружие, какие=то
полированные  устройства,  не  имеющие  другого  предназначения,  кроме  как
убивать.  Глядя  на  них,  Нил  думал  о  том,  что  потерпел сокрушительное
поражение. Всю свою жизнь он  посвятил борьбе за мир, за сохранение мира. Он
ненавидел  насилие, с которым человек, похоже, рождался, презирал лицемерные
постулаты, вроде утверждения, что цель оправдывает средства. Он и насилие не
могли иметь ничего общего.
     Нил наклонился и взял черный пистолет.
     В этом компактном арсенале нашелся еще  один знакомый ему предмет: мина
с часовым механизмом.  Это  устройство  подробно  изучалось в  университете,
поскольку все  понимали, что может возникнуть ситуация, когда оборудование и
документацию лучше уничтожить, чем  отдать в чужие руки.  С  тех пор ему  ни
разу  не  доводилось  видеть  такую  мину,  но  урок он  усвоил хорошо.  Нил
пододвинул  ящик с  арсеналом  поближе  к  главному компьютеру, установил на
циферблате  мины пятнадцатиминутное замедление.  Сунул  пистолет  в  карман,
включил часовой механизм взрывателя и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
     Он сжег за собой мосты. Теперь предстояло найти Адау Косту.
     Ни его опыт, ни  знания ничем  не  могли помочь. Он  понятия не имел, с
чего начать поиск, как его ускорить. И не смог придумать ничего лучшего, как
пойти   к  штаб=квартире  Общества  защиты  уроженцев   Гиммеля   в  надежде
перехватить Адау до того, как тот начнет реализовывать намеченный план.
     В двух  кварталах  от нужного ему адреса он услышал вой сирен. Стараясь
ничем  не  отличаться  от других  пешеходов,  обернулся,  проводил  взглядом
колонну бронетранспортеров  и грузовиков. Набитые вооруженными полицейскими,
в вое сирен, машины пронеслись по темной улице. Нил продолжил путь.
     Улицу, на которую он хотел свернуть, перекрыла полиция. Он прошел мимо,
в толпе пешеходов, лишь раз  повернул голову. Автомобили и люди стояли около
одного из домов.  Нил не  сомневался, что номер  его - 265. Похоже, операция
провалилась.
     Коста угодил  в  заранее  расставленную ловушку?  Или сработала система
охранной  сигнализации? Принципиальной разницы не  было,  в любом случае  их
деятельность  привлекла  внимание.  Нил  едва  переставлял  ноги,  полностью
отдавая себе отчет в том, что в такой ситуации пользы от него - ноль. Пришло
время  решительных действий... но каких?  Он знать не  знал,  где  находится
Коста, как и чем он может помочь своему напарнику.
     Миновав полквартала,  Нил обнаружил неохраняемый  проулок. Без раздумий
свернул в него. Проулок мог вывести его к нужному дому. Может, Коста все еще
там. Может, он, Нил, сумеет его найти, вытащит из западни.
     У  заднего  фасада  дома  265  царили  темнота  и покой. Нил  тщательно
просчитал дома,  чтобы  убедиться, что не ошибся номером. Дверную арку нашел
на ощупь. Привалился к двери,  потянул  рукоятку, повернул ее. Заперто,  как
он, собственно, и ожидал.
     Внезапно  за  его  спиной темную  аллею залил яркий  свет.  Глаза  Нила
автоматически закрылись, но  он разлепил веки, борясь с резью. С двух концов
в аллею били лучи мощных прожекторов. Теперь в ловушку угодил и он.
     Но  прежде чем страх взял над  ним верх,  Нил увидел на земле  кровяные
пятна. Числом три, большие блестящие, ведущие к лестнице в подвал.
     Когда прожектора погасли,  Нил  упал  на  грязный,  покрытый  трещинами
асфальт. Темнота означала, что полиция с двух сторон двинулась в аллею, беря
его в  клещи.  Нил  прекрасно понимал, какая участь  ждала в такой  ситуации
вооруженного  землянина.  Его  это не  волновало. Страх не  то,  чтобы ушел,
просто не  было времени обращать  на него внимание. У  Нила  еще  оставалась
надежда вызволить Косту из ловушки, в которую тот угодил по его милости.
     Несмотря на темноту, он без труда нашел первое кровяное пятно. Размазал
кровь рукавом, другой рукой  набрал пыли и грязи и засыпал пятно. Покончив с
этим, передвинулся ко второму.
     Время работало против него, а он не знал, сколько прошло секунд, минут,
часов. Он мог пролежать на  грязном асфальте с минуту, а мог  - и полчаса. И
он понимал, что нельзя издавать ни  звука: с двух сторон к нему приближались
враги.
     После того,  как  с  асфальта  исчезло второе пятно, Нила вдруг охватил
страх: он не мог  найти  третьего. Наконец, нащупал его, гораздо дальше, чем
ожидал. Отпущенное ему время истекало. Но он заставил себя сначала  вытереть
пятно рукавом, а  потом засыпать  пылью. И  только тогда скользнул  вниз, по
лестнице, которая вела к двери подвала.
     Все  происходило  очень  уж  быстро.  Только  он  глубоко  вдохнул, как
пронзительная трель свистка едва не парализовала его. Послышались торопливые
шаги,  вновь вспыхнул  мощный прожектор.  Шаги  ускорились,  мимо  Нила,  на
расстоянии вытянутой руки, пробежал  мужчина. В рваной одежде, нестриженный,
бородатый. Большего  Нил  разглядеть  не успел.  Загремели  выстрелы,  лишив
мужчину жизни.
     Какой=то  бродяга поплатился за  то, что выбрал  для  ночлега не  самое
удачное место. Но его смерть позволила  Нилу выиграть время. Он повернулся и
увидел перед собой дуло пистолета.
     Но Нил  уже перестал бояться,  слишком много переживаний  выпало на его
долю за  столь короткий отрезок  времени. Он тупо смотрел на  мушку и  вдруг
осознал, что на этот раз бояться просто нечего.
     - Это я, Адау, - прошептал он. - Теперь все будет хорошо.
     - А=а=а, это ты... -  донеслось из темноты, пистолет  исчез.  - Подними
меня, чтобы я мог добраться до двери. Самому мне не под силу.
     Нил наклонился, нащупал плечи Косты, медленно поднял его на ноги. Глаза
уже привыкали к свету наверху, он  видел, что Коста держит  в  руке какой=то
металлический предмет.  Вторую  руку агент ООН  прижимал  к  боку.  Пистолет
куда=то подевался. Металлический предмет лишь  отдаленно напоминал  ключ, но
воспользовался  им  Коста  именно  как  ключом.  Повернул  в  замке  и дверь
распахнулась под их весом. Нил перетащил Косту через порог. Положил на  пол.
Прежде чем закрыть дверь, протянул руку и нащупал на бетоне лужу крови.
     Он  уже  слышал  приближающиеся шаги, но двумя  рукавами  затер  кровь,
набросал на пятно какого=то мусора  и лишь после  этого отпрянул и осторожно
закрыл дверь Тихонько щелкнул замок.
     - Я не знаю, как тебе это удалось, но я рад, что ты меня  нашел, - едва
слышно прошептал Коста.
     -  Нашел=то  я  тебя совершенно  случайно,  - в голосе  Нила  слышалась
горечь. - Если бы не моя глупость, ты бы не попал в ловушку.
     - Об этом не волнуйся, я знал, куда иду. Но не мог не пойти. Должен был
убедиться, что это действительно ловушка.
     - Ты подозревал, что  Хенгли... - у  Нила перехватило дыхание. Он знал,
что хотел сказать,  но язык отказывался произнести столь чудовищные слова. А
вот Косте они дались без труда.
     - Да. Дорогой Хенгли, выпускник Университета и  практикующий социэтик -
предатель. Милитарист, каких свет не видывал, потому  что он знал, чем и как
воздействовать на общественное  сознание. Раньше  такого  не случалось... но
всегда  был шанс... груз  ответственности слишком велик... вот  Хенгли и  не
выдержал... - Коста затих, а потом вдруг  заговорил вновь, куда как  громче,
словно вдруг набрался сил. - Нил!
     - Все нормально. Не волнуйся...
     -  Далеко  не  нормально!  Неужели  ты  не  понимаешь,  что  я  посылал
донесения, так что и ООН,  и  социэтики найдут способ выправить ситуацию. Но
Хенгли может начать войну до того, как они прибудут  сюда.  Я  уже  вышел из
игры,  но я могу сказать  тебе, с  кем связаться,  кто  тебе  поможет. Чтобы
удержать к=фактор...
     -  Толку  в  этом не  будет,  -  тихим  голосом  возразил  ему  Нил.  -
Профилактическими мерами уже не помочь.  А  кроме того,  я все  взорвал. Все
компьютеры и документы...
     - Дурак! - впервые в голосе Косты послышалась боль.
     -  Нет.  Я  был   дураком  -  теперь  нет.  Полагая,  что  это  обычная
социэтическая проблема, я проигрывал  на  каждом ходу.  Ты  должен  понимать
методологию социэтики.  Для хорошего оператора не  существует  взаимосвязей,
которых нельзя обнаружить. Хенгли готовился к  тому, что будет проведено еще
одно  базисное обследование.  Нашу  операцию легко обнаружить,  если  знать,
куда... и как...  смотреть. Получение информации означает некий  контакт,  а
контакт при желании всегда можно  засечь.  Он знал, где мы находимся, и лишь
выжидал. Но наше время истекло, когда он понял, что сбор информации закончен
и мы готовы приступить к действиям. Поэтому я уничтожил нашу базу и сбил его
со следа.
     - Но... тогда мы беззащитны. Что мы можем сделать?
     Нил  знал ответ,  но слова опять не ложились на язык. Он понимал, стоит
их произнести, и обратного хода уже не будет. И тут до  него  дошло, что  он
напрочь забыл про рану Косты.
     - Извини... Я забыл, что ты ранен. Чем я могу тебе помочь?
     - Ничем, - отрезал Коста. - Рану я перевязал, так что говорить тут не о
чем. Отвечай на мой вопрос. Что нам остается? Что мы можем сделать?
     -  Я  должен  убить  Хенгли.  Тогда удастся спокойно  дождаться  группы
поддержки.
     - Но какой  от  этого  прок? -  Коста  пытался разглядеть лицо  Нила  в
темноте  подвала.  -  Ты  же  сам  говорил  мне,   что  убийством  войну  не
предотвратить. Один человек ничего не значит.
     -  Только в  нормальной  ситуации,  -  объяснил  Нил.  -  Борьбу  между
планетами можно рассматривать как небесную шахматную партию. У нее есть свои
правила.  Ранее,  говоря  об индивидуумах, я имел в виду  шахматные  фигуры.
Теперь я предлагаю  совсем  иное  решение.  Я  собираюсь выиграть  шахматную
партию неординарным способом. Застрелив шахматиста.
     Долгое время тишину нарушало лишь их дыхание. Потом Коста шевельнулся и
тут же что=то металлическое легонько стукнуло о дверь.
     - Вообще=то это моя работа,  - прошептал Коста, -  но сейчас мне она не
под силу.  Ты прав, это  надо  сделать. Но  я могу тебе помочь, спланировать
операцию, чтобы  ты  смог  добраться  до Хенгли.  Шансов у  тебя,  возможно,
побольше,  чем  у  меня,  потому что  ты -  дилетант, о  чем  им  доподлинно
известно. Слушай внимательно, потому что времени у нас в обрез.
     Нил  не спорил. Он знал, что надо сделать, а  Коста мог объяснить, как.
Инструкции запоминались легко, оружие он рассовывал, следуя указаниям Косты.
     - Как только ты  выйдешь из этого здания, сразу иди к Хенгли, - говорил
Коста. - Сейчас он торжествует, а потому бдительность у него притупилась.  А
потом, как только покончишь  с ним, затаись. И не высовывай носа как минимум
три дня. Только потом  начинай искать названных мною  людей.  К тому времени
обстановка должна несколько успокоиться.
     - Мне  не  хочется  оставлять  тебя здесь,  -  в  голосе Нила слышалась
озабоченность.
     -   Это   наилучший   вариант,  более  того,  единственный.   Тут  я  в
безопасности. Да, я ранен, но у меня достаточно лекарств, чтобы оклематься и
выбраться отсюда самостоятельно.
     - Если уж  мне надо  прятаться, я спрячусь  здесь. И  буду заботиться о
тебе.
     Коста   не  ответил.  Они   уже   обо  всем   переговорили.  Обменялись
рукопожатием, и Нил начал выбираться из подвала.
     Немного поплутав, попал в вестибюль. С опаской взялся за  ручку входной
двери. Коста не сомневался, что Нилу удастся  выйти  незамеченным, но у него
самого  такой  уверенности не было. Конечно же, улица  будет патрулироваться
полицией. И лишь открывая дверь, понял, на чем основывались слова Косты.
     За  его  спиной  загремели  выстрелы.  Значит,  у  Косты был  еще  один
пистолет. Он не стал говорить  Нилу о  том, что отвлечет полицию и обеспечит
его отход. По улице пронесся автомобиль. Как только он скрылся за поворотом,
Нил выскользнул  из  двери, пересек улицу и  направился к ближайшей  станции
подземки.  На  большинстве  станций  имелись комнаты  отдыха,  оборудованные
душевыми и химчистками.
     Часом позже он добрался до дома Хенгли.  Помывшийся, гладко выбритый, в
чистой одежде, чувствовал он себя гораздо увереннее. Никто не остановил его,
даже  не заметил. В подъезде  не  было ни души, лифт доставил  его на нужный
этаж, когда он назвал фамилию  Хенгли. Лишь у двери его пронзил страх. Очень
уж легко он добрался до цели. Нил  коснулся пальцами ручки,  повернул. Дверь
открылась. Глубоко вдохнув, он переступил порог.
     Очутился  в большой, темной  комнате.  В дальней стене заметил открытую
дверь, отсвет лампы, горящей где-то в глубине квартиры. Шагнул к двери и тут
же голову пронзила  боль, перед глазами вспыхнули звезды и Нил  повалился на
ковер.
     Сознания  не потерял, но очень смутно помнил, что происходило  с  ним в
первые минуты после удара. Когда окончательно пришел в себя, в комнате горел
свет. Он  лежал  на  спине. Над ним стояли двое мужчин.  Один держал  в руке
короткий  металлический стержень, которым  периодически похлопотал по ладони
другой.
     Вторым был Хенгли.
     - Не  с  добром  ты  пришел  к  давнему другу,  - Хенгли держал  в руке
пистолет Нила. - Ладно, заходи, я хочу с тобой поговорить.
     Нил  с  трудом  перевернулся  на  спину,   начал  подниматься.   Голова
раскалывалась от боли, но он приказал себе не обращать на нее  внимания. Как
бы  невзначай  коснулся  щиколотки.   Убедился,  что  миниатюрный  пистолет,
полученный от Косты, на месте. Может, Хенгли все же не так и умен.
     - Я  смогу  с ним разобраться, - сказал Хенгли мужчине с  металлическим
стержнем. -  Он - последний,  так  что ты можешь идти спать. Но рано утром я
тебя жду, - мужчина кивнул и вышел.
     Плюхнувшись на стул, Нил думал о том, что убийство Хенгли даже доставит
ему удовольствие.  Коста  мертв, и ответственность за  его смерть  лежала на
этом человеке. Ему даже не  придется убивать друга. За прошедшие годы Хенгли
сильно  изменился.  Набрал  вес,  отрастил  окладистую  бороду  и  усы.  Нил
наклонился вперед, пальцы его оказались рядом с  рукояткой пистолета. Хенгли
не  мог видеть его руки: мешал стол. Оставалось только  выхватить пистолет и
открыть огонь.
     -  Пистолет  можешь вытащить,  но не пытайся стрелять, -  Хенгли широко
улыбался. Дуло  его  пистолета, солидного калибра, смотрело Нилу в грудь. Он
наблюдал, как Нил вытаскивает из ботинка пистолет, швыряет в дальний угол. -
Так=то  лучше,  - свой пистолет  Хенгли положил на  стол,  чтобы он был  под
рукой. - Теперь мы можем поговорить.
     - Мне  нечего сказать  тебе, Хенгли,  -  Нил в изнеможении откинулся на
спинку стула. - Ты - предатель.
     В приступе внезапной ярости Хенгли врезал кулаком по стулу.
     - Не тебе говорить со мной о предательстве, миротворец! - взревел он. -
Красться в  квартиру с пистолетом в руке, чтобы  убить  друга!  Что  в  этом
мирного?  Куда  подевались  принципы  гуманизма,  о  которых  ты  так  любил
порассуждать, когда мы учились в Университете?
     Нил не слушал его слов, думал о том, что говорил ему Коста. Он умер, но
разработанная им операция продолжалась. Все шло по плану.
     "Заходи  в квартиру,  - наказывал ему Коста. -  Он  тебя  не  убьет. Во
всяком  случае, сразу. Он - самый одинокий  человек во вселенной, потому что
продал один мир ради другого, который еще не завоевал. И нет никого, кому он
мог бы открыть душу. Он знает, что ты пришел, чтобы убить его,  но не устоит
перед  искушением  сначала  поговорить с  тобой.  Особенно,  если  дашь  ему
возможность взять над  собой  вверх. Но его  победа  не должна быть  легкой.
Пусть думает, что перехитрил тебя. Так что маленький пистолет придется очень
кстати.  Он обрадуется, сумев  обнаружить и его, и на какое=то время ослабит
бдительность. Ненамного, но ослабит.  И  этого времени тебе  должно хватить,
чтобы убить его. Не тяни. Воспользуйся первой же возможностью".
     Боковым зрением Нил видел радиофон, прикрепленный к нагрудному  карману
пиджака. Чуть  потрепанный,  ничем  не  отличающийся  от тысяч  и  миллионов
других, которыми  пользовались все и каждый, практически  такой  же,  что  и
радиофон на  пиджаке  Хенгли.  Универсальная примета  времени,  как ключи  и
мелочь в карманах.
     Только  радиофон Нила  был  смертоносным  оружием, продуктом  секретных
лабораторий, специализирующихся  на внезапной смерти.  От  Нила  требовалось
одно:  сократить расстояние между радиофоном и Хенгли