еще получал государственную пенсию.
     - Он  всех ненавидел  и всех хотел убить, этот старик Скоби. Не так ли,
дедушка?
     - Пожалуй, что нет, - старик чуть повернулся, чтобы  солнце светило  на
лицо,  расстегнул пуговицы когда=то хорошего  костюма и  рубашки,  подставив
солнечным лучам бледную грудь.  -  Я ненавижу Скоби не меньше других,  но не
хочу  возводить на него напраслину. Его убили, как только выяснилось, что он
натворил, и никто не удосужился спросить,  а зачем он это сделал.  Может, он
думал, что поступает правильно. А может, любил роботов больше, чем  людей. И
уж конечно он  знал, как конструировать роботов, этот Скоби, тут надо отдать
ему должное. Я помню, что последние годы, предшествующие концу мира, роботов
Скоби  было  великое  множество, и люди боялись,  что роботы отнимут  у  них
работу. Но они и представить себе не могли, что их ждет. Роботы отняли у нас
все.  Люди всегда  боялись, что роботы будут воевать  с ними, превратятся  в
монстров, начнут убивать все  живое. Ничего такого не произошло. Скоби делал
роботов, которые и не знали о присутствии людей.
     - Он делал роботов и тайком от всех выпускал их из своей лаборатории? -
спросил Энди. Эта часть истории тоже ему очень нравилась.
     - Одному Богу известно, сколько он сделал роботов. Развозил их по всему
свету.  Некоторых оставлял  около автомобильных  свалок и  они заползали под
старые  кузова. Других - около металлургических заводов,  где  они прятались
среди  лома.  На  свалках, заводах, складах они находились  не один месяц, и
обнаружили их слишком поздно, когда уже не было возможности остановить их.
     - Они строили друг друга.
     - Они не строили друг  друга, это не совсем верно. Из лаборатории Скоби
выходили  уже  готовые  роботы.  Простые  по конструкции  и очень  умные.  С
программой, записанной в мозгу из стальной ленты. Запрограммированные только
на одно: строить новых роботов, таких же, как  они.  Когда робот  заканчивал
строительство своего близнеца,  он активировал его  магнитной копией  своего
ленточного мозга и новый робот тут же начинал строить такого  же робота. Для
строительства роботы использовали все, что  попадалось под  руку. К примеру,
если робот объявлялся на складе списанных самолетов, в  ход  шел алюминий  и
через неделю появлялся новый робот, если, конечно,  удавалось найти жестянку
и  сделать  из нее ленту. Скоби даже сделал робота  с  деревянными деталями,
который  вырабатывал энергию,  сжигая  уголь, и они  развернулись в джунглях
Амазонки и верхнего Конго. Они  были везде, по всей планете,  куда их только
не  засовывал  этот  безумец.  Все  первые  роботы  боялись  света.  Поэтому
действовали в темноте и никто их не видел. А когда увидели, было уже поздно.
Потому что числом они уже практически сравнялись с людьми. А вскоре их стало
больше, чем людей.
     -  Но вы с ними боролись? Использовали пушки,  танки? Разносили роботов
на куски?
     - Тысячами.  Но  новые появлялись миллионами.  И у  танков  закончились
снаряды, потому  что роботы растащили заводы по винтику, чтобы  делать новых
роботов. А когда танковые пушки взрывали роботов, другие роботы уже залезали
на танк, чтобы разобрать его  и строить  роботов. Говорю тебе, это был ад. Я
сражался,  все мы  сражались,  но, наверное, не  могли  победить. Роботы  не
возражали  против  того, что  их  взрывали. Когда  у  него  отрывало  нижнюю
половину,  верхняя  продолжала  собирать  робота. А  остальные роботы стояли
вокруг и наблюдали: к тому времени они уже не боялись света. Им не терпелось
схватить разбитые  части  и пустить их  в  дело. В конце концов  мы сдались.
Ничего другого просто  не оставалось. И теперь мы  довольствуемся малым. Вся
наша работа - прокормить себя и остаться в живых.
     Поднялся  ветерок, зашелестел  листьями,  солнце  начало скатываться за
вершины деревьев. Дедушка встал, потянулся: он не хотел простужаться.
     - Пора домой.
     -  Вот  так  и умер  мир? - Энди взял деда  за  узловатую  руку, ему не
хотелось, чтобы история так быстро закончилась.
     - Умер мир, который мы знали, а тебе уже не узнать. Умерла цивилизация,
умерла свобода, человек перестал править планетой. Нынче правят роботы.
     - Учитель говорит, что  они не правят, просто  существуют,  как камни и
деревья, и они нас не трогают... вот что говорит учитель.
     -  Что  знает  твой учитель?  - пробурчал  старик.  -  Молодой  парень,
двадцать  лет. Я  могу ему сказать: роботы правят.  Человечество свергнуто с
вершины власти.
     Они вышли из леса  и первым  делом увидели робота, который на корточках
сидел у  тропинки  и трудолюбиво изготовлял шестеренку из какой=то железяки.
Дедушка  в сердцах  дал  ему пинка,  угодил в  бок,  который гулко  загудел.
Сделали робота из не пойми чего, так что голова  от него тут же отлетела и и
покатилась  по  тропинке.  А  мгновение   позже  раздались  тяжелые  шаги  и
прибежавшие роботы подхватили и голову, и недоделанную шестеренку, мгновенно
разобрали на части обезглавленного робота и начали строить нового.
     - Энди... - донесся из коттеджа голос матери.
     -  Готов спорить,  мы  опять  опоздали  к  обеду,  -  мальчик  виновато
потупился. Побежал по  дорожке к  крыльцу, поднялся по ступенькам, сделанным
из намертво сваренных корпусов роботов, схватился за ручку двери. Изготовили
ее  из  руки  робота.  Достаточно было  пожать ее, и дверь открывалась. Энди
нырнул в дом.
     Дедушка подниматься  на  крыльцо не спешил, не желая  подставляться под
острый язычок дочери. Он помнил, как она отчитывала его в последний раз: "Не
забивай парню  голову  своей ерундой. Это  хороший мир.  Почему ты не носишь
пристойную  одежду  из  изоляции  роботов,  как все мы,  зачем одеваешь  эти
старые, вонючие вещи? Роботы - национальный  ресурс.  Национальный ресурс, а
не враг. Мы никогда не жили так хорошо", - и так далее, и так далее.
     Он набил табаком трубку, сделанную из пальцев робота, закурил. Раздался
топот  ног, из=за  угла выскочила  телега.  Толстые доски  схватывали нижние
половины  дюжины роботов.  От них остались только ноги да моторы, а в  целом
получилось отличное транспортное средство,  прекрасно обходящееся без дорог.
Теперь такими телегами  обзавелись все фермеры. Никаких  расходов,  никакого
технического обслуживания. И никаких проблем с запасными частями.
     - Это  не  утопия, как говорят некоторые! - яростно  пробормотал старик
сквозь облако  дыма. - Человек создан для того, чтобы работать.  И не должен
все получать  на  блюдечке. А теперь  части  роботов  используют  для всего!
Человек не сможет найти работу, даже если и захочет.
     Конец мира, вот что это такое.
     Конец моего мира.

     Перевел с английского Виктор Вебер

     Переводчик Вебер Виктор Анатольевич
     129642, г. Москва Заповедная ул. дом 24 кв.56. Тел 473 40 91

     HARRY HARRISON
     HOW THE OLD WORLD DIED



    Гарри Гаррисон.
    К-Фактор


     © Copyright Garry Garrison
     © Copyright Перевел с английского Виктор Вебер (v_weber@go.ru)
     Date: 2 Jan 2002


     -  Мы  теряем планету, Нил.  И, к сожалению... я не могу понять,  в чем
дело, - лысая морщинистая голова качнулась на тонкой  шее, глаза повлажнели.
Абраванель был очень стар. Только сейчас,  пристально посмотрев на него, Нил
осознал,  какой же он глубокий старик  и сколь  близок к  смерти. Мысль  это
шокировала и пугала.
     - Извините,  сэр, -  вставил Нил, -  но разве  такое  возможно?  Я хочу
сказать,  как мы можем потерять планету? Если замеры сделаны правильно, если
к=фактор  посчитан с  точность  до десятой цифры после  запятой, тогда  дело
всего лишь  в  необходимой  корреляции. В  конце концов,  социэтика - точная
наука...
     - Точная? Точная!  Неужели я  совсем ничему тебя  не научил, раз уж  ты
смеешь говорить  мне  такие слова?  -  злость  оживила старика,  тень смерти
отступила на шаг=другой.
     Нил  замялся, чувствуя,  как  задрожали  руки, попытался  найти  нужные
слава.  Социэтика давно уже стала его религией, Абраванель - пророком. Перед
ним сидел уникум, живущий лишь благодаря геронтологическим препаратам, живой
анахронизм, беженец  из  учебников истории. Абраванель  собственноручно, без
чьей=либо помощи  вывел  все  уравнения,  создал новую науку - социэтику.  А
потом подготовил семь поколений студентов, которые  теперь  реализовывали ее
положения.  И услышать  от  создателя и  основоположника такое  кощунство...
пожалуй, не стоило удивляться, что слова Абраванеля потрясли Нила до глубины
души. Он просто не знал, что и думать.
     - Законы социэтики,  выведенные... вами,  такие же точные, как  и любые
другие законы общей унифицированной теории Вселенной.
     - Нет, не  такие.  И если хоть один мой ученик в это верит, я завтра же
уйду на  пенсию, а через  день умру. Моя наука, пусть логика  и не позволяет
называть    то,   что   я   создал,    наукой,   основана   на   наблюдении,
экспериментировании,  контрольных  группах  и   коррекционных   наблюдениях.
Наблюдаем мы миллионы, имеем дело с миллиардами, а взаимодействие миллиардов
зачастую может  дать совсем  другой  результат.  Не  следует ни  на  секунду
забывать о том, что каждый наш объект  - человек, а  индивидуально они могут
повести совсем  не  так,  как в  общей массе.  Поэтому нельзя говорить,  что
социэтика  соответствует  критериям точной науки. Она  хорошо интерпретирует
факты  и дает неплохие  практические результаты. Пока. Но придет  день,  я в
этом  уверен,  когда  мы  столкнемся  с  цивилизацией,   которая   не  будет
укладываться в выведенные мною законы. И тогда нам придется их пересмотреть.
Возможно,  именно с таким  случаем мы и  столкнулись на  Гиммеле.  Там зреет
нарыв.
     -  Эта  планета  всегда отличалась  высокой активностью, сэр, - вставил
Нил.
     -  Высокой - да, но  всегда  отрицательной.  До последнего  времени.  А
сейчас минус поменялся на небольшой плюс и все наши усилия не могут изменить
тенденцию. Поэтому я тебя и позвал.  Я хочу, чтобы  ты провел новое базисное
обследование, не обращая внимание на прежнее, которое никто не  сворачивает,
и заново оценил контрольные точки наших графиков. Возможно, проблема в этом.
     Нил ответил не сразу, тщательно подбирая слова.
     - Не будет ли наше решение несколько... неэтичным, сэр. В конце концов,
Хенгли, которой руководит текущим обследованием, мой друг. Получится, что я,
в некотором смысле, буду действовать за его спиной.
     -  Я не желаю ничего слышать! - взорвался Абраванель. - Мы не играем  в
покер и не ищем способа опубликовать статью первыми. Или ты забыл, что такое
социэтика?
     Нил ответил без запинки.
     -  Практическое  изучение   взаимодействий  индивидуумов  в  конкретной
общественной  среде,  взаимодействия групп,  вызванные этими  индивидуумами,
установление  зависимостей, выраженных уравнениями, прикладное использование
уравнений  для  контроля  одного  или  нескольких  ключевых  факторов   этой
общественной среды.
     -  И какой фактор мы пытаемся контролировать для того, чтобы обеспечить
существование остальных факторов?
     - Войну, - выдохнул Нил.
     -  Очень  хорошо.  Следовательно,  теперь  у  тебя  уже   нет  сомнений
относительно предмета нашего  разговора. Ты тайком приземлишься  на Гиммеле,
как  можно быстрее проведешь обследование, а  результаты передашь сюда. И не
надо думать, что ты  действуешь за спиной Хенгли. Наоборот, ты помогаешь ему
найти единственно верное решение. Это понятно?
     -  Да,  сэр,  -  на  этот  раз  твердо  ответил  Нил,  расправил плечи,
решительно положил правую руку на компьютер, который висел на ремне.
     - Великолепно. А теперь познакомься со своим помощником, - и Абраванель
нажал кнопку на столе.
     Обычно обследование проводил один человек, поэтому Нил с интересом ждал
открытия двери. Но, когда  его помощник переступил  порог, резко отвернулся.
Глаза Нила превратились  в  щелочки, лицо  побледнело от злости.  Абраванель
представил помощника.
     - Нил Сидорак, это...
     -  Коста.  Я знаю его. Учился  в моем классе шесть месяцев, - в  голосе
Нила дружелюбие отсутствовало напрочь. Абраванель  то ли проигнорировал  его
интонации, то  ли ничего не хотел слышать.  И  продолжил таком тоном, словно
перед ним стояли два закадычных друга.
     -  Одноклассники.   Очень  хорошо...  значит,   фазу  знакомства  можно
опустить. Давайте сразу очертим сферы ответственности. Это твой проект, Нил,
а Адау Коста будет тебе во всем помогать, выполнять твои приказы и оказывать
всемерное  содействие.  Ты знаешь, диплома по социэтике  у него нет,  но  он
принимал самое активное участие  во многих обследованиях, так что работу эту
знает  досконально. И,  разумеется,  он остается  наблюдателем  ООН, и будет
отправлять отчеты по своим каналам.
     Злость Нила прорвалась наружу.
     - Так он теперь и наблюдатель ООН. Интересно, осталась за ним и прежняя
работа?  Я думаю, будет справедливо, сэр, если вы узнаете о ней. Он работает
на Интерпол.
     Взгляд  выцветших,  стариковских  глаз  Абраванеля  перебегал  с одного
мужчины на другого. Он вздохнул.
     -   Подожди  в  приемной,  Адау.  Нил   присоединится   к   тебе  через
минуту=другую.
     Коста молча вышел, а Абраванель знаком предложил Нилу сесть.
     -  А  теперь  послушай  меня  и  перестань   наигрывать  ноты  на  этом
инфернальном  гудке,  - Нил рывком убрал  руку  с  компьютера, висевшего  на
поясе,   словно  тот  мгновенно   превратился  к  раскаленную  металлическую
болванку.  Хотел  стереть  цифры, высветившиеся на  экране, но передумал.  А
Абраванель  тем  временем  раскурил  свою  древнюю  трубку  и,  сощурившись,
вгляделся в молодого человека. -  Значит, так. В университете  ты вел тихую,
размеренную жизнь,  в чем,  наверное, есть и моя вина. Нет, не злись, я не о
женщинах. В этом вопросе и для студентов, и  для выпускников  все  остается,
как  многие столетия  тому назад. Я говорю  о группах  людей,  индивидуумов,
политике,   всей   сложной   системе   взаимоотношений,  которая  определяет
человеческую жизнь. Эта сфера  являлась объектом  твоих исследований, а сами
исследования   планировались   таким   образом,   что   ты    не    принимал
непосредственного участия в  сборе информации.  Важной стороной исследований
являлась  выработка   теоретического  подхода,   поскольку   любая   попытка
предрешить  оценку  может привести к  катастрофическим  последствиям.  И нам
много   раз  приходилось  убеждаться,  что   человек,  имеющий  определенные
интересы, допускает много непреднамеренных ошибок, с тем, чтобы обследование
или эксперимент в большей степени отвечали этим  интересам. В  данном случае
хотелось бы этого избежать.
     Мы изучаем  человечество и  при этом должны делать все возможное, чтобы
лично  оставаться  вне  его,  как  бы  над  ним,  сохраняя  объективность  и
перспективу.  Когда  ты  это  понимаешь,  становится  ясным и  смысл  многих
особенностей университета. Почему мы даем стипендии только  молодым и почему
находится  университет в  Доломитах.  Так же  становится  понятным, почему в
библиотеке первоклассный выбор  книг, а вот с  газетами просто беда. Главное
для нас выработать в выпускниках чувство перспективы. Тогда можно надеяться,
что они устоят перед сиюминутными политическими интересами.
     Эта  политика срабатывала. В  большинстве  своем мы получали нужных нам
классных  специалистов.  Однако,  хватало  и  эгоцентриков, которые пытались
обернуть полученные знания себе на пользу.
     Нил покраснел.
     - Уж не хотите же вы сказать...
     - Нет, речь не о тебе. Будь уверен. Если бы следовало, я бы все сказал.
Твой  главный недостаток,  не уверен,  что  это  можно  назвать недостатком,
поскольку мы постоянно толкали тебя в этом направлении, состоит в том, что у
тебя  очень уж провинциальные  взгляды  на  университет. Теперь  пришла пора
пересмотреть  некоторые из  этих  идей.  Прежде  всего,  что ты  думаешь  об
отношении ООН к социэтикам?
     Простого ответа  не  было. Нил  видел  расставленные  ловушки.  Поэтому
ответил без должной уверенности в голосе.
     -  Честно  говоря,  я  как=то об этом не думал. Мне казалось,  что  ООН
настроена  к  нам  положительно,   поскольку  с  нашей  помощью  значительно
упрощается выполнение функций мирового правительства.
     -  Как бы не так, - резкость тона Абраванеля несколько смягчила улыбка.
- Попросту говоря, они нас ненавидят. Им бы очень хотелось, чтобы я  никогда
не  формулировал законы  социэтики, но при  этом  очень  рады,  что  мне это
удалось. Они находятся в положении человека, который  держит тигра за хвост.
Человеку нравится  наблюдать, как  тигр  пожирает его  врагов,  но с  каждым
сожранным врагом  тревога  его  растет.  Что случится после того,  как  тигр
расправится с последним? Набросится ли тогда тигр на него самого?
     Так  вот, мы  - тигр ООН. Социэтики появились в тот момент, когда в них
возникла  насущная необходимость. Люди  заселяют планеты, которые остаются в
подчинении  Земле.  Сначала  появляются поселения, потом  планета становится
колонией.  Наиболее  быстро развивающиеся  планеты  быстро перерастают  этот
статус, начинают играть мускулами. У ООН  никогда  не  было особого  желания
управлять Империей, но  одновременно она  должна  обеспечивать  безопасность
Земли. Я понимаю, что они рассматривали множество  вариантов, включая прямой
военный контроль, а потом пришли ко мне.
     Даже первые, более грубые  уравнения социэтики обеспечивали эффективные
меры воздействия и позволяли им выиграть время. Они проследили за тем, чтобы
моя работа  получила достаточное финансирование  и помогли мне,  разумеется,
неофициально,   провести  первые  контрольные   эксперименты  на   различных
планетах.  Мы   получили  результаты,  где  очень  хорошие,  где  -   вполне
удовлетворительные,  но во  всех случаях  удалось  обеспечить  контроль  над
дальнейшим  развитием событий.  За сотню лет  мне удалось многое  уточнить и
поправить, и мы развернулись в полную силу. ООН так  и не удалось предложить
альтернативный  работоспособный  план, и они смирились  с  тем, что придется
держать  тигра за  хвост. Но тревога их  не отпускала и они  тратили большие
деньги, чтобы контролировать нашу работу.
     - Но почему? - вставил Нил.
     -   Почему?  -  вновь   Абраванель  коротко  улыбнулся.  -  Спасибо  за
комплимент.  Как я понимаю, тебе и в голову не  приходило, что у  меня могло
возникнуть желание стать Императором галактики. А я мог бы  им стать, знаешь
ли. Те самые силы, которые стравливают давление на планете, с тем же успехом
могут ее и взорвать.
     Нил аж потерял  дар  речи. Абраванель  с трудом  поднялся из=за  стола,
волоча ноги, обошел его, положил тоненькую, невесомую руку на плечо молодого
человека.
     -  Это  факты  жизни,  мой мальчик.  А  поскольку  уйти от них  нельзя,
приходится с ними жить. Коста всего лишь выполняет свои обязанности. Поэтому
постарайся сработаться с ним. Ради меня, если иначе не получается.
     - Разумеется, - быстро согласился Нил.  - С тем, что вы сейчас сказали,
свыкнуться нелегко, но я постараюсь. На  Гиммеле мы сделаем все, что в наших
силах. Не волнуйтесь из=за меня, сэр.
     Коста ждал в  приемной,  спокойно попыхивая длинной сигаретой. Они ушли
вместе,  молча зашагали  по  коридору.  Нил  искоса  глянул на  долговязого,
смуглого  бразильца,  и  задумался,  а  что  надо  сказать,  чтобы  наладить
нормальные  деловые  отношения.   Какие=то  сомнения  насчет  Косты  у  него
остались,  но  он твердо  решил  держать  их  при  себе. Абраванель  повелел
установить мир, а слово старика являлось для него законом.
     Первым заговорил Коста.
     - Может, ты проинструктируешь меня по Гиммелю... что мы там найдем, что
от нас потребуется?
     -  Сначала, разумеется,  мы  должны провести  базовое  обследование,  -
ответил  Нил.  -  И   велика  вероятность  того,  что  этим  на