она
припала к своей кружке.
   - Вы не могли бы мне помочь? - спросил Джомфри, остановившись у  дальнего
угла стола, где она не могла достать его ни рукой, ни ногой и откуда он  при
необходимости мог легко удрать.
   Она посмотрела на него с удивлением и подвинула к  себе  кружку.  Увидев,
что он не пытается подойти, старуха моргнула воспаленными веками и  облизала
потрескавшиеся губы.
   - Помочь можете? - повторил он, чувствуя себя пока в безопасности.
   - Новенький, - прошамкала она. - Не нравится?
   - Нет. Разумеется, мне здесь не нравится, и я хочу уехать.  Если  вы  мне
скажете, как пройти к ближайшей ПМ-станции...
   Старуха хихикнула и шумно отхлебнула из кружки.
   - В одну сторону, гееннец. Ты это знал до того, как  тебя  сюда  послали.
Здесь Геенна! Оставь надежду всяк сюда входящий.
   От этих знакомых слов у него перехватило  дыхание  и  вдруг  стало  очень
холодно.  Вспомнился  священник  с  поднятым  в  угрозе  пальцем:  так  отец
обращается к заблудшей дочери. Неужто здесь Геенна?
   - Не может быть,  -  произнес  он,  безуспешно  пытаясь  убедить  себя  в
обратном и затравленно озираясь по сторонам, точно загнанный зверь.
   - Здесь Геенна, - повторила  женщина.  Ему  показалось,  что  она  сейчас
уронит голову на стол и заплачет, но она только отхлебнула снова.
   - Но это ужасная ошибка! Я не должен был попасть сюда.
   - Все так говорят, -  презрительно  сказала  старуха,  махнув  скрюченной
рукой. - И ты скоро  перестанешь.  Мы  все  здесь  преступники,  отвергнутые
своими мирами, осужденные на жизнь и на вечность -  и  забытые.  Раньше  нас
убивали. Это было милосерднее.
   - Я слыхал о Геенне, -  торопливо  сказал  Джомфри.  -  Мир,  находящийся
неизвестно где. Вечный полдень. - Он  бросил  испуганный  взгляд  на  улицу,
залитую  неизменным  светом,  и  опустил  глаза.  -  Лишних,  приговоренных,
грешников, неисправимых преступников - всех посылают туда.  Ладно,  сюда,  -
добавил он, увидев ее кривую и  невеселую  ухмылку.  -  Я  не  буду  с  вами
спорить. Наверное, вы правы. Но в любом случае произошла большая  ошибка,  и
она должна быть исправлена. Я не преступник. Я возвращался с  работы  домой.
Меня жена ждала. Я набрал свой номер и попал.., сюда.
   Она больше не смотрела на него, уставившись в свою кружку. Джомфри  вдруг
почувствовал, что у него пересохло в горле.
   - Что вы пьете? Можно мне тоже попить?
   Старуха вскочила, прижав кружку к высохшей груди.
   - Мое! Я это заработала. Можешь пить воду,  как  все  гееннцы.  Я  рубила
дрова и поддерживала огонь на краю болота, пока он капал. Моя доля!
   Кружка была почти пуста. От старухи разило перегаром.
   - Вон туда иди. Вниз по улице. Давай отсюда! Еда и вода у Стражи. Катись!
   Она потеряла к  нему  всякий  интерес.  Он  тяжело  поднялся  и  поплелся
восвояси, от греха подальше.
   "Стража, ну конечно же! - сказал он себе, ощутив теплый прилив надежды. -
Я им все объясню, и они что-нибудь предпримут".
   Джомфри пошел быстрее. Улица упиралась в пологий пыльный  склон  холма  с
круглой вершиной,  окруженного  одинаковыми  низкими  невзрачными  зданиями.
Вершину холма венчал гладкий купол из дюробетона,  твердого,  как  алмаз,  и
вечного, как алмаз. Впереди  тащился  тощий  человек  в  грязных  лохмотьях.
Джомфри крался за ним, готовый в любой миг броситься наутек.
   Из дюробетонной трубы непрерывно струилась вода  и  уходила  в  отверстие
внизу. Тощий закрепил на трубе пластиковый пакет,  а  пока  тот  наполнялся,
достал из глубокой ниши рядом какой-то большой сверток. Дождавшись, когда он
снимет пакет с водой и скроется за куполом, Джомфри подошел поближе. Неясную
тишину нарушал только плеск падающей воды, и Джомфри вдруг почувствовал, что
у него пересохло в горле. Он сунул голову под струю и стал пить,  подставляя
под воду лицо и руки. Напившись, он отдышался  и  обнаружил,  что  чувствует
себя гораздо лучше. Он протер глаза и  заглянул  в  нишу.  Она  была  пуста.
Справа висела истертая блестящая металлическая пластина, а  в  глубине  ниши
виднелось темное отверстие, в которое можно было просунуть руку. На пластине
едва  различалась  полустертая   надпись:   "НАЖАТЬ".   Эта   надпись   была
единственной повстречавшейся ему здесь.  Он  нерешительно  коснулся  пальцем
холодной  поверхности  металла.  Что-то  скрипнуло,  послышался  нарастающий
скрежет. Джомфри быстро  отдернул  руку;  из  отверстия  вывалился  какой-то
сверток в пластиковой обертке и мягко  шлепнулся  на  дно  ниши.  Он  поднял
сверток - это был пакет с пищевой пастой.
   - Давай ешь, я тебя не трону.
   Джомфри обернулся и едва не выронил пакет: перед ним стоял тощий. Джомфри
не слышал, как он вернулся.
   - Ты здесь новенький, как я вижу, - сказал тощий с притворной улыбкой  на
морщинистом и рябом лице. - Поздоровайся со Стариком Рури,  он  может  стать
твоим другом.
   - Возьмите, - сказал Джомфри и протянул пакет с пастой,  словно  отвергая
любую возможность какой бы то ни было связи между собой и  Геенной.  -  Это,
должно быть, ошибка. Машина дала мне чью-то порцию по ошибке.  Я  вообще  не
местный.
   - Разумеется, юный гееннец, - замурлыкал  Старик  Рури.  -  Многих  жизнь
загублена политиками, невинных  людей  сюда  пославших.  Однако  машине  все
равно, кто здесь живет, или кто ты такой, или кто такой я. У нее  память  на
пять часов, и пока они не пройдут, второй порции она  тебе  не  выдаст.  Она
кормит любого, каждые пять часов,  бесконечно.  Не  правда  ли,  эффективное
средство, чтобы человек почувствовал себя червяком?
   Джомфри судорожно вцепился в мягкую оболочку пакета.
   - Да нет, я серьезно. Я попал сюда из-за сбоя ПМ. Если вы и в самом  деле
хотите мне помочь, скажите, как связаться с властями.
   Старик Рури сокрушенно пожал плечами.
   - Невозможно. Они запечатаны в этом гробу,  а  появляются  и  исчезают  с
помощью собственного ПМ. С нами они не общаются. Мы кормимся с этой  стороны
Стражи - а уходим с той.
   - Уходите? Значит, это возможно? Отведите меня туда.
   Сморкнувшись, Старик Рури вытер нос пальцем,  тщательно  его  осмотрел  и
вытер о борт куртки.
   - Если трупоедом хочешь стать, это можно устроить. Пошли туда.
   Он показал пальцем  на  подножие  холма,  где  появилось  четверо  людей,
несущих лицом вниз женщину: двое за ноги и двое за  руки.  Они  волокли  ее,
пока не заметили на склоне Рури и Джомфри. Тогда двое, что несли женщину  за
ноги, бросили свою ношу в грязь, повернулись и ушли.
   - Гражданский долг, - с отвращением сказал Старик Рури,  -  единственный,
который мы выполняем. Если мы будем их  бросать  где  попало  или  топить  в
болоте, они будут вонять, а это очень противно.
   Они подошли поближе. Старик Рури  молча  указал  Джомфри  на  левую  ногу
трупа, а сам взялся за правую. Джомфри заколебался, и трое гееннцев  подняли
на него холодные взгляды. Вспомнив поучительный пинок, он быстро наклонился,
взялся за обнаженную лодыжку и чуть не уронил, почувствовав нечто холодное и
твердое, не похожее на плоть. Они пошли дальше вверх  по  холму,  и  Джомфри
пытался не смотреть на эту ногу с пятнами грязи и  голубыми  веревками  вен.
Может быть, это та женщина, с которой он разговаривал.  От  этой  мысли  его
передернуло. Нет, та была одета по-другому, да эта и мертва уже давно.
   Подножье Стражи огибала глубоко протоптанная в грязи тропа, и  они  брели
по, этой тропе, пока, обойдя примерно  половину  холма,  не  дошли  до  того
места, где на высоте колена  в  стену  была  встроена  металлическая  полоса
шириной сантиметров тридцать и длиной примерно два с половиной  метра.  Один
из шедших впереди нагнулся и, сунув руку в паз  в  металле,  потянул  вверх.
Полоса медленно отошла, открыв V-образный бункер из трехдюймового  броневого
сплава. Весь его край был иззубрен и поцарапан. Каким же отчаявшимся  должен
быть тот, кто всю жизнь прожил в таком месте?  Тело  закинули  в  бункер,  и
кто-то захлопнул ногой крышку.
   - Непревзойденная эффективность,  -  заметил  Старик  Рури,  настороженно
глядя вслед двоим напарникам, которые  повернулись  и  ушли,  не  сказав  ни
слова. - Ни общения, ни контакта. Конец. Тела  и  старая  одежда.  Тела  они
увозят, а вместо старых тряпок дают новую мешковину. Вспомни об этом,  когда
твой новый костюм поизносится.
   - Но этого не может быть! - закричал Джомфри, пытаясь  оттянуть  запертую
крышку. - Мне надо связаться с теми, кто внутри, и объяснить  ошибку.  Я  не
должен быть здесь!
   Внезапно крышка завибрировала - он  ощутил  это  кончиками  пальцев  -  и
открылась. Бункер был пуст. Джомфри торопливо забрался внутрь и улегся вдоль
стенки.
   - Закройте крышку, умоляю, закройте крышку!
   Старик Рури склонился над ним.
   - Это бессмысленно, - ответил он; однако, вняв мольбам Джомфри, захлопнул
крышку.
   Свет превратился в узкую полоску и исчез. Воцарилась полная темнота.
   - Я не покойник! - закричал Джомфри, вдруг охваченный  паникой.  -  И  не
лохмотья! Вы меня слышите? Я хочу сообщить об ошибке. Я направлялся домой, и
вдруг...
   Мягкие рычаги - казалось, что их было очень много,  -  охватили  все  его
тело. Он слабо вскрикнул. Какая-то щетка прошлась ему по голове и  по  лицу.
Он закричал громче. В темноте раздалось тонкое жужжание.
   - Я не правильно набрал номер, произошла разладка ПМ. Я здесь по  ошибке,
поверьте мне...
   Рычаги, охватившие его тело, пропали так же бесшумно, как и появились. Он
пощупал вокруг, но всюду был только металл, словно в запаянном гробу.  Затем
что-то щелкнуло, появилась  полоска  света,  и  от  неожиданного  сияния  он
зажмурился. Открыв глаза, он увидел Старика Рури, который высасывал  остатки
пасты из его пакета.
   - Твое, - сказал он. - Я подумал, что тебе не захочется. Давай вылезай  -
она не закроется, пока ты там.
   - А что произошло? Меня что-то держало.
   - Это машины. Они проверили, что ты не мертвый, не больной и не лохмотья.
Если бы ты был болен, тебе  бы  сделали  укол  и  вышвырнули  назад.  Их  не
обдурить. Выходят только мертвые.
   - Они меня даже не слушали, - сказал Джомфри, выбираясь наружу.
   - В этом весь смысл. Современная  пенология.  Общество  более  никого  не
убивает и не наказывает за нарушение законов. Преступников лечат.  Некоторые
не поддаются лечению. В более  варварские  времена  они  были  бы  повешены,
сожжены, колесованы, четвертованы, обезглавлены,  расстреляны,  посажены  на
электрический стул, распяты на кресте  и  так  далее.  А  теперь  их  просто
изгоняют  из   цивилизованного   общества,   предоставляя   им   возможность
наслаждаться  обществом  себе  подобных.  Что   может   быть   справедливее?
Приговоренные получают билет сюда в один  конец.  Их  удаляют  из  общества,
законы которого ими нарушены, и они не обременяют его собой, как  обременяли
бы в тюрьме. Все миры, пользующиеся этой службой, делают минимальные  взносы
на питание, одежду и организационные расходы. Высланные и забытые  не  могут
отсюда бежать. Мы находимся  на  примитивной  планете,  вечно  обращенной  к
невидимому за облаками солнцу, где нет  ничего,  кроме  болот.  Вот  и  все.
Некоторые выживают, некоторые быстро погибают. Места здесь хватит, чтобы без
тесноты расселить в сотни раз больше народу. Мы едим, спим  и  убиваем  друг
друга. Единственные наши совместные усилия - работа на перегонных  кубах  на
краю болота. Местные плоды несъедобны, но их сок бродит, а спирт - он  везде
спирт. Поскольку ты новичок, я тебя угощаю и приглашаю в нашу банду  пьяниц.
У нас многие умерли за последнее Время, и некому собирать дрова.
   - Нет. Я не хочу связываться с твоими каторжниками-алкоголиками.  Я  сюда
по ошибке попал. Не то что вы.
   Старик Рури улыбнулся и с быстротой, не вязавшейся с его годами, выхватил
блестящее лезвие и приставил его к горлу Джомфри.
   - Быстро выучи правило, сынок. Никогда не спрашивай у человека, почему он
здесь, и сам ему об этом не напоминай. Это скверный вид самоубийства.  Я  то
тебе расскажу, потому что сам этого не стыжусь. Я был  химиком  и  знал  все
формулы. Я сделал яд, не имеющий вкуса, и отравил свою  жену  и  восемьдесят
три  ее  родственника.  Итого  восемьдесят  четыре.  Немногие  здесь   могут
похвастаться таким числом.
   Он спрятал нож в рукав, и Джомфри отпрянул,  потирая  красную  полосу  на
шее.
   - Вы вооружены! - поразился Джомфри.
   - Это не тюрьма," это мир. Мы делаем  все,  что  можем.  Частицы  металла
собирают годами, и  из  них  куется  оружие.  Этот  нож  пережил  уже  много
поколений. Говорят, что он был сделан из железного метеорита. Все  возможно.
Его прежнего владельца я убил, загнав ему в мозг через ухо кусок заостренной
проволоки.
   - Я бы сейчас выпил. Благодарю за ваше предложение. Вы очень  любезны.  -
Джомфри тщательно подбирал слова, боясь сказать что-нибудь обидное.
   Старик двинулся вниз по склону, и Джомфри потащился за ним. Они пришли  в
дом, похожий на все остальные...
   - Хороший напиток, - сказал Джомфри, давясь над стаканом едкой кислятины.
   - Свиное пойло, - ответил Старик Рури. - Я мог бы его улучшить.  Добавить
натуральный вкус. Но другие мне не дают. Они меня знают.
   Джомфри сделал глоток побольше. Он тоже знал старика. Когда он  допил,  в
голове у него загудело, а из желудка поднялась тошнота. Лучше ему не  стало.
Он понимал, что, приведись ему остаться на Геенне, он окажется в числе  тех,
которые погибают быстро. Такая жизнь была хуже смерти.
   - Больной! Вы сказали, что они осмотрели бы меня, если бы я был  больной!
- воскликнул Джомфри, вскакивая.
   Старик Рури не обратил на него внимания, но в голову Джомфри  уже  ударил
хмель, и он, осмелев, схватил старика за одежду. Собутыльники не обращали на
них внимания до тех пор, пока вновь не сверкнуло  длинное  зловещее  лезвие.
Джомфри отпустил старика и отшатнулся. Взгляд его был  прикован  к  стальной
полосе в полруки длиной.
   - Я хочу, чтобы вы порезали меня этим ножом.
   Старик Рури остановился, озадаченный: раньше ему не приходилось  получать
такие просьбы от будущих жертв.
   - Где тебя порезать?
   Он окинул собеседника взглядом, выбирая подходящее место.
   - Где?
   И в самом деле - где? В какое место ты хотел бы получить нож? Какую часть
своего собственного тела тебе не жалко?
   - Палец... - неуверенно предложил он.
   - Два  пальца  -  или  ничего.  Старик  Рури  торговался,  как  настоящий
лавочник.
   - Тогда - вот. - Джомфри упал на стул и протянул руки. - Два  мизинца.  -
Он сжал кулаки и положил на край деревянного стола два мизинца. - Оба сразу.
Сможете?
   - Конечно. Точно на втором суставе. Заметив, что вся комната  смотрит  на
него, Старик Рури радостно ухмыльнулся и  стал  демонстративно  разглядывать
лезвие ножа; новичок наблюдал за ним влажными кроличьими глазами. Неожиданно
нож взлетел и вонзился глубоко в дерево. Пальцы отскочили,  брызнула  кровь.
Только взвизгнув, новичок бросился к двери. Вслед за ним в распахнутую дверь
понеслись громовые раскаты всеобщего хохота.
   - Ура Старику Рури! - крикнул кто-то. Подобрав с пола  один  из  пальцев,
старик скромно улыбнулся...
   - Я ранен - теперь вы обязаны мне помочь! -  кричал  Джомфри,  карабкаясь
вверх по холму в бесконечный полдень. - Я не знал, что  это  так  больно.  Я
кровью изойду! Мне нужна ваша помощь. Мне очень больно.
   Когда  он  потянул  за  металлическую  крышку,  боль  усилилась.   Бункер
разверзнулся, и Джомфри свалился в него.
   - Я ранен, - скулил он, глядя, как исчезает полоска света. В  темноте  на
нем сомкнулись рычаги, и он почувствовал, как кровь течет  по  запястьям.  -
Это кровь! Остановите ее, или я умру.
   - Механизм поверил. Джомфри почувствовал укол в шею,  и  сразу  наступило
онемение. Боль оставила его, но и все другие ощущения тоже. Он мог говорить,
слышать и двигать головой, но все  тело  ниже  шеи  оказалось  парализовано.
Бежать из Геенны было невозможно.
   Что-то загрохотало, и  он  затылком  ощутил,  что  его  несет  куда-то  в
сторону. В темноте ничего не было видно - если он вообще еще мог  видеть,  -
но по движению воздуха и по звукам он догадывался, что  перед  ним  одна  за
другой  распахиваются  двери,  как  в  многокамерном  воздушном  шлюзе.   Уж
наверняка двери толстые и  металлические.  Последняя  из  них  скользнула  в
сторону, и он оказался в ярко освещенной комнате.
   - Опять членовредительство, - сказал человек в белом, склонившись над ним
- Старая история.
   За доктором стояли трое охранников с массивными дубинками.
   - Может быть, это инициация, доктор. Он наверняка новичок. Я  его  раньше
не видел.
   - И одежда  у  него  новая,  -  добавил  доктор,  роясь  среди  бинтов  и
инструментов.
   - Я здесь по ошибке. Я не заключенный!
   - Лиха беда начало, доктор. Теперь ампутации пойдут одна за другой. У них
всегда все идет сериями.
   - Ошибка передатчика материи...
   -  Вы  правы.  В  моей  книге  будет  несколько  графиков,  которые   это
доказывают.
   - Выслушайте, вы должны меня выслушать. Я  направлялся  домой.  Я  набрал
номер, вошел в ПМ - и  оказался  здесь.  Это  страшная  ошибка.  Я  пальцами
пожертвовал, чтобы с вами увидеться. Посмотрите по записям, вы увидите,  что
я прав.
   - Записи у нас  есть,  -  сказал  доктор,  впервые  признавая  в  Джомфри
человеческое существо. - Но ошибок никогда до сих пор не было, хотя в  своей
невиновности клялись многие.
   - Доктор, будьте добры, посмотрите. Я умоляю вас. Хотя бы  ради  приличия
просто посмотрите записи. Компьютер сразу вам ответит.
   Доктор на минуту заколебался, потом пожал плечами.
   - Ладно, для приличия. Посмотрим, пока накладывают повязки.  Ваше  имя  и
гражданский номер?
   Он набрал данные Джомфри на клавиатуре и бесстрастно посмотрел на экран.
   - Видите! - радостно закричал Джомфри. - Это была ошибка. Но я ни на  что
не жалуюсь. Я только прошу меня освободить.
   - Вы виновны, - спокойно сказал доктор. - Вас сюда послали.
   - Не может быть! - Джомфри испытывал  вполне  объяснимую  злость.  -  Это
недоразумение. Скажите мне тогда, за что я осужден!
   Доктор посмотрел на приборы.
   - Артериальное давление и энцефалограмма в норме.  Эти  приборы  не  хуже
любого детектора лжи. Вы говорите искренне. Травматическая амнезия  в  такой
ситуации вещь весьма вероятная. Неплохое примечание для моей книги.
   - В чем меня обвиняют? - закричал Джомфри и попытался шевельнуться.
   - Лучше бы вам не знать. Я вас возвращаю обратно.
   - Вы должны сказать. Иначе я  вам  не  поверю.  Я  направлялся  домой,  к
жене...
   - Вы убили свою жену, - сказал доктор и включил механизм возврата.
   Закрывшаяся дверь отрубила жуткий, воющий вопль.
   Вспышка памяти: посиневшее лицо, безумный взгляд, кровь, кровь, кровь...
   Открылась крышка металлического гроба, и Джомфри сел, борясь с  тошнотой.
Его накачали наркотиками, его мутило. Раны были перевязаны.
   - Но они же мне не помогли.  Они  даже  в  записи  не  посмотрели,  чтобы
проверить. А это ошибка. Ошибка передатчика материи, и  я  расплачиваюсь  за
нее.
   Он посмотрел на окровавленные бинты, и его поразила  страшная  мысль.  Он
всхлипнул:
   - Теперь я никогда не вернусь домой, к жене.



    Гарри Гаррисон.
    Я выполняю свою работу


     © Copyright Garry Garrison
     © Copyright Перевел с английского Виктор Вебер (v_weber@go.ru)
     Date: 2 Jan 2002


     Я - робот. И  этим сказано все. И ничего. На Земле в меня вложили много
труда.  Серебряная   проволока,  хромированная  сталь,   компьютерный  мозг.
Изготовили машину, меня, машину, разумеется, без души, вот почему я - никто.
Я  -  машина,  и  должен  выполнять свои  обязанности,  а  обязанности мои -
заботиться об этих трех людях. Которые умерли.
     Но  их  смерть не  означает,  что  теперь  я  могу  манкировать  своими
обязанностями. Нет, конечно. Но я - машина  очень  высокого  класса, дорогая
машина,  поэтому  я  могу  оценить  абсурдность  того,  что делаю,  пусть