игнальная ракета или одна из тех новомодных  военных  ракет  Конгрива.
Там что-то произошло, и мы отправляемся выяснить, в чем дело. Будьте  добры,
пошлите матросов на брасы, разверните  верхний  грот  и  положите  судно  на
правый галс.
   - Могу ли я сначала натянуть на себя брюки?
   - Не дерзите, сэр, или я прикажу заковать вас в кандалы!
   Шраб выкрикнул команды через рупор. Матросы так и  покатились  со  смеху,
глядя на его дрожащие голые ноги. Но уже через несколько секунд,  видя,  как
быстро управлялась со всем вымуштрованная  команда,  не  верилось,  что  еще
шесть дней назад ее члены праздно  шатались  по  далеким  от  военных  забот
улицам городишек на побережье, без удержу пьянствовали в кабаках и вовсе  не
помышляли о том, что вскоре  окажутся  в  открытом  море  благодаря  потугам
грязных шаек газетчиков. В мгновение ока  матросы  вскарабкались  на  брасы,
вышвырнули за борт сломанный рангоут и обрывки такелажа,  наложили  надежные
заплаты на пробоины, похоронили мертвых, выпили грог за упокой их душ и  еще
у некоторых из них осталось достаточно сил и энергии, чтобы сплясать веселый
матросский танец.
   Корабль накренился, меняя галс, и вода под форштевнем  вспенилась.  Судно
легло на новый курс и стало отдаляться от  берега.  Капитан  горел  желанием
хоть что-то выяснить о смутившем его недавнем явлении в небе, а заодно  дать
этим французишкам почувствовать, что  его  корабль  является  представителем
самого могущественного флота, какой когда-либо знал мир.
   - Корабль по курсу, сэр, - крикнул впередсмотрящий с топа  мачты.  -  Два
румба по правому борту.
   - Бить общий сбор, - приказал Харпплейер.  Тревожный  рокот  барабанов  и
торопливое шлепанье по палубе босых матросских пяток, твердых, как  подошва,
почти заглушил голос впередсмотрящего, - На нем нет ни парусов, ни рангоута,
сэр, а размерами примерно с наш баркас.
   - Отставить сбор! Когда тот малый спустится после вахты  вниз,  заставьте
его повторить пятьсот раз: лодка  -  это  нечто,  которое  можно  поднять  и
разместить на корабле.
   Подгоняемый свежим бризом с суши, "Чрезмерный" вскоре приблизился к лодке
настолько, что с палубы можно было разглядеть на ней даже мелкие детали.
   - Ни мачт, ни рангоута,  ни  парусов...  Что  же  движет  ее?  -  спросил
лейтенант Шраб, раскрыв от изумления рот.
   - Нет смысла заранее строить предположения, мистер Шраб. Это судно  может
оказаться  французским  или  принадлежащим  какой-либо  нейтральной  стране,
поэтому я  не  буду  рисковать.  Прикажите  зарядить  и  выкатить  пушки.  И
пожалуйста, пусть моряки на вантах взведут затворы ружей и  будут  наготове.
Стрелять только по моей команде; а того, кто  выстрелит  раньше  времени,  я
прикажу сварить в масле и подать мне на завтрак.
   - Ну и шутник же вы, сэр!
   -  Разве?  А  помните  рулевого,  который  вчера   перепутал   полученные
распоряжения?
   - С душком был, сэр,  осмелюсь  сказать,  -  ответил  Шраб  и  выковырнул
застрявший  между  зубами  кусочек  хряща.  -   Все   будет   сделано,   как
приказываете, сэр.
   Странное судно не походило ни на одно, виденное Харпплейером  ранее.  Оно
двигалось вперед словно само по себе, что наводило  на  мысль  о  спрятанных
внутри гребцах с подводными веслами, но в такой лодке разместились бы  разве
что карлики. Ее сплошь покрывала палуба  с  единственной  надстройкой  вроде
стеклянного  колпака.  В  общем,  довольно  странная   конструкция,   и   уж
определенно не французская. Подневольные рабы парижского  Осьминога  никогда
не смогли бы овладеть столь точными техническими приемами и создать подобную
диадему моря. Нет, это судно - явно  из  какой-то  далекой  чужой  страны  -
возможно, где-то за Китаем или  на  загадочных  восточных  островах.  Судном
кто-то управлял: сквозь стекло был ясно виден  сидящий  человек.  Он  тронул
один из рычагов, верхнее окно откатилось назад. Человек встал и  помахал  им
рукой. Зрители дружно ахнули: все, кто был  на  корабле,  не  отрывались  от
странного зрелища, представшего перед их глазами.
   - В чем дело, мистер Шраб? - вскричал Харпплейер. -  Здесь  что,  балаган
или рождественская пантомима? Дисциплина, сэр!
   - Н-но, сэр, - запинаясь, произнес верный Шраб,  неожиданно  потеряв  дар
речи. - Тот человек, сэр, - он зеленый!
   - И слышать не хочу всякой там  чепухи,  которую  вы  несете,  сэр,  -  в
раздражении огрызнулся Харпплейер, как всегда досадуя на  болтовню  людей  о
"цвете", реальном только в их воображении. Картины, закаты и  прочий  вздор.
Чепуха. Мир сотворен из разумных оттенков серого,  и  все  тут.  Один  тупой
докторишка,  шарлатан  с  Харли-стрит,  однажды  намекнул  было  о  какой-то
болезни, которую он сам и выдумал, под  названием  "цветовая  слепота",  или
"дальтонизм", но  сразу  перестал  твердить  свои  бредни,  едва  Харпплейер
упомянул о выборе секундантов.
   - Какая мне разница, что за оттенок  серого  у  этого  парня  -  зеленый,
розовый или фиолетовый? Бросьте ему линь  и  помогите  взобраться  на  борт.
Думаю, здесь нам будет удобнее выслушать его рассказ.
   Незнакомец ловко поймал брошенный ему линь и крепко привязал его к кольцу
на лодке. Затем он тронул рычаг, тем самым снова  закрывая  свою  стеклянную
каюту, и легко вскарабкался на возвышавшуюся над ним палубу "Чрезмерного".
   - Зеленая шерсть... - начал было Шраб, но тут же заткнулся  от  свирепого
взгляда Харпплейера.
   - Довольно, мистер Шраб. Он иностранец, и мы будем относиться  к  нему  с
должным почтением - по крайней мере, пока не  выясним,  чего  он  стоит.  Он
несколько волосат, тут я с вами согласен,  но  у  некоторых  народностей  на
севере Японских островов есть что-то схожее с ним.  Возможно,  оттуда  он  и
прибыл. Я вас приветствую, сэр, - обратился он к незнакомцу. - Я  -  капитан
Хонарио Харпплейер, командир корабля Ее Величества "Чрезмерный".
   - Квл-кке-вррл-кл...!
   - Ручаюсь, это не французский язык, - пробормотал Харпплейер, -  а  также
не латинский и не  греческий.  Вероятно,  один  из  тех  ужасных  балтийских
языков.  Попробую-ка  я  на  немецком.   Ich   rate   Ihnen,   Reiseschnecks
mitzunehmen? Или, может, на итальянском наречии? Е  proibito,  рего  qui  si
vendono cartoline ricordo.
   В ответ незнакомец в сильном  возбуждении  принялся  подпрыгивать,  затем
указал на солнце, завертел рукой вокруг своей головы; указал  на  облака,  а
под конец  стал  обеими  руками  изображать  движение  вниз  и  пронзительно
выкрикивать:
   - М-ку, м-ку!
   - Спятил парень, - заметил один из офицеров. - К тому же у  него  слишком
много пальцев.
   - Я умею считать до семи без вашей помощи, - сердито сказал ему  Шраб.  -
Думаю, он хочет сообщить нам, что скоро пойдет дождь.
   - В своей стране он, наверное, предсказывает  погоду,  -  с  уверенностью
произнес Харпплейер, - но здесь он всего лишь еще один иностранец.
   Офицеры согласно закивали,  и  эти  их  движения,  казалось,  еще  больше
возбудили незнакомца, так как он неожиданно прыгнул вперед, выкрикивая  свою
невразумительную тарабарщину. Бдительный караульный шарахнул его по  затылку
прикладом тяжелого мушкета, и волосатый человек упал на палубу.
   - Пытался напасть на вас, капитан, - сказал офицер.  -  Протащить  его  в
наказание под килем, сэр?
   -  Нет.  Бедняга  забрался  слишком  далеко  от  дома  и,  должно   быть,
нервничает. Мы должны учесть и языковой барьер. Просто прочтите ему  Военный
кодекс и завербуйте на службу, хочет он того или нет. В последней стычке  мы
потеряли много матросов.
   - Вы очень великодушны, сэр, пример для всех нас. Что будем делать с  его
кораблем?
   - Я осмотрю его.  Некоторые  принципы  его  работы  могут  заинтересовать
Уайтхолл. Спустите трап, я сам ознакомлюсь с ним.
   Немало  повозившись,  Харпплейер   обнаружил   наконец   рычаг,   которым
сдвигалась стеклянная будка, и, когда она послушно скользнула в сторону,  он
спустился в кокпит.
   Прямо напротив уютной тахты находилась панель, сплошь  усеянная  странной
коллекцией рукояток, кнопок и разных устройств, причем все они  прятались  в
кристально  прозрачные  чехольчики.  Чрезмерно  пышное  убранство  помещения
являло собой идеальный пример  восточного  декадентства.  Вместо  всех  этих
украшений можно было просто обшить стены панелями  из  хорошего  английского
дуба и  установить  вращающуюся  металлическую  болванку,  чтобы  было  куда
прикреплять  предписания  для  рабов,  сидящих  за  веслами.   Впрочем,   не
исключено,  что  панель  скрывала  какое-то  животное,  -  когда  он  тронул
определенный рычаг, послышалось глухое рычание. Движение рычага, безусловно,
являлось сигналом для раба-гребца - или животного,  -  поскольку  его  утлый
кораблик, вспарывая воду, сейчас мчался  на  приличной  скорости.  В  коклит
стали залетать брызги, Харпплейер поспешно закрыл колпак - и вовремя. Другая
кнопка подействовала, должно быть, на  спрятанный  руль,  потому  что  лодка
опустила нос и стала  погружаться,  а  вода  поднялась  и  заплескалась  над
стеклянным колпаком. К счастью, судно было  сделано  добротно  и  не  давало
течь. Нажатие еще на одну кнопку заставило лодку снова всплыть.
   Именно в этот момент к  Харпплейеру  пришла  идея.  Он  замер.  Его  мозг
лихорадочно перебирал все варианты. Да, вполне возможно,  что  получится,  -
должно получиться! Он ударил кулаком по раскрытой ладони, и только потом  до
него дошло, что пока он предавался размышлениям, его кораблик развернулся  и
вот-вот врежется в "Чрезмерный",  над  бортом  которого  замелькали  лица  с
округлившимися от ужаса глазами. Уверенно коснувшись нужной кнопки, он подал
спрятанному животному (или рабу)  команду  остановиться,  и  соприкосновение
судов прошло как нельзя мягче.
   - Мистер Шраб! - позвал Харпплейер.
   - Сэр?
   - Мне нужен молоток, шесть гвоздей, шесть бочонков с порохом -  каждый  с
двухминутным фитилем и веревкой с петлей. И потайной фонарь.
   - - Но, сэр, - зачем?  -  перепуганный  Шраб  впервые  забылся  до  такой
степени, что осмелился расспрашивать капитана.
   Однако задуманный  план  настолько  воодушевил  Харпплейера,  что  он  не
разгневался на эту нечаянную  фамильярность.  Напротив,  он  даже  незаметно
улыбнулся, а неверный свет угасающего дня скрыл выражение его лица.
   - Шесть баррелей  пороха - потому что кораблей тоже шесть, - ответил он  с  необычной
для него скромностью. - Ну, за работу!
   Канонир и его подручные быстро справились со  своей  задачей  и,  обвязав
стропом заполненные порохом  бочонки,  опустили  их  в  лодку.  В  крошечном
кокпите едва осталось место, чтобы  сесть.  Молоток  -  и  тот  некуда  было
положить, и Харпплейеру пришлось зажать его в зубах.
   - Мисчер Шраб, - невнятно произнес он с молотком в зубах, внезапно впав в
уныние. Он очень ясно представил себе, как всего через  несколько  мгновений
он выставит свое бренное, непрочное тело против своры, нанятой  узурпатором,
удар хлыстом которого поставил на колени целый континент.  Он  вздрогнул  от
своей опрометчивости - вот так, запросто, бросить вызов Тирану Европы, и тут
же содрогнулся от отвращения к собственной бренности.  Никто  и  никогда  не
должен узнать о подобных мыслях, о том, что он слабейший из всех.
   - Мистер Шраб, - позвал он снова. В голосе его не  осталось  и  следа  от
недавней  бури  чувств.  -  Если  к  рассвету  я  не   вернусь,   принимайте
командование кораблем на себя, потом напишете подробный рапорт. Прощайте.  И
помните - в трех экземплярах.
   - О сэр... - начал Шраб, но Харпплейер  уже  не  слышал  его.  Стеклянный
колпак захлопнулся, и почти  игрушечное  судно  устремилось  навстречу  мощи
всего континента.
   Позднее Харпплейер посмеялся над проявленной в первые  минуты  слабостью.
Поистине осуществить сумасбродную затею  оказалось  не  труднее,  чем  тихим
воскресным утром прогуляться по Флит-стрит. Чужеземный корабль погрузился  в
воду и, проскользнув мимо  береговых  батарей  на  мысе  Пьетфе  (английские
моряки обычно называли  его  мысом  Питфикс)  , очутился в охраняемых водах Сьенфика. Ни
один страж не заметил на воде легкую рябь,  ничей  глаз  не  увидел  смутный
контур лодки,  всплывшей  рядом  с  высокой  деревянной  стеной  -  корпусом
линейного  французского  корабля.  Два  сильных   удара   молотком   надежно
прикрепили  к  нему  первый  бочонок  с  порохом,  потайной  фонарь  коротко
вспыхнул, на мгновение осветив поджигаемый фитиль. И не  успели  озадаченные
часовые высоко на палубе подбежать к борту, таинственный  посетитель  исчез.
Они не заметили предательски искрящий фитиль - его загораживал  собой  целый
баррель смерти, к которой тот неторопливо подползал. Еще пять раз Харпплейер
повторил этот простой, но смертоносный прием. Когда он заколачивал последний
гвоздь, со стороны первого корабля донесся приглушенный взрыв.  Не  открывая
колпак, он  осторожно  выбрался  из  гавани.  Позади  него  шесть  кораблей,
гордость  военно-морского  флота   Тирана,   пылали   огненными   колоннами,
превращаясь в обугленные корпуса, медленно оседающие на дно океана.
   Миновав береговые батареи, капитан Харпплейер открыл стеклянный колпак  и
с удовлетворением оглянулся на полыхающие корабли. Он выполнил свой  долг  и
внес свою скромную лепту в окончание ужасной войны, которая опустошила целый
континент и еще за несколько лет сведет  в  могилу  такое  множество  лучших
людей Франции, что даже среднестатистический рост французов уменьшится более
чем на  пять  дюймов.  Угас  последний  погребальный  костер,  и  Харпплейер
развернул свой кораблик в ту сторону, где находился "Чрезмерный". В  глубине
души  он  чувствовал  жалость  к  погибшим  кораблям,  потому  что  то  были
превосходные корабли, хоть и в ленном владении Безумца из Парижа.
   К  своему  кораблю  он  подошел  на  рассвете  и  только   тогда   ощутил
навалившуюся на него безмерную усталость. Он ухватился за  брошенный  сверху
трап и с трудом поднялся  на  палубу.  Барабаны  отбивали  дробь,  фалрепные
отдавали ему честь, а боцманские дудки заливались радостной трелью.
   - Отлично сработано, сэр, отлично сработано! - воскликнул Шраб,  бросаясь
к Харпплейеру и помогая тому взобраться на палубу. - Мы даже отсюда  видели,
как они горели.
   В воде позади них послышалось утробное  ворчание  -  точно  так  булькает
вода,  когда  из  раковины  вытаскивают  пробку.   Харпплейер   стремительно
обернулся и успел увидеть, как необычное судно погружается в море и уходит в
пучину.
   - Ну и сглупил же я! - пробормотал он. - Совсем забыл закрыть люк. Должно
быть, волна плеснула.
   Пронзительный крик внезапно и грубо прервал  его  печальные  размышления.
Обернувшись, Харпплейер увидел, как волосатый незнакомец подбежал к борту  и
с ужасом уставился на исчезающее в глубине судно. Воочию убедившись  в  том,
что действительно лишился  своего  сокровища,  человек  страшно  закричал  и
целыми пригоршнями стал рвать  на  голове  волосы,  благо  их  у  него  было
предостаточно. Затем, прежде чем его смогли остановить, взобрался на борт  и
вниз головой бросился в море. Он камнем пошел ко дну -  то  ли  он  не  умел
плавать, то ли не пожелал всплыть. Очевидно, между ним и его судном  имелась
некая странная связь, поскольку на поверхности он больше не появился.
   - Бедняга, - произнес Харпплейер с сочувствием сентиментального человека,
- оказался в одиночестве так далеко от дома.  Наверное,  в  смерти  он  стал
счастливее.
   - Да, наверное, - пробормотал флегматичный Шраб, - но у него были задатки
стать хорошим марсовым, сэр. Запросто  бегал  по  рангоуту:  а  знаете,  что
помогало ему так здорово держаться на всех этих реях и ступеньках? Ногтищи у
него на пальцах ног оказались такие длинные, что аж в дерево впивались. А на
пятках вдобавок еще по пальцу - он ими за перекладины цеплялся.
   - Попрошу не  обсуждать  физические  недостатки  покойного.  Когда  будем
писать рапорт, внесем его в список Погибших в море. Как его звали?
   - Не успел сказать, сэр. Но мы  запишем  его  под  именем  мистера  Грина
.
   - Что ж, справедливо. Хоть  он  и  был  иностранного  происхождения,  он,
несомненно, гордился бы тем, что умер, получив славное английское имя.
   Отпустив  верного,  но  недалекого  Шраба,  Харпплейер  возобновил   свое
бесконечное хождение по юту. Он молча страдал. Страдания  эти  были  его,  и
только его, и пребудут с ним до тех пор, пока орудия  Корсиканского  Людоеда
не замолчат навсегда.



   Гарри ГАРРИСОН
   СМЕРТНЫЕ МУКИ ПРИШЕЛЬЦА



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Где-то вверху, скрытый за вечными  облаками  планеты  Вескера,  гремел  и
ширился грохот. Услышав его, торговец Джон  Гарт  остановился  и,  приставив
руку к здоровому уху, прислушался. При этом  ботинки  его  слегка  увязли  в
грязи. В плотной атмосфере звук то разрастался,  то  ослабевал,  однако  все
более приближаясь.
   - Такой же шум, как от твоего космического  корабля,  -  сказал  Итин,  с
бесстрастной  вескерской  логикой  медленно  расчленяя  мысль,  чтобы  лучше
обдумать ее. - Однако твой корабль все еще стоит на том месте,  где  ты  его
посадил. Хотя мы его и не видим, он должен быть там, потому  сто  только  ты
умеешь управлять им. А если бы даже это удалось кому-нибудь еще, мы услышали
бы, как корабль поднимается в небо. Но так как мы раньше ничего не  слышали,
а  такой  грохот  производит  только  космический  корабль,  то  это  должно
означать...
   - Да, еще один корабль, - перебил его Гарт,  слишком  поглощенный  своими
мыслями, чтобы  дожидаться,  пока  замкнется  медлительная  цепь  вескерских
логических построений.
   Разумеется, это другой космический корабль, и  его  появление  было  лишь
вопросом  времени;  несомненно,  этот  корабль  идет  по  курсу  с   помощью
радиолокационной установки, как в свое  время  ориентировался  и  Гарт.  Его
собственный корабль будет ясно виден на экране вновь прибывающего корабля, и
тот, наверно, сядет как можно ближе к нему.
   - Тебе лучше не задерживаться, Итин, - предупредил Джон Гарт. - Добирайся
по воде, чтобы скорей попасть в деревню. Скажи всем, чтобы они шли в болото,
подальше от твердой земли. Корабль приземляется, и всякий, кто очутится  под
ним при посадке, будет изжарен.
   Маленькая вескерская амфибия почувствовала неминуемую опасность.
   Прежде чем Гарт кончил говорить, ребристые уши Итина сложились  наподобие
крыльев летучей мыши, и он молча скользнул в соседний канал.  Гарт  захлюпал
дальше по грязи, стараясь идти как можно быстрее. Он  как  раз  достиг  края
поляны, на которой стояла деревня, когда грохот перешел в оглушительный рев,
и космический корабль пробился сквозь низкие слои облаков.  Пламя  метнулось
книзу. Гарт прикрыл глаза и, испытывая противоречивые мысли, стал  смотреть,
как растет силуэт черно-серого корабля.
   Проведя почти целый год  на  планете  Вескера,  он  теперь  вынужден  был
подавлять в себе тоску по человеческому обществу. Хотя тоска эта  -  глубоко
похороненный пережиток стадного чувства - настойчиво напоминала Гарту о  его
родстве с остальным обезьяньим племенем, он по-коммерчески деловито подводил
в уме черту под столбиком цифр и  подсчитывал  итог.  Весьма  вероятно,  что
прилетел еще один торговый корабль, и если это  так,  то  его  монополии  на
торговлю с  жителями  Вескера  приходит  конец.  Впрочем,  это  мог  быть  и
какой-нибудь  иной  корабль,  и  именно  поэтому  Гарт  остановился  в  тени
гигантского папоротника и вытащил из кобуры револьвер.
   Космический корабль высушил сотню квадратных метров грязи, грохот  замер,
и посадочные ноги с хрустом вонзились в потрескавшуюся землю.
   Раздался скрежет металла, и корабль застыл на месте, между тем как облако
дыма и пара медленно оседало во влажном воздухе.
   - Гарт, эй ты, вымогатель, грабитель туземцев, где  ты?  -  прокричал  на
корабле громкоговоритель.
   Очертания космического корабля были лишь  слегка  знак