вертолет,
который  отметил   место   их   лагеря.   Вертолеты   были   с
прожекторами,   и  мы  дежурили  всю  ночь.  У  них  было  три
передатчика,  и все работали одновременно,  чтобы не случилось
перерыва в связи. Мы прождали всю ночь, и ничего не случилось.
И тут,  перед  самым  рассветом  -  безо  всякой  тревоги  или
предупреждения  -  передатчики отключились.  Мы были там через
несколько минут, но все уже было кончено.
   То, что мы обнаружили, слишком ужасно, чтобы описать. Все -
их оборудование,  палатки, припасы - все уничтожено, разломано
и  уничтожено.  Сломанные  деревья  и  земля  были  забрызганы
кровью,  но  людей  не было,  исчезли.  Не было никаких следов
машин  или  животных  -   ничего.   Мы   проверили   кровь   -
человеческая. А клочки мяса были... тоже человеческими.
   - Но  что-то же должно было остаться,  - настойчиво спросил
Брон.  - Какие-нибудь отметки, хотя бы намеки, возможно, запах
взрывчатки - или отметки на радаре, раз плато так близко.
   - Мы  тоже не дураки.  У нас есть и техники,  и ученые.  Не
было ни следов,  ни запахов,  и на  радаре  ничего.  Повторяю,
ничего.
   - И тогда вы решили вызвать Патруль?
   - Да. Мы поняли, что сами не справимся.
   - Вы поступили абсолютно верно, губернатор. С этого момента
я беру все на себя. Фактически, у меня уже есть очень неплохие
идеи насчет того, что произошло.
   Хейдин вскочил. - Не может быть! В чем здесь причина?
   - Боюсь,  сейчас немного рано об  этом  говорить.  Утром  я
собираюсь  сходить  на  плато  и  посмотреть на то место,  где
произошла бойня. Не могли бы вы сообщить мне его координаты по
карте. И не говорите никому о моем визите, пожалуйста.
   - Насчет этого можете не волноваться, - сказал Хейдин глядя
на свинку. Она встала, потянулась и громко принюхалась к миске
с фруктами на столе.
   - Жасмина не отказалась бы от штучки-другой, - сказад Брон.
- Вы не возражаете?
   - Берите,  берите,  -  безропотно  отозвался губернатор,  и
громкое  чавкание  наполнило  комнату,   пока   он   записывал
координаты и направления.

   4.

   Им пришлось поторопиться, чтобы покинуть город до рассвета.
Когда они подошли к лагерю, небо на востоке уже стало серым, и
животные проснулись и шевелились.
   - Думаю, мы останемся здесь по меньшей мере еще на день,
- сказал Брон,  вскрывая  ящик  с  витаминным  кормом.  Квини,
восьмисотфунтовая   свинья  польско-китайской  породы,  весело
хрюкнула,  услышав  его  слова,  поддела  охапку   листьев   и
подбросила ее в воздух.
   - Да,  здесь у вас конечно,  неплохая  кормежка,  особенно,
если  вспомнить,  сколько  времени  вы  провели на корабле.  Я
собираюсь немного прогуляться,  Квини,  и  вернусь  к  вечеру.
Присмотри пока за порядком. Кудряш! Мо! - Крикнул он.
   В ответ из лесу донесся треск,  и через секунду  из  кустов
вырвались  два  длинных  серовато-черных тела - тонна костей и
мышц на копытах. На пути Кудряша оказалась трехдюймовая ветка,
но   он  не  стал  ни  тормозить  ни  сворачивать  в  сторону.
Послышался резкий треск,  и  он  подбежал  к  Брону,  покрытый
сломанной  ветвью.  Брон отбросил ее в сторону и осмотрел свое
ударное войско.
   Это были  два борова,  близнецы из одного помета,  и весили
они более полутонны каждый.  Обычный дикий кабан весит до  400
килограммов    и    является    самым   быстрым,   опасным   и
раздражительным из крупных животных. Кудряш и Мо были мутанты,
на треть тяжелее своих диких предков и во много раз умнее.  Но
ничего не изменилось;  они все  так  же  оставались  быстрыми,
опасными  и  раздражительными.  Их  десятидюймовые  клыки были
покрыты колечками из нержавеющей стали, чтобы они не треснули.
   - Мо,  я хочу,  чтобы ты остался здесь с Квини, а она будет
за старшего.
   Мо сердито взвизгнул и затряс большой головой. Брон ухватил
горсть толстой щетины между лопатками Мо, в его любимом месте,
и  стал  ее  почесывать  и  подергивать.  Мо с довольным видом
забурчал через нос.  Он был свиной гений,  что делало  его  на
человеческом  уровне  чем-то  вроде  слабоумного  с  задержкой
развития - если не считать того,  что он все-таки не  человек.
Он  понимал  простые  команды  и  выполнял их в пределах своих
способностей.
   - Останься  и охраняй,  Мо,  останься и охраняй.  Смотри на
Квини,  она знает,  что делать.  Охраняй,  но не убивай. Здесь
растет  много  вкусных  вещей  -  а когда я вернусь,  получишь
сахар.  Кудряш идет со мной,  и все получат  сахар,  когда  мы
вернемся.  - Отовсюду донеслось счастливое хрюкание, и толстый
бок Квини прижался к его ноге.
   - Ты тоже идешь, Жасмина, - сказал Брон, - Хорошая прогулка
не    даст    тебе    наделать    глупостей.    Пойдет     еще
Мейзи-Ослиная-Нога; ей тоже не мешает размяться.
   Жасмина была его трудным ребенком.  Хотя она выглядела  как
наполовину выросшая хавронья,  на самом деле это была взрослая
свинья карликовой породы - одной из  пород  маленьких  свиней,
которых  когда-то вывели для лабораторных нужд.  В этой породе
селекция  шла  по  разумности  и  понятливости,   и   Жасмина,
вероятно, имела самый высокий I.Q. из всех свиней, вышедших из
стен лаборатории.  Но тут была и обратная  сторона:  Вместе  с
разумностью  возрастала  и нестабильность,  почти человеческая
истерия,  словно ее ум постоянно балансировал на грани  срыва.
Если  ее  оставляли  с  другими  свиньями,  она принималась их
дразнить и мучить,  и нарывалась на неприятности, поэтому Брон
всегда  брал  ее  с собой,  когда приходилось оставлять стадо,
даже на короткое время.
   Мейзи была совсем другой - типичная хорошо упитанная свинья
одной из распространенных  пород.  Она  не  отличалась  особым
умом,  то  есть  была  нормальной  свиньей,  зато  плодовитой.
Некоторые жестокие люди могли бы сказать,  что она хороша лишь
для бекона.  Но у нее был приятный характер и она была хорошей
матерью;  она только что кончила выкармливать  свой  очередной
выводок. Брон взял ее с собой, чтобы дать отдохнуть от поросят
и сбросить лишний вес,  потому что она чересчур  располнела  в
полете от малой подвижности.
   Брон изучил карты и обнаружил обозначенную на них  просеку,
тянущуюся в том направлении,  куда он собирался идти, почти до
самого плато.  Он легко мог пройти со  своими  свиньями  и  по
открытой  местности,  но  идя  по  просеке,  они сэкономили бы
немного времени.  Он  сориентировал  карманный  гирокомпас  по
ошметкам  на  флюгере  контрольной  башни космопорта,  а затем
установил направление,  которое должно было вывести к  дороге,
ведущей  на Плато Духов.  Он указал рукой в нужную сторону,  и
Кудряш,  наклонив голову, бросился в кусты. Послышался хруст и
треск  - совершенный первопроходец проделывал дорогу там,  где
ее не существовало.
   По поросшей  травой дороге,  вьющейся среди холмов,  шагать
было легко.  В лагере лесорубов,  должно быть, уже давно никто
не бывал,  потому что на дорогу не виднелось отпечатков колес.
Свиньи рыскали в сочной траве,  время от времени  отправляя  в
рот   кусочек   чего-нибудь  слишком  соблазнительного,  чтобы
удержаться от искушения, хотя Мейзи протестующе повизгивала от
непривычной  для нее нагрузки.  Вдоль дороги иногда попадались
деревья, но в основном земля была расчищена и засажена. Кудряш
остановился,   повернулся   и   показал   на  густые  заросли,
вопросительно буркнув.  Жасмина и Мейзи остановились  рядом  с
ним, глядя в ту же сторону, подняв головы и прислушиваясь.
   - Что? Что там такое? - Спросил Брон.
   Опасности не было,  это было ясно,  потому что иначе Кудряш
настраивался бы уже  на  атаку.  Свиньи,  с  их  более  тонким
слухом,  прислушивались  к  чему-то,  что он не слышал,  и что
заинтересовало, но не испугало их.
   - Пошли,  -  сказал  он.  -  Нам  еще  далеко  идти.  -  Он
подтолкнул Кудряша в бок,  но с таким же  успехом  он  мог  бы
пнуть ногой каменную стену.  Кудряш, стоя на месте, пропахал в
земле копытом борозду и дернул головой в направлении зарослей.
- Ладно,  согласен,  если ты настаиваешь. Я никогда не спорю с
боровами которые весят полтонны.  Пойдем  посмотрим,  что  там
такое.  -  Он  потрепал  ему  толстую щетину между лопаток,  и
Кудряш побежал в сторону деревьев.
   Не прошли  они  и  пятидесяти метров,  как Брон сам услышал
звук - пискливое  вскрикивание  птицы  или  какого-то  мелкого
животного. Но почему это обеспокоило свиней? Потом он внезапно
понял, что это такое.
   - Это ребенок - он плачет! Вперед, Кудряш!
   Ободренный Кудряш  поспешил   вперед,   пробиваясь   сквозь
заросли  так  быстро,  что  Брон  едва  поспевал  за ним.  Они
выбежали на  пологий  илистый  берег  темного  пруда,  и  крик
превратился  в  громкое  всхлипывание.  Маленькая девочка,  не
старше двух лет, сидела по пояс в воде, мокрая и несчастная.
   - Держись,   сейчас  я  тебя  вытащу,  -  крикнул  Брон,  и
всхлипывание перешло в рев.  Кудряш встал на  краю  скользкого
илистого  берега,  и Брон,  держась за его крепкую неподвижную
лодыжку,  наклонился к воде.  Ребенок  потянулся  к  нему,  он
подхватил  ее  свободной  рукой  и вытянул на берег.  Она была
мокрая и несчастная, но сразу перестала плакать, когда он взял
ее на руки.
   - Ну и что же нам теперь с тобой  делать?  -  Спрсил  Брон,
выбравшись  на  сухое  место.  На  этот  раз  он услышал ответ
одновременно со свиньями.  Издалека донесся  непрерывный  звон
колокольчика.  Он направил свиней в нужном направлении,  а сам
зашагал следом по дороге, пропаханной в зарослях Кудряшом.
   За опушкой  зарослей  начинался  открытый  луг.  На вершине
холма  стоял  красивый  фермерский  дом.  Возле  дома   стояла
женщина,  звонившая  в  большой  ручной колокол.  Она заметила
Брона,  как только он вышел из-за  деревьев,  и  побежала  ему
навстречу.
   - Эми, - воскликнула она, - ты цела, малышка! - Она прижала
к себе ребенка,  не обращая внимания на потоки грязи, потекшие
на ее белый передник.
   - Нашел  ее  возле  пруда,  мэм.  Она застряла в грязи и не
могла выбраться. По-моему, она всего лишь перепугалась.
   - Не  знаю,  как  вас  и  благодарить.  Я  думала,  что она
заснула,  когда я пошла доить коров.  Должно быть выбралась из
кроватки...
   - Благодарите не меня,  мэм,  а моих свиней.  Они услышали,
как она плачет, а я лишь последовал за ними.
   Тут женщина впервые заметила животных.
   - Какая  прекрасная  свинья,  - сказала она,  с восхищением
разглядывая округлые бока Мейзи.  - Мы держали дома свиней, но
когда  эмигрировали сюда,  то купили коров для молочной фермы.
Теперь я об этом жалею. Позвольте мне дать им свежего молока -
и вам тоже. Это самое малое, чем я могу вас отблагодарить.
   - Большое спасибо, но нам надо торопиться. Мы присматриваем
участок  для  хутора,  и  мне хотелось бы добраться до плато и
вернуться до темноты.
   - Только не туда!  - С ужасом воскликнула женщина, прижимая
к себе девочку - Туда нельзя!
   - Почему нельзя? На карте эти земли выглядят совсем неплохо.
   - Нельзя и все...  там есть кто-то.  Мы стараемся о них  не
говорить.  Их нельзя увидеть.  Но я знаю, что они там есть. Мы
когда-то пасли коров на склоне того холма, а склон был обращен
к плато.  И знаете,  почему мы перестали это делать? Они стали
давать меньше молока - почти вдвое меньше,  чем другие коровы.
Там происходят странные вещи,  очень странные.  Можете сходить
посмотреть,  если надо,  но обязательно  вернитесь  до  захода
солнца. Вы быстро поймете, что я имею в виду.
   - Спасибо,  что сказали,  я вам очень благодарен. Ну, раз с
девочкой все в порядке, то мы пойдем.
   Брон свистнул  свиньям,  помахал  на  прощание  фермерше  и
зашагал в сторону дороги.  Плато начинало его интересовать все
больше и больше.  Поэтому он все  время  поторапливал  свиней,
несмотря  на  тяжелое дыхание и укоризненные взгляды Мейзи,  и
через час они прошли мимо покинутого  лагеря  лесорубов  -  не
из-за  странных  ли  событий  на плато?  - И стали подниматься
вверх по склону, заросшему лесом. Здесь был край плато.
   Они пересекли  ручей,  и  Брон  дал свиньям вволю напиться,
пока он вырезал себе  палку  для  облегчения  подъема.  Мейзи,
разгоряченная   быстрой   ходьбой,   с   оглушительным   шумом
плюхнулась в воду  и  стала  купаться.  Привередливая  Жасмина
гневно  взвизгнула  и,  отбежав  в сторону,  стала кататься по
траве,  чтобы вытереть те места,  где ее  забрызгало.  Кудряш,
пыхтя и урча, как довольный жизнью локомотив, подсунул нос под
гнилое бревно весом почти в тонну,  отодвинул его в сторону  и
теперь  с  удовольствием  поглощал  многочисленных насекомых и
прочую  живность,  обнаруженную  под  бревном.  Отдохнув,  они
двинулись дальше.
   Подъем на плато не был долгим,  и  поднявшись  наверх,  они
увидели  пологую  равнину с растущими кое-где деревьями.  Брон
снова сверился  с  компасом  и  показал  Кудряшу  направление.
Кудряш фыркнул и пропахал в земле борозду копытом,  прежде чем
двинуться вперед,  а Жасмина с повизгиванием прижалась к  ноге
Брона.
   Брон тоже почувствовал это, и подавил невольную дрожь. Было
что-то  - как бы это описать?  - странное в этом месте.  Он не
имел понятия,  почему у него появилось такое ощущение,  но оно
возникло.  И свиньи,  казалось, чувствовали тоже самое. Была и
другая странность:  не было видно  ни  одной  птицы,  хотя  на
холмах  внизу  их обитало множество.  Не виднелось и ни одного
животного.  Свиньи,  конечно, привлекли бы его внимание к ним,
если бы он этого не заметил.
   Брон поборол странное чувство и пошел вслед за Кудряшом,  а
две другие свиньи,  все еще протестуя,  мелкими шажками бежали
рядом,  стараясь быть  как  можно  ближе  к  его  ногам.  Было
очевидно, что все они ощущали это присутствие опасности и были
встревожены.  Все,  кроме Кудряша,  потому что любые  странные
эмоции или ощущения лишь подстегивали его раздражительность, и
он рвался вперед, полный рвущейся наружу ярости.
   Когда они  вышли  на открытое место,  не осталось сомнений,
что они пришли  куда  хотели.  Повсюду  валялись  сломанные  и
скрученные  ветви,  выдранные  молодые  деревца,  а всю поляну
усеивали обрывки палаток и  обломки  снаряжения.  Брон  поднял
остатки  передатчика  и  увидел,  что его металлический корпус
сдавлен и покорежен, словно его выкручивала рука гиганта.
   И все   время,   что   он   провел  на  поляне,  он  ощущал
напряженность и беспокойство.
   - А ну-ка,  Жасмина,  - сказал он, - попробуй взять след. Я
знаю,  что здесь уже несколько недель поливали дожди и светило
солнце, но какой-нибудь след мог остаться. Давай-ка, понюхай.
   Жасмина задрожала,  отрицательно покачала головой  и  снова
прижалась  к  его  ноге:  он ощутил,  как она трясется.  У нее
наступил один из приступов,  и она ни на что не годится,  пока
он  не пройдет.  Брон ни в чем ее не обвинял - он,  в какой-то
степени, сам был в таком же состоянии. Он дал Кудряшу понюхать
один  из  ящиков,  И  боров  мощно  втянул воздух,  но все его
внимание было направлено  на  другое.  Его  глазки  шарили  по
сторонам,  пока  он  принюхивался,  затем  он обежал поляну по
краю,  обнюхивая землю,  чихая и фыркая, чтобы очистить нос от
грязи.  Брон  решил,  что боров что-то нашел,  когда тот начал
рыть землю клыками,  но это оказался всего лишь сочный корень,
который он учуял. Он начал его жевать, и вдруг поднял голову и
направил настороженные уши в сторону леса, забыв о торчащем из
рта корне.
   - Что там?  - Спросил Брон,  потому что обе  другие  свиньи
тоже смотрели в ту сторону,  внимательно прислушиваясь. Их уши
дернулись,  и внезапно раздался громкий треск,  словно  что-то
большое ломилось сквозь кусты.
   Внезапность атаки  едва  не  погубила  Брона.   Треск   еще
раздавался  в  отдалении,  когда  Прыгун  с торчащими из пасти
желтыми тридцатисантиметровыми клыками выскочил из леса  прямо
перед  Броном.  Брон  видел  изображения этого вида гигантских
сумчатых,  живших  на  планете,  но   действительность   снова
отличалась от того,  что он представлял. Четырехметровый зверь
стоял на задних ногах,  и даже знание того, что это не хищник,
а  клыки  нужны  ему,  чтобы  копаться  в  болотах,  вовсе  не
прибавляло спокойствия.  Они использовались и против врагов, а
Брон  явно отноcился в этот момент к этой категории.  Существо
прыгнуло вперед и нависло перед ним; клыки метнулись вперед.
   Кудряш, рыча  от  ярости,  ударил зверя в бок.  Даже четыре
метра покрытого коричневым мехом животного не  смогли  устоять
против полутонного разъяренного борова,  и гигант покачнулся и
упал на спину.  На бегу Кудряш дернул головой,  вонзил клыки в
ногу  зверя  и  сделал в ней длинную рану.  С быстротой молнии
боров развернулся и повторил атаку.
   Прыгун понял,  что нарвался на неприятность. Ревя от боли и
страха,  он побежал обратно как раз в тот  момент,  когда  его
приятель,  во время схватки продиравшийся через лес,  появился
на поляне.  Кудряш снова развернулся на  месте  и  бросился  в
атаку.  Прыгун - этот, судя по размеру, был самцом - мгновенно
оценил ситуацию,  и она ему не понравилась.  Его приятелю было
больно  -  и  он  громко возвещал всему миру - а причиной тому
явно было разъяренное злобное существо,  со  свистом  мчащееся
ему навстречу. Недолго думая, второй Прыгун повернулся и исчез
среди деревьев.
   Во время  этих  событий  Жасмина носилась вокруг,  почти не
помогая,  но явно на грани нервного срыва.  Мейзи,  не обладая
быстрой  реакцией,  лишь  стояла,  хлопая  ушами  и  изумленно
хрюкая.
   Когда Брон    сунул    руку   в   карман,   чтобы   достать
успокоительную таблетку для Жасмины,  из кустов почти ему  под
ноги выползла длинная зеленая змея.
   Брон застыл на месте,  вынув руку обратно, потому что знал,
что  смотрит  в лицо смерти.  Это был "ползучий ангел",  самая
ядовитая змея на Троубри,  и более ядовитая, чем любая из змей
Земли.  Она  обладала  тем же аппетитом к мясу,  что и удавы -
потому что была удавом по манере охоты - но также и клыками  и
полными   ядом   ядовитыми  железами.  Змея  была  возбуждена,
извивалась и готовилась напасть.
   Было очевидно,  что  упитанная  розовая  Мейзи,  заботливая
мать,  не обладает рефлексами и темпераментом  нужными,  чтобы
справиться с атакующим зверем вроде Прыгуна,  но змея - совсем
другое дело.  Мейзи взвизгнула и прыгнула  вперед,  передвигая
свое массивное тело с удивительной ловкостью.
   Змея, увидев  приближающуюся   массу   колышущейся   плоти,
нанесла  удар,  мгновенно  отклонилась  назад и ударила снова.
Мейзи,  пыхтя от усилий, повернула голову, обернулась, еще раз
взвизгнула  и  стала  наступать на колышущуюся в боевой стойке
змею.  Та громко зашипела и снова ударила  клыками,  вероятно,
удивляясь каким-то уголком своего недоразвитого мозга,  почему
этот обед не падает замертво,  чтобы его  можно  было  съесть.
Если  бы  она знала о свиньях немного больше,  то вела бы себя
совсем по-другому. Вместо этого она атаковала опять, и к этому
времени яд у нее почти кончился.
   Хотя порода  свиней,  к  которой  принадлежала  Мейзи,   не
отличается   особо  толстым  слоем  жира,  самки  этой  породы
довольно жирны.  Мейзи же была толще обычного.  Ее зад  -  так
некие  грубые  личности  могли  бы  обозвать  ее окорока - был
покрыт  толстым  слоем  жира.  А  в  жировой   прослойке   нет
кровеносных сосудов.  В ней и остался змеиный яд,  и оттуда он
не мог попасть в кровь и  повредить  свинье.  Со  временем  ее
организм нейтрализует его и выведет. Змея атаковала снова - но
беззвучно, потому что яд у нее совсем кончился. Мейзи подалась
вперед  и ударила ее копытами - прочным и острым орудием.  Как
змеям может нравиться убивать  свиней,  так  и  свиньям  очень
нравиться поедать змей.  Визжа и тяжело дыша,  Мейзи наступила
на змею и оттоптала ей голову.  Тело  еще  извивалось,  и  она
продолжала  топтать,  пока  змея  не  превратилась в несколько
неподвижных  обрубков.  Только  тогда   она   остановилась   и
принялась   за  еду,  урча  от  удовольствия.  Зме