до  минимума.  Радиус
действия  малютки  составлял  два  фута. Радиофон активировался, если в этой
зоне оказывалась любая часть тела жертвы.
     - Могу я задать тебе  вопрос, Хенгли?  - прервал он разглагольствования
своего врага.
     Хенгли недовольно поморщился, потом кивнул.
     - Валяй. Что тебя интересует?
     - Очевидное.  Зачем ты это сделал? Я хочу сказать, перебежал на  другую
сторону,   оставил   созидательную   работу   ради...   ради   разрушительно
предательства.
     - Много ты в этом понимаешь!  - проорал  Хенгли. -  Позитивная  работа,
разрушительное  предательство.  Война.  Мир.  Это  всего лишь  слова,  и мне
понадобились годы, чтобы  это понять.  Что может  быть более созидательного,
чем вознести себя... и эту планету на вершину могущества? Это в моей власти,
и я это сделаю!
     - Власть,  вот оно, ключевое слово, - Нил вдруг почувствовал  безмерную
усталость.  - Мы  покорили  звезды,  но  не  расстались  со  своими  мелкими
страстишками.  Наверное, в  них нет ничего плохого, если  мы  держим  их при
себе. Беда приходит, когда  мы начинаем навязывать  их другим. Что ж, с этим
покончено. Во всяком случае, на этот раз.
     Одним движением он сдернул радиофон с пиджака и бросил на стол Хенгли.
     - Прощай!
     Маленький  механизм запрыгал по столу, и  Хенгли  отпрянул, взвыв,  как
раненый  зверь.  Схватил пистолет,  попытался  одновременно выстрелить  и  в
радиофон, и в Нила. Опоздал. Радиофон зажужжал раньше.
     Нил подпрыгнул. Даже  он почувствовал легкий  электрический  удар. Хотя
получил лишь микроскопическую дозу направленного излучения.
     Потому что весь удар пришелся на Хенгли. Активированное поле устройства
сканировало его  нервную  систему и  точно настроилось  на микрочастоту,  по
которой передавались  сигналы  в  эфферентной нервной  системе.  А  закончив
настройку, нанесло энергетические удары.
     Последствия были  ужасными.  Каждое  нервное  волокно отреагировало  по
максимуму. И все мышцы сократились, следуя полученным командам.
     Нил  закрыл  глаза, прикрыл  их рукой,  отвернулся. Не  мог  он на  это
смотреть.  Эпилепсический  припадок  иной  раз  приводил  к   тому,  что  от
одновременного сокращения мышц=сгибателей и разгибателей у человека ломалась
рука или нога. У Хенгли сократились все сгибатели и разгибатели. Последствия
были ужасны.
     Нил пришел в себя уже на  улице. Бежал,  не разбирая дороги. Перешел на
шаг, огляделся. Занималась заря, на улицах не было ни души. Впереди светился
вход на станцию подземки, Нил направился к нему. Беда миновала, при условии,
что он будет соблюдать осторожность.
     Задержавшись на  верхней ступени  лестницы, Нил  полной  грудью вдохнул
свежий воздух нового утра. Мелодичный сигнал возвестил о приближении поезда.
Восходящее солнце залило небо кровью.
     - Кровь,  -  воскликнул Нил.  -  Неужели мы по=прежнему должны убивать?
Разве нет другого пути?
     Виновато оглядел пустынную улицу, но его никто не слышал.
     Перескакивая  через  ступеньку,  Нил  сбежал по  лестнице  на платформу
подземки.


     Перевел с английского Виктор Вебер

     Переводчик Вебер Виктор Анатольевич
     129642, г. Москва Заповедная ул. дом 24 кв.56. Тел. 473 40 91

     HARRY HARRISON
     THE K-FACTOR



    Гарри Гаррисон.
    День после конца света


     © Copyright Garry Garrison
     © Copyright Перевел с английского Виктор Вебер (v_weber@go.ru)
     Date: 2 Jan 2002


     Кусок планеты не поражал размерами, но пришлось довольствоваться малым.
Потому что все остальное  превратилось в  камни, пыль, мусор. А тут все=таки
остался участок земли, большая часть  крестьянского дома, растущее перед ним
дерево, даже  пятачок пастбища с  замороженным бараном. И ничего больше.  Со
всех сторон земля резко  обрывалось, кое=где из  нее торчали  корни. На краю
сидел мужчина, болтая ногами над пустотой. Отбросил сучок,  который медленно
скрылся из виду. Звали его Френк, а девушку,  которая устроилась на качелях,
закрепленных на ветви дерева - Гвенн.
     - Я же не пытался взять тебя силой, - выглядел Френк мрачнее тучи. - Ты
же знаешь, я не животное. Просто расстроился, ты  должна это понимать, конец
света  и все такое. Мне стало очень одиноко.  Вот я  и  подумал, что поцелуй
поможет мне забыть о случившимся. Поможет нам забыть.
     - Да, Френк, - Гвенн, чтобы раскачаться, оттолкнулась ногой от земли.
     - Так что у тебя не было причин для оплеухи. Все=таки мы - один экипаж.
     - Я же извинилась  за то, что ударила тебя, Френк. Я тоже расстроилась,
ты должен это понимать. Такое случается не каждый день.
     - Нет, не каждый.
     - Так что не злись на меня. Лучше раскачай.
     - Я не то, чтобы злюсь, - Френк поднялся, стряхнул со штанины форменных
брюк несколько замерзших травинок. - Наверное, немного обиделся, может, даже
впал  в депрессию. Невелика  радость -получить  оплеуху от  женщины, которую
любишь, - он толкнул Гвенн.
     - Пожалуйста,  давай  не  возвращаться  к  этому разговору,  Френк. Все
кончено.  Ты так  говоришь  только потому, что тебе  кой=чего хочется.  И ты
знаешь, что я люблю другого.
     - Гвенн,  дорогая, взгляни фактам в лицо. Ты больше не увидишь Роберта,
никогда...
     - Полной уверенности у меня нет.
     -   А  у   меня  есть.  Планета  взорвалась,  мгновенно,  безо  всякого
предупреждения,  со  всеми,  кто  находился  на  ней. Мы были  в космическом
корабле  по  другую стороне луны и только поэтому остались  живы. Но  Роберт
разделил  общую  судьбу. Он находился в  Миннеаполисе, а Миннеаполиса больше
нет.
     - Мы этого не знаем.
     -  Знаем.  Я  не  думаю,  что  Миннеаполису удалось  выбраться  из этой
передряги. Наш радар обнаружил  только  этот кусок  планеты.  Крупнее ничего
нет.
     Гвенн нахмурилась, опустила ногу, остановив качели.
     - Может остаться и кусок Миннеаполиса.
     - С Робертом, замерзшим, как этот баран.
     - Какой ты жестокий... ты просто хочешь причинить мне боль!
     - Ну  что ты,  - стоя сзади,  он  нежно  обнял ее за плечи. - Я не хочу
причинять тебе боль. Просто ты не должна уходить  от реалий. Остались только
ты и я. И я тебя люблю. Всем сердцем.
     Пока он  говорил,  его  руки соскользнули с  плеч,  двинулись  ниже, на
упругие округлости. Но Гвенн дернулась, спрыгнула с качелей на землю, отошла
на пару шагов, уставилась на замерзшего барана.
     - Интересно, он что=нибудь почувствовал?
     - Кто... Роберт или баран?
     - Как ты жесток!
     Она топнула ножкой,  угрожающе вскинула  руку, когда он двинулся к ней.
Френк что=то пробурчал себе под нос и плюхнулся на качели.
     - Давай спустимся с небес на землю. Давай забудем все, что случилось на
корабле.  Забудем,  что  я  пытался подкатиться к  тебе, забудем,  что хотел
уложить в койку. Забудем все. Начнем жизнь с чистого листа.  Сама  видишь, в
какой мы ситуации. Мы остались вдвоем. Я - Адам, ты - Ева...
     - Гвенн.
     - Я знаю, что тебя зовут Гвенн. Я хочу сказать, что мы теперь, как Адам
и Ева, и на нас лежит ответственность за возрождение рода  человеческого. Ты
понимаешь?
     - Да. Я думаю, ты по=прежнему пытаешься соблазнить меня.
     - Черт побери, какая разница, что ты думаешь! Это  наш долг. Провидение
уберегло нас именно потому...
     - Вроде бы ты говорил мне, что ты - атеист.
     - А ты говорила, что  ходишь в  церковь. Я смотрю  на ситуацию  с твоей
позиции.
     - А я - с твоей. Ты - сексуально озабоченный.
     - Скажи спасибо. Значит, у нас будет много детей. Родить их и вырастить
- наш долг перед человечеством.
     Гвенн, глубоко задумавшись, погладила барана по голове.
     - Не знаю. Может, наилучший вариант - раз и навсегда со всем покончить.
Мы взорвали мир, не  так  ли? Можно сказать, загрязнили  окружающую среду во
вселенском масштабе.
     - Ты, конечно,  шутишь. Мы не знаем, что произошло. Возможно,  какая=то
случайность...
     - Хороша случайность.
     - Ты  же знаешь, как бывает...  -  Френк вскочил  с  качелей,  шагнул к
Гвенн. -  Забудь о человечестве, - взмолился он. - Думай только о нас. Мы же
остались  вдвоем,  больше  никого. Тепло соприкосновения, конец одиночества,
восторг поцелуя, слияние плоти...
     - Если подойдешь ближе, я закричу!
     - Кричи, сколько влечет! - проорал Френк,  со злобой и горечью, схватил
Гвенн, рванул на себя. - Кто услышит?  Я тебя  люблю... хочу... не могу  без
тебя...
     Она попыталась  вырваться,  замотала  головой,  но  сила  была  на  его
стороне. Он поцеловал ее в щеку, в шею... и она перестала сопротивляться.
     - Так ты  все=таки насильник? - прошептала она, глядя ему  в глаза. Еще
мгновение он прижимал ее к себе. Потом его руки повисли, как плети.
     - Нет.  Я  не насильник.  Просто симпатичный парень  с  сильным половым
влечением и развитым чувством вины.
     - Так=то лучше.
     - Не лучше -  гораздо  хуже! Разве может  последний оставшийся на Земле
мужчина испытывать  чувство вины?  Окружавший меня буржуазный  мир умер, а я
по=прежнему несу в себе его мораль. Что,  по твоему, случилось с тобой, если
б я  повел  себя,  как должно самцу? Просто схватил и  навязал бы тебе  свою
волю?
     - Не говори гадостей.
     -  Я  не  говорю   гадостей,  просто  хочу,  чтобы  твоя  светловолосая
бестолковка  начала хоть  немного  соображать. Кроме тебя и меня никого нет,
понимаешь? Нас  только двое.  У нас есть этот кусок Земли, а  под ним  - наш
космический  корабль,  бортовые  системы  которого  создают  силу тяжести  и
генерируют  воздух. Атомная  энергетическая  установка  проработает  еще  на
тысячу  лет.  Пищевой  синтезатор  будет нас  кормить.  Так что мы,  образно
говоря, всем обеспечены.
     - Обеспечены для чего?
     - Вот  об этом я  тебя и спрашиваю. Мы  будем мирно стареть, как добрые
приятели, в  своих каютах? Ты будешь вязать, я - смотреть старые  фильмы. Ты
этого хочешь?
     - Мне не понравилось слово "бестолковка".
     - Не уходи от вопроса. Ты этого хочешь?
     - Я как=то не думала...
     - Так подумай. Мы здесь. Одни. До конца нашей жизни.
     - Похоже, подумать стоит, - она склонила голову,  посмотрела на  Френка
так, словно видела впервые. - Можешь поцеловать меня, если хочешь.
     - Еще как хочу!
     - Но ничего больше. Только поцеловать. В порядке эксперимента.
     Получив разрешение,  Френк заметно  присмирел. Осторожно приблизился  к
ней. Гвенн закрыла глаза, задрожала  всем  телом, когда  Френк обнял ее.  Он
прижал  Гвенн к себе, поцеловал в закрытые глаза. Она задрожала вновь, но не
попыталась вырваться. Не запротестовала и когда его губы нашли ее и  впились
в  них долгим, страстным поцелуем.  Когда  же от опустил руки  и отступил на
шаг, она открыла глаза. Френк нежно ей улыбнулся.
     - Роберт целовался лучше, - констатировала Гвенн.
     В ярости Френк  пнул барана  и  запрыгал  на одной ноге, ухватившись за
вторую и постанывая от боли: с тем же успехом он мог пнуть гранитный валун.
     - Как я понимаю, он был хорош и в постели, - вырвалось у него.
     - Просто чудо, - признала Гвенн. - Поэтому мне так трудно даже смотреть
на  другого мужчину. Кроме того, я ношу под сердцем его  ребенка,  а это еще
больше все усложняет.
     - Ты..?
     - Беременна. Такое случается, знаешь ли. Роберт еще не знает...
     - И никогда не узнает.
     - Ты ужасный!
     -  Извини.  Так  это  прекрасно,  великолепно.  Мы  увеличили  генофонд
человечества  на пятьдесят процентов. Сын Роберта  сможет  жениться на нашей
дочери, или наоборот.
     - Это же инцест!
     - В Библии инцеста нет, так? Когда начинаешь все заново, это правило, а
не исключение. Об инцесте речь зайдет гораздо позже.
     Гвенн вновь села на качели, глубоко задумалась. Вздохнула.
     -  Не  получится.  Так  не положено.  Во=первых,  ты  хочешь,  чтобы мы
занимались любовью, не поженившись, а это грех...
     - С Робертом у тебя так и было!
     -  Да,  но  мы собирались пожениться. А с тобой  это невозможно.  Мы не
можем  пожениться, потому что некому  зарегистрировать наш брак. А потом  ты
хочешь  иметь  детей, хочешь,  чтобы  они совершили  инцест...  это  слишком
ужасно. На этом нельзя созидать новый мир.
     - У тебя есть идея получше?
     - Нет. Но и твоя мне не нравится.
     Френк тяжело опустился на землю, в изумлении покачал головой.
     - Я просто не могу поверить тому, что сейчас происходит, - разговаривал
он, похоже,  сам  с собой. - Последний мужчина и последняя  женщина спорят о
теологии, - он вскочил, охваченный гневом. - Хватит! Никаких споров, никаких
дискуссий! -  он сорвал  с себя  рубашку.  - Все начнется прямо здесь, прямо
сейчас. Мы  положим начало новому миру.  Не  могут сдерживать меня моральные
нормы, которые обратись в  прах вместе с планетой. Теперь все буду решать я.
Язык, на котором я говорю, станет языком многих поколений. Если я скажу, что
вода -  это  эггх,  во веки вечные  все  будут  говорить  эггх,  не  задавая
вопросов. Я теперь Господь Бог!
     - Ты сошел с ума, - Гвенн попятился.
     - Бог, если хочу им быть. Остановить  меня некому. Захочу - побью тебя,
и за это  ты будешь меня любить. А не полюбишь - побью вновь. Так чего ты не
кричишь?  -  он  бросил  рубашку  на землю,  надвигаясь  на  Гвенн.  -  Я  -
единственный, кто услышит твой крик, и мне на него наплевать.
     Он расстегнул ширинку,  и  с ее  губ  сорвался сдавленный вскрик. Френк
лишь рассмеялся.
     - Выбирай! - проревел он. - Можешь наслаждаться, можешь ненавидеть, мне
без   разницы.   Я   -  носитель  спермы.   Из  моих   чресел  выйдет  новое
человечество...
     Он замолчал, потому что земля, на которой они стояли, качнулась.
     - Ты почувствовала? - спросил Френк.
     Гвенн кивнула.
     - Земля качнулась, словно по ней ударили.
     - Другой корабль! - он быстро застегнул ширинку. Схватил рубашку, начал
торопливо надевать. Гвенн  взбила  рукой волосы, пожалела о том, что при ней
нет зеркальца.
     - Кто=то ходит, - указал Френк. - Там, - оба прислушались к шорохам под
их  миром.  Потом  послышалось  тяжелое  дыхание,  на край  земли  взобрался
человек. В гидрокостюме, оставлявшем открытыми только голову и руки.
     Зеленого цвета.
     -  Он...  зеленый,  - вырвалось  у Гвенн.  К  Френку  дар  речи  еще не
вернулся. Мужчина поднялся, отряхнул пыль с рук, поклонился.
     - Надеюсь, не помешал.
     - Нет, все в порядке, - ответила Гвенн. - Заходите.
     - Почему вы зеленый? - спросил Френк.
     - Я мог бы спросить, почему вы - розовые.
     - Только без шуток, - пальцы Френка сжались в кулаки. - А не то...
     - Я очень сожалею, - мужчина  вскинул зеленые руки и отступил на шаг. -
Прошу вашего  прощения. Все это очень печально, как для вас, так и для меня.
Я - зеленый, потому что я - не землянин. Я - инопланетянин.
     - Маленький зеленый человечек! - ахнула Гвенн.
     - Не такой уж я и маленький, - обиделся инопланетянин.
     - Я - Френк, а она - Гвенн.
     -  Рад  познакомиться с  вами.  Мое  имя произнести  вам  будет трудно,
поэтому зовите меня Роберт.
     - Только не Роберт! - взвизгнула Гвенн. - Он мертв.
     - Пожалуйста, извините. Нет проблем. Гораций подойдет?
     - Гораций, а что, собственно вы здесь делаете? - спросил Френк.
     - Видите ли, все это довольно=таки  сложно.  Если  позволите, я начну с
самого начала...
     - А как вам удалось так хорошо выучить английский? - спросила Гвенн.
     - Я это тоже объясню, если вы соблаговолите меня выслушать, - и Гораций
заходил взад=вперед. -  Во=первых,  я  прилетел  с  далекой планеты, которая
вращается вокруг звезды, отстоящей от Солнца на многие и многие  парсеки. Мы
проводили исследование Галактики и мне поручили этот  сектор.  Ваша  планета
произвела на меня сильное впечатление. Как вы легко можете себе представить,
зеленый  - наш любимый цвет.  Я установил средства мониторинга  и подготовил
достаточно полный отчет, естественно, с учетом ограниченного времени. На это
ушло чуть больше двухсот ваших лет.
     - Вы не выглядите таким стариком, - отметила Гвенн.
     -  Все дело в  жизненных циклах,  вы понимаете.  Я не буду называть вам
моего истинного возраста, а то, боюсь, вы мне не поверите.
     - Мне - двадцать два, - сказала она.
     - Как мило. А теперь позвольте  продолжить.  Я  собрал  всю информацию,
необходимую  для  отчета,   выучил  несколько  языков,  я   горжусь   своими
лингвистическими  способностями, но  мало помалу  начал приходить к ужасному
выводу. Человечество... как бы это  выразить... довольно=таки отвратительное
творение природы.
     - Ты и  сам не красавчик, зеленух, -  бросил Френк.  Гораций  предпочел
проигнорировать его реплику.
     - Я хочу сказать, что вы сильны,  умны, плодовиты, многого добились. Но
средства, которыми вы добивались своих впечатляющих успехов, вот что пугало.
Вы - убийцы.
     - Закон выживания, - отчеканил Френк. - У нас не было выхода. Съешь или
съедят тебя, убей или убьют тебя. Выживает сильнейший.
     - Я не буду с  этим  спорить. Разумеется, это  единственная возможность
для  выживания  любой цивилизации,  и я уважаю такую  точку зрения. Но  куда
больше меня  интересует другое:  как ведут себя представители  вида, который
занял  главенствующее  положение  на  планете.  На нашей  планете  мы  стали
доминировать  в незапамятные времена. И с тех пор охраняем  все прочие  виды
жизни, у нас царят мир и порядок. Тогда как ваши люди, воцарившись на Земле,
на этом не успокоились  и  принялись  убивать  друг  друга.  Меня  это очень
огорчило.
     - Никто вашего мнения не спрашивал, - отрезал Френк.
     -  Разумеется. Но мои наблюдения  не только  огорчили, но и встревожили
меня. Моя планета не так  уж и далеко, по астрономическим меркам, и полагаю,
что  рано  или поздно вы ее найдете. А потом,  возможно, захотите перебить и
нас.
     -  Теперь  эта  вероятность ничтожно мала, - вздохнула  Гвенн, отпустив
качели.
     -  Да,  теперь  она,  скорее, теоретическая, но раньше  ее  приходилось
учитывать.  Вот и вышло, что я, интеллигентное, мирное,  разумное  существо,
вегетарианец, никогда  не  обижавший и  мухи,  вдруг задумался  о  возможном
уничтожении моей  родной планеты. Как вы  сами видите,  это очень  серьезная
моральная дилемма.
     - Не вижу,  - Френк покачал головой, потом уставился на инопланетянина.
- Так... вы имеете отношение к тому, что произошло?
     - Я скоро к этому подойду.
     - Сойдет да или нет.
     - Не все  так  просто. Пожалуйста, выслушайте меня. Ситуация  сложилась
чрезвычайно  драматичная. И никто  не мог помочь мне  принять решение. Полет
домой занимал много  времени, и пока я добрался бы туда,  а  мое руководство
приняло  бы  решение,  вы,  люди, могли  бы построить свои  звездолеты и уже
отправиться к нам. Если бы я продолжал наблюдение, вы все равно построили бы
звездолеты  и полетели к моей планете, чтобы  уничтожить ее. В результате я,
мирное существо, замыслил немыслимое.
     - Так это ты взорвал наш мир! - Френк шагнул к пришельцу.
     - Пожалуйста! Никакого насилия! - Гораций  поднял руки, попятился. - Не
выношу насилия, - Френк остановился. Ему хотелось выслушать все до конца, но
кулаков  он  не  разжал.  -  Спасибо,  Френк.  Как я и  сказал,  я  замыслил
немыслимое. Мог я применить насилие ради сохранения мира... или не мог? Если
бы я ничего не предпринял, мою планету и всех ее жителей ждала гибель. И мне
пришлось  выбирать,  какая цивилизация должна выжить. Моя или ваша. Вопрос я
поставил ребром, так что с ответом  проблем не  возникало.  Конечно же, моя.
Поскольку мы более древние, более интеллигентные, интереснее и красивее вас.
И очень мирные.
     - Поэтому ты взорвал наш мир, - подвел итог Френк.
     - Не очень=то мирный поступок.
     -  Нет, не  очень.  Но  в  принципе, это  отдельно взятое, из  ряда вон
выходящее  событие. После  многих мирных столетий, за  которым,  разумеется,
вновь последуют мирные столетия.