ельно хорошая идея, - произнес Дэвид, не понимая, к чему  ведет
весь этот разговор. - Правда, осуществить ее физически  невозможно.  Прошли,
должно быть, многие столетия с тех пор, как было совершено последнее..,  как
это называется... "убийство". Воспитательная психология давным-давно  решила
эту проблему. Разве это не было открытием, окончательно разделившим человека
и существа, стоящие на более низких ступенях развития, доказательством того,
что мы можем обсуждать мысль об  убийстве,  однако  воспитание,  которое  мы
получили в раннем детстве,  делает  невозможным  практическое  осуществление
такого акта? Если  верить  учебникам,  человечество  достигло  колоссального
прогресса, после  того  как  проклятие  убийства  было  навсегда  устранено.
Послушайте, мне хотелось бы знать - что здесь происходит?
   - Барра можно убить, - произнес Эйгг едва слышно.  -  В  мире  существует
человек, способный на это.
   - Кто этот человек? - спросил Дэвид, каким-то ужасным  образом  уже  зная
ответ еще до того, как его отец дрожащими губами произнес:
   - Это ты, Дэвид.., ты...
   Юноша  замер,  его  мысли  вернулись  в  прошлое:  то,  что  раньше  было
непонятным и беспокоило его,  теперь  стало  ясным.  Его  мнение  по  разным
вопросам всегда слегка отличалось от точки зрения  друзей  -  скажем,  когда
один  из  роторов  вертолета  случайно  убил   белку.   Незначительные,   но
беспокоящие мелочи, которые не давали заснуть до глубокой ночи,  когда  весь
дом уже давно спал. "Да, это правда, - понял Дэвид, ничуть не  сомневаясь  в
словах отца. - Интересно, почему это никогда не  приходило  мне  в  голову?"
Такая мысль словно ужасная статуя, похороненная в грунте под ногами,  -  она
всегда была здесь, но никто не видел ее, пока он не  откопал.  И  теперь  он
отчетливо различал злобную гримасу на страшном лице.
   - Значит, вы хотите, чтобы я убил Барра? - спросил он.
   - Лишь ты в состоянии сделать это... Дэви.., ты один.., и это необходимо.
Все эти годы я надеялся, что такой шаг не понадобится, что  твоя  уникальная
способность.., не будет использована. Но Барр продолжает жить. Ради всех нас
он должен умереть.
   - Я не понимаю только одного, - сказал Дэвид, вставая и глядя в  окно  на
знакомые деревья и шоссе вдали под прозрачной  стеклянной  крышей.  -  Каким
образом было изменено мое  воспитание?  Почему  я  не  заметил  изменений  в
процессе того, что было нормальным путем развития?
   - Мы воспользовались твоим плюшевым медведем, - объяснил Эйгг. - Об  этом
не принято говорить, но отвращение к акту  лишения  другого  человека  жизни
вводится в сознание ребенка на протяжении его первых лет с помощью магнитных
лент в игрушке, находящейся у каждого мальчика или  девочки.  Более  позднее
воспитание всего лишь закрепляет выработанный рефлекс, который не  действует
без первоначального этапа.
   - Значит, мой плюшевый мишка...
   - Я изменил его банк памяти лишь в этом отношении. Во всем остальном твое
воспитание ничем не отличалось от воспитания других детей...
   - Теперь мне все понятно,  доктор.  -  В  голосе  Дэвида  звучал  металл,
которого не было раньше. - Как я смогу убить Барра?
   - Вот этим. - Эйгг достал из ящика стола пакет и осторожно развернул его.
- Это старинное примитивное оружие, которое я взял в музее. Я отремонтировал
его и зарядил метательными устройствами -  их  называют  патронами.  -  Эйгг
держал в  руке  черный,  матово  поблескивающий  пистолет.  -  Он  действует
автоматически. Когда нажимают на этот выступ - спусковой крючок, - в патроне
начинается химическая реакция, в результате которой из  переднего  отверстия
пистолета вылетает предмет из свинца с медной оболочкой,  называемый  пулей.
Она двигается вдоль воображаемой линии, проходящей через эти два  выступа  в
верхней части пистолета. Разумеется,  под  воздействием  силы  тяжести  пуля
постепенно опускается, но на минимальном расстоянии - несколько метров - это
можно не принимать во внимание. - Он положил пистолет на стол.
   Дэвид медленно протянул руку  и  взял  пистолет.  Он  удивительно  удобно
поместился в руке,  словно  был  создан  для  нее.  Дэвид  поднял  пистолет,
прицелился и, когда передний выступ оказался в центре выемки в задней  части
пистолета, нажал на  спусковой  крючок.  Раздался  оглушительный  грохот,  и
пистолет подпрыгнул у него в руке. Пуля ударила Эйгга в грудь,  прямо  туда,
где находится сердце, причем с такой  силой,  что  и  мужчина,  и  стул,  на
котором он сидел, опрокинулись на пол.
   - Дэвид! Что ты делаешь? - послышался испуганный крик отца.
   Юноша отвернулся от мертвого тела, распростершегося на полу, и  посмотрел
на отца равнодушным взглядом.
   - Неужели ты не понимаешь, папа? Барр со своими  панстентиалистами  душат
свободу в мире, многие люди страдают от этого; происходит много другого, что
все мы считаем не правильным. Но разве  ты  не  замечаешь  разницы?  Ты  сам
сказал, что после смерти Барра положение  изменится.  Жизнь  снова  двинется
вперед. Как же можно сравнить преступление Барра с  преступлением  тех,  кто
опять воссоздал вот это?
   Не успел Ньюмен осознать весь смысл слов сына и понять, что его ждет, как
тот быстро выстрелил в отца. Торренс закричал и бросился к  выходу,  пытаясь
отпереть дверь. Дрожащие от ужаса пальцы не  слушались.  Дэвид  выстрелил  в
него, но Торренс был  далеко,  и  потому  пуля  лишь  ранила  его  в  спину.
Несчастный упал. Дэвид подошел к нему и, не  обращая  внимания  на  стоны  и
мольбы о пощаде, прицелился и точным выстрелом раздробил ему череп.
   Пистолет вдруг показался  Дэвиду  очень  тяжелым,  и  юноша  почувствовал
какую-то странную усталость. Лифт поднял его на второй этаж. Дэвид  вошел  в
кабинет и, встав на стул, достал с верхней полки из-за ряда  книг  плюшевого
мишку.
   Маленькая  пушистая  игрушка  сидела  посреди  широкой  постели,   махала
короткими лапами и смотрела на Дэвида черными глазками-пуговками.
   - Мишка, - обратился к нему юноша, - я хочу сорвать цветы на газоне.
   - Не надо, Дэви.., рвать цветы нехорошо.., не рви цветы...
   - Мишка, сейчас я разобью окно.
   - Нет, Дэви.., бить окна плохо.., не надо бить окна...
   - Мишка, я собираюсь убить человека.
   ...Тишина, мертвая тишина. Замерли даже лапы и глаза.
   Грохот  выстрела  разорвал  тишину,  и  масса  шестеренок,   проводов   и
изувеченного металла вылетела из  тельца  разорванного  на  части  плюшевого
медведя.
   - Мишка.., о, мишка.., почему ты не рассказал мне об этом? - Дэвид уронил
на пол пистолет и разрыдался.



   Гарри ГАРРИСОН
   КАПИТАН БОРК



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   - Что такое космос? Как на самом деле выглядят  звезды?  На  это  нелегко
ответить. - Капитан Джонатан Борк обвел взглядом серьезные напряженные лица,
ждущие его слов,  и  опустил  глаза  на  свои  руки,  опаленные  космическим
загаром. - Иной раз ты словно падаешь  в  бездонную  яму,  протянувшуюся  на
миллионы и  миллиарды  миль,  а  бывает,  что  ты  чувствуешь  себя  мошкой,
затерявшейся в сверкающей паутине вечности, беспомощным обнаженным существом
под безжалостным светом звезд. И звезды там совсем другие: они  не  мерцают,
как вы привыкли видеть; это точки, откуда льется пронзительный свет.
   Произнося эти слова, капитан Борк в тысячный раз  проклинал  себя  за  ту
ложь, что льется из его уст. Он, капитан Борк, межзвездный пилот, на деле  -
гнусный лжец. Даже после  пяти  орбитальных  полетов  на  Марс  он  не  имел
представления, как на самом деле выглядят звезды. Его тело вело корабль,  но
сам Джонатан Борк командную рубку корабля видел только на Земле.
   Он просто не мог в этом признаться. И когда люди задавали ему вопросы, он
произносил заученные фразы.
   Он вернулся  к  столу,  окруженному  друзьями  и  родственниками.  Прием,
устраивался в его честь, и надо было выдержать до конца. Помогло бренди.
   За час он осушил бутылку, и когда пришло время  выбираться  из-за  стола,
его извинения были приняты с участливым пониманием.
   Он вышел во двор - да, их старинное "семейное  гнездо"  имело  даже  свой
небольшой садик. Прислонился к темной каменной стене, еще хранившей  дневное
тепло. Бренди разливало тепло по  всему  телу,  и,  когда  он  посмотрел  на
мерцающие круги звезд  и  закрыл  глаза,  под  веками  продолжали  танцевать
сверкающие точки.

***

   Звезды. С детства они влекли и манили его. Всю свою жизнь он подчинил им.
Он жаждал стать  одним  из  немногих,  кто  прокладывает  путь  по  звездным
дорогам. Стать пилотом.
   В семнадцать он поступил в Академию, оказавшись самым молодым  курсантом.
И уже через год понял, что звезды  -  это  самый  большой  обман  в  истории
человечества.
   Сначала он прилагал все усилия, чтобы уйти от  этой  нелегкой  мысли;  он
настойчиво искал другие объяснения. Но ничего не  получалось.  Все,  что  он
знал, все, что изучал, подтверждало его странное предположение.
   Он никуда не мог уйти от терзавших его мыслей и наконец решился найти  им
подтверждение. Это случилось во время занятий по психологии, когда курсанты,
используя  теорему  Паллея,  разбирали  проблемы   взаимной   ориентации   в
пространстве и уровня сознания при ускорении. Он нерешительно и робко поднял
руку, но профессор Черник, обладавший орлиным зрением, сразу же увидел ее  и
пригласил юношу встать. Прежде чем Борк осознал, что делает,  слова  хлынули
из него потоком.
   - Профессор, если мы признаем  справедливость  теоремы  Паллея,  то  даже
минимальное  ускорение  отрыва  подведет   нас   к   порогу   сознания.   И,
следовательно, фактор ориентации, как мне кажется... ну, он...
   - Господин курсант, что вы там мямлите? - холодный голос  Черника  резал,
как лезвие бритвы.
   Джон разозлился:
   -  Из  этого  следует  единственный  вывод!  Любой  навигатор,  взявшийся
пилотировать космический корабль, окажется в  таком  беспомощном  состоянии,
что не сможет контролировать свои действия.
   Класс разразился смехом, и  Джон  почувствовал,  что  его  лицо  заливает
горячая краска стыда. Даже Черник, прежде чем ответить, позволил  себе  едва
заметную улыбку.
   - Отлично. Но если это правда, то  полеты  в  космос  невозможны,  а  мы,
заметьте, летаем туда едва ли не каждый день. Я думаю, вам все станет  ясно,
когда в  следующем  семестре  мы  приступим  к  изучению  вопроса  о  пороге
стрессовых ситуаций...
   - Нет, сэр, - прервал его Джон. - Тексты не отвечают на  эти  вопросы,  а
скорее избегают их. Я тщательно проштудировал весь последующий курс.
   - Господин Борк, не хотите ли вы назвать меня лжецом? - Голос Черника был
так же холоден, как его глаза. В аудитории наступила мертвая тишина. - Прошу
вас покинуть помещение. Отправляйтесь к себе в комнату  и  оставайтесь  там,
пока не получите нового приказа.
   С трудом переставляя окаменевшие ноги, Джон пересек аудиторию и вышел.
   Никто не спускал с него глаз, и он чувствовал себя, как приговоренный  на
пути к эшафоту. Похоже, вместо того чтобы получить ответы на  свои  вопросы,
он сам выгнал себя из Академии.
   Теперь ему уже  не  быть  пилотом.  Пилотом  становится  один  из  сотни,
остальные довольствуются работами по обслуживанию космического  флота.  Мало
кому из поступивших удается успешно пройти весь курс Академии;  кажется,  он
оказался среди неудачников...

***

   Когда наконец зуммер интеркома сообщил, что  курсанта  Борка  вызывают  в
апартаменты Президента Академии, он почти  смирился  со  своей  участью.  Он
вскочил с первым же сигналом и быстро прошел к  эскалатору,  который  поднял
его на нужный уровень. Секретарь с каменным лицом кивнул ему, открыл  дверь,
и Джон оказался лицом к лицу с Адмиралом.
   - Профессор Черник сообщил мне об  инциденте.  Кроме  того,  я  прослушал
запись вашего... гм... диспута.
   Это  удивило  Джона:  он   не   предполагал,   что   аудитории   оснащены
записывающими устройствами. Меж тем Адмирал продолжал:
   - Поздравляю вас, мистер Борк. Вы допущены к тренировкам по пилотированию
космических кораблей. Конечно, если вы еще желаете  стать  пилотом.  -  Джон
попытался что-то сказать, но Адмирал остановил  его  движением  руки.  -  Не
торопитесь, я хотел  бы,  чтобы  вы  меня  выслушали.  Как  вы  уже  поняли,
космические полеты - отнюдь не то, что знает о них обычный человек.
   Когда мы начали осваивать космос, то столкнулись с тем, что теряем девять
из десяти кораблей. Девять из десяти!  И  не  техника  подводила  нас,  нет.
Телеметрическая аппаратура, при помощи  которой  мы  следили  за  состоянием
пилотов, показала, в чем причина неудач: полеты  с  околосветовой  скоростью
ввергают человека в состояние, близкое к ступору. Если  даже  он  не  теряет
сознания и сохраняет какой-то контроль над своими действиями,  неспособность
ориентироваться в огромном количестве возникающих факторов совершенно лишает
его возможности управлять кораблем.
   Вы скажете: а как же техника, автоматы, компьютеры? Они  стали  неплохими
помощниками в штатных ситуациях,  но  стоит  обстановке  измениться,  что  в
космосе происходит постоянно, как они моментально "сходят с ума".
   Мы оказались в тупике. Корабль должен был пилотировать человек, но именно
человек не мог этого сделать. В доках стояло множество отличных лайнеров, но
некому было вести их в космос. Мы  пробовали  и  медикаменты,  и  гипноз,  и
множество других  вещей,  стараясь  приспособить  людей  к  существованию  в
космосе. Но все наши попытки приводили к одному и тому же  эффекту  -  пилот
переставал четко контролировать свои  действия.  Правда,  теперь  уже  из-за
воздействия лекарств.
   Решил проблему доктор Моше Коэн, вы должны были слышать о нем.
   - Кое-что: кажется, он был первым директором Психологической службы?
   - Да, только в этом качестве он и известен широкой публике. Может быть, в
свое время ему будет воздано должное. Доктор Коэн открыл дверь в Космос.
   Его теория заключалась в том, что Хомо сапиенс как биологический  вид  не
приспособлен для существования в космосе - полностью и бесповоротно.
   Доктор Коэн приступил к созданию Хомо ново. Под  воздействием  мысленного
внушения и специальных процедур человеческое  тело  способно  к  невероятным
свершениям - например, ходить по огню или  проявлять  совершенно  немыслимую
реакцию.  Доктор  Коэн  пришел  к  выводу,  что  потенциальные   возможности
человеческого тела очень велики,  и  единственное,  что  необходимо,  это  -
воздействовать на мозг Хомо ново, раскрыв его  резервы.  В  результате  всех
этих операций человек обретает как бы две индивидуальности.
   - Я не понимаю, сэр, - прервал его Джон, -  а  не  проще  ли  работать  с
младенцами, изначально готовя их к иной среде обитания?
   - Конечно, - ответил Адмирал,  -  но,  к  счастью,  у  нас  есть  законы,
запрещающие такие исследования. Доктор Коэн никогда даже не  обсуждал  такой
подход; он работал только с  добровольцами.  Кстати,  психиатрия  ведь  тоже
рассматривает случаи раздвоения личности, но там это аномалия,  а  у  нас  -
результат направленного воздействия на "пациента". И то, что кажется ужасным
и нестерпимым для "земного" человека, является нормальной  жизненной  средой
для его космической ипостаси. Именно это второе "я" ведет корабль от планеты
к планете. А  пассажиры  находятся  в  анабиозе,  который  избавляет  их  от
столкновения с жестокой реальностью околосветовых перелетов.
   Программа экспериментов была строго засекречена - на то существовали свои
веские причины. Я могу представить, какие поднялись бы  вопли,  узнай  люди,
что космонавт, пилотирующий корабль, по сути,  пребывает  в  бессознательном
состоянии. - "Наши жизни вручены безумцу!" - всполошились бы они. Поэтому  о
программе знают только инструкторы, пилоты и несколько  высоких  должностных
лиц.
   Как вы убедились, даже студенты Академии не  представляют  себе  истинной
сущности космических пилотов. И  если  курсантам  удается  пробиться  сквозь
дымовую завесу, в изобилии  рассеянную  по  страницам  наших  учебников,  им
предлагается какая-нибудь другая работа в Космофлоте. Если  же  они  одарены
способностью  анализировать  и  делать  выводы  -  как  вы  -   они   поймут
необходимость  таких  программ.  Они  получат  возможность  узнать,  что  им
придется делать, если они добровольно изберут этот путь.
   Полагаю, я сумел ответить на все ваши вопросы.
   Джон задумался.
   - Если позволите, еще один  вопрос.  Что  представляют  собой  эти  самые
"специальные процедуры"? То есть, на самом ли деле я несколько...
   - Сойдете с ума? Ну конечно же, нет. Ваша новая индивидуальность, Джон-2,
может существовать только в космосе, в командной рубке корабля.
   Подлинная же индивидуальность, Джон-1, будет жить и действовать на Земле.
   Единственное неудобство - полная амнезия в отношении того, что происходит
в космосе. Индивидуальности действуют совершенно независимо друг от друга.
   И когда доминирует одна, второй на этот момент словно не существует.
   Джон напряженно думал. Ему потребовалось немного времени,  чтобы  принять
решение.
   - Я хочу стать пилотом. Адмирал. Факты не меняют существа дела.
   Они пожали друг другу руки. Адмирал был слегка печален. Он делал это  уже
много раз. Он знал, что все будет  не  совсем  так,  как  представляли  себе
молодые добровольцы.

***

   Джон оставил Академию в тот же день, даже не успев попрощаться со  своими
приятелями. Тренировочная Школа пилотов, хотя и была  частью  той  же  самой
базы, представляла замкнутый и вполне автономный мир.
   Наконец пришло то, о чем он так долго мечтал. Теперь к нему относились не
как к зеленому курсанту, а как к равному среди  равных.  Он  оказался  среди
немногих избранных. Их было двенадцать, будущих  пилотов,  а  весь  персонал
Школы составлял полторы тысячи человек.  Скоро  стало  ясно,  для  чего  это
нужно.
   Первые несколько недель он подвергался разнообразному тестированию.
   Проводил бесконечные часы в  гипнокамере.  Сначала  его  посещали  ночные
кошмары, и много дней он пребывал в  странном  полусонном  состоянии.  Потом
это, казалось, прошло. Первый этап программы - отделение друг от друга  двух
индивидуальностей - был завершен. И когда это случилось,  Джон-1  ничего  не
узнал о Джоне-2.
   Но он узнал второе "я" другого пилота - это было частью программы.
   Дженкинс,  так  звали  коллегу,  внешне  оставался  прежним  -   стройным
пареньком  примерно  на  год  старше  Джона.  Он  проходил  тест   "Проверка
исправности двигателя в условиях постоянных ускорений". Джон с трудом  верил
своим  глазам.  У  Дженкинса-2  были  бесстрастное  лицо   и   стремительные
молниеносные движения, на которые Дженкинс-1 никогда  не  был  способен.  Он
сидел  в  гравитационной  капсуле,  которую  то  и  дело  швыряло  в   самых
неожиданных направлениях. И в  то  же  самое  время  Дженкинс-2  моментально
перекидывал тумблеры,  нажимал  клавиши  и  кнопки,  повинуясь  огонькам  на
контрольной панели. Его пальцы двигались стремительно и точно, и даже  когда
капсула описала неожиданную дугу с ускорением в 3 "g", он ни на мгновение не
вышел из ритма. Обостренное восприятие  моментально  реагировало  на  каждое
перемещение капсулы, на любое изменение ситуации, и  тело  с  покорностью  и
быстротой автомата слушалось пилота.
   Когда Джон-2 обрел свою сущность, с Джоном-1 произошла неприятность.
   Однажды, вместо того чтобы отправиться в психорубку, он обнаружил себя  в
госпитале. На ладони была глубокая рана, а два пальца оказались сломанными.
   - Это случается при тренировках, - сказал доктор. -  Что-то  произошло  с
гравитационной камерой, и вы спасли себя, вовремя схватившись  за  распорный
брус. Немного повредили себе руку, вот и все. Посмотрите на брус.
   Доктор улыбался,  протягивая  пациенту  кусок  металла,  и,  взглянув  на
обломок, Джон понял причину улыбки. Это был стальной  стержень,  толщиной  в
полдюйма, но согнутый и обломившийся.