Я улыбнулся. Это все равно как если бы немецкий кайзер  подарил  Троцкого,
вооруженного бомбой, русскому царю.
   - Почему ты улыбаешься?, - спрашивал воин.
   - Я счастлив, - ответил я. - Я с удовольствием пойду во дворец  Тироса.
Заметьте, пойду добровольно при одном условии.
   - Рабы не ставят условий, - проворчал воин.
   - А я - исключение, вы ведь  никогда  раньше  не  видели  таких  рабов,
сказал я, перекручивая пистолет вокруг пальца.
   - Хорошо, чего ты хочешь теперь? - потребовал мажордом.
   - Мне кажется, что Юрону следует подарить королю и Кандара. Он  намного
дороже меня и,  если  Юрон  действительно  хочет  продемонстрировать  свою
преданность и высокое почтение, он  должен  сделать  королю  действительно
королевский подарок -  двух  принцев,  вместо  одного:  наследного  принца
Джапала и принца-наследника Корвы. - Я, конечно,  не  сказал  "принца".  Я
сказал "наследника".
   Я поставил это условие не только из-за того, что мне нравился Кандар. Я
понимал, что он может помочь мне спасти Дуари  и  в  конце  концов  бежать
втроем.
   - Это замечательное предолжение, - сказал воин.
   - Но Юрон говорил только о рабе Карсоне, - возразил мажордом.
   - Если я вернусь к Тиросу лишь с одним рабом и должен буду сказать, что
Юрон отказался подарить два, король может разозлиться на него,  -  заметил
воин.
   Мажордом был в затруднении. Все-таки это был Юрон.
   - Я должен посоветоваться с моим хозяином, - ответил тот.
   - Мы подождем, - сказал воин и мажордом скрылся во дворце.
   - Надеюсь, ты не против  идти  со  мной,  -  спросил  я  Кандара.  -  Я
почувствовал, что мы сможем работать вместе,  но  я  не  имел  возможности
обсудить это с тобой.
   - Мне было приятно услышать об этом, - отвечал  он.  -  Мне  бы  только
хотелось, чтобы с нами пошел Артол.
   - Я также хотел бы, но я и так зашел  достаточно  далеко.  Тирос  может
что-то заподозрить, если узнает, что приобрел трех рабов,  которые  дружат
между собой и один из  них  оказался  в  высшей  степени  непокорным.  Мне
кажется, что Юрон хочет обмануть короля.
   Акулоподобный мажордом вернулся во двор. Его жабры легко поднимались и,
обращаясь к воину, он втягивал воздух между зубов.
   - Благородный Юрон счастлив подарить двух  рабов  могучему  Тиросу.  Он
будет счастлив подарить ему даже трех рабов.
   - Это благородно с его стороны, - сказал я, - и если этот воин пожелает
выбрать отличного раба, я бы предложил ему вот этого. Он произвел на  меня
впечатление, как только я попал во дворец Юрона, - и я указал на Артола.
   Мажордом сверкнул на меня своими рыбьими глазами и шумно задул жабрами.
Артол был одним из самых лучших и ценных рабов Юрона.  Воин  посмотрел  на
него, пощупал его мускулы, заглянул в зубы.
   - Отличный экземпляр, - сказал он. - Я уверен, нашему королю понравится
такой подарок.
   Артол был доволен, так как его не  разлучали  со  своим  любимцем.  Был
доволен и я, и Кандар. Стража короля также  была  довольна.  Мажордом  был
расстроен, но я был уверен, что Юрон  был  рад  избавится  от  меня  любой
ценой. Теперь он сможет выходить во  двор,  не  опасаясь  за  свою  жизнь.
Возможно я смогу так испугать Тироса, что он захочет избавиться от  нас  и
даст нам свободу.
   Начальник воинов стоял и глядел на меня. Он, казалось,  думает  о  том,
что я потребую, если он попытается изолировать меня и не решался рисковать
своим авторитетом.
   Кандар, Артол  и  я  стоялм  вместе.  Другие  воины,  рабы  и  мажордом
наблюдали за начальником. Ситуация становилась натянутой и трудной и я уже
был готов разрядить ее предложением  отправиться  во  дворец  Тироса,  как
вдруг шум крыльев и пронзительный свист привлек наше внимание.
   - Гайпалы! - закричал кто-то и в подтверждение  этого  огромный  гайпал
начал падать прямо в бассейн. Воины с металлическими трезубцами и рабы  со
своими деревяшками забегали иссупленно крича и поднимая такой шум, который
бы  мог  отпугнуть  батальон  гайпалов,  но  это  не  удержало  птицу.  Он
пикировала прямо в середину бассейна, недосягаемая для  трезубцев.  Дюжина
брошенных трезубцев пролетела мимо.
   То, о чем так долго я рассказываю, случилось в  считанные  секунды.  За
это время я выхватил свой пистолет и  когда  птица  коснулась  поверхности
воды, пучок лучей пронзил ее тело и  оставил  за  собой  кровавую  полосу.
Затем она, уже мертвая, всплыла на поверхность.
   Воины открыли рты от изумления. Мажордом кивнул головой.
   - Убедились, - сказал он воинам, - что  я  говорил  правду.  Это  очень
опасный человек.
   - Так вот почему Юрон дарит его Тиросу! - воскликнул начальник воинов.
   - Вы не так поняли, - попятился мажордом. - Это самый ценный  из  рабов
Юрона. Он один может охранять детей от гайпалов.  Он  уже  дважды  доказал
это. Юрон решил что Тирос будет рад иметь такого защитника для королевских
детей.
   - Возможно, - проворчал воин.
   - А теперь, - обратился я к воину, - почему вы не ведете нас к  Тиросу?
Почему мы здесь болтаемся и слушаем этого маленького человека?
   Мажордом лишился дара речи.
   - Отлично, - сказал  воин.  -  Пойдем,  рабы!  и,  наконец,  мы  втроем
направились во дворец Тироса: Кандар, Артол и я.



13

   Я  надеялся,  теперь  буду  часто   видеть   Дуари,   но   меня   ждало
разочарование. Дворец Тироса протянулся на многие акры  и,  как  я  вскоре
узнал, отделение для рабов располагалось далеко от королевских покоев, где
служила Дуари. Рабы жили в открытых  сараях,  расположенных  по  периметру
прямоугольника, в центре которого находился бассейн. Внутри прямоугольника
ничего не росло, все было вытоптано босыми и обутыми ногами. Мы  спали  на
матрацах. Бассейн был предназначен для купания.  С  озером  он  соединялся
водопроводом, слишком узким для побега. Ручьи, сбегающие с отдаленных гор,
доставляли в него свежую воду, поэтому оно было чистым и  прозрачным.  Все
помещение содержалось в безупречном порядке и пищевой  рацион  королевских
рабов был намного лучше и богаче всего, что я видел раньше.  Что  касается
бытовых вопросов, то нам не на что было жаловаться. Только  высокомерие  и
грубость охраны отравляли жизнь многих рабов.
   Моя репутация распространилась мгновенно.  Об  этом  я  мог  судить  по
взглядам, которые стража бросала на меня и на  мой  пистолет.  Вскоре  это
распространилось и на рабов и я оказался  в  центре  внимания.  Кандару  и
Артолу то и дело приходилось  рассказывать  историю  моих  столкновений  с
Юроном и его мажордомом. Смех, охвативший рабов  был  таким  громким,  что
подошли охранники и начали хлестать кнутами по ихним спинам. Когда  охрана
подошла к нам достаточно близко, я положил свою руку на рукоятку пистолета
и нас не тронули.
   Среди рабов был мипосанец по имени Плин, дружественно  расположенный  к
нам. Хотя я не любил мипосанцев, но дружба с одним из них могла  оказаться
полезной. Поэтому я, не поощряя этих отношений, не отвергал его дружбы.
   Он очень заинтересовался моим пистолетом и задавал  множество  вопросов
по этому поводу. Он удивлялся, почему меня до сих пор не убили во сне, так
как раб с таким оружием был очень опасен для любого хозяина. Я сказал ему,
что Кандар, Артол и я дежурим по очереди каждую ночь, чтобы  предотвратить
это.
   - И он действительно убьет любого, кто коснется его? - спросил он.
   - Конечно, - ответил я.
   Он покачал головой.
   - Может быть, в остальном ты и прав, но я не верю,  что  можно  умереть
только от прикосновения к нему. Если бы это была правда, ты был бы мертв.
   - Хочешь ли ты дотронуться до него и подтвердить свои слова? -  спросил
я.
   - Конечно, - сказал он. - Я не боюсь этого. Дай мне его.
   Я покачал головой.
   - Нет, - сказал я, - я не могу позволить, чтобы мой друг убил себя.
   Он ухмыльнулся.
   - Ты очень остроумный человек, - сказал он.
   Ну что ж, я также считал его очень умным человеком. Он был единственным
мипосанцем, разгадавшим мою уловку. Я был рад, что он оказался моим другом
и надеялся, что он оставит свои подозрения при себе.
   Для  того,  чтобы  сменить  тему  разговора,  становившимся  для   меня
безвкусным, я спросил у него, почему он попал в рабство.
   - Я был воином у дворянина, - объяснял он, - и вот, однажды, он  застал
нас с одной из его жен. После этого он продал  меня  в  рабство  и  я  был
куплен одним из агентов Тироса.
   - И ты теперь до конца жизни будешь рабом? - спросил я.
   - До тех пор, пока мне  не  удастся  добиться  расположения  Тироса,  -
ответил он. - Тогда меня освободят и, возможно, возьмут на службу к Тиросу
как воина.
   - И ты считаешь, что это может произойти? - спросил я.
   - У меня предчувствие, что это должно случиться очень скоро, -  ответил
он.
   - Ты уже служишь какое-то время во дворце Тироса?
   - Да.
   - Тогда, может быть, ты расскажешь мне кое о чем?
   - Буду рад, если смогу, - уверил он меня. - Что тебя интересует?
   - Моя спутница, Дуари, была куплена агентом Тироса. Ты не видел ее?  Не
знаешь ли где она и как в каких условиях ее содержат?
   - Я видел ее, - сказал Плин. - Она очень красивая и ее содержат в очень
хороших условиях. Она  служит  принцессе  Скабра,  жене  Тироса.  Все  это
благодаря ее красоте.
   - Я не понимаю.
   - Видишь ли, у Тироса много жен, некоторые из которых были рабынями. Но
все они некрасивы. Скабра следит за этим. Она очень ревнива и Тирос  очень
боится ее. Она позволяет ему иметь  нескольких  безобразных  жен.  Но  как
только появляется красивая женщина, как твоя спутница, она забирает  ее  к
себе.
   - Так она в безопасности?
   - До тех пор, пока она служит Скабре, она в безопасности, - ответил он.
   Жизнь в отделении для рабов короля Мипоса была скучной. Охрана посменно
выводила нас на разные работы на территории вокруг дворца. Как правило, им
было лень даже махать кнутами на тех, кто  был  беззащитен.  Что  касается
Кандара, Артола и меня, то нас не трогали  благодаря  моему  пистолету.  А
Плин, который мог получать  деньги  со  стороны,  добивался  иммунитета  и
благосклонности с помощью подкупа. Он терся около меня, подхалимствовал  и
льстил. Я порядком устал от него.
   Я посмеивался над нашим  вынужденным  бездельем,  не  сулившем  никакой
надежды на побег. Мне хотелось, чтобы  мне  давали  больше  работы,  чтобы
чем-то занять себя.
   - Подожди, вот пошлют тебя на корабли, - сказал мне один  из  рабов,  -
там работы достаточтно.
   Тянулись день за днем. Я тосковал  по  Дуари  и  по  свободе.  Я  начал
замышлять фантастические и совершенно невероятные планы бегства. Это стало
моим наваждением. Я не обсуждал их с Кандаром и другими, так как к счастью
я осознавал, насколько они были глупыми. И хорошо, что не обсуждал.
   Однажды за мной пришли от Тироса.  Тирос,  великий  король,  послал  за
рабом! Все отделение гудело  от  возбуждения.  Я  догадывался  почему  был
удостоен такой чести. Сплетни отделения  рабов  и  охраны  дошли  до  ушей
Тироса и разожгли его любопытство  к  странному  рабу,  игнорировавшему  и
дворян и охрану.
   Как известно, именно любопытство погубило кошку, но я опасался как бы в
этом случае не получилось наоборот. Так или иначе  это  вызов  должен  был
изменить монотонность моего  существования  и  давал  возможность  увидеть
Тироса Кровавого.  Я  смогу,  наконец,  попасть  во  дворец  и  попытаться
освободить Дуари. Поэтому накануне я пытался узнать о нем побольше.
   В сопровождении большого отряда воинов меня проводили во дворец  короля
Мипоса.



14

   Мипосанцы не  имеют  или  почти  не  имеют  чувства  прекрасного.  Они,
кажется, не видят уродливого.  Их  улицы  кривые,  дома  кривые.  Гармония
проявляется лишь в обилии дисгармонии. Дворец Тироса не  был  исключением.
Тронный  зал  был   бесформенным   и   представлял   собой   многоугольное
пространство, находящееся где-то  в  посередине  дворца.  В  одних  местах
потолок был высотой в двадцать футов, а в других - не более  четырех.  Его
поддерживали колонны разных размеров с  неровными  поверхностями.  Их  мог
создать только пьяный сюрреалист, страдающий  от  шизофрении,  что  нельзя
считать нормальным, так как сюрреалисты не всегда пьяны.
   Возвышение для трона, на  котором  сидел  Тирос  на  деревянном  стуле,
представлял собой деревянный брусок, который,  казалось,  был  выкачен  из
гигантской  шкатулки  для  игральных  костей  и  был  оставлен  там,   где
остановился. Никто не мог бы поставить его там,  где  он  стоял,  так  как
большая часть комнаты  находилась  сзади  него  и  Тирос  сидел  спиной  к
главному выходу.
   Меня поставили перед троном и я впервые взглянул на  Тироса.  Это  было
неприятное зрелище. Тирос был очень толстым -  единственный  мипосанец  из
виденных мною, чье телосложение было  некрасивым.  Он  был  пучеглазым,  с
огромным ртом. Его глаза были так широко расставлены, что казалось, что он
косит, когда смотрит на вас. Его огромные жабры  были  очень  воспалены  и
казались болезненными. В общем, симпатичным он не был.
   В комнате было полно дворян и воинов. Среди них я сразу  увидел  Юрона.
Его жабры пульсировали и он мягко выдувал  воздух.  По  этим  признакам  я
понял, что он был в отчаянии. Когда его глаза  остановились  на  мне,  его
жабры захлопали от злости.
   - Как поживает благородный Юрон? - поинтересовался я.
   - Молчать, раб! - приказал один из стражников.
   - Но Юрон мой старый друг, - возразил я. - Я уверен, что он рад  видеть
меня.
   Юрон лишь стоял, дул и хлопал жабрами. Я видел как  некоторые  дворяне,
стоявшие рядом с ним, втягивали воздух  через  зубы.  Они,  как  я  понял,
смеялись над его неловким положением. Это наибольшее проявление смеха,  на
которое они были способны.
   Был здесь и Вомер. Я почти что забыл его. Он  смотрел  на  меня  своими
скучными рыбьими глазами. И также меня ненавидел. В  комнате,  наполненной
людьми, не было ни одного дружелюбного существа.
   Когда меня подвели к трону, Тирос уставился на меня.
   - Желтые волосы!, - заметил он. Странное существо.  Юрон  говорит,  что
это очень ценный раб. В чем же его ценность - в  его  светлых  волосах?  Я
многое слышал о тебе, раб. Я слышал,  что  ты  непокорен,  неуважителен  и
носишь оружие, убивающее людей, если только направишь его на них.  Что  за
чушь! Они меня обманывали, не так ли?
   - Возможно Юрон и обманывал, - сказал я.  -  Он  говорил  тебе,  что  я
ценный раб?
   - Молчать! - закричал дворянин, стоящий сбоку от меня. - Рабы не задают
вопросов королю.
   Тирос подал знак, чтобы не мешали.
   - Пусть говорит. Я задал ему вопрос. Его  ответ  интересует  меня.  Да,
раб, Юрон сказал, что ты представляешь собой большую ценность.
   - Он говорил, сколько он заплатил за меня? - спросил я.
   - Это была какая-то очень большая сумма. Я  не  помню,  называл  ли  он
точную сумму, но дал мне понять, что ты стоил ему целого состояния.
   - Он заплатил за меня всего десять клуволов, - сказал я. - Я  не  стоил
ему почти ничего, кроме того он боялся меня. Поэтому он подарил меня тебе.
   - Почему он боялся тебя? - допытывался Тирос.
   - Потому что он знал, что я могу убить его в любой момент.  Поэтому  он
подарил меня тебе. Возможно, Юрон хотел твоей смерти.
   Теперь уже все жабры хлопали и стоял шум от  выдуваемого  воздуха.  Все
смотрели на Юрона.
   - Он лжет, - закричал он. - Я  подарил  его  тебе,  Тирос,  для  охраны
детей. Он дважды спас моих детей от гайпалов.
   - Но он стоил тебе всего десять клуволов? - допытывался Тирос.
   - Я сделал очень выгодную покупку. Я...
   - Но он стоил всего десять клуволов, и ты  испугался  его.  Поэтому  ты
подарил его мне. Теперь Тирос уже кричал. Вдруг он, осененный новой идеей,
остановил свои выпученные глаза на мне.
   - А как я узнаю, что это существо может убить любого, - спросил он.
   - Благородный Юрон сказал об этом, - напомнил я.
   - Благородный Юрон - такой же лжец и как и его отец, - выпалил Тирос.
   - Приведите раба! - крикнул он воину, стоявшему рядом.
   Пока  ждали  появления  раба,  он  снова  остановил  свое  внимание  на
несчастном Юроне. Он поносил и оскорблял Юрона и его предков  до  десятого
колена, затем перешел на жену Юрона и ее предков и  ее  потомство.  Он  не
останавливался до тех пор, пока не привели раба.
   - Приставьте его к этой колонне, - приказал Тирос. Затем  обернулся  ко
мне. - А теперь убей его этой штукой, если ты можешь, - сказал он.
   - Зачем мне убивать этого раба, когда вокруг  столько  моих  врагов?  -
отказался я.
   - Делай то, что я тебе приказал, раб! - велел Тирос.
   - Я убиваю только для самозащиты, - сказал я. - Я не буду его убивать.
   - Ты не можешь убить его - вот в чем причина, - сердился Тирос.  -  Это
существо не может никого убить. Ты великий лжец и ты сумел напугать многих
своими небылицами, но тебе не удастся запугать Тироса.
   - Но я могу легко доказать, что могу убить,  не  причиняя  вреда  этому
беззащитному человеку.
   - Как? - закричал Тирос.
   - Я могу убить тебя, - сказал я.
   Фигурально говоря, Тирос чуть не пробил головой дырку  в  потолке.  Его
жабры яростно захлопали и он выдувал воздух с такой силой, что  в  течение
минуты не мог говорить.
   - Схватить его! - закричал он страже. - Схватить и забрать у него  этот
предмет.
   - Стойте! - приказал я, - если кто-нибудь подойдет или станет  угрожать
мне, я убью тебя, Тирос. Я могу убить любого, находящегося в этой комнате,
если захочу. Но мне не хотелось бы  этого  делать,  если  только  меня  не
вынудят. Все чего я прошу - это освободить мою подругу Дуари, меня и  моих
двух друзей Кандара и Артола. Если вы это сделаете, мы уйдем и  не  тронем
вас. Пока  я  нахожусь  в  Мипосе,  никто  не  может  чувствовать  себя  в
безопасности. Что ты скажешь на это, Тирос?
   Его воины колебались, повернувшись к нему.  Тирос  был  в  затруднении.
Если он покажет страх передо мной, он потеряет свое лицо.  Если  он  будет
настаивать на выполении  своего  приказа,  он  потеряет  жизнь.  Он  решил
уклониться от ответа. Он повернулся к Юрону.
   - Предатель! - вскричал он. - Убийца! Ты подослал этого человека, чтобы
убить меня. Так как он отказался подчиняться тебе, я прощаю ему его слова.
В конце концов он всего навсего невежественное существо низкого  сословия.
Он  ничего  больше  не  понимает.  Но   ты,   негодяй!   Ты   умрешь!   За
государственную измену я приговариваю тебя к смерти и этот  человек  будет
твоим палачом. Уведите этого раба и поставьте Юрона  на  его  место  возле
колонны, - приказал он.  Потом  он  повернулся  ко  мне.  -  А  теперь  мы
посмотрим, что сделает это существо. Убей Юрона!
   - Я уже говорил, что убиваю только  для  самозащиты.  Если  ты  хочешь,
чтобы я кого-нибудь убил, подойди сам и попробуй напасть на меня,  или  же
замолчи.
   Как и большинство деспотов-тиранов, Тирос был полусумашедшим. Он совсем
или почти не контролировал свое состояние и теперь был взбешен. Он  злился
и мычал, хлопал жабрами и рвал на себе бороду. Но я  видел,  что  он  меня
боится, так как не сделал ни одного движения, чтобы атаковать  меня  и  не
отдал приказа, чтобы это сделали другие.
   - Послушай, - сказал я. Мне надо было кричать,  чтобы  быть  услышанным
из-за шума, который он создавал. - Освободи нас, как я предлагал  тебе,  и
дай нам возможность уйти. Если ты не сделаешь этого, я буду вынужден убить
тебя, чтобы совершить побег.
   - Надо избавиться от него любой ценой, - сказал один из придворных.
   Это было спасительной соломинкой для Тироса.
   - Если это воля моего народа, - сказал он,  -  я  подумаю  над  ней.  А
сейчас возвратите его в отделение для рабов и больше не показывайте мне.



15

   Когда я вернулся  в  отделение,  то  обнаружил,  что  раб,  которого  я
отказался убивать, рассказал историю моего столкновения с Тиросом.  И  как
всегда бывает со сплетнями, самое главное в них было  утеряно.  Одни  рабы
смотрели на меня как на воскресшего из могилы, другие как на заключенного,