ОЛЬЦА ЯРОСТИ

   Я замер, ошеломленный, на мгновение павший духом. Внезапно свет зажегся
вновь. Я увидел стену и череду дверей, проходящую передо мной. Которая  из
них вела к жизни? Какую следовало выбрать?
   Я чувствовал себя очень усталым и практически беспомощным. Меня терзали
муки голода и жажды. Я  подошел  к  столу  в  центре  комнаты.  Надо  мной
насмехались вино и молоко из семи чаш. Одна  из  семи  была  безобидной  и
быстро утолила бы изнуряющую меня жажду, которая превратилась почти что  в
пытку. Я осмотрел содержимое каждой чаши, тщательно обнюхав их. Среди  них
были две чаши с водой, содержимое одной из которых было слегка мутноватым.
Я был  уверен,  что  в  ней,  такой  неприглядной  с  виду,  и  содержится
неотравленная жидкость.
   Я поднял эту чашу. Мое пересохшее горло умоляло сделать  хотя  бы  один
глоток. Я поднес чашу к губам, но тут меня  одолели  сомнения.  Пока  есть
хотя бы один ничтожный шанс выжить, я не должен  рисковать.  Я  решительно
поставил чашу обратно на стол.
   Бегло осмотрев комнату, я увидел в тени за столом, около стены, стул  и
кушетку. По крайней мере, если  я  не  могу  ни  есть,  ни  пить,  я  могу
отдохнуть и, быть может, поспать. Я не собирался оправдывать ожиданий моих
тюремщиков так долго, сколько это возможно. С  этой  мыслью  я  подошел  к
кушетке.
   Освещение в комнате было скверным. Однако его все же хватило,  чтобы  в
тот миг, когда я уже собирался броситься на кушетку, различить,  что  ложе
было покрыто острейшими металлическими шипами. Мои мечты о  спокойном  сне
развеялись.  Обследование  стула  показало,  что  он  снабжен  такими   же
колючками.
   Какую подлинно дьявольскую жестокость обнаружили тористы в  изобретении
этой комнаты и ее приспособлений! В  ней  не  было  ничего,  пригодного  к
употреблению, что не таило бы в себе смертельной опасности, за исключением
пола. Я так устал, что растянулся во всю длину прямо на  полу,  который  в
этот момент казался мне роскошным ложем.
   Его неудобство и жесткость становились все более заметными,  но  я  был
так  утомлен,  что  пребывал  на  грани  сна  и  почти   задремал,   когда
почувствовал, как что-то коснулось моей голой спины -  что-то  холодное  и
влажное на ощупь.
   Во мне тотчас зародилось подозрение, что это какая-то новая дьявольская
форма пытки. Я вскочил на ноги. На  полу,  извиваясь  сползались  ко  мне,
мельтешили змеи всех видов и размеров. Многие из них  были  омерзительными
существами совершенно  неземного  вида:  саблезубые  змеи,  рогатые  змеи,
ушастые змеи, змеи синего, красного,  зеленого  и  пурпурного  цвета.  Они
выползали  из  дыр  внизу  стены,  расползались  по  полу,  словно  искали
чего-нибудь, что они могли бы употребить по назначению, то есть сожрать. В
общем-то, они искали меня.
   Теперь даже пол, который я  считал  единственной  оставшейся  радостью,
предал меня. Я запрыгнул на стол  и  уселся  посреди  отравленной  пищи  и
питья, наблюдая за ужасными рептилиями, которые кишели внизу.
   Внезапно я снова почувствовал сильное искушение попробовать еду, но  на
этот раз причины  были  посерьезнее  голода.  Я  увидел  в  ней  выход  из
безнадежности своего положения.
   Каковы были мои шансы выжить? Мои тюремщики знали, помещая  меня  сюда,
что мне никогда не выйти отсюда живым. Как глупо было надеяться на  что-то
хорошее в таких обстоятельствах!
   Я подумал о Дуари, но отогнал от себя эти  мысли.  Даже  если  каким-то
чудом я выберусь отсюда, каковы мои шансы снова увидеть ее? Я даже не имею
понятия, в каком направлении лежит Вепайя, земля ее народа,  куда  Камлот,
скорее всего, везет ее прямо сейчас.
   Сразу после того, как меня взяли в плен, я питал  слабую  надежду,  что
Камлот высадит боевой отряд из экипажа "Софала", чтобы  попытаться  спасти
меня. Но я давно  уже  отказался  от  этой  надежды,  так  как  знал,  что
первейшая его обязанность - служить Дуари, дочери его  короля,  и  никакие
соображения не помешают ему незамедлительно отправиться в обратный путь  к
Вепайе.
   Пока  я,  погруженный  в  раздумья,  наблюдал  за  змеями,  в   тишине,
нарушаемой только противным шелестом и шипением, послышались слабые звуки,
напоминающие женские крики. Я отстраненно подумал:  интересно,  какие  еще
ужасы происходят в этом страшном городе? Что бы это  ни  было,  я  не  мог
этого предотвратить; так что это меня мало волновало,  особенно  при  виде
внезапного интереса ко мне, возникшего у змей.


   Одна из самых больших змей - гигантская ужасная  тварь  футов  двадцати
длиной - подняла голову на  уровень  стола  и  рассматривала  меня  своими
немигающими глазами, лишенными век. Мне показалось, что я почти  что  могу
прочесть смутные мысли, возникающие в тупом мозге рептилии, реагирующей на
присутствие пищи.
   Змея опустила голову на стол и медленно заскользила ко мне.
   Я быстро осмотрел комнату в поисках какого-либо выхода. Бесполезно.  По
периметру комнаты через  равные  промежутки  располагались  двери,  теперь
неподвижные. Пол перестал вращаться  практически  сразу  после  того,  как
включили свет. За одной из этих дверей,  таких  одинаковых  внешне,  лежит
жизнь; за шестью другими - смерть. На полу между дверями и мной были змеи.
Они расположились на полу неравномерно, оставались промежутки, по  которым
можно было  быстро  пробежать  с  риском  наткнуться  на  змею  разве  что
случайно. Но даже одна змея, если она окажется ядовитой,  может  оказаться
для меня столь же смертельной, как и все они, вместе взятые.  Кроме  того,
меня пугало полное незнание многочисленных разновидностей,  представленных
здесь.
   Жуткая голова змеи, неотвратимо приближалась ко мне. До сих  пор  я  не
мог понять, каким образом она собирается напасть. Я не  знал,  атакует  ли
она меня ядовитыми клыками, попытается ли раздавить в сжимающихся  кольцах
тела,  или  просто  схватит  широко  разинутыми  челюстями,  проглотит   и
переварит. В детстве я видел, как змеи переваривают лягушек  и  птиц...  В
любом случае, перспективы были далеко не самыми приятными.
   Я бросил быстрый взгляд на двери. Стоит  ли  рискнуть  всем  в  попытке
испытать судьбу?
   Отвратительная голова все приближалась. Я отвернулся от змеи,  все-таки
решившись броситься к двери, путь к которой был относительно свободным.
   Она была не хуже других, честное слово! У меня был только один шанс  из
семи, только одна попытка  использовать  этот  шанс,  и  не  было  способа
отличить одну дверь от другой. За каждой меня могла ожидать  жизнь  -  или
смерть. По крайней мере, один шанс все же был. Оставаться же  там,  где  я
находился сейчас, означало наверняка стать жертвой этой ужасной рептилии -
шансов выиграть сражение с ней не было вовсе.
   Удача всегда сопутствовала мне больше, чем другим,  больше,  чем  можно
рассчитывать. И сейчас что-то подсказывало мне, что судьба влечет  меня  к
той самой двери, за которой лежат жизнь и свобода. Так что я  спрыгнул  со
стола с  оптимизмом,  почти  уверенный  в  успехе,  и  бросился  прочь  от
распахнувшейся пасти гигантской змеи  по  направлению  к  назначенной  мне
судьбой двери.
   Но я не последовал бездумно совету интуиции. Сказано ведь  -  "На  бога
надейся, а сам  не  плошай".  В  моем  случае  эту  поговорку  можно  было
перефразировать  так:  "На  бога  надейся,  а  путь  к  отступлению  держи
открытым".
   Я знал, что двери из круглой комнаты открываются наружу и, как только я
пройду через одну из них, она закроется за мной. Возврата  не  будет.  Как
это предотвратить?


   Все, что мне пришлось рассказывать так долго, заняло в действительности
всего  несколько  секунд.  Я  быстро  перебежал  комнату,  увернувшись  от
одной-двух змей, попавшихся мне на пути. Но я все время отдавал себе отчет
в том, что вокруг меня раздается отнюдь не ласковое шипение  и  неприятный
свист, а змеи корчатся  и  извиваются,  устремляясь  следом  за  мной  или
наперехват.
   Не знаю, что заставило меня прихватить шипастый стул, когда я  пробегал
мимо него. Эта мысль пришла ко мне откуда-то из глубины подсознания.  Быть
может, я неосознанно надеялся использовать его, как оружие защиты.  Но  он
послужил мне другим образом.
   Когда ближайшие змеи почти нагнали меня, я добрался до двери. Теперь  у
меня не было времени для  дальнейших  размышлений.  Я  распахнул  дверь  и
шагнул в мрачный коридор за ней. Он в точности походил на тот коридор,  по
которому меня привели в комнату семи дверей. Надежда вспыхнула  у  меня  в
груди с новой силой, но все же я заблокировал дверь шипастым  стулом  -  я
старался не плошать!
   Я сделал всего несколько шагов, и кровь замерзла  у  меня  в  жилах  от
самого ужасного рева, какой я когда-либо слышал. Во мраке  перед  собой  я
увидел два пылающих  огненных  глаза.  Я  открыл  дверь  пятого  коридора,
ведущего в логово сарбана!
   Я не колебался. Я знал наверняка, что в темноте этой мрачной дыры  меня
ждала смерть. Причем она  не  ждала,  она  приближалась!  Я  повернулся  и
побежал обратно, навстречу  опасностям,  которые  уже  казались  меньшими!
Подумаешь,  несколько  полудохлых  змеек!  Пробегая  в  дверной  проем,  я
попытался выдернуть стул и захлопнуть дверь  перед  мордой  дикого  зверя,
который преследовал меня. Но что-то не  сложиллось.  Дверь,  приводимая  в
движение сильной пружиной, закрылась слишком быстро, раньше, чем  я  успел
убрать с дороги стул. К тому же, она прижала его так сильно, что я не смог
его вытащить. Там он и остался, придерживая дверь полуоткрытой.
   Мне приходилось попадать в серьезные переделки, но в такую  -  никогда.
Передо мной были змеи, самая крупная из них  поджидала  меня  на  столе  с
неслыханным аппетитом. Позади был грозно рыкающий сарбан.
   Справа от двери змей  было  немного  меньше.  Перепрыгивая  через  них,
шипящих и бросающихся на меня, я очутился возле стола  в  тот  самый  миг,
когда сарбан ворвался в комнату.
   Змея качнулась мне навстречу, я оббежал вокруг  стола  и  запрыгнул  на
него с противоположной стороны. Какой бы бесполезной и глупой не была  эта
затея, иного выбора у меня не оставалось. Когда я уже стоял на столе среди
блюд и чаш с отравленной пищей и питьем  и  обернулся  взглянуть  в  глаза
своей судьбе, то увидел, что жалкий одинокий шанс выжить все еще сражается
из последних сил за мою удачу.
   На середине дороги между дверью и столом сарбан  -  ревущий,  рыкающий,
воинственный монстр -  был  осажден  змеями.  Он  фыркал,  наносил  удары,
раздирая их на куски,  но  они  продолжали  нападать,  шипели,  бросались,
оплетались вокруг него. Их тела, разорванные  пополам,  оторванные  головы
все еще пытались добраться до него, и со всех сторон комнаты ползли десять
змей взамен каждой уничтоженной.


   Над всеми возвышалась, массивная  и  угрожающая,  гигантская  рептилия,
которая забыла  обо  мне,  увидев  нового  врага  и  новую  пищу.  Сарбан,
казалось, понимал, что эта тварь представляет собой достойного противника.
Меньших змей он разбрасывал с раздраженным презрением, но к большой всегда
был обращен мордой и направлял на нее самые злобные  атаки.  Но  чего  они
стоили? Да ничего.
   Со скоростью молнии стальные извилистые кольца стремительно свивались и
развивались, избегая ударов, как  опытный  боксер.  В  каждое  открывшееся
место змея ударяла со страшной силой, глубоко вонзая клыки в окровавленную
плоть сарбана.
   Рев и вой хищника смешивались с шипением рептилий, создавая,  наверное,
самый ужасный шум, какой только может вообразить себе человек. По  крайней
мере,  так  казалось  мне,  запертому  в  кошмарной  комнате,  заполненной
ужасными орудиями смерти.
   Кто победит в этой битве титанов? И какая мне разница, в чей желудок  я
в результате попаду? И все же я не мог смотреть на схватку без волнения  и
интереса.
   Это был кровавый поединок, но вся пролитая кровь принадлежала сарбану и
меньшим змеям. Огромная тварь, которая выигрывала в этой дуэли (так что  у
нее было больше шансов пообедать мной после боя), пока была невредима. Как
ей удавалось перемещать свое громадное туловище достаточно  быстро,  чтобы
избегать диких бросков сарбана, я  не  в  силах  понять.  Хотя,  возможно,
объяснение заключается в том, что  она  обычно  встречала  бросок  ужасным
ударом головы, который отбрасывал сарбана назад наполовину оглушенным и  с
новой раной.
   Вот сарбан прекратил нападать и стал отступать назад. Я  смотрел,  как,
подобно челноку ткача, движется голова  огромной  змеи,  следуя  за  всеми
движениями  противника.  Маленькие  змеи  обвились  вокруг  сарбана;   он,
казалось, не замечал их. Затем внезапно он развернулся кругом и устремился
ко входу в коридор, ведущий к его логову.
   Этого, очевидно, и ждала змея. Она  лежала,  наполовину  свернувшись  в
кольца, на том же месте, где дралась. Теперь она взвилась  в  воздух,  как
гигантская, внезапно отпущенная пружина. С такой  быстротой,  что  я  едва
уследил за  ее  действиями,  она  обернулась  дюжиной  колец  вокруг  тела
сарбана, подняла разинутую пасть сзади над загривком зверя и ударила!
   Ужасный вой вырвался из пасти хищника, но  кольца  сдавили  его,  и  он
затих.
   Я вздохнул с облегчением, подумав, что целого сарбана  надолго  хватит,
чтобы удовлетворить голод этой двадцатифутовой змеи и отвлечь ее  внимание
от других возможных источников пищи. Пока я строил эти  прогнозы,  могучая
победительница развила свои кольца  и  медленно  повернула  голову  в  мою
сторону.
   Я завороженно смотрел некоторое время в эти  холодные  глаза,  лишенные
век,  затем  к  своему  неописуемому  ужасу  увидел,  как  тварь  медленно
заскользила к столу. Она двигалась не стремительно, как в схватке, а очень
медленно.   В   этом   движении   была   неотвратимость,   предначертанная
окончательность, почти парализовавшая меня.
   Я смотрел, как змея снова поднимает голову на уровень стола. Я смотрел,
как голова скользит ко мне между блюдами. Я больше не  мог  вынести  этого
измывательства над моей беспомощностью и  безоружностью.  Я  повернулся  и
бросился бежать - неважно куда, хоть куда-нибудь, хоть на  противоположную
сторону комнаты, лишь бы избежать на  мгновение  холодного  мерцания  этих
гибельных глаз.



3. ПЕТЛЯ

   В следующую секунду я снова услышал далекий женский крик, а лица  моего
коснулась петля, свисающая со стропил, которые терялись в густой тени.
   Крик, как и прежде, не произвел на меня особого впечатления,  но  петля
породила совершенно новую мысль - между прочим, совершенно  не  ту  мысль,
для порождения которой она была здесь повешена.  Петля  предлагала  способ
кратковременного бегства от змей, и я не замедлил им воспользоваться.
   В тот момент, когда я прыгнул вверх и схватился за веревку выше  петли,
я почувствовал, как морда змеи коснулась моей босой ноги. Снизу  раздалось
громкое яростное шипение. А я, перехватывая веревку то  одной,  то  другой
рукой, взбирался наверх, в  мрачную  тень,  где  надеялся  найти  хотя  бы
временное убежище.
   Верхний конец веревки был привязан к металлическому болту с отверстием,
закрепленному в большой балке. Я взобрался на эту балку и посмотрел  вниз.
Могучая змея шипела и извивалась подо мной. Она подняла вверх треть своего
туловища и пыталась обвиться вокруг свисающей веревки,  чтобы  последовать
за мной наверх. Я отскочил в сторону.
   Честно говоря, я сомневался, что змея такой  толщины  и  веса  способна
взобраться  по  столь  ненадежной  и  тонкой  веревке.  Однако,  не  желая
рисковать, я поднял веревку вверх и намотал ее на балку. По  крайней  мере
на ближайшее время я был в безопасности и вздохнул с облегчением. Затем  я
осмотрелся.
   Тень была густой и почти непроницаемой для взгляда, но все  же  у  меня
сложилось впечатление, что потолок комнаты  находится  очень  высоко  надо
мной. Я стоял на  скрещивающихся  балках;  таких  балок  было  много,  они
пересекали всю комнату в разных направлениях. Я решил  исследовать  второй
этаж западни с семью дверями.
   Стоя во весь рост на балке, я осторожно продвигался к  стене.  У  конца
балки я обнаружил узкий карниз, который  примыкал  к  стене  и,  очевидно,
тянулся вокруг комнаты. Он был двух футов шириной и не имел перил. Похоже,
это было что-то вроде строительных лесов,  оставленных  рабочими,  которые
сооружали здание.
   Я отправился в разведывательный рейд по этому карнизу, осторожно пробуя
перед собой каждую доску, прежде чем стать  на  нее,  и  придерживаясь  за
стену. Когда я ступил на карниз, я вновь услышал вопль, который уже дважды
привлекал мое внимание. Но я все еще гораздо больше  интересовался  своими
собственными неприятностями, чем неприятностями неизвестной мне женщины.
   Мгновением позже мои пальцы нащупали нечто, что окончательно  вытеснило
из моих мозгов все мысли о кричавшей женщине. На ощупь это была рама двери
- или окна. Обеими руками я ощупал свою находку. Да, это была дверь! Узкая
дверь примерно шести футов высотой.
   Я нащупал дверные петли. Поискал щеколду - нашел! Я осторожно пошевелил
ее и почувствовал, как дверь слегка поддается в мою сторону.
   Что лежит за ней?  Какие-нибудь  новые,  дьявольски  хитро  придуманные
разновидности смерти или пыток? Быть может. А, может быть, свобода.  Я  не
мог узнать этого раньше, чем отворю врата тайны.
   Я колебался, но недолго. Медленно потянул дверь  на  себя,  внимательно
глядя в расширяющуюся щель. На меня  повеяло  дыханием  ночного  ветра.  Я
увидел слабое свечение венерианской ночи.
   Могло ли оказаться, что со всей  своей  хитростью  тористы  просмотрели
этот путь побега из смертельной комнаты? Я едва мог  поверить  в  это,  но
единственное, что мне оставалось делать - это перешагнуть порог и рискнуть
встретить то, что там окажется.
   Я открыл дверь и вышел наружу -  на  кольцевой  балкон,  идущий  вокруг
башни. Балкон был пуст, насколько я мог разглядеть в сумеречном свете - во
всяком случае, в той части, которая была доступна моему взгляду.
   На внешнем крае балкона был низкий парапет,  за  которым  я  скорчился,
знакомясь с новой ситуацией. По-видимому, мне не  угрожала  никакая  новая
опасность, но я  все  время  оставался  начеку.  Я  осторожно  продвигался
вперед, когда крик снова прорезал тишину ночи. На этот  раз  он  показался
мне весьма  близким.  Раньше  стены  башни,  в  которой  я  был  заключен,
заглушали его.


   Я двигался в направлении звука, продолжая свой  путь.  Я  искал  способ
спуститься вниз, на землю,  а  вовсе  не  прекрасную  незнакомку,  которую
следовало вызволять из беды. Боюсь, что в  этот  момент  я  был  бездушным
эгоистом, далеким от рыцарства. И по правде сказать, меня сейчас ничуть не
тронуло бы, если бы я узнал, что все до одного жители Капдора находятся  в
смертельной опасности - и мужчины, и женщины.
   Продвигаясь по балкону вокруг башни, я добрался до такого места, откуда
увидел другое здание, расположенное всего в нескольких ярдах от  башни.  В
тот же миг я увидел нечто, что в высшей степени меня заинтересовало и даже
обнадежило. Это был узкий мостик, переброшенный с балкона,  на  котором  я
стоял, на балкон соседнего здания.
   Одновременно  возобновились  крики.  Похоже,  они  доносились   изнутри
здания, которое я только что обнаружил. Однако перебраться по мостику меня
манили вовсе не крики, а надежда найти там путь, ведущий вниз, на землю.
   Быстро перейдя  на  противоположный  балкон,  я  добрался  по  нему  до
ближайшего угла. Завернув за  угол,  я  увидел  свет,  падающий  из  окон,
расположенных на том же этаже.
   Сначала я хотел было повернуть назад - если я решусь пройти мимо  окон,
меня могут заметить. Но снова послышался крик, и на этот раз он был  таким
близким, что я понял - кричат в той же комнате,  из  окон  которой  падает
свет.
   В крике слышалась такая безнадежность, такой ужас, что я больше не  мог
оставаться равнодушным. Отбросив  осторожность,  я  подошел  к  ближайшему
окну.
   Окно было распахн