мы
сейчас живы благодаря копью.
   - Здесь внизу,  неподалеку,  -  показал  я,  -  тянется  полоска  леса,
который, похоже, растет по берегам речушки. Там мы найдем, из чего сделать
новое копье. Надеюсь, найдем и воду - я пересох, как пустыня.
   - Я тоже, - сказала Дуари. - И голодна. Может, тебе удастся  убить  еще
одного басто.
   Я рассмеялся.
   - На этот раз я сделаю копье для тебя, и лук со стрелами тоже. Судя  по
тому, что ты уже совершила, скорее ты способна охотиться на басто, чем я.
   Мы лениво дошли до леса, который был примерно на  расстоянии  мили.  Мы
шли по мягкой траве бледнофиолетового оттенка. Со всех сторон  в  изобилии
росли цветы. Среди них были пурпурные, синие и  бледножелтые.  Их  листья,
как и цветки, были странными и неземными. Я видел соцветия и листья  таких
цветов, для которых у нас нет названия, таких цветов, которых до  сих  пор
не видел ни один земной глаз.
   Такие вещи заставляют меня размышлять о странной изоляции наших чувств.
Каждое чувство живет в своем собственном мире, и хотя оно всю жизнь  живет
рядом со своими собратьями-чувствами, оно ничего не знает об их мирах.
   Мои глаза видят цвет; но мои пальцы, мои уши, мой нос, мой язык никогда
не узнают этого цвета. Я даже не могу описать его так, чтобы ваши  чувства
почувствовали его так, как я чувствую его, в том случае,  если  это  новый
цвет. Еще в меньшей степени поддаются описанию запах,  вкус  или  ощущение
незнакомого вещества.
   Только при помощи сравнения  я  могу  передать  вам  ландшафт,  который
простирался перед нашим взором. А в нашем мире нет ничего, с чем бы я  мог
его  сравнить  -  этот  сияющий  облачный  слой  вверху,  бледные   нежные
пастельные цвета луга и леса, туманные горы вдали. Ни  резкого  света,  ни
густых  теней.   Странный,   прекрасный,   жутковатый   пейзаж.   Манящий,
таинственный, всегда зовущий к новым исследованиям, новым приключением.
   На равнине между обрывом и лесом  небольшими  группами  росли  деревья.
Между ними лежали, или паслись на открытых местах животные,  которые  были
для меня совершенно новыми. Я не встречал таких ни  здесь,  ни  на  Земле.
Даже беглого взгляда было достаточно чтобы понять, что они принадлежали  к
разным видам.
   Некоторые были большими и неуклюжими, другие маленькими и изящными.  Но
все они были от нас слишком далеко, чтобы рассмотреть их в подробностях. Я
был рад  этому,  ибо  подозревал,  что  среди  такого  разнообразия  диких
животных по крайней мере некоторые должны оказаться опасными для человека.
Но, как и все животные, за исключением голодных хищников и  человека,  они
не проявляли стремления напасть на нас, пока мы не цепляемся к ним сами  и
не подходим слишком близко.


   - Я вижу, что мы здесь не останемся голодными, - заметила Дуари.
   - Надеюсь, что некоторые из этих маленьких созданий хороши на  вкус,  -
засмеялся я.
   - Я уверена, что вот тот большой под деревом на вкус  замечателен,  вот
тот, который на нас смотрит, - она указала на огромное  косматое  животное
размером со слона. Дуари обладала чувством юмора.
   - Быть может, у него  такая  же  уверенность  насчет  нашего  вкуса,  -
предположил я. - Смотри, он идет сюда.
   Огромный зверь действительно направлялся к нам. Мы все еще находились в
сотне ярдов от леса.
   - Бежим? - спросила Дуари.
   - Боюсь, что это будет смертельно.  Знаешь,  звери  почти  инстинктивно
бросаются преследовать любого, кто от них убегает. Думаю, лучшее,  что  мы
можем сделать - это продолжать идти к лесу, не выказывая спешки. Если  оно
не увеличит скорость, то мы достигнем деревьев первыми. Если  мы  побежим,
есть возможность, что оно догонит  нас,  ибо  из  всех  созданий  человек,
похоже, один из самых медленных.
   Мы продолжали идти, непрестанно оглядываясь на косматую угрозу, которая
шла по нашему следу. Зверь неуклюже двигался, не проявляя знаков волнения.
Но его длинные ноги уменьшали расстояние  между  нами.  Я  понял,  что  он
догонит  нас  прежде,  чем  мы  достигнем  леса,  и  почувствовал  крайнюю
беспомощность со своим жалким  луком  и  маленькими  стрелами  перед  этой
возвышающейся горой мускулов.
   - Ускорь чуть-чуть шаг, Дуари, - велел я.
   Она послушалась, но через несколько шагов обернулась.
   - Почему ты остановился, Карсон? - спросила она.
   - Не спорь, - прикрикнул я немного резко. - Делай, как я сказал.
   Она остановилась и подождала меня.
   - Я буду поступать так, как сочту нужным,  -  заявила  она.  -  Мне  не
нравится, что ты хочешь принести ради меня такую жертву. Если тебя  убьют,
пусть меня убьют вместе с тобой. Кроме того, Карсон Нэпьер, прошу тебя  не
забывать, что я дочь джонга и не привыкла, чтобы мне приказывали.
   - Если бы у меня не было более насущных дел,  я  бы  отшлепал  тебя,  -
проворчал я.
   Она в ужасе посмотрела на меня. Затем в ярости топнула маленькой ножкой
и вскричала:
   - Ты пользуешься своим преимуществом надо мной, потому что меня  некому
защитить, - выкрикнула она. - Ненавижу тебя, ты, ты...
   - Но я стараюсь защитить тебя,  Дуари.  А  ты  только  затрудняешь  мою
задачу.
   - Я не хочу никакой защиты от тебя. Я лучше  умру.  Умереть  -  гораздо
более приемлемо для моей  чести,  чем  терпеть  такое  обращение.  Я  дочь
джонга!
   - Мне кажется, что ты уже несколько раз упомянула этот факт, -  холодно
сказал я.
   Она вздернула подбородок и пошла  выпрямившись,  не  оглядываясь  меня.
Даже ее маленькие  плечи  и  спина  излучали  оскорбленное  достоинство  и
сдержанную ярость.
   Я оглянулся назад. Могучий зверь был едва в пятидесяти  футах  от  нас.
Впереди примерно на таком же расстоянии - лес. Дуари  меня  не  видела.  Я
остановился и повернулся лицом к колоссу. К тому времени, как он доберется
до меня, Дуари уже будет в сравнительной  безопасности  ветвей  ближайшего
дерева.
   Я держал лук в руке, но стрелы оставались в грубом  колчане.  Я  обычно
носил его за правым плечом. У меня было достаточно соображения понять, что
единственное действие, которое они могут  оказать  на  эту  гору  покрытой
шерстью плоти - это разозлить ее.
   Когда  я  остановился,  зверь  стал  приближаться  медленнее,  почти  с
опаской. Два маленьких широко посаженных глаза  внимательно  рассматривали
меня. Два больших уха, похожих на уши  мула,  стояли  торчком,  трепещущие
ноздри расширились.
   Существо приближалось, теперь очень осторожно. Костяной вырост, который
торчал из его рыла до самого лба, начал подниматься,  превратившись  перед
моим изумленным взором в  остроконечный  рог.  Страшное  оружие  нападения
поднималось, пока не направилось прямо на меня,
   Я не двигался. Мой опыт обращения с земными животными научил меня тому,
что очень немногие нападают без провокации, и я рискнул сделать ставкой  в
игре свою жизнь в предположении, что такое же правило действительно  и  на
Венере. Но есть другие провокационные чувства, кроме страха или  злобы,  и
самая сильная - голод. Однако  это  создание  выглядело  травоядным,  и  я
надеялся, что оно и было таковым.  Но  я  не  мог  забыть  басто,  который
напоминал американского бизона, а питался мясом.
   Огромный зверь подходил все ближе - очень и очень медленно,  как  будто
преисполненный сомнений. Он  возвышался  надо  мной,  как  живая  гора.  Я
чувствовал тепло его дыхания  на  своем  почти  обнаженном  теле.  Но  еще
сильнее я обонял его дыхание - сладкое, не противное, дыхание едока травы.
Мои шансы увеличивались.
   Животное наклонило ко мне  голову.  Тихое  ворчание  раздалось  из  его
необъятной груди. Ужасный рог прикоснулся ко  мне,  затем  я  почувствовал
прикосновение холодных влажных губ. Зверь фыркнул на  меня.  Медленно  рог
убрался.
   Неожиданно животное с фырканьем развернулось и галопом поскакало прочь,
брыкаясь и подпрыгивая, как виденный  мной  когда-то  игривый  бычок.  Его
крошечный хвост стоял торчком. Это было самое нелепое зрелище -  как  если
бы паровой локомотив танцевал на  проволоке.  Я  рассмеялся,  быть  может,
слегка истерически, так как мои ноги неожиданно ослабели. Если я и не  был
близок к смерти, по крайней мере, я считал, что был.


   Повернувшись обратно к лесу, я увидел Дуари, которая замерла, глядя  на
меня. Подойдя к ней, я обнаружил,  что  глаза  ее  расширены,  и  она  вся
дрожит.
   - Ты очень храбрый, Карсон, - сказала она, и у нее  слегка  перехватило
дыхание. Кажется, ее злость прошла. - Я знаю, что ты  остался  там,  чтобы
дать мне возможность бежать.
   - Я все равно практически ничего больше не мог сделать, - уверил я  ее.
- А теперь, когда все позади, давай посмотрим, не найдем ли мы  что-нибудь
пригодное в пищу - что-нибудь на несколько  порядков  меньше,  нежели  эти
горы мяса. Наверное, надо идти  вперед,  пока  не  доберемся  до  речушки,
которая бежит через этот лес.  Мы  можем  найти  водопой  или  брод,  куда
привыкли ходить животные.
   - Здесь на равнине множество небольших животных, -  заметила  Дуари.  -
Почему ты не хочешь поохотиться здесь?
   - Здесь множество животных, но недостаточно деревьев,  -  ответил  я  с
улыбкой. - Нам могут понадобиться деревья в процессе  охоты.  Я  еще  знаю
слишком мало об амторианских животных, и не хочу рисковать понапрасну.
   Мы вошли в лес под  сень  нежной  листвы  и  оказались  среди  необычно
красивых стволов, кора которых была словно лакированная, белого, красного,
желтого и синего цветов.
   Через некоторое время мы  увидели  небольшую  речушку,  которая  лениво
изгибалась меж своих  фиолетовых  берегов,  и  в  тот  же  миг  я  заметил
небольшое животное, пьющее воду. Оно было размером примерно с козу, но  на
козу  не  походило.  Его   остроконечные   уши   непрестанно   шевелились,
прислошиваясь к малейшему шуму опасности; его хвост в  виде  пучка  нервно
подергивался. Воротник коротких рогов окружал шею в  том  месте,  где  она
переходила в голову. Они были слегка наклонены  вперед.  Их  было,  должно
быть, дюжина. Я удивлялся, в чем состоит их особенное предназначение, пока
не вспомнил вийру, чьей ужасной пасти я так недавно избежал. Это  ожерелье
коротких рогов призвано  было  обескуражить  любую  тварь,  которая  имеет
привычку поглощать свою добычу целиком.
   Я очень тихо и осторожно подтолкнул Дуари за  дерево  и  стал  красться
вперед, накладывая стрелу на лук. Когда я готовился к  выстрелу,  создание
вскинуло голову и  наполовину  повернулось  ко  мне.  Возможно,  оно  меня
услышало. Я подкрадывался к нему со спины, но,  переменив  положение,  оно
подставило мне левый бок, и я направил первую же  стрелу  прямиком  ему  в
сердце.
   Итак, мы разбили лагерь близ реки и  пообедали  сочными  кусками  мяса,
роскошными фруктами  и  чистой  водой  из  речушки.  Наше  окружение  было
идиллическим. Нам пели незнакомые птицы,  по  деревьям  прыгали  древесные
четвероногие, мелодично щебетавшие мягкими голосами.
   - Здесь так хорошо,  -  мечтательно  произнесла  Дуари.  -  Карсон,  ты
знаешь... как жаль, что я дочь джонга.



9. МРАЧНЫЙ ЗАМОК

   Нам  обоим  было  жаль  оставлять  прелестное  местечко,  так  что   мы
задержались там на два дня, пока я делал оружие для Дуари  и  новое  копье
для себя.
   Я соорудил небольшой помост на дереве, которое нависало над рекой.  Там
мы ночью были в сравнительной безопасности от хищников,  а  нежная  музыка
журчащей воды убаюкивала нас, приглашая ко сну, который мог быть  внезапно
прерван  диким  рычанием  охотящихся  зверей  или  криками  их  жертв;   а
отдаленный рев огромных стад на равнине добавлял гармоничный подголосок  в
этой первозданной арии жизни.
   Наступила наша последняя ночь в  замечательном  лагере.  Мы  сидели  на
нашем небольшом помосте, наблюдая, как внизу, в реке,  плещется  и  играет
рыба.
   - Я мог бы быть счастлив здесь вечно - с тобой, Дуари, - сказал я.
   - Нельзя думать только о счастье, - ответила она.  -  Существуют  также
обязанности.
   -  Но  что,  если  обстоятельства  лишают  нас  возможности   выполнять
обязанности? Не следует ли в  таком  случае  распорядиться  своей  судьбой
наилучшим образом и постараться быть счастливыми, насколько это возможно?
   - Что ты хочешь этим сказать? - спросила она.
   - Я хочу сказать, что у  нас  практически  нет  возможности  когда-либо
добраться до Вепайи. Мы не знаем, где она находится, и мне кажется, что  у
нас нет ни малейшего шанса пережить все те  опасности,  которые  наверняка
ожидают нас на неведомом пути, ведущем к дому Минтепа, твоего отца.
   _ Я знаю, что ты прав, - немного устало ответила она, - но мой  долг  -
постараться осуществить это. Я  никогда  не  прекращу  попыток  вернуться,
может быть, до конца моих дней - неважно. Я буду пытаться снова  и  снова,
как бы ни были малы шансы на успех.
   - Согласись, что это несколько неразумно, Дуари.
   - Ты не понимаешь, Карсон Нэпьер. Если бы у меня был брат  или  сестра,
тогда другое дело. Но у меня их нет, а мой отец и я - последние в роду.  Я
должна вернуться не ради себя и не ради моего отца, но ради  моей  страны.
Королевская линия джонгов Вепайи не должна  прерваться.  А  продолжить  ее
некому, кроме меня.
   - А если мы вернемся, что тогда?
   -  Тогда,  когда  мне  исполнится  двадцать  лет,  я  выйду  замуж   за
благородного человека, избранного моим отцом. После смерти  отца  я  стану
ваджонг, или королевой, пока моему старшему сыну не  исполнится  двадцать.
Тогда он станет джонгом.
   - Но благодаря сыворотке долгожительства,  полученной  вашими  учеными,
твой отец никогда не умрет, зачем же тебе возвращаться?
   - Я надеюсь, что он никогда не умрет. Но существуют несчастные  случаи,
сражения и подосланные убийцы. Ах, к чему эти разговоры? Королевская линия
должна быть продолжена.
   - А что будет со мной, если мы доберемся до Вепайи?
   - О чем ты?
   - Будет ли у меня шанс?
   - Не понимаю.
   - Если твой отец согласится, ты выйдешь за меня замуж?  -  не  подумав,
брякнул я.
   Дуари залилась краской.
   - Сколько раз повторять, чтобы ты не смел  говорить  со  мной  о  таких
серьезных вещах!
   - Я ничего не могу с собой поделать, Дуари,  ведь  я  люблю  тебя.  Мне
безразличны все эти обычаи, джонги, династии. Я  скажу  твоему  отцу,  что
люблю тебя, а ты любишь меня.
   - Я тебя не люблю. Ты не  имеешь  права  так  говорить.  Это  грешно  и
запрещено. Только потому что я однажды проявила слабость, потеряла  голову
и сказала то, чего вовсе не имела в виду, ты не  вправе  постоянно  колоть
мне этим глаза!
   Ну вот, это было типично для женщины,. Я на протяжении  всего  времени,
что мы были вместе, героически сражался с каждым порывом заговорить о моей
любви. Один только раз, не считая этого, я потерял над собой контроль -  а
теперь она обвиняет меня  в  том,  что  я  постоянно  колю  ей  глаза  тем
единственным признанием в любви, которое она произнесла!
   - Ладно, - сказал  я  угрюмо.  -  Я  сделаю  то,  что  сказал,  если  я
когда-нибудь увижу твоего отца.
   - А ты знаешь, что сделает он?
   - Если он хороший отец, то он скажет: "Благословляю вас, дети".
   - Он прежде всего джонг, а уж потом отец.  Он  прикажет  казнить  тебя.
Даже если ты не будешь  делать  таких  безумных  заявлений,  мне  придется
воспользоваться всеми своими способностями убеждения, чтобы спасти тебя от
смерти.
   - Почему это он прикажет казнить меня?
   - Человек, который без королевского  разрешения  говорил  с  джанджонг,
обычно приговаривается к смерти. То, что тебе, возможно, придется быть  со
мной наедине на протяжении месяцев, а может, и лет, прежде чем мы вернемся
в Вепайю, только усугубляет серьезность  положения.  Я  буду  подчеркивать
твое  служение  мне.  То,  что  ты  рисковал  своей  жизнью   бесчисленное
количество раз, чтобы спасти меня. Я думаю, что у нас наберется достаточно
аргументов, чтобы спасти тебя от смерти. Но,  разумеется,  тебя  вышлют  с
Вепайи.
   - Приятная перспектива!  Возможно,  я  потеряю  жизнь,  и  наверняка  я
потеряю тебя. И в таких обстоятельствах, ты думаешь, я  буду  осуществлять
поиски Вепайи с большим энтузиазмом и прилежанием?
   - С энтузиазмом, пожалуй, нет, а вот с прилежанием -  да.  Ты  сделаешь
это для меня, из-за той вещи, которую ты называешь любовью.
   - Быть может, ты права, - сказал я. И я знал, что так оно и есть.
   На следующий день в соответствии с  намеченным  планом  мы  отправились
вниз по небольшой речке по направлению к большой реке,  вдоль  которой  мы
доберемся до моря. Куда  мы  направимся  потом,  было  проблематичным.  Мы
решили подождать, пока не увидим моря,  а  тогда  уже  строить  дальнейшие
планы. Мы не могли и предположить, что нас ожидает  впереди;  если  бы  мы
могли, то,  возможно,  бежали  бы  обратно  в  сравнительную  безопасность
мрачного леса, который недавно покинули с такой радостью.
   Ближе к вечеру мы шли напрямик через открытую местность, срезая большую
излучину реки. Идти было достаточно  трудно,  так  как  встречалось  много
камней и валунов, а поверхность была пересечена оврагами.


   Взобравшись вверх по  склону  особенно  глубокого  оврага,  я  случайно
глянул назад и  увидел  на  противоположное  стороне  странное  незнакомое
животное, которое стояло и наблюдало за нами. Оно было размерами  примерно
с немецкую полицейскую собаку, но на этом сходство заканчивалось.  У  него
был массивный кривой клюв, очень напоминающий клюв попугая. Тело его  было
покрыто перьями. Но это была не птица, потому  что  она  передвигалась  на
четырех ногах и не имела  крыльев.  Спереди  от  его  двух  коротких  ушей
располагались три рога, по одному перед каждым ухом,  и  третье  посредине
между ними. Когда животное полуобернулось - посмотреть на что-то, чего мне
не было видно, я заметил, что у него нет хвоста. На расстоянии его ноги  и
ступни напоминали птичьи.
   - Ты видишь то, что вижу я, Дуари? - спросил я,  кивнув  в  направлении
жуткого создания. - Или у меня приступ лихорадки?
   - Конечно, вижу, - ответила она. - Но я не знаю, что  это.  Я  уверена,
что на острове Вепайя такие твари не водятся.
   - Вот еще одно такое же, и еще, и еще! - воскликнул я. - Боже  мой!  Их
не меньше дюжины.
   Они стояли на небольшом выступе, наблюдая за нами,  когда  внезапно  то
животное, которое мы увидели первым,  подняло  свою  гротескную  голову  и
издало хриплый плачущий вой. Затем оно начало спускаться вниз  в  овраг  и
поспешило к нам быстрым галопом. За ним следовали  его  собратья,  которые
тоже издавали жуткий вой.
   - Что будем делать? - спросила Дуари. - Как ты думаешь, они опасны?
   - Пока не знаю, - ответил я.  -  Хорошо  бы  здесь  поблизости  нашлось
удобное дерево!
   - У леса есть свои преимущества, - признала Дуари. - Что будем делать?
   - Бегство не поможет. Останемся здесь и посмотрим, что будет.  Здесь  у
нас по крайней мере есть фора - им нелегко будет выбраться на край оврага.
   Я наложил стрелу на тетиву лука,  Дуари  поступила  так  же.  Затем  мы
подождали, пока звери приблизятся на расстояние выстрела. Они с  легкостью
перешли дно оврага и начали подъем. Они, похоже, не очень торопились -  то
есть, они, похоже,  бежали  не  с  максимальной  своей  скоростью,  может,
потому, что мы не убегали.
   Возможно, наше поведение их удивило,  потому  что  они  замедлили  бег,
перешли на шаг и подходили осторожно. Они прекратили свой лай. Перья на их
спинах встали торчком, когда они подкрадывались к нам.
   Тщательно прицелившись в ближайшую тварь, я спустил стрелу. Она  попала
ей прямо в грудь. Животное с воплем замерло и попыталось вырвать  торчащее
из ее тела оперение. Другие остановились и окружили сородича. Они издавали
странный кудахтающий звук.
   Раненое животное  зашаталось  и  упало  на  землю.  Мгновенно  сородичи
набросились на него, терзая и разрывая на части.  Мгновение  оно  отчаянно
боролось за свою жизнь, но тщетно.
   Когда остальные принялись пожирать упавшего товарища, я дал Дуари  знак
следовать за мной, мы повернулись и побежали