наших  противников-офицеров  упали,  а  оставшиеся  двое
повернулись и убежали по трапу на  самую  верхнюю  палубу.  За  нами  было
двадцать  или  больше  участников  восстания,  которые   горели   желанием
добраться туда, где укрылись сейчас все выжившие офицеры.
   Я видел, что другие восставшие  толпятся  на  трапах,  стремясь  вверх,
чтобы присоединиться к своим товарищам. Камлот и  я  во  главе  небольшого
отряда бросились  на  верхнюю  палубу,  но  в  это  время  толпа  вопящих,
изрыгающих проклятия людей обогнала нас по трапам противоположного борта и
набросилась на офицеров.
   Люди были абсолютно неуправляемы, и, поскольку  среди  них  было  всего
несколько человек из первоначальной группы Солдат свободы, большинство  из
них не знало лидеров, и  каждый  дрался  сам  за  себя.  Я  хотел,  как  и
собирался, защитить офицеров,  но  сейчас  уже  не  мог  воспрепятствовать
мясорубке, в которой было потеряно куда больше жизней, чем необходимо.
   Офицеры, прижатые к стене, сражались за свою жизнь и  перебили  многих,
но в конце концов их смели  простым  численным  превосходством.  Казалось,
каждый из рядовых матросов и солдат имел зуб либо на кого-то определенного
из офицеров, либо на всю их породу  в  целом.  К  тому  времени,  как  они
набросились на последний оплот репрессивной власти  -  овальную  башню  на
верхней палубе - все превратились в бешеных маньяков.
   Каждого  офицера,  который  падал  убитым  или  раненым,  перебрасывали
палубой ниже, где  находилось  много  желающих  сбросить  его  на  главную
палубу. Оттуда в свою очередь оставшиеся  клочья  бросали  в  море.  Затем
восставшие прорвались в башню, откуда  выволокли  оставшихся  офицеров.  С
одними расправились здесь же, на верхней палубе, других  сбросили  вопящей
толпе вниз.
   Капитана выволокли последним. Его  обнаружили  в  шкафу  в  собственной
каюте. При виде его раздался такой вопль  ярости  и  ненависти,  какого  я
надеюсь больше никогда не  услышать.  Мы  с  Камлотом  стояли  в  стороне,
бессильные свидетели этой бури ненависти.  На  наших  глазах  капитана  по
частям спустили вниз и выбросили в море.
   Со смертью капитана битва была окончена. Корабль был в наших руках. Мой
план был успешно  выполнен,  однако  я  вдруг  подумал,  что  революция  -
достаточно опасное мероприятие.  Похоже,  я  разбудил  слишком  грозную  и
неуправляемую силу, с которой будет нелегко сладить. Я тронул  Камлота  за
руку.
   - Пойдем со мной, - позвал я и направился к главной палубе.
   - Кто все это  начал?  -  спросил  он,  пока  мы  проталкивались  среди
взволнованных участников восстания.
   - Восстание - это мой план, но кровавая бойня не  предусматривалась,  -
ответил я. - Теперь мы должны попытаться возродить порядок из этого хаоса.
   - Если сможем, - заметил он с сомнением в голосе.
   Пробираясь на главную палубу, я собрал вокруг себя сколько смог  народу
из моего начального отряда Солдат свободы. Когда мы, наконец, добрались до
цели, почти все они были со мной. Среди восставших  я  обнаружил  трубача,
который, сам того не ведая, подал сигнал к нашей  атаке.  Я  приказал  ему
протрубить сигнал, чтобы все собрались  на  главной  палубе.  Я  не  знал,
послушаются сигнала трубы, или нет. Но привычка имеет столь сильную власть
над людьми, что как только  прозвучал  сигнал,  все  стали  собираться  на
главную палубу отовсюду.
   Я взобрался на казенную часть одного из  орудий  и,  окруженный  верным
отрядом, объявил, что Солдаты свободы захватили власть на  корабле  и  те,
кто  хочет  присоединиться  к  нам,  должны  подчиняться  вукору   отряда.
Остальных мы высадим на берег.
   - Кто вукор? - потребовал ответа солдат,  которого  я  приметил  еще  в
схватке у башен за особую жестокость с офицерами.
   - Это я, - ответил я.
   - Вукором должен быть один из нас, - проворчал он.
   - Карсон запланировал восстание и привел  его  к  победе,  -  выкрикнул
Кирон. - Карсон - наш вукор.
   Из глоток  моего  отряда  и  сотни  новообращенных  вырвались  возгласы
одобрения, но много было и тех, кто молчал или вполголоса  говорил  что-то
недовольным тоном своим соседям. Среди  них  был  и  тот  солдат,  который
возражал против моего лидерства. Я заметил, что вокруг него уже собирается
оппозиционная фракция.
   - Необходимо, -  сказал  я,  -  чтобы  все  тотчас  вернулись  к  своим
обязанностям, потому что кораблем нужно управлять независимо от того,  кто
командует. Если есть какие-либо вопросы относительно того, кто  лидер,  их
можно решить позже. В настоящее время командую я. Камлот,  Гамфор,  Кирон,
Зог и Хонан - мои лейтенанты. Они командуют кораблем вместе со  мной.  Все
оружие должно быть немедленно сдано Кирону в  оружейную.  Оружие  остается
только у тех, кому Кирон выдаст его для несения дозора.
   - Никто не посмеет разоружить меня, - взорвался непокорный солдат. -  Я
воин, я был вооружен всю жизнь. У меня  столько  же  прав  носить  оружие,
сколько и у любого другого, и даже больше. Мы все теперь свободные люди. Я
не стану подчиняться таким приказам.
   Зог, который продвигался к нему все ближе, пока  тот  говорил,  схватил
его одной могучей рукой за горло, а другой сорвал с него пояс.
   - Ты слушаешь приказы  нового  вукора  или  отправляешься  за  борт,  -
проворчал он, освобождая его и передавая его оружие Кирону.
   Мгновение стояла тишина, и ситуация была  нехорошо  напряженной.  Затем
кто-то засмеялся и воскликнул, передразнивая: "Никто не посмеет разоружить
меня! Остынь, Кодж!" Это вызвало общий смех, и я понял, что  опасность  на
некоторое время миновала.
   Кирон, чувствуя, что момент подходящий, велел всем явиться к  оружейной
и сдать оружие. Остальные члены первоначального отряда проводили народ  на
корму, следуя буквально по пятам за самыми беспокойными.
   Прошел час, прежде чем  было  восстановлено  подобие  порядка.  Камлот,
Гамфор и я собрались в командной башне, своего рода рубке,  где  хранились
карты и приборы.
   Второй корабль, ничего  не  замечая,  уже  скрылся  за  горизонтом.  Мы
обсуждали меры, которые  следует  предпринять,  чтобы  захватить  его  без
кровопролития и спасти Дуари и других вепайянских  пленников,  находящихся
на его борту. Такая идея была у меня с самого начала,  как  только  возник
план захватить наш корабль. Камлот заговорил о том же сразу после боя.  Но
Гамфор серьезно сомневался в осуществимости проекта.
   - Люди не заинтересованы в благополучии Вепайи,  -  напомнил  он,  -  и
могут прийти в негодование от идеи рисковать своими жизнями и  только  что
обретенной свободой ради чего-то, что для них ничего не значит.
   - Что ты сам думаешь об этом? - спросил я.
   - Я подчиняюсь твоим распоряжениям, - ответил он. - Я сделаю  все,  что
ты прикажешь. Но я - только один человек. А у тебя на борту две сотни тех,
с чьими желаниями ты должен считаться.
   - Я буду считаться только со своими офицерами, - ответил я. - Остальным
я буду отдавать приказы.
   - Это единственный способ, - с облегчением сказал Камлот.
   - Оповестите остальных офицеров, что мы атакуем "Совонг" на рассвете, -
велел я им.
   - Но мы не посмеем открыть огонь по кораблю, - запротестовал Камлот,  -
иначе мы подвергнем опасности жизнь Дуари.
   - Я намерен взять корабль на абордаж, - ответил я.  -  В  этот  час  на
палубе не будет никого, кроме дозорных. Наши корабли уже дважды  подходили
близко друг к другу при  спокойном  море,  так  что  наше  приближение  не
вызовет подозрений, Абордажный отряд будет состоять из сотни человек.  Они
будут прятаться, пока корабли не окажутся борт  к  борту  и  не  прозвучит
команда к абордажу. В утренние часы море обычно спокойно; если  же  завтра
начнется волнение, нам придется отложить атаку до следующего утра.
   - Отдайте строгий приказ, что резни быть не должно. Не убивать  никого,
кто не  сопротивляется.  Все  оружие  и  запас  провизии  мы  перенесем  с
"Совонга" на "Софал".
   - И что ты предлагаешь делать потом? - спросил Гамфор.
   - Сейчас доберусь и до  этого,  -  ответил  я,  -  но  сначала  я  хочу
удостовериться в настроении людей на борту "Софала". Ты, Гамфор, и Камлот,
сообщите остальным офицерам о моих планах до того момента, до  которого  я
их изложил. Затем соберите отряд Солдат свободы и  расскажите  им  о  моих
намерениях. После этого велите им распространить сведения среди  остальных
и сообщить вам имена тех,  кто  встретил  план  с  неодобрением.  Этих  мы
оставим на борту "Совонга", а вместе с  ними  -  всех,  кто  сам  пожелает
перейти туда. В одиннадцатом часу выстройте всех людей на главной  палубе.
Я объясню подробности.
   Камлот и Гамфор отправились  исполнять  мой  приказ,  а  я  вернулся  к
картам. "Софал" двигался вперед, набирая ход, и понемногу догонял "Совонг"
- хотя и не с такой скоростью, чтобы это показалось преследованием. Я  был
уверен, что на "Совонге" ничего не знали о том,  что  произошло  на  нашем
корабле, потому что амториане незнакомы с беспроволочной коммуникацией,  а
у офицеров "Софала" не было  времени  подать  сигнал  своим  товарищам  на
"Совонге"  -  так  внезапно  было  поднято  восстание  и  так  быстро  оно
закончилось нашей победой.
   По мере приближения одиннадцатого часа я обратил внимание, что в  самых
различных  местах  собираются  группы  людей.  Очевидно,   они   обсуждали
информацию, которую распространили среди  них  Солдаты  свободы.  В  одной
группе, которая была больше  других,  шумно  разглагольствовал  оратор,  в
котором я узнал Коджа. С самого начала  было  очевидно,  что  этот  парень
окажется возмутителем спокойствия. Каким влиянием  он  пользовался,  я  не
знал, но не сомневался, что оно будет обращено  против  меня.  Я  надеялся
избавиться от него, когда мы захватим "Совонг".
   Когда трубач просигналил время, люди быстро собрались,  и  я  спустился
вниз, чтобы обратиться к ним. Я стоял прямо над ними, на одной  из  нижних
ступенек, где я мог следить за всеми и был виден  всем.  Большинство  вело
себя тихо  и  слушало  внимательно.  Одна  небольшая  группа  шепталась  и
бормотала. В центре ее стоял Кодж.
   - На рассвете мы возьмем "Совонг" на  абордаж  и  захватим  корабль,  -
начал я. - Вы  получите  приказы  от  ваших  непосредственных  командиров,
офицеров, но один я хочу выделить особо: не должно быть ненужных  убийств.
После того, как мы  захватим  корабль,  мы  переместим  на  "Софал"  часть
провизии, оружие и заключенных. Одновременно мы переведем  с  "Софала"  на
"Совонг" всех тех, кто не  хочет  оставаться  на  этом  корабле  под  моим
командованием, а также тех, кого я не хочу оставлять  здесь,  -  при  этих
словах я посмотрел прямо на Коджа и на недовольных вокруг него.
   Я объясню,  что  я  планирую  на  будущее,  чтобы  каждый  из  вас  мог
определить до рассвета, хочет ли он стать членом моей команды. Те, которые
захотят, должны будут подчиняться приказам, но  они  будут  получать  свою
часть добычи, если у нас появится добыча. У нас будет две  цели:  нападать
на корабли тористов и исследовать неизвестные области Амтор - после  того,
как мы вернем вепайянских пленников в их страну.
   Нас ждут увлекательные приключения. Будут на нашем  пути  и  опасности.
Мне не нужны в команде ни трусы, ни баламуты. У нас  должна  быть  добыча,
потому что я уверен, что  корабли  тористов  с  богатым  грузом  постоянно
пересекают моря Амтор, и я знаю, что мы всегда найдем рынок сбыта для  тех
военных трофеев, которые попадут в наши руки. Я говорю  "военных",  потому
что это будет настоящая война Солдатов свободы против тирании и угнетения.
   Сейчас возвращайтесь к себе и будьте готовы показать свою  доблесть  на
рассвете.



11. ДУАРИ

   Этой ночью я опять мало спал. Мои офицеры постоянно приходили ко мне  с
докладами. Из них я получил представление об  умонастроении  команды,  что
было для меня очень важно. Никто не был против захвата "Совонга", а вот по
поводу того, что  делать  дальше,  мнения  разделялись.  Некоторые  хотели
высадиться на торанской земле, чтобы иметь  возможность  вернуться  домой.
Большинство  с  энтузиазмом  восприняли  намерение  захватывать   торговые
корабли. Идея исследования неизвестных водных пространств Амтор вызывала у
многих страх. Некоторые противились  тому,  чтобы  доставлять  вепайянских
пленников домой. И еще была небольшая, но очень активная и  шумная  группа
тех, кто настаивал, что командование  кораблем  следует  передать  в  руки
торанцев. В этом я разглядел руку Коджа еще до того, как мне сказали,  что
предложение поступило от его приспешников.
   - Но есть не меньше сотни тех, - сказал Гамфор, - на  чью  верность  ты
можешь положиться. Они приняли тебя в качестве лидера,  они  последуют  за
тобой и будут подчиняться твоим командам.
   - Вооружить их, - распорядился я, - а остальных поместить  под  палубой
на время, пока мы не захватим "Совонг". Что вы скажете о кланган?  Они  не
участвовали в восстании. Они за нас или против?
   Кирон засмеялся.
   - Они не получили никаких приказов,  -  пояснил  он.  -  А  собственной
инициативы у них нет. Они физически не в состоянии  сделать  что-либо  без
приказа, за  исключением  тех  случаев,  когда  действие  рефлекторно  или
инстинктивно - вызванное голодом, любовью или ненавистью.
   - И их не интересует, кто ими командует, - вмешался Зог. -  Они  служат
вполне лояльно, пока их хозяин не умирает,  или  не  продает  их,  или  не
раздает их, или его не свергают. Тогда они столь же лояльно служат  новому
хозяину.
   - Им было сказано, что ты - их новый хозяин, - сказал Камлот, -  и  они
будут повиноваться тебе.
   Поскольку на борту "Софала" было всего пять птицелюдей, меня  не  очень
волновало их отношение, но все же я был  рад  узнать,  что  они  не  будут
противниками.
   В двенадцатом часу я приказал сотне, на которую можно было  положиться,
собраться в одной из кают нижней палубы. Остальные еще раньше были заперты
внизу, тихие и безоружные. Я не очень люблю восстания  вообще,  тем  более
против меня.
   Всю  ночь  мы  постепенно  приближались  к  ничего  не   подозревающему
"Совонгу", и теперь находились на расстоянии  всего  сотни  ярдов  за  его
кормой, немного в стороне. По правому борту я видел,  как  корабль  неясно
вырисовывается темным силуэтом  в  таинственном  ночном  сиянии  безлунной
амторианской ночи. Фонари "Совонга" казались разноцветными пятнами  света,
на палубах смутно различались фигуры стражей.
   "Софал" подбирался все ближе и ближе к своей  жертве.  Один  из  Солдат
свободы, который раньше был офицером торанского флота, стоял  у  руля.  На
палубе не было никого, кроме дозорных. В каюте нижней палубы прятались сто
человек, ожидая команды к абордажу. Я стоял рядом с Хонаном  в  рубке  (он
должен был командовать "Софалом", когда я поведу отряд на абордаж),  глядя
на странный амторианский хронометр. Я жестом скомандовал, и Хонан повернул
какой-то важный рычаг. "Софал" подобрался еще немного ближе  к  "Совонгу".
Затем Хонан шепотом отдал приказ рулевому, и мы оказались рядом  со  своей
жертвой.
   Я поспешил  спуститься  на  главную  палубу  и  подал  сигнал  Камлоту,
стоящему в дверях каюты. Теперь два корабли находились практически борт  о
борт. Море было тихим, только легкое бриз покачивал  мягко  скользящие  по
волнам  корабли.  Мы  были  так  близко  друг  к  другу,  что  можно  было
перепрыгнуть с палубы одного корабля на  палубу  другого  через  небольшой
разделявший их промежуток.
   Сторожевой офицер на борту "Совонга" окликнул нас:
   - Эй, там, в чем дело? Смените курс!
   Вместо ответа я разбежался по палубе "Софала"  и  перепрыгнул  на  борт
другого корабля, а за мной по пятам следовали сто человек. Не было криков,
и шума было немного - только шелест обутых в сандалии ног  и  приглушенное
звяканье оружия.
   Через борт "Совонга" были  переброшены  абордажные  крючья.  Каждый  из
наших людей заранее получил точные указания, что делать.  Оставив  Камлота
командовать на главной палубе,  я  быстро  бросился  с  дюжиной  людей  на
башенную, а Кирон повел два десятка  бойцов  на  вторую,  где  расположены
каюты большинства офицеров.
   Прежде чем дежурный офицер успел собраться с мыслями, я был уже рядом с
ним - с пистолетом.
   - Молчи, - прошептал я, - и никто не причинит тебе вреда.
   Мой план состоял в том, чтобы захватить как можно больше народа в плен,
прежде чем будет поднята общая тревога, и таким образом свести к  минимуму
необходимость  кровопролития.  Поэтому  нужна  была   тишина.   Обезоружив
дежурного, я передал  его  своим  людям.  Затем  я  отправился  на  поиски
капитана, а двое моих людей в то же время занялись рулевым.
   Когда я нашел того, кого искал, он как раз схватился за свое оружие. Он
был разбужен неизбежным легким, но странным шумом, который производил  наш
абордажный отряд, и заподозрив какой-то беспорядок, встал и зажег  свет  в
каюте.
   Я обрушился на него, когда он поднимал пистолет, и выбил оружие у  него
из руки прежде, чем он успел выстрелить. Но  он  отступил  назад  с  мечом
наготове, и так мы стояли лицом к лицу некоторое время.
   - Сдавайся, - сказал я, - и тебе не причинят вреда.
   - Кто ты такой? - потребовал ответа он. - Откуда ты взялся?
   - Я был заключенным на борту "Софала", - ответил я. - Но  теперь  я  им
командую. Впрочем, как и твоим "Совонгом"  -  последние  несколько  минут.
Если ты хочешь избежать кровопролития, выйди со мной на палубу  и  прикажи
своим людям сдаться.
   - И что потом? - спросил он. - Зачем вы напали  на  нас,  если  не  для
того, чтобы убить?
   - Чтобы забрать провизию, оружие и вепайянских пленников, - объяснил я.
   Внезапно до нас донеслось шипящее стаккато пистолетного огня  с  нижних
палуб.
   - Я полагал, что кто-то хочет  обойтись  без  убийств,  -  презрительно
фыркнул он.
   - Если хочешь прекратить это, выйди отсюда и прикажи сдаться, - ответил
я.
   - Я не верю тебе! - воскликнул он. - Это обман.
   И он набросился на меня с мечом.
   Я не хотел хладнокровно застрелить его, так что  встретил  атаку  своим
клинком. Преимущество в искусстве обращения с оружием было на его стороне,
так как я еще не совсем привык  к  амторианскому  мечу.  Но  у  меня  было
преимущество в силе и реакции. И еще мне были  известны  некоторые  приемы
немецкого боя на мечах, которым я обучился во время пребывания в Германии.
   Амторианский меч - это преимущественно рубящее оружие.  Его  вес  около
острия делает его особенно  эффективным  для  такого  метода  атаки,  хотя
уменьшает  эффективность   парирующих   ударов,   делая   меч   достаточно
медлительным орудием.  Неожиданно  я  оказался  перед  человеком,  умеющим
проводить невероятные уколы, и в бешеном темпе! Я с трудом защищался.
   Офицер был весьма подвижен и  искусен  в  обращении  с  мечом.  Ему  не
потребовалось много времени, чтобы понять, что я новичок. В результате  он
злобно стал прижимать меня к стене, пользуясь  своим  превосходством,  так
что  я  быстро  пожалел  о  своем  великодушии  -   надо   было   все-таки
воспользоваться пистолетом до начала  схватки.  Теперь  это  сделать  было
поздно, я был все время настолько  занят,  что  у  меня  не  было  времени
вытащить оружие.
   Он заставил меня отступить назад и вглубь каюты, а  сам  занял  позицию
между мной и выходом.  Когда  я  оказался  в  положении,  откуда  не  было
возможности бежать, он постарался прикончить меня.  Этот  бой  я  проводил
почти исключительно в  защите.  Атаки  капитана  были  такими  быстрыми  и
настойчивыми, что я мог только защищаться, и за первые две минуты боя я не
сделал ни одного выпада в его сторону.
   Я очень хотел бы знать,  куда  делись  те,  кто  сопровождал  меня,  но
гордость не позволяла мне позвать на помощь. Впоследствии я узнал, что это
ничего бы мне не дало,  так  как  они  были  заняты  целиком  и  полностью
отражением атаки офицеров, которые поднялись с нижних палуб сразу вслед за
ними.
   Мой пр