Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
нный мозг, а в позитронный мозг верили, потому что он был
составляющей частью роботов. Вера в роботов и позитронный мозг была
абсолютной.
И Три Закона были основой этой веры. Позитронный мозг - а потому и
роботы с таким мозгом - имели встроенные Три Закона. И даже больше: они
были насквозь пропитаны этими законами. Микрозаписи Законов пронизывали
всю структуру мозга, они были в каждой ячейке, и любое действие, любая
мысль, любое рассуждение были ограничены рамками Законов.
Ни одна составляющая в позитронном мозге, ни одна тестирующая система,
ни одна проверка и ремонт не обходились без Трех Законов. Одним словом,
позитронный мозг был неразделим с Тремя Законами - в этом все дело.
Фреда Ливинг однажды просчитала, что тридцать процентов оперативной
памяти мозга были заняты перекрестными связями с Тремя Законами и более
ста миллионов их копий введены в память робота еще до начала
программирования. А поскольку около тридцати процентов позитронных
программ были заняты теми же Законами, то упомянутые сто миллионов копий
были простой перестраховкой. По приблизительным выводам Фреды получалось,
что пятьдесят процентов сознательной и подсознательной памяти робота
занимали Три Закона и отсылки к ним же.
Бессмысленность такой нагрузки на память позитронного мозга привела к
тому, что процессор робота был маломощным и малоэффективным. Фреда
говаривала, что это равнозначно тому, как если бы человек тысячу раз в
минуту прерывал размышления, чтобы удостовериться, что в доме не начался
пожар. Чрезмерные предосторожности не повышали безопасность, зато снижали
эффективность в геометрической прогрессии.
Но позитронный мозг был пронизан Тремя Законами. Изыми или замени хотя
бы одну из этих ста миллионов копий, и мозг перестанет работать. Отказ от
Законов означает отказ от позитронного мозга. Попробуй сотворить
позитронную программу без обязательной загрузки Первого, Второго и
Третьего Законов - встроенные копии Трех Законов воспротивятся такому
программированию, и результат будет тем же.
Ты не сможешь ни на шаг отступить от древних разработок и
усовершенствовать этот мозг - разве что отбросишь тысячелетний опыт и
начнешь корпеть над глыбой пористого палладия с карманным калькулятором.
А потом Губер Эншоу изобрел гравитонный мозг. Он намного опережал
позитронный по скорости операций и разрешающей способности. Более того,
Три Закона не были спрессованы в каждой его молекуле, загромождая память.
Три Закона можно было ввести в гравитонный мозг так глубоко, как
требовалось программисту, но при наличии всего нескольких сотен копий,
размещенных в ключевых узлах. В теории, эти копии скорее не выдержали бы
нагрузки, чем многомиллионные повторы в позитронном мозгу. Но на практике
выявилась настолько ничтожная вероятность этого, что ей можно было
пренебречь. Три Закона, впечатанные в гравитонный мозг, действовали так же
надежно, как и в позитронном.
Но, поскольку Три Закона не были вложены в каждую частицу и каждую
связку гравитонного мозга, остальные роботехнические лаборатории
отказались сотрудничать с Губером Эншоу и не приняли его теорию. Создание
роботов без позитронного мозга шокировало общество так, будто ему
предложили вернуться к каннибализму, и никакие призывы к логике и здравому
смыслу не могли подтолкнуть его к подобному подвигу.
Фреда Ливинг, напротив, была безумно рада возможности поработать с
новым видом мозга, но отнюдь не для того, чтобы убедиться в его мощности и
эффективности. Задолго до знакомства с Эншоу она вела разработки,
касающиеся действия Трех Законов, притом влияния этих Законов на отношения
между роботами и людьми, а отсюда и между самими людьми.
Кроме всего прочего, Фреда открыла, что Три Закона препятствуют
проявлению инициативы со стороны человека и снижают любой риск практически
до нуля. Человек приучился бояться любой опасности и начал избегать
действий, которые могли повлечь за собой малейшую угрозу его здоровью, не
говоря уже о жизни.
Поэтому Фреда сформулировала Четыре Новых Закона роботехники, которые
применить на практике она не могла, пока на небосклоне не засияла звезда
Губера Эншоу. Только тогда ей предоставилась возможность пустить свои
разработки в дело. Фреда сконструировала первого Нового робота. Тоня
Велтон пришла в восторг от Новых Законов и настояла, чтобы Новые роботы
стали служить на благо Инферно. Велтон покорила идея, что роботы эти не
были рабами своих хозяев и не пытались брать жизнь хозяев под неусыпный
контроль. Возможно, тот факт, что она любила Губера Эншоу, тоже сыграл
свою роль.
К тому времени как Тоню Велтон осенила такая удачная идея, Фреда уже
работала над новой теорией, в основном потому, что гравитонный мозг мог
позволить провести в жизнь и такую теорию тоже. Если этот вид мозга не
имел встроенных Законов изначально, почему бы не запрограммировать его
таким образом - а значит, и создать такого робота, - у которого вообще не
было бы Законов и который со временем выработал бы собственные, жизненно
важные для него законы? Результатом этого эксперимента стал Калибан,
Робот-Без-Законов, и Фреде пришлось порядком помучиться, когда Калибан
неожиданно сбежал из лаборатории. Но эта проблема решилась удачно, слава
тебе, Господи, и шериф Крэш помог Фреде уладить все относительно
тихо-мирно.
Но Просперо... Она сама создала Просперо, самого совершенного и
сложного из всех Новых роботов, и наделила его таким гибким и неординарным
"умом", какой только мог позволить гравитонный мозг. Она даже не думала,
что на самом деле сконструировала робота-философа. И многое, до чего
додумался Просперо с помощью своих философских воззрений, принесло Фреде в
основном только головную боль. Как часто замечал сам Просперо, Новые
Законы давали большую свободу действий своим носителям, в отличие от
обычных роботов, но Новые роботы при этом прекрасно сознавали, что скованы
цепями рабства. Появилась новая тенденция, новые воззрения о Новых роботах
и среди них самих, поскольку эти роботы стремились влиться в мир в новой
роли. И Просперо поставил для себя целью отыскать способ, чтобы им помочь.
Но если заветной мечтой Просперо стала идея найти пути адаптации Новых
роботов в мире, то он мог отыскать эти пути в вольной интерпретации Новых
Законов, умудрившись вывернуть их так, как было ему угодно.
Чем больше Фреда думала об этом, тем сильнее убеждалась, что Просперо
был достаточно хитер, чтобы Новые Законы позволили делать ему все, что
заблагорассудится.
Абсолютно все.
Она подхватила прибор для диагностики и побежала к стоянке аэрокаров.
Часы бездействия закончились, и время, а с ним и события понеслись
вскачь.
Из Аида прибыла первая команда - группа быстрого реагирования - и
приступила к работе собранно и спокойно, особенно если учитывать первый
шок от вида мертвого тела Правителя с прожженной дырой в груди. Все были
немного взвинчены и резки, но Крэш их понимал. Даже самые флегматичные и
заторможенные личности не могли не понимать, насколько эта смерть была
опасна для планеты, - а флегматичных и заторможенных Крэш в группу
быстрого реагирования никогда не принимал.
Странно, страшно и просто невероятно было осматривать труп человека, с
которым ты разговаривал всего несколько часов назад. В каждом движении
полицейских и роботов-криминалистов сквозила напряженность и сдержанная
тревога, пока они осматривали, измеряли, телеграфировали и делали снимки
места преступления, осторожно двигаясь вокруг убитого Правителя.
Времени для лирики не оставалось. Это было время заговоров и
контрзаговоров, тайных планов и конспирации. И Крэш уже вступил в игру.
Самым простым и действенным способом он вырвался на голову вперед
остальных. Он первым прибыл на место преступления и овладел ситуацией.
Крэш выиграл первое сражение в затяжной и кровопролитной войне.
Новоприбывшая команда Крэша сразу же оттерла шефа в сторону, но он и не
протестовал. Полицейским нужно было отыскать следы и разработать свои
версии, а у него самого появилось время все обдумать.
Неизвестный убил Правителя по какой-то одному ему ведомой причине.
Несколько неизвестных. Это явно заговор. Нападение на Велтон, лжеагенты
Службы безопасности, убийство лейтенанта рейнджеров, беспрецедентное
поведение роботов охраны, которые не смогли защитить Правителя, - и все
это нужно как-то связать между собой.
Но кому нужен был этот заговор и зачем? Вспомним о мотивах убийц. Кому
это было выгодно? Если пока отбросить версию о фанатиках, можно насчитать
целую кучу причин, по которым кто-либо мог желать смерти Хэнто Грега, но
лишь немногие из них могли сойти за достаточный повод для убийства.
"Это не убийство в обычном смысле этого слова", - напомнил себе Крэш.
Убийства совершаются под влиянием страсти, или зависти, или жадности, или,
на худой конец, личной неприязни. Это покушение на личность со смертельным
исходом. А в данном случае это было покушение на государство. "Будет ли
исход смертельным?" - задался вопросом Крэш.
Это была пугающая мысль, но не лишенная смысла. Невзирая на свои
слабости и недостатки, Грег был тем центром, который сплачивал политиков
Инферно. Даже если он вызывал своими действиями ненависть или возмущение,
он, по крайней мере, умел направлять эмоции людей в нужное русло. И хотя
многие рычали при одном его имени, все при этом понимали причины, по
которым он поступает именно так.
Люди злились из-за ограничения на число роботов, им осточертели
поселенцы, но они не могли не признать необходимость этих мер, даже если
они им совсем не нравились. Частично такой неопределенный нейтралитет
держался потому, что народ знал, что Грег действует не как фанатик или
идеолог, одержимый некой завиральной теорией, но как практичный реалист,
изо всех сил стремящийся отыскать выход из неблагоприятной ситуации.
Будет ли новый Правитель таким же? Поверят ли люди, что новый глава
планеты будет бороться за лучшую жизнь? Да и кто станет этим новым
Правителем?
Или, если уж говорить без обиняков, кто постарался и расчистил себе
дорогу к трону? Кто мог претендовать на этот пост? А может, это было
начало открытого вооруженного выступления поселенцев с целью показать, кто
тут главный? Может, именно сейчас поселенцы поднимают свои войска?
Глупость какая. Все, что нужно сейчас поселенцам, - это отступить на шаг
назад и подождать. Без их поддержки Инферно погибнет через несколько лет.
Признаваться в этом даже самому себе было неприятно, но Крэш никогда не
боялся взглянуть правде в глаза.
Зачем тогда поселенцам понадобилось бы затевать какие-то заговоры и
идти на политическое убийство? Может, это кто-то из местных деятелей,
таких экстремистов, как Симкор Беддл, рвется к власти? Возможно, через
пару часов он - или она - объявят всем, что они спасли планету от
преступного произвола Грега. Или это какой-то маньяк решил таким путем
отстоять колонистский образ жизни? Или какой-нибудь хитроумный заговорщик
решит подвести такое объяснение как прикрытие истинной причины?
И все же, кому это выгодно?
За две тысячи километров от острова Чистилище сержант рейнджеров
Правителя Тоц Резато стоял в предрассветном мраке на берегу и смотрел на
Большой Залив.
Он ждал.
И смотрел.
Он стоял на вершине невысокого холма, который спускался к морскому
побережью. Холодный ветер дул ему в спину, он проносился по Восточному
фиорду и летел дальше, к бухте, в которую впадала река Лета, в двух
километрах от места, где стоял сержант.
Неумолчно ревел прибой, небо было черным-черно, хотя рассвет был уже не
за горами. Звезды сияли так сильно в бесконечном мраке, так ярко и
пронзительно, что, казалось, их лучи впиваются в глаза. Вдали, над
западным окоемом, слабо мерцал свет атмосферного щита, который
поддерживали генераторы Лимба, всего лишь далекая, едва заметная
светло-зеленая полоска на горизонте, но от нее становилось чуточку теплее
и светлее даже здесь и сейчас.
Сержант Тоц Резато чувствовал себя неуютно. Во-первых, на нем не было
привычной формы, а во-вторых, что самое страшное, он был в гражданском
костюме поселенца. Он чувствовал себя последним дураком в таком наряде, но
лодка, которую он ждал, никогда не причалит к берегу, если на нем будет
замечен кто-либо в форме.
Но существовала масса других вещей, которые нравились Тоцу еще меньше,
чем одежда с чужого плеча. Он принес присягу и поклялся поддерживать закон
и слово свое сдержит. Он поклялся хранить мир, и это тоже правильно. Но
что, если настали времена, когда закон служит для нарушения мира? Что он
должен делать, если планета летит в тартарары и любой может пойти под
арест за то, что считалось вполне законным - и даже героическим - вчера
или неделю назад?
Как могли колонисты - колонисты! - отказаться от роботов? Только
поселенцы ненавидят роботов. Что же творится вокруг? Да и сейчас он стоял
здесь, во тьме, промерзая до костей, застыв в ожидании, потому что получил
сигнал, что кто-то из контрабандистов приплывет сюда ночью и привезет
беглых Новых роботов - "железки".
И это не укладывалось у Тоца в голове. Как можно считать преступлением
желание иметь робота? Это же бессмысленно! Точно так же можно объявить,
что дышать и есть незаконно.
Тоц преувеличивал и не отдавал себе в этом отчета. Как он и отметил,
само по себе владение роботом еще не было преступлением, но было близко к
этому термину. Плохо было и то, что никогда раньше он не производил
"железного" ареста и даже не имел дела с Новыми роботами. Он не был уверен
в себе, а потому не был готов к предстоящему делу.
В принципе любой личный робот, отправленный на работы по улучшению
климата, оставался собственностью прежнего владельца. Но что значит
собственность, когда твой бывший слуга неожиданно оказывается за тысячи
километров от тебя, на другом конце материка, монтируя какой-то
экологический центр? Люди потеряли покой. Им нужны были роботы.
Возможно, это необходимо для экономики, всяких там проектов и так
далее, но Тоцу все это было непонятно. Кроме того, если чего-то не
хватает, почему бы просто не увеличить производство? И почему оказалось,
что не хватает именно роботов? Пусть наделают еще! Правительство приводит
массу сложных обоснований, что-то о нехватке ресурсов и сниженных темпах
производства, о том, что все делается ради будущего планеты, но никто не
понимает чувства, обуревающие большинство жителей.
Людей просят поверить, что они должны пойти на жертву ради лучшего
будущего, но у многих веры почти и не осталось. Все, что они знают, и все,
о чем беспокоятся, - это недостаток роботов, и с каждым днем планета
приходит во все больший упадок. Все говорят, что если даже роботов будет
на Инферно в сто раз больше, чем людей, и то этого будет недостаточно.
Да сам смысл возникновения "железных" преступлений состоит попросту в
том, что люди хотят вернуть роботов и согласны на все, далее на
преступление, только чтобы заполучить их.
Детектор на поясе запищал, Тоц Резато взглянул на экран дисплея и
поднес к глазам прибор ночного видения. Да, это они. Там, в море, в
открытой лодке, и направляются сюда. Где-то позади должен находиться
больший транспорт с "железками", которые ждут, пока ведущий их человек не
скомандует причаливать к берегу.
"Железки". Новые роботы, считающиеся вне Закона, сбежавшие с Чистилища
и стремящиеся на просторы материка к тому, что экономисты поселенцев
назвали "рабством по контракту". Они будут трудиться, чтобы отработать
деньги, которые пошли на то, чтобы помочь им бежать с Чистилища, а потом
вкалывать за зарплату, когда (и если!) отработают долг. Вернее, они бы все
это и делали, если бы тут их не поджидал Тоц.
Тоц посещал курсы переподготовки, где по идее рейнджерам разъясняли
основы экономических преступлений, с которыми им придется иметь дело. Он
честно отходил на все занятия, но помнил только экономистов из поселенцев
и то, как они трепались о спросе и предложении и о том, что Инферно не
испытывала дефицита рабочей силы уже много тысяч лет. А неограниченный
свободный труд приведет к истощению сырья и ресурсов. Лектор что-то там
сказал о законе спроса и предложения, типа если предложение будет
неуклонно расти, то спрос - а значит, и цены - упадет до нуля.
Роботы в корне изменили систему рыночной экономики. Необходимость в
деньгах почти полностью отпала.
Но теперь внезапно не стало роботов, которые бесплатно работали на
производстве. И встала проблема дефицита рабочей силы и собственно
товаров, которые эти рабочие производили раньше.
Впервые на памяти живущих все приобрело цену. Смысл был в том, что даже
самые богатые колонисты обходились раньше без денег, они просто владели
разными видами собственности. Потому им волей-неволей пришлось продавать
то, что у них было, чтобы купить необходимые товары или заплатить за
услуги, которые раньше обходились даром. Инферно вернулась к эпохе
натурального обмена. Тоц прослушал почти всю лекцию, но понял, что лектор
не берет во внимание основной момент.
Казалось, экономисты были без ума от своих расчетов, графиков и
рыночных отношений, но они все время забывали, что от этого страдают люди,
живые люди.
Столица Аид опустела. По крайней мере такой увидел ее Тоц во время
последнего приезда. Она перестала быть яркой и оживленной. На всем лежал
слой пыли, принесенной ветром из пустыни.
Без постоянно снующих по городу сверкающих роботов все вокруг казалось
мрачным и унылым, будто сами дома и улицы ощущали неумолимое приближение
пустыни к городу.
Когда роботы ушли, столица - где осталось лишь людское население -
превратилась в город призраков. Это сравнение пришло в голову даже Тоцу, а
он-то знал, что в его душе маловато поэтичности. Что еще можно сказать о
городе, который будто вымер, когда из него ушли механизмы, а люди
остались?
Людей охватило отчаяние. И уже подняли головы те, кто не прочь был бы
направить это отчаяние в нужном для себя направлении. Торговцы поселенцев
были отвратительны, они скупали произведения искусства и семейные реликвии
за гроши, но по крайней мере это был законный обмен.
Но не торговля "железками". Собственно, "железная" контрабанда расцвела
пышным цветом, как по мановению волшебной палочки, в тот самый момент,
когда Правитель зачитал воззвание сдать "лишних" роботов для работ над
проектом по изменению климата. Этот бизнес рос не по дням, а по часам,
приобретая все больший размах и изощренность, пока на сегодняшний день не
разросся в громадную и сложную индустрию.
На Чистилище появились тайные лавочки, где мастера своего дела
совершенно свободно вынимали ограничители из корпусов Новых роботов.
Откуда-то всплыли толпы брокеров, требующие космические суммы денег и
заключающие кошмарные сделки с колонистами, которые были готовы купить
роботов, любых роботов. Тут же под рукой были контрабандисты, согласные
сделать рейс и перевезти на своем корабле Новых роботов с Чистилища либо
нагрузить ими аэрокар, невзирая на риск попасться в сети воздушного
контроля.
И, наконец, оставались и сами Новые роботы. Лю