и не разменивается! Йомен понял -  вот  она,
первая ловушка! Крэш хочет посмотреть, как  он  будет  себя  вести,  хочет
поиграть с ним в кошки-мышки! Шериф даже не спрашивает его ни о чем!  Крэш
ждет, что Йомен спросит, как это - без Законов, или - кто такой Калибан?
   Но Йомен мог себе представить, что произойдет, если он поймается на эту
удочку. И ему меньше всего на свете хотелось убедиться, насколько он  прав
в своих предположениях. Поэтому он просто ответил:
   - Да, у Калибана нет Законов.
   - Как такое могло случиться?
   Йомен растерялся - даже  не  столько  от  самого  вопроса,  сколько  от
скрытого подтекста этого вопроса.
   - Я... Я не понимаю! Что вы имеете в виду?
   -  Я  полагаю,  что  в  данном  случае  шерифа  интересуют  технические
подробности процесса, - неожиданно заговорил Дональд.
   Йомен перевел взгляд на невысокого голубого  робота.  Он  нисколько  не
обманывался невинным видом и мягким голосом Дональда. Как бы то  ни  было,
Дональда сделали в "Лаборатории Ливинг", и Йомен Терах тоже приложил  руку
к его созданию. За этой голубенькой  оболочкой  скрывался  могучий  разум,
позитронный мозг, по основным параметрам - гибкости суждений и способности
самообучаться - близкий к предельным возможностям такого типа мозга.
   - Во время нашей первой беседы, сразу после нападения на мадам  Ливинг,
вы говорили, что гравитонный мозг  -  это  такое  новейшее  открытие...  -
обманчиво мягким голосом напомнил Крэш.
   - Это так и есть. Этот тип мозга открыл Губер Эншоу, и  он  чрезвычайно
гордился тем, что ему удалось создать. Но никто не желал его слушать, пока
Губер не обратился к Фреде.
   Шериф прервал его:
   - Что ж, все это прекрасно. Но дальше у  нас  начинаются  неприятности.
Честно  говоря,  мне  не  улыбается   тут   разглагольствовать   об   этом
эксперименте с Новыми Законами.  Но,  по-видимому,  вам  удалось  каким-то
образом  получить  официальное  разрешение   Правителя   Грега   на   этот
эксперимент, так что с этим я ничего поделать не могу. Однако, насколько я
понял, эти Новые Законы - такая же неотъемлемая часть гравитонного  мозга,
как для позитронного - прежние Три Закона. Так как же вам  удалось  убрать
эти Законы из мозга Калибана?
   - У него их никогда  и  не  было!  -  ответил  Терах.  -  В  собственно
структуре гравитонного мозга изначально  не  заложены  никакие  Законы.  В
том-то весь и смысл! Позитронный мозг отжил свое как раз из-за  того,  что
Законы встроены в самую его  основу  и  никак  невозможно  их  убрать  или
изменить. Они настолько прочно привязаны  к  главным  составляющим  самого
позитронного мозга, что просто невозможно отделить одно  от  другого!  Три
Закона пронизывают все логические цепи позитронного мозга, поэтому,  когда
изменяется одна какая-нибудь часть установок, все остальное тоже неизбежно
меняется  -  путем  невероятно  сложных   и   запутанных   взаимодействий.
Представьте себе, что оттого, что вы захотите переставить мебель  в  своей
комнате, у вас загорелась крыша или обивка  на  стенах  внезапно  поменяла
цвет. А из-за того, что крыша загорелась или  обои  стали  другого  цвета,
почему-то упали все двери, а мебель, опять-таки  непонятно  почему,  вдруг
сама собой встала на свои  места!  Во  внутренней  структуре  позитронного
мозга абсолютно все взаимосвязано.  И  при  любом  значительном  изменении
программ, при мало-мальски  существенном  усовершенствовании  все  обычные
логические цепи безнадежно запутываются. А в гравитонном мозге  нет  такой
всепроникающей субстанции, как Три Закона в позитронном. Нет  ничего,  что
излишне усложняло бы  и  запутывало  логические  цепи.  Новый  программный
рисунок гораздо проще наносить на чистый материал, чистый мозг.
   Йомен  поднял  взгляд  и  обнаружил,  что  шериф  смотрит  на  него   с
неприкрытой злостью и отвращением. Видимо,  сама  мысль  о  таком  вольном
обращении с Тремя Законами была ему глубоко  противна,  казалась  каким-то
гадким извращением! Когда шериф заговорил, его голос немного дрожал:
   - Ну, ладно. Но если в гравитонный мозг не  встроено  никаких  Законов,
каким же образом вы впихнули туда  эти  чертовы  Новые  Законы?!  Вы  что,
писали их на  листочке  и  давали  роботу  почитать,  пока  он  не  убежал
охотиться на людей?
   Йомен судорожно сглотнул.
   - Нет. Нет-нет, что вы,  сэр!  Ничего  такого  особенно  любопытного  в
способе занесения Законов -  любых  Законов  -  в  гравитонный  мозг  нет!
Разница с позитронным только в том, что установка Законов идет  в  главном
меню команд, в ключевой части топологии мозга, если вам так  понятнее.  Их
вводят не сразу, а постепенно, в тщательно продуманной последовательности,
в каждую из тысяч управляющих  зон  мозга.  Топология  гравитонного  мозга
очень  сложна,  но  достаточно  сказать,  что  ни  один  мыслительный  или
сознательный поведенческий акт не  происходит,  минуя  полдюжины  основных
зон, в которые как раз и заложены Законы.  Разница  в  том,  что  в  самом
современном позитронном мозге таких ключевых точек, в  которых  содержатся
установки Законов, миллионы, даже сотни миллионов! Они  рассеяны  по  всей
псевдокоре позитронного мозга точно так же, как в  мозге  человека  каждая
клеточка содержит один и тот же код нашей ДНК.  Только  наш  с  вами  мозг
может вполне сносно  работать,  даже  если  какое-то  количество  нейронов
повреждено, и человек может нормально  жить,  даже  если  какие-то  клетки
утрачивают  правильный  набор  ДНК.  В  позитронном  же  мозге   концепция
избыточности доведена до крайности. Абсолютно все зоны,  которые  содержат
положения  Законов,  должны  все   время   функционировать   согласованно.
Существует  даже   специальная   система   контроля,   которая   постоянно
перепроверяет идентичность установок Законов во всех  ключевых  точках.  И
если  несколько  или  даже  одна-единственная  запись  Трех   Законов   не
соответствует всем остальным миллионам записей, позитронный мозг  получает
серьезное, иногда даже необратимое повреждение.
   Йомен понял по лицу Крэша, что тот потерял нить рассказа.
   - Простите, я вообще-то не собирался читать вам лекцию.  Скажу  только,
что эти многомиллионные копии Трех Законов как раз и есть главная  причина
бесперспективности позитронного мозга. А экспериментальный мозг  не  может
быть по-настоящему  экспериментальным,  когда  в  ответ  на  нестандартное
действие сотни миллионов микрокопий Законов начинают бунтовать и  загоняют
все нестандартное в привычные рамки.
   - Я вас понимаю, - заметил Дональд. - Должен признаться, ваша концепция
роботов с усовершенствованным типом Трех Законов очень меня беспокоит. Тем
не менее я понимаю, почему гравитонные роботы более восприимчивы к  новым,
необычным ситуациям - у них нет такого огромного  числа  добавочных  копий
Законов, как у позитронных. Однако не кажется ли  вам,  что  это  довольно
рискованно - так сильно уменьшать количество регулирующих зон?
   - Да,  согласен.  Но  риск  возрастает  очень  и  очень  незначительно.
Согласно  статистике,  твой  мозг,  Дональд,  может  допустить   серьезную
программную  ошибку  при  введении  Трех  Законов  не  чаще,  чем  раз   в
квадриллион лет. Гравитонный мозг, в котором всего  лишь  несколько  сотен
подуровней регуляции  Законов,  конечно,  допускает  более  частые  ошибки
программирования. Тем не менее это не может случаться чаще, чем раз в один
или два биллиона лет. Так что в целом разница несущественна.  Естественно,
каждый тип мозга через несколько сотен лет стареет и может выйти из строя.
Ну, может, даже через несколько тысяч лет, при должном уходе и  правильном
применении. Да, согласен,  у  позитронного  мозга  вероятность  поломки  в
миллионы раз меньше. Но даже если вероятность попасть в  "черную  дыру"  в
миллионы раз меньше, чем вероятность столкнуться  с  метеоритом,  обе  эти
опасности настолько редко угрожают жизни обычного  человека,  что  разница
между ними практически не заметна. Точно так же по надежности и  опасности
гравитонный мозг практически нисколько не отличается от позитронного.
   - Вы очень доступно объясняете, доктор Терах, но я не могу согласиться,
что уровень опасности разных видов мозга в данном случае можно  сравнивать
с примерами из баллистики...
   - Ладно, Дональд, оставим это! - прервал его Крэш. - Давай  примем  как
аксиому, что не может быть ничего безопаснее позитронного робота.  Однако,
Терах, мы здесь не для того, чтобы обсуждать теории.  Вы  мне  рассказали,
каким  образом  Новые  Законы  или  старые  Три  Закона  можно  вложить  в
гравитонный мозг. Прекрасно. Так что же тогда произошло с  Калибаном?  Что
там у вас случилось с  расчудесным  беззаконным  роботом-преступником?  Вы
случайно пропустили какую-то стадию процесса и забыли ввести ему Законы?
   - Нет! Нет,  все  далеко  не  так  просто.  В  гравитонном  мозге  есть
специальные матрицы, предназначенные для записи Законов. Через эти матрицы
- а потом и через Законы  -  проходят  все  логические  цепи  гравитонного
мозга. Собственно, эти матрицы соединяют все  структурные  единицы  мозга.
Если оставить матрицы чистыми, связи будут несовершенными и робот с  таким
мозгом окажется недееспособным. И мы просто не можем оставить их  чистыми!
Но к чему это я? Собственно, Калибан - это... это такой  экспериментальный
робот. Он не должен был никогда покидать "Лабораторию". В ту  самую  ночь,
когда все  это  случилось,  Фреда  собиралась  как  раз  встроить  в  него
ограничитель расстояния. Но его включили раньше,  еще  до  того,  как  она
вставила этот злополучный ограничитель.
   - Скажите, доктор,  что  это  был  за  эксперимент?  -  поинтересовался
Дональд.
   - Мы хотели выяснить, какие Законы робот примет, вернее, выработает для
себя сам. Фреда надеялась - мы надеялись, - что Калибан,  у  которого  нет
иной задачи, сравнимой по силе с Законами, кроме как искать  и  найти  для
себя правила поведения в обществе, придет к тем же  самым  Новым  Законам,
что создала Фреда. Вместо Законов она - то  есть  мы  заложили  в  матрицы
Калибана потребность, настоятельную  необходимость  в  таких  Законах.  Мы
вложили в его  блок  памяти  очень  подробные,  но  тщательно  подобранные
сведения о мире, которые можно было  использовать  вместо  справочника,  и
большой резерв для накопления его собственного опыта,  чтобы  Калибан  мог
лучше  сориентироваться  в  обстановке.  Он  должен   был   пройти   серию
лабораторных  испытаний  -  различных  смоделированных  ситуаций,  которые
подтолкнули бы его к решению поставленной задачи.  Результаты  его  выбора
записались бы на эти самые матрицы в виде Законов, выработанных на  основе
личного опыта Калибана.
   - Вас что, вообще не беспокоило, что  в  лаборатории  будет  робот  без
Законов? - спросил Дональд.
   Йомен кивнул в знак того, что понимает опасения Дональда.
   - Мы сознавали, конечно, что в этом эксперименте есть определенная доля
риска. Мы очень тщательно продумали все,  что  вводилось  в  матрицы,  все
возможные подробности. Мы даже создали пробный образец, стендовый прототип
Калибана, и отдали Губеру для проверки в двойном слепом тесте.
   - Что за такой "двойной слепой тест"? - спросил Крэш.
   - Губер не знал о проекте с Калибаном. И никто не знал,  кроме  меня  и
Фреды. Все, что знал Губер, что нам надо прогнать через серию  ситуаций  -
голографических моделей тех ситуаций, в которые  мы  собирались  поместить
Калибана, -  этот  экспериментальный  образец  параллельно  с  контрольным
образцом, обычным роботом с Тремя Законами. Внешне эти образцы должны быть
совершенно  идентичными.  Конечно,  мы  бы  предпочли  взять  в   качестве
контрольного образца робота с Новыми  Законами;  ведь  мы  надеялись,  что
Калибан в конце концов сформулирует для себя именно их. К  сожалению,  нам
не удалось получить согласие официальных лиц на участие  Нового  робота  в
лабораторных  экспериментах.  Поэтому  пришлось  довольствоваться  обычным
позитронным. Однако основной эксперимент заключался все же в том, способен
ли гравитонный мозг без Законов  сам  заполнить  соответствующую  матрицу.
Губер не знал, какой из образцов - какой, он даже не знал, что они  чем-то
различаются. В конце концов он прогнал их обоих  через  серию  стандартных
тестов  и  дал  заключение,  что  результаты   совершенно   идентичны.   В
эксперименте робот без  Законов  изучил  и  принял  для  себя  Три  Закона
роботехники - как и предполагалось!
   -  Что  случилось  потом  с  экспериментальными  образцами?  -  спросил
Дональд.
   - Мозг без Законов, с пустыми матрицами, был уничтожен после завершения
эксперимента.  А  другого,  с  Тремя  Законами,   наверное,   доделали   и
приспособили для чего-нибудь.
   - Каким образом доделывали этот стендовый образец?
   - О, ничего особенного!  Стендовая  модель  -  это,  собственно,  почти
полностью собранный робот, только ноги отсоединены на время  эксперимента,
а корпус подвешен на контрольном стенде, да еще к  нему  подключена  целая
куча разных приборов. Так что остается  только  приделать  ему  ноги  -  и
готово! Но, как бы то ни было,  Фреда  задумала  Калибана  как  последнее,
решающее доказательство тому, что разумный робот сам выберет для  себя  ее
Новые Законы.
   - Погодите минутку, Терах! - резко прервал его шериф  Крэш.  -  Вы  мне
рассказываете, что должно было произойти. А что произошло на  самом  деле?
Как случилось, что Калибан ушел из лаборатории?
   Йомен пожал плечами:
   - Кто знает? Теоретически он был предназначен только для того, о чем  я
рассказал, - чтобы  на  основе  собственного  опыта  создать  свои  Законы
поведения.
   Крэш положил руки на стол и забарабанил пальцами по крышке. С минуту он
молчал, но, когда заговорил,  все  маски  слетели  прочь.  Куда  и  делись
спокойствие и любезность?! Холодный голос звенел от гнева:
   - Другими словами, этот робот в первые же минуты существования напал на
своего создателя и чуть не убил, этот робот запросто отшвырнул человека  с
дороги, так что тот перелетел чуть ли не  через  весь  склад,  этот  робот
учинил пожар и не подчинялся ничьим приказам, и сбежал  от  полицейских  -
уже не раз, - и этот  робот  где-то  там,  в  городе,  создает  на  основе
собственного опыта Законы поведения?! Проклятье на вашу голову; какие,  вы
думаете, Законы он там себе напридумывал? "Робот должен  свирепо  нападать
на людей и не допускать своим бездействием, чтобы на человека не напали"?!
   Йомен Терах закрыл глаза и положил руки на колени. "Пусть это  поскорее
закончится! Пусть я проснусь и окажется, что все это  -  только  кошмарный
сон!"
   - Я не знаю, шериф. Я не знаю, как это произошло. Я не  знаю,  что  там
пошло не так.
   - Вы знаете, кто напал на Фреду Ливинг?
   - Нет! Нет, не знаю. Но я не верю, что это сделал Калибан.
   - Это почему еще? Все улики указывают на него!
   - Потому что я создавал его базовые программы.  Его  сознание  не  было
сплошным "белым пятном", даже когда он только пробудился. Да,  у  Калибана
не было встроенных Законов! Точно так же, как у вас или  у  меня.  Но  как
личность он гораздо более рассудителен и мыслит более здраво, чем очень  и
очень многие люди. И скорее вы или я на кого-нибудь набросимся безо всякой
причины, чем Калибан! И если я допустил  бы  такую  огромную  ошибку,  что
Калибан вот так напал на Фреду, то эта ошибка  неизбежно  повлекла  бы  за
собой другие, во всей его операционной системе. И его схватили бы  задолго
до того, как он добрался бы до дверей лаборатории.
   - Тогда кто это сделал?
   - У вас ведь есть записи следящих устройств. Просмотрите их.  Наверняка
это был кто-то из нас. Вот и все, что я могу вам посоветовать.
   - Что за следящие устройства?
   Йомен искренне удивился. Боже, они не знали  про  эти  устройства!  Ну,
конечно!  С  чего  бы  полицейским  думать  о   таком?   При   бесконечной
добропорядочности  общества  колонистов  и  тысячах  вездесущих   роботов,
которые  прекрасно  справляются  с  обязанностями  охранников,   воровство
практически невозможно, и систем слежки почти нигде  нет.  Если  бы  Йомен
знал, что полицейским об  этих  устройствах  ничего  не  известно,  он  бы
промолчал и они никогда бы не догадались! Если  бы  он  попридержал  язык,
чертов шериф ни за что бы не узнал, что он, Йомен Терах, был в лаборатории
той самой ночью, и как раз тогда, когда на Фреду напали...
   Но отступать поздно. Крэш наверняка уже догадался, о  чем  он  говорит.
Ничего не остается, кроме как рассказать все начистоту. Полицейские найдут
пленки с записью, они наверняка все еще там.
   - Это приборы поселенцев, следящие устройства.  Тоня  Велтон  настояла,
чтобы Фреда установила их в "Лаборатории", потому что "Лаборатория Ливинг"
связана  с  проектом  "Лимб".  Эти  приборы  записывают  дату  и  время  и
определяют, кто и когда входил и выходил  из  "Лаборатории".  Работают  по
системе опознания личности. Фиксируют только людей. Они так устроены,  что
роботов просто не замечают. Их у нас слишком много.
   Крэш повернулся к Дональду, но тот заговорил раньше,  чем  шериф  успел
сказать хоть слово:
   - Я уже послал в "Лабораторию" подразделение техников, сэр! Мы  получим
данные этих записывающих устройств не позже чем через полчаса.
   - Хорошо. А теперь, Йомен, почему бы вам не сэкономить время и усилия и
не рассказать самому о своих перемещениях в эту ночь - о тех, что записаны
на этих пленках?
   Йомен испугался. Как же  он  ошибся,  рассказав  об  этих  устройствах!
Проклятие! Но теперь, когда они знают так много, какой  смысл  что-то  еще
скрывать?
   - Тут и рассказывать-то почти нечего. Я забыл в своей лаборатории папку
с бумагами. А  заметил  это,  только  когда  уже  устроился  за  столом  в
кабинете, у себя дома, и решил немного поработать. Я живу совсем рядом,  а
потому решил просто пойти и забрать свою  папку.  Я  вошел  через  главный
вход. Наверное, даже позвал, проверяя, нет ли  кого  в  "Лаборатории",  но
никто не ответил. Я прошел к себе, нашел  папку  и  вышел  через  одну  из
боковых дверей. Вот и все.
   - Это все, что вы рассказали.
   - Да, конечно.
   - А почему вы не послали за этой  папкой  робота?  -  спросил  Крэш.  -
По-моему, это было бы логичнее.
   - Конечно, я мог бы послать Бертрана, но проще было сходить самому.  Я,
видите ли, не помнил точно, в какой именно папке нужные мне данные и где я
ее оставил. Надо было покопаться  в  столе,  чтобы  найти  ее.  У  меня  в
лаборатории  всегда  такой  беспорядок...  и  там  полно  всяких  папок  с
бумагами. Если бы я сам вошел туда и осмотрелся, я сразу нашел бы то,  что
нужно. Но робот этого сделать не мог.
   Йомену казалось, что он бормочет  что-то  почти  бессвязное.  Это  было
ужасно неприятно, но остановиться он не мог, и оставалось только повторять
все снова и снова:
   - Бертран принес бы мне дюжину ненужных папок в расчете на  то,  что  я
уже дома выберу ту, что мне нужна. Но это же  просто  глупо!  Я  прекрасно
знал, что тут  же  найду  то,  что  хочу,  когда  окажусь  в  лаборатории.
Собственно, так и получилось.
   - Да, вы  прекрасно  продумали  все  объяснения,  почему  вам  пришлось
сделать это самому, - заметил Крэш.
   Йомен взглянул на шерифа.
   - Вы правы. Но не забывайте, что  все  в  нашей  "Лаборатории"  не  раз
слышали рассуждения Фреды о чрезмерной зависимости людей от роботов. И  мы
последнее время старались многое делать сами.
   Крэш хмыкнул.
   - Я знаю, каково это. Хорошо. Вы помогли  нам  разобраться  со  многими
непонятными подробностями, Терах. Теперь вы  можете  быть  свободны  -  на
некоторое время. Но на вашем месте я бы подумал о  том,  что  нам  с  вами
придется еще не раз встречаться и беседовать по некоторым другим вопросам.
И чем яснее будет ваша память, тем лучше будет для нас  обоих.  Я  понятно
выражаюсь?
   Йомен Терах глянул шерифу в глаза и кивнул:
   - Да, конечно. Куда уж понятнее!


   Когда Йомен Терах вышел из