сестер Лариссу  и  Маргатту,  любимых  подруг  нашей  незабвенной  герцогини
Хесминии. Баронесса Лиссина до'Дрегец, бывшая Лиссииа Грихальва, тоже добрая
госпожа, про нее ничего дурного не скажешь, только  хорошее.  Да  и  Меквель
тоже неплохой человек, хоть он и из тех, странных.
   - Странных?
   - Я же говорю, есть Грихальва и Грихальва. Муж Иберрии, он у них  поваром
служит, я у него спросила, и он ответил, что Кабрал из нормальных. Не из тех
иллюстраторов с косыми взглядами, которые и ребенка-то зачать  не  могут,  а
все рисуют какие-то магические знаки на картинах. И их женщины все рожают  и
рожают чуть ли не каждый год, надеются родить такого  вот  сына,  прямо  как
лошадей люди разводят.
   Мечелла уже больше года была женой Арриго, но она и не задумывалась,  как
екклезия или простые люди могут относиться к Грихальва.  Иллюстраторы  стали
частью жизни Тайра-Вирте. Конечно же, стерильные иллюстраторы просто  такими
родились, тут нет их вины, а Меквель был одним из самых  дорогих  ей  людей.
Что до остальных художников, они работали для Тайра-Вирте, не для  себя.  Но
она согласна была с тем, как Отонна оценивала женщин Грихальва, хотя  участь
знатной женщины была примерно такой же, когда речь заходила о детях.  Прямой
обязанностью самой Мечеллы тоже было родить сына. Это  ставило  ее  на  одну
доску с Грихальва и их "племенным животноводством". И эта мысль ей очень  не
понравилась. Она ведь должна стать чем-то большим, разве не так?
   - Но Кабрал на вашей стороне, - продолжала Отонна. -  Вот  увидите,  ради
вас он выступит против собственной семьи, если до этого дойдет. Откуда я это
знаю? - Она улыбнулась. - Я знаю  это  с  тех  пор,  как  он  написал  копию
"Венчания" вашей светлости, - и он влюблен в вас с тех  самых  пор.  Мечелла
тяжело опустилась на кровать.
   - Кабрал?!
   - Эн верро, и кто угодно другой, не такой наивный,  как  ваша  светлость,
заметил бы это несколько месяцев назад. Но никогда не показывайте виду,  что
знаете. Эйха, колокола прозвонили, мне  пора  торопить  ребят  с  водой  для
купания. Какое платье ваша светлость наденет сегодня, розовое или лиловое?

Глава 43

   Четыре дня спустя Арриго со своей сестрой принимали гостей.  Должны  были
прибыть двадцать два знатных дворянина с  женами  и  детьми  в  возрасте  от
десяти до тринадцати лет.  Планировалось  кукольное  представление  и  игры,
хозяином официально считался юный Малдонно до'Кастейа. Это мероприятие  было
срочно  организовано  по  приказу  Коссимио,  чтобы  юные   вельможи   могли
познакомиться с внуком Великого герцога. С кем-то из этих мальчиков Малдонно
должен подружиться, одна из девочек, возможно, станет его женой.  Надеялись,
что Малдонно, выросший в ветхом провинциальном замке  и  непривычный  как  к
шелкам придворных костюмов, так и к громким  именам  своих  новых  знакомых,
почувствует, каково в действительности его положение в обществе. Особенно он
нуждался в последнем, его просто  нельзя  было  оставлять  без  присмотра  в
Палассо, что доказал недавний инцидент с пони  в  Галиерре.  Когда  об  этом
услышал Меквель, он чуть не умер от смеха, а вот Коссимио отнюдь  не  был  в
восторге.
   Лиссия, привыкшая к  свободной  манере  поведения,  чувствовала  себя  на
приеме так же неловко, как ее сын.
   - Не понимаю, почему это так уж необходимо, - потихоньку пожаловалась она
Арриго, когда они встречали гостей. - Мальчик  привык  делать  то,  что  ему
нравится, все эти формальности просто душат его - он не  из  этих  тепличных
созданий! Помнишь, когда мы были детьми, мама устраивала  такие  же  ужасные
приемы - и ты их ненавидел не меньше моего, не спорь!
   - Надо же  их  устраивать  время  от  времени,  -  ответил  Арриго  почти
сочувственно. - Не кипятись, Лисси, будут не  только  "тепличные  создания".
Тасия приведет нескольких своих кузенов.
   - Что?  Ты  с  ума  сошел!  Чтобы  какие-то  Грихальва  играли  вместе  с
до'Брасина и до'Варрива? Хорошо если мы отделаемся десятком подбитых глаз, а
то ведь многие и уйти могут!
   - Никто никуда не уйдет.
   Он  повернулся,  чтобы  встретить  очередную  баронессу  и  ее  взмокшего
двенадцатилетнего  отпрыска  в  кружевном  воротнике.  Лиссия  что-то   мило
прощебетала, и, после того как  мать  с  сыном  присоединились  к  остальным
гостям, Арриго продолжал:
   - Они не дураки. Один из этих  мальчишек  Грихальва  станет  когда-нибудь
Верховным иллюстратором.
   - Очень за него рада, - прыснула Лиссия. - Кстати о Грихальва.  Я  хотела
поговорить с тобой о Тасии. Ты причиняешь Мечелле боль, небось  сам  видишь.
Или, может, ты этого не заметил?
   - Оставь мою жену мне, - резко ответил Арриго.
   - А как насчет твоей бывшей любовницы? Ты ее оставишь мужу?
   - Не твое дело, Лиссия, - процедил он сквозь зубы. Потом,  издали  увидев
знакомую гриву черных блестящих волос, добавил, сменив тон:
   - А вот и графиня!
   Тасия привела с собой среднего из своих  приемных  сыновей  и  еще  шесть
мальчиков. Одним из них, к удивлению Арриго, оказался  ее  собственный  сын,
Рафейо.
   Веррадио до'Альва был тощим  подростком  с  угрюмым  лицом.  Несмотря  на
серебристый атласный камзол, крепкие, просто одетые Грихальва совсем затмили
его. Показав младшим мальчикам, где им найти сверстников, а где  -  питье  и
закуски, Арриго улыбнулся Рафейо и сказал, что рад снова его видеть.
   - Только не говори ему, как он вырос! Тасия подмигнула сыну, от чего  тот
покраснел и состроил гримасу.
   - Или что он мог бы отрастить  эту  дурацкую  маленькую  бородку,  модную
сейчас у молодежи. От  таких  разговоров  я  начинаю  чувствовать  себя  его
прабабушкой. Надо сказать, вид графини меня не порадовал.  Вы  выглядите  на
двадцать два, это так угнетает!
   - Ты нанесла удар по ее тщеславию, Тасия, - усмехнулся Арриго.
   - Нет, это она нанесла мне удар! -  рассмеялась  Тасия.  -  Где-то  здесь
должен быть ваш сын, графиня. Он так похож  на  отца  -  типично  кастейская
внешность.
   - Мы все так же считаем, - ответила Лиссия, слегка оттаяв.
   - Рафейо, - сказал Арриго, - ты, должно быть,  преуспел  в  науках.  Тебе
нравится быть иллюстратором?
   - Очень нравится, ваша светлость. Очень.
   - Я правильно понял: тебя взяли сюда,  чтобы  присматривать  за  младшими
кузенами?
   Мальчик ответил очередной гримасой.
   - И еще по предложению Дионисо, - добавила его мать, -  он  для  практики
сделает здесь несколько набросков - на память о встрече.
   - Прекрасная идея, - одобрила Лиссия. - Подари мне один, Рафейо.
   - Почту за честь, графиня, - ответил он с поклоном.
   - Лисси, - сказал Арриго, - по-моему, все уже здесь, а даже если и нет, я
все равно умираю от жажды. Принести тебе чего-нибудь выпить?
   И они с  Тасией  улизнули  к  столикам  с  закусками.  Блюда  с  фруктами
оставались практически нетронутыми, конфеты, как и следовало ожидать,  почти
все уже были съедены. Картину дополняли семь огромных чаш с лимонадом  самых
немыслимых расцветок. Тасия с сомнением показала на ярко-фиолетовый.  Слуга,
ухмыльнувшись, налил ей полный кубок.
   Арриго рассмеялся.
   - Это всего лишь сливовый сок. Неплохой, кстати.
   - Представляю себе кошмарные эксперименты,  которые  начнутся  завтра  на
кухнях Мейа-Суэрты. Все дети захотят пить что-то зеленое, как в  Палассо!  -
Она отпила глоточек, кивнула в знак одобрения. - И никакого вина,  даже  для
взрослых. Очень умно. Мне кажется, ты вспомнил, что случилось  на  празднике
Миррафлорес, когда тебе было четырнадцать...
   Арриго застонал.
   - Весь город слышал, как ты, напившись до  безумия,  вылез  на  балкон  и
распевал там во всю глотку!
   - Как неделикатно с твоей стороны помнить  такие  вещи,  которые  я  сам,
честно говоря, забыл. Попробуй вот этот пирожок, у нашего кондитера появился
новый рецепт.
   -  Нет,  спасибо.  Мы  все  время  встречаемся  за  столом,   уставленным
сладостями, - пора прекращать эту практику, Арриго. Ты подумал, что станет с
моей талией?
   - Ты говоришь глупости, Тасия, -  сказал  он  вполголоса.  -  Никогда  не
слышал от тебя раньше ничего подобного.
   - Я могу это же сказать и о тебе, - ответила она столь же тихо, подумав о
находившемся где-то поблизости слуге. - Арриго...
   - Тебе не стало полегче?
   - Если ты имеешь в виду осаждающих меня графинь и  баронесс  с  ядовитыми
языками, то их стало меньше, спасибо. Но если ты... Она замолчала,  глядя  в
сторону.
   - Скажи мне.
   Она покачала головой, но он настаивал:
   - Тасия, скажи!
   - Если.., если ты хочешь спросить, стало ли  мне  легче  жить  без  тебя,
ответ всегда будет один - нет.
   Подняв голову вверх, чтобы заглянуть ему в глаза, она улыбнулась  сияющей
светской улыбкой.
   - Как мило с твоей стороны, что ты уделил Рафейо столько внимания, я  так
благодарна. Надо поглядеть на его рисунки, разреши мне пойти.
   - Нет, не разрешаю, я...
   Слуга напряженно вдохнул, и голова Арриго повернулась в  направлении  его
взгляда. В дверях музыкального салона показалась жена. Мечелла  была  чем-то
озабочена и напугана, ее лицо казалось  бледнее  обычного.  Она  направилась
прямо к ним с Тасией.
   - Арриго, - прошептала Мечелла, даже не заметив Тасию. - Ужасные новости!
Вы с Лиссией должны немедленно идти.
   - Что такое? Тересса? Родители?
   - Нет, нет, с ними все в порядке. Это...
   Мечелла увидела Тасию. К ее лицу прилила кровь, она просто  оцепенела  от
ненависти. Тасия встретила ее взгляд, в  глазах  ее  что-то  вспыхнуло,  она
отвернулась.
   Арриго выглядел одновременно обеспокоенным и раздраженным.
   - Люди смотрят, Мечелла. Ты всех напугала.  Почему  нельзя  было  послать
слугу? Скажи, что случилось, чтобы я мог их успокоить.
   Мечелла бросила на Тасию последний ненавидящий взгляд и сказала:
   - Страшное землетрясение в Кастейе, в предгорьях Монтес-Астраппас.  Сотни
людей погибли, может быть, тысячи...
   - И отец послал за мной, потому что ему нужна моя помощь. - "Наконец-то!"
   - Не знаю, я с ним не говорила. Я только услышала случайно, когда  шла  в
Галиерру, как об этом говорили слуги. Один из них как раз накануне  проводил
курьера к твоему отцу. Я сразу побежала сказать тебе и Лиссии...
   Арриго с трудом сдержал ярость. Слуги и те узнали раньше него!  Его  отец
сейчас планирует  спасательные  операции,  распоряжается  относительно  еды,
рабочих, лекарств, которые надо отправить в пострадавшие районы, а  он,  его
наследник, будущий Великий герцог Тайра-Вирте, стоит в комнате с детишками.
   Он огляделся в поисках Лиссии. Человек, склонившийся к ее уху, был не кто
иной,  как  личный  адъютант  его  отца.  Выражение  ее   лица   совсем   не
переменилось, она лишь  сжала  руку,  услышав  новость,  да  на  одной  щеке
предательски дернулась жилка. В каком бы состоянии она сейчас ни  была,  она
знала, как надо вести себя на людях. Арриго взглянул на Тасию - она была так
же невозмутима, как его сестра, - потом на Мечеллу.
   - Иди к отцу, - прошептала Тасия, - ты" ему нужен.
   - Нужен ли? - не смог сдержаться Арриго. И тут Мечелла удивила их обоих.
   - Конечно, он ждет!  Я  уже  передала  ему,  что  вы  с  Лиссией  придете
немедленно.  И,  Арриго,  надеюсь,  я  все  сделала  правильно  -  приказала
приготовить наши экипажи. В них можно уложить много еды, одеял, лекарств, и,
кроме того, они поедут быстрее, чем фургоны.
   - Прекрасно придумано, ваша светлость, - сказала  Тасия,  кивнув  в  знак
одобрения.
   Могла бы и промолчать, Мечеллу это явно не огорчило.
   - Все будет готово к рассвету, Арриго. Мы  поедем...  Лиссия  объявила  о
случившемся серьезно,  но  очень  спокойно,  стараясь  никого  не  испугать.
Небольшое землетрясение, небольшие разрушения, нет нужды прерывать  веселье,
поймите, мы вынуждены вас покинуть, развлекайтесь, пожалуйста...
   Арриго недоверчиво уставился на жену.
   - Мы? - повторил он. - Поедем?  Она  посмотрела  ему  прямо  в  глаза.  В
отличие от Тасии ей не пришлось для этого поднимать голову.
   - Мы должны помочь им чем сможем,  а  как  мы  узнаем,  что  нужно,  если
останемся здесь?
   - Ваша светлость, - нахмурилась Тасия, - я думаю, вы не  осведомлены,  но
за первым толчком обычно следует второй. В вашем положении вам и  думать  не
стоит о таком путешествии.
   Мечелла обернулась к ней, ее голубые глаза засверкали.
   - Как вы смеете указывать мне, что я должна делать и чего не должна!  Это
наш народ, и мы поедем!
   - Ваша светлость! - в ужасе отпрянула Тасия. Не успел кто-нибудь  из  них
сказать  еще  хоть  слово,  как  к  ним  подбежала  Лиссия,  сердито   цокая
каблучками.
   - Чего ты ждешь? - вцепилась она в Арриго. - Папа сказал, чтобы мы пришли
немедленно!
   Арриго подозревал, что  прийти  было  приказано  только  Лиссии,  графине
Кастейской. Кивнув Тасии, он взял  под  руки  жену  и  сестру,  и  все  трое
покинули музыкальный салон. Но, уходя, он обернулся, чтобы еще раз взглянуть
на Тасию, одинокую, покинутую, с широко раскрытыми глазами - от беспокойства
за  него  и  обиды  на  Мечеллу.  Арриго  внезапно  почувствовал,  что   его
захлестывают сильные противоречивые чувства.
   Тасия знала, как опасно это путешествие для Мечеллы и ребенка, предвидела
повторение толчков и беспокоилась,  беспокоилась  за  него.  Мечеллу  больше
волновал народ, чем собственный нерожденный сын.  Она  слишком  мало  знает,
чтобы бояться. Эйха, но она права. Это его народ, и  помогать  людям  -  его
прямая обязанность. Мечелла понимает такие вещи инстинктивно, она  Принцесса
Гхийаса. Тасия этого не понимает. Но именно ее первые слова были о том,  что
отец нуждается в нем, а Мечелла занялась подготовкой к  путешествию  еще  до
того, как  поспешить  к  нему  с  рассказом  о  бедствии,  проявив  разум  и
практичность, которых он прежде в ней  не  замечал.  И  все  же  ее  бешеная
реакция на вполне разумное замечание Тасии была неоправданной.
   А все дело в том, думал он, помогая своей беременной  жене  подняться  по
лестнице, что Мечелла поступила, как подсказывала ей королевская кровь: долг
прежде всего, личные интересы тут роли не играют, главное  -  это  народ.  А
Тасия...
   Тасия подумала прежде всего о нем, об Арриго, о мужчине, который  был  ей
нужен и за которого она боялась...
   - Не могу тебя отпустить, -  проворчал  Коссимио,  не  поднимая  глаз  от
заваленного картами и списками стола. - Ты нужен мне здесь. Займешься  моими
обычными делами, пока я буду разбираться со всем этим.
   - Но...
   - Никаких "но"! Я уже наслушался всевозможных возражений  от  советников!
Не хватает того или этого или еще какой-нибудь распроклятой штуковины, чтобы
послать в Кастейю, - мы, мол, еще посмотрим! Я - Великий герцог,  и  если  я
говорю, что будет так-то и так-то, значит, так и  будет,  во  имя  Пресвятой
Матери!
   - Для этого ты и нужен отцу, Арриго, - мягко сказала Гизелла. - Он должен
сам  объехать  все  склады,  разобраться  с  лекарствами,  стройматериалами,
продовольствием...
   Но Арриго не сдавался.
   - Я могу это сделать по пути в Кастейю. По дороге есть  склады,  и  везти
будет не так далеко...
   - Я же сказал, ты остаешься здесь, - сердито нахмурился отец.  -  Поехать
должна Лиссия. Кастейа - ее, а не твоя. Ты займешься моими обычными  делами.
Все. Никаких обсуждений не будет.
   Арриго перехватил сочувственный взгляд  сестры,  но  проигнорировал  его.
Расстроенная Мечелла молча разглядывала  свои  руки  в  кружевных  манжетах,
лежавшие на коленях. Она не хотела сражаться за то, что,  по  ее  убеждению,
было их прямой обязанностью, долгом Дона и Доньи перед своим народом. Это не
удивило Арриго: за прошедший год его  жена  успела  понять,  как  бесполезно
спорить с Великим герцогом Коссимио II, если он уже что-то решил.
   На следующее утро Мечелла не послала за горничной, чтобы  та  приготовила
ей ванну и помогла одеться. Арриго  попробовал  навести  у  Отонны  справки,
собирается ли его жена опять - в который  раз!  -  весь  день  оставаться  в
постели, но в ответ получил лишь пожатие плечами и несколько слов о том, что
горничная пребывает в неведении насчет планов ее светлости.  Поэтому  Арриго
как никто другой был удивлен, когда к полудню пришло  сообщение  от  Лиссии:
караван, увозивший ее и необходимые  припасы  в  Кастейю,  увез  с  собой  и
Мечеллу.
   Коссимио битый час выкрикивал проклятия, пока Гизелла  не  заставила  его
рассмеяться  над  тем,  как  же  они  все-таки  недооценили  свою   кроткую,
застенчивую Челлу. Отонна успокоила  их  относительно  здоровья  Мечеллы,  и
теперь они просто восхищались  ее  целеустремленностью  и  отношением  к  их
народу как к своему собственному.  Коссимио  сделал  красивый  жест,  послав
вдогонку курьера с письмом, отговаривающим  ее  от  путешествия.  Но  это  с
самого начала был всего лишь жест, поскольку  вся  Мейа-Суэрта  рукоплескала
Мечелле. На каждом углу и на каждой площади звучало ее имя, в каждой таверне
пили за ее здоровье. Поэтому в письме отсутствовал  прямой  приказ  Великого
герцога, которому она была обязана подчиниться,  а  в  случае  неповиновения
понесла бы наказание.
   Вскоре после этого из Палассо была отправлена еще  одна  записка.  Поздно
вечером, все еще кипя от ярости, Арриго выскользнул  из  садовой  калитки  и
пробрался, никем не замеченный, к старому дому Тасии. Она  встретила  его  в
пустой передней с лампой в руке.
   Почти до рассвета он  просидел  с  ней  на  лестнице,  потом  вернулся  в
Палассо, смирившись наконец с  обстоятельствами,  -  если  не  с  вызывающим
неповиновением своей жены, то хотя бы с приказом Коссимио заменять его, пока
он сам будет разбираться с бедствием в Кастейе.
   - Покажи, что ты готов слушать и помогать, когда никто  другой  этого  не
хочет. Остальные делают то, что видно всем, Арриго. Самое тяжелое  досталось
тебе. У твоего отца нет сейчас времени на ежедневные дела. А  ты  можешь  их
делать, и он тебе доверяет. Люди запомнят  это.  Они  любят  принцессу  всем
сердцем, но как иностранку, а ты - часть их  души.  Ты  будешь  обеспечивать
нормальную жизнь Тайра-Вирте во время  этого  несчастья.  Ты  покажешь,  что
заботишься обо всем народе. А теперь иди домой и поспи, Арриго,  тебе  нужно
выспаться.

***

   Мечелла не считала свой поступок неповиновением. В конце концов.  Великий
герцог сказал, что Арриго должен остаться  в  Мейа-Суэрте.  Он  ни  разу  не
назвал имени Мечеллы.
   На самом деле Арриго ошибался насчет ее королевских  инстинктов  Если  бы
Мечелла задумалась, что толкнуло ее на этот шаг,  то  поняла  бы,  что  лишь
продолжает двигаться по пути, на которой вступила еще в  детстве.  Она  рано
лишилась  матери,  и  ее  материнские   чувства   проявлялись,   когда   она
рассказывала  сказки  детям  слуг  во  Дворце  Тысячи  Свечей.  Муж  дал  ей
собственного ребенка, но кроме дочери у нее теперь появился целый  народ,  о
котором надо было заботиться, а до сих пор она лишь изучала его нужды,  вряд
ли понимая, что делает. Однако это путешествие даст  ей  возможность  (пусть
она об этом еще не догадывается) активно включиться в  жизнь  страны,  когда
она  станет  Великой  герцогиней.  И  Тайра-Вирте  отплатит  ей  любовью   в
тысячекратном размере.
   А теперь Мечелла знала  только,  что  ее  долг  -  поехать  в  Кастейю  и
постараться помочь чем сможет. Она достаточно хорошо  себя  чувствовала  для
путешествия. Ребенок, правда, беспокоил ее, но экипаж  Арриго  был  новым  и
самым удобным во всей Тайра-Вирте, так что тряска почти не ощущалась. С ними
едут врачи, которые позаботятся о ней,  если  в  этом  будет  необходимость;
Лиссия проследит, чтобы она не слишком переутомлялась, да  и  не  может  она
оставаться в Мейа-Суэрте, когда людям нужна помощь.
   Долгие дни  путешествия  они  с  Лиссией  провели,  разбираясь  в  наспех
нацарапанных списках припасов и планируя свою деятельность в соответствии  с
теми сообщениями, которые доставляли им гонцы. Обе они думали, будто  готовы
к тому, что их ожидает.