Его  мысли  снова  перескочили  на  другой
предмет. - А мы установим в Палассо светофор? Маэссо Освальдо  говорит,  что
при помощи сигнальных флажков новости из Ауге-Гхийаса  смогут  добраться  до
Мейа-Суэрты за двенадцать часов!
   "Новости  могут  путешествовать  со  скоростью  речи,  если  иллюстраторы
Грихальва  используют  свои  зачарованные  картины,   написанные   красками,
смешанными с кровью".
   Однако Алехандро не сказал этого вслух. Да,  конечно,  до'Веррада  знали,
екклезия знала, и Грихальва знали тоже; даже Парламенту все  было  известно.
Только больше никто не верил. Им  нужны  сигнальные  флажки.  Гораздо  более
надежные. И абсолютно научные.
   - Идем, Бальтран. Думаю, на сегодня достаточно.
   Мальчишку словно ветром сдуло. Алехандро не стал тратить силы и  пытаться
его остановить. Вместо этого он довольно долго стоял и  смотрел  на  портрет
Сарио Грихальвы. На самом  деле  никакой  это  был  не  портрет.  Сам  Сарио
Грихальва, величайший из иллюстраторов,  который  понес  наказание  за  свои
преступления, теперь находится в  плену  картины,  написанной  его  кузиной,
Сааведрой, обладавшей Даром.
   Сааведра прожила хорошую жизнь. Из детей,  дарованных  ей  судьбой  в  ее
коротком и вполне благополучном браке с Эдоардом, только один был мальчиком,
он умер в детстве. Трое дочерей уже стали  взрослыми,  вышли  замуж.  Иногда
Алехандро думал о том, что сталось бы с ним, если б  Сааведра  не  оказалась
пленницей Сарио. Незаконнорожденный сын Алехандро I, он вырос бы  в  Палассо
Грихальва. И с той самой минуты как смог бы удержать в  руке  мелок,  он  бы
дышал и  жил  только  живописью,  мечтал  только  о  живописи.  Может  быть,
какие-нибудь из его картин висели бы здесь, в Галиерре Веррада.
   В углу зашевелились занавеси, Алехандро вздрогнул, сделал шаг  назад,  но
быстро успокоился и протянул руку.
   - Иди сюда, милая, это всего лишь я, Хандро. Не бойся меня. Она осторожно
выбралась наружу. На ней было когда-то белое, но теперь пожелтевшее  платье,
рваная кружевная шаль. Шли годы, и  она  все  больше  и  больше  становилась
похожа на дикую кошку, боялась людей, готова была в любой  момент  броситься
бежать. Слуги называли ее Ила Луна, сумасшедшая.
   - Посиди рядом со мной, милая, - сказал Алехандро, надеясь выманить ее из
убежища,  но  она  остановилась  возле  первого  освещенного  ярким  солнцем
квадрата на мраморном полу.  Она  была  прекрасна  и  совсем  молода.  Вечно
молода, если не принимать во внимание тончайших трещин, появляющихся на коже
странного желтоватого оттенка, - тиа Элейна объяснила, что  Сарио  Грихальва
использовал не очень хорошие краски, когда ее рисовал.
   В дальнем конце коридора раздался взрыв  смеха  -  прибыла  новая  группа
посетителей, и она мгновенно бросилась к занавеси.  Алехандро  подождал,  но
она даже ни разу не выглянула, хотя он видел, что она по-прежнему  находится
в своем укрытии. Бедное, лишенное разума создание. Может быть,  какой-нибудь
иллюстратор  Грихальва  узнает  заклинание,  которое  вылечит  ее  от  этого
страшного  недуга,  или  ей  суждено,  постоянно  находясь  рядом  со  своим
плененным создателем, ждать, когда она, словно древняя картина,  рассыплется
в прах от времени.
   Он медленно  пошел  вслед  за  сыном  и  только  теперь  заметил  группу,
собравшуюся в нише. Бальтран тоже  остановился  там  -  как  любой  ребенок,
изолированный от своих сверстников, он не мог пройти мимо  группы  оживленно
болтающих детей.
   Элейна Грихальва привела в Галиерру один из своих  классов.  Дети  сидели
перед картиной Гуильбарро  Грихальвы  "Рождение  Коссимы"  с  эскизниками  и
карандашами и копировали великое произведение знаменитого мастера.  Бальтран
подлетел к Элейне, смущенно поклонился и получил в  награду  поцелуй.  После
этого он подошел к двум девочкам, устроившимся на скамейке, и тут  же  начал
задавать им вопросы.
   Элейна отбросила с лица прядь серебряных волос  и,  обернувшись,  увидела
Алехандро. С улыбкой подошла к нему.
   - Ваша светлость, - своим милым  голосом  сказала  она.  Элейна  обладала
завидной уверенностью в  себе,  впрочем,  разве  могло  быть  иначе?  Она  -
признанный  мастер  живописи  в  Тайра-Вирте.  Художники  из  других   стран
прибывали сюда, чтобы поучиться у нее. Короли и королевы умоляли написать их
портреты. - Я всегда так рада видеть тебя, нинио. Вот уже два месяца тебя не
видно на занятиях.
   - Государственные дела. - Он попытался  улыбнуться,  хотел,  чтобы  слова
прозвучали как шутка, но у него ничего не вышло.
   - К сожалению, - кивнула Элейна в знак того, что все понимает.
   - Уже слишком поздно? - неожиданно спросил он. - Мне уже  поздно  учиться
как следует?
   - По-настоящему развить твой Дар? Думаю, уже поздно,  Алехандро,  мне  не
хочется огорчать тебя, но это так. - Он опустил голову. -  Но  для  живописи
никогда не бывает поздно, если ты, конечно, действительно хочешь серьезно ею
заниматься. Никогда не поздно использовать  в  полной  мере  то  время,  что
отпущено тебе судьбой. Многие начинали  уже  в  солидном  возрасте  и  стали
великими художниками,  а  все  лишь  потому,  что  готовы  были  работать  и
стремились к знанию. Ты талантлив и любишь рисовать, только... - Она махнула
рукой, показывая на стены, на весь Палассо. Его Палассо.
   - Как  странно,  тиа.  У  Великого  герцога  множество  обязанностей,  но
живопись в них не входит. Через десять лет Бальтрану исполнится двадцать,  и
я смогу спокойно отойти от дел, но мне будет сорок и жизнь  моя  подойдет  к
концу, не так ли?
   -  Сколько  лет  тебе  отпущено,  если   сравнивать   с   иллюстраторами,
расходовавшими свою  собственную  кровь  и  слезы  каждый  день,  никому  не
известно. И может ли кто-нибудь из нас знать, когда он умрет?  Не  думай  об
этом, нинио. У тебя есть обязанности, и ты прекрасно с ними справляешься. Ты
хороший человек и отличный Великий герцог, Алехандро.
   - Даже при том, что сердце у меня лежит совсем к другому? - Он показал на
"Рождение Коссимы".
   - А это решать тебе.  Вдруг  ты  не  добьешься  тех  успехов,  о  которых
мечтаешь? Вполне может оказаться, что  ты  недостаточно  талантлив.  Даже  в
Палассо Грихальва лишь один ребенок из целого поколения становился Верховным
иллюстратором.
   Он протянул руку и коснулся цепи, висевшей у  Элейны  на  шее,  приподнял
Золотой Ключ.
   - Ты не Одарена, но у тебя он есть. Элейна грустно улыбнулась.
   - Я его заслужила.
   Алехандро взглянул на Бальтрана, который  восторженно  рассказывал  своим
тоненьким голоском про паровые локомотивы.
   Нужно раскрыть еще так много секретов. Познать так много тайн. Эйха!  Нет
смысла оплакивать прошлое.
   - Я приду на следующей неделе. Обещаю.
   - Буду ждать тебя, меннино. - Элейна поцеловала его в щеку и вернулась  к
своим ученикам.
   Вот они, лица до'Веррада, изображенные руками Грихальва. И вот  он  стоит
здесь, Великий герцог Алехандро  до'Веррада  II.  И  иллюстратор  Грихальва,
практически не прошедший обучения,  но,  вне  всякого  сомнения,  обладающий
Даром. Странный конец истории, начало которой положила  его  мать  четыреста
лет назад.

***

   Ничего особенного в Сарио Грихальве. По крайней мере постороннему взгляду
ничего не заметно.
   Она остановилась перед портретом, все еще  исполненная  жизненных  сил  и
энергии,  хотя  ее  когда-то  великолепные  волосы  совсем  побелели,  кроме
нескольких черных прядей, напоминающих о далекой юности. Она была все так же
прекрасна, потому что время и достоинство награждают  женщин,  на  чью  долю
выпали страдания, особой красотой.
   "Зеркало истины" - так они назвали эту картину, и, пожалуй, правильно. Но
для нее портрет навсегда останется напоминанием о ее собственном  заточении,
несмотря на то что прошло уже тридцать лет  с  тех  пор,  как  она  получила
свободу,  открыв   дверь,   запертую   магическим   заклинанием   Верховного
иллюстратора.
   Ей пришлось жить дальше. И она  была  счастлива.  Словно  юный  художник,
только что получивший новую краску, она радовалась этому новому миру  с  его
невероятными идеями, яркими, смелыми, приводившими ее в восторг. Она никогда
бы не увидела ничего подобного в Мейа-Суэрте  своего  времени,  где  правили
суровые и скучные законы. Здесь ее приняли как Одаренного  иллюстратора.  По
правде говоря, она возглавляет  Вьехос  Фратос  вот  уже  тридцать  лет,  ее
называют Премиа Сорейа. Впрочем, они не раз  подвергали  сомнению  ее  право
находиться среди них. Но с тех пор как Элейна Грихальва покинула  Палассо  и
добилась столь ошеломительного успеха, они не осмеливаются  спорить  с  тем,
что  лишенные  Дара  иллюстраторы  из  рода  Грихальва  имеют  полное  право
самостоятельно устраивать свою судьбу и не обязаны  служить  копиистами  для
остальных Грихальва.
   Если честно, жить в это время просто замечательно.
   За каждый дар приходится платить.
   Она посмотрела на картину. Он стоял в темном сюртуке, манжеты  застегнуты
запонками из слоновой кости, правда, их почти невозможно разглядеть,  потому
что она видит лишь его спину. Его спину.., и часть лица в профиль, ничем  не
примечательное лицо, темные глаза, черные волосы.
   Но не это лицо отражается в зеркале. Мерцающий в нем свет горящих  свечей
позволяет увидеть  его  истинные  черты:  каштановые  волосы,  карие  глаза,
оливковая кожа жителя пустыни. В Сарио Грихальве не было ничего  особенного.
Ничего, если не считать его Луса до'Орро,  сиявшей  ярче,  чем  у  кого-либо
другого. Возможно, вечернее солнце сыграло с ней шутку,  но  Сааведре  вдруг
показалось, что она различает его Луса до'Орро, видит легкое дрожание где-то
в глубине зеркала и призрачный свет, который окутывает его фигуру.
   Она встретилась с ним глазами, с человеком, который мог смотреть  на  нее
только через зеркало. Он ее увидел; она это знала. Потому что тоже  побывала
в плену.
   "Ведра".
   Его голос. Дано ли ему, как и ей  тогда,  различать  голоса,  взирать  на
проходящих мимо людей, на смену моды и лиц?  Может  быть,  и  для  него  это
зеркало является окном в мир, существующий за пределами темницы?
   И он должен ждать, как ждала она, столько лет, а  все,  кого  она  знала,
умирали и превращались в прах и воспоминания. Рано или поздно свечи догорят,
и лампы, освещающие его тюрьму, постепенно погаснут, и тогда он погрузится в
бесконечную ночь.
   Все единодушно согласились с тем, что он заслужил такое наказание.
   Она снова услышала, на этот раз более настойчивое:
   "Ведра!"
   Он все еще любит ее. И так будет всегда.  Она  молча  несла  этот  тяжкий
груз. Потому что сама  любила  того  Сарио,  которого  знала  мальчишкой,  с
которым вместе выросла. То, что он сделал, нельзя  простить,  и  не  следует
забывать, что мальчики - теперь их было совсем  мало,  -  наделенные  Даром,
должны осознавать, какие опасности таит в себе Дар, если он  не  подчиняется
строжайшим законам.
   Но забыть о его Луса до'Орро она не могла.
   - Ты самый лучший, - сказала она, и это было  правдой.  Она  имела  право
сказать ему  правду.  Потому  что  он  был  величайшим  художником  из  рода
Грихальва. - И в то же самое время ты оказался самым ничтожным из нас  всех,
ибо  в  конце  концов  позволил  тому,  что  было  отвратительного  в  тебе,
поработить твою душу. Ведь ты думал только о себе, и не важно,  что  ты  там
говорил о своем долге перед искусством.
   "Я знаю, что я такое".
   - Разве ты не потерпел поражение? - спросила она.  -  Почему  ты  не  мог
признать  свой  Дар,  служить  роду  Грихальва,  принять  судьбу,  как   все
остальные?
   "Ни за что".
   Сааведра верила ему. Свет был таким ярким.
   Но она стала старше. Она прожила много  лет,  и  она  страдала.  Потеряла
своего возлюбленного. Оплакала доброго, заботливого мужа и маленького  сына.
Но ей посчастливилось родить четверых детей, которые подарили ей внуков. Она
- Одаренный иллюстратор, признанный мастер, она руководит Вьехос  Фратос.  А
ее сын - старший и самый любимый, ведь он  плод  ее  юной  страсти,  -  стал
Великим герцогом Тайра-Вирте.
   В это теплое весеннее утро на нее снизошло великодушие. И потому, сжав  в
ладони Золотой Ключ, она поцеловала пальцы и осенила Сарио благословением.

ПЕЙНТРАДДОС ДЕЙ ТАЙРА-ВИРТЕ

(Выдержки из "Путеводителя Мичайина", составленного Энреем Мичайином. Библиотека дей Артем, Ауте-Гхийас, 1419)

"Первая ассамблея Парламента" Элейна Грихальва, 1316. Холст, масло. Галиерра Насионайа до'Тайра-Вирте.

   Огромное  полотно  изображает  вновь  избранный  Парламент.   Это   самая
знаменитая  картина  в  Тайра-Вирте  за  последнее  столетие.   Удивительное
техническое  мастерство,  тонкие  индивидуальные  характеристики  персонажей
показывают, почему художник был самым популярным  мастером  своего  времени:
движение,  освещение,  композиция.  Будущие  законодатели  занимают   места,
приветствуют друзей, перебрасываются репликами с Премио Ороторрио, разбирают
бумаги. Яркие лучи солнца проникают в  зал  через  высокие  окна.  Освещение
пальмовых ветвей, вырезанных над подиумом и символизирующих  Победу  Народа,
производит на зрителя неизгладимое впечатление.
   Некоторые знаменитые  личности  выделены  окружающим  их  фигуры  золотым
ореолом.  Муж  художницы,  Рохарио  до'Веррада,  изображен  рядом  с  Руисом
Албанилом, подмастерьем из гильдии  каменщиков,  который  тогда  еще  только
начинал свое длительное и блестящее восхождение  к  вершинам  власти;  также
привлекают внимание и  несколько  граждан,  оказавших  огромное  влияние  на
развитие законодательства. В тени можно увидеть саму художницу,  которую  вы
узнаете по торчащей из кармана кисти и Чиеве до'Орро у нее на шее.

"Отречение" Неизвестный художник, 1358 (?). Холст, масло. Пикка Грихальва.

   Семейный портрет в стиле,  вошедшем  в  моду  в  середине  четырнадцатого
столетия.  На  картине  изображены  Великий  герцог  Алехандро  II,  Великая
герцогиня Тересса и двое их детей. Портрет поражает не  только  мастерством,
он пронизан удивительным юмором Сидящий Алехандро протягивает перстень  рода
до'Веррада своему сыну Бальтрану, стоящему на коленях справа вт отца.  Юноша
одет  в  строгий  черный  костюм,  оживленный  лишь   маленьким   букетиком,
приколотым  к  груди:  красный  клевер  символизирует  Промышленность,  лист
фигового дерева  -  Спор  и  маргаритка  -  знак  Невинности.  Юная  Мечелла
изображена возле левого колена отца. Ее голову  украшает  венок  из  дубовых
листьев - символ Независимости и Храбрости. Многие ученые  мужи  утверждают,
что картина написана после 1358 года, и приводят в  качестве  доказательства
этот венок, потому что в  тот  момент  никто  не  мог  предвидеть  будущего:
Мечелла  откажется  выйти  замуж  за  своего   многолетнего   возлюбленного,
композитора Фридриха Шопана, утверждая, что брак - это  тюрьма,  придуманная
мужчинами. Серия ее скандальных статей и выступлений  послужила  началом  ее
карьеры борца за права женщин.
   Великая герцогиня Тересса стоит за правым плечом супруга:  одна  ее  рука
покоится на спинке кресла, она лукаво смотрит на художника -  и  зрителя.  У
пояса Тересса держит корзину с грецкими орехами, частично скрытую креслом, -
символ Интеллекта и, вне всякого сомнения,  склонности  Грихальва  покрывать
свои картины нелепыми цветовыми орнаментами, поскольку Тересса была одной из
самых скромных  Великих  герцогинь,  занималась  главным  образом  детьми  и
благотворительностью и никогда не участвовала в государственных делах.
   Наибольшие споры вызывает фигура Алехандро. Он  не  кажется  больным  или
старым - возможно, тут художник немного польстил ему,  -  однако  его  поза,
несомненно,  выбрана  таким  образом,  чтобы  скрыть  неизвестную   болезнь,
заставившую Великого герцога отказаться от трона в возрасте сорока  лет.  Но
коленях  Алехондро  лежит  букет  синих  роз,  с  точки  зрения   Грихальво,
являющихся символом Невозможности. С левой руки  Алехандро  свисает  Золотой
Ключ - напоминание о том, что его мать  была  из  рода  Грихальво.  Удивляют
кусты гороха у его ног, некоторые все еще цветут; исследования показали, что
скромный горох никогда не использовался в иконографии  в  качестве  символа,
однако сладкий горошек означает Уход. То, что имеется в виду именно  сладкий
горошек, становится ясно после тщательного изучения кресла Алехандро  -  оно
повсюду  изукрашено  мельчайшими  надписями.  Позднее  выяснилось,  что  это
древняя тайнопись мистического культа тза'обов.  Недавно  удалось  перевести
одну и ту же повторяющуюся повсюду фразу: "Здесь  все  кончается,  отныне  я
свободен".
   Официально Алехандро отрекся от престола в 1358 году по  причине  слабого
здоровья и удалился в Палассо Грихальва. Дата  его  смерти  ток  и  не  была
установлена. Некоторые историки живописи утверждают,  что  картина  написана
самим Великим герцогом  Алехандро  через  много  лет  после  отречения.  Это
утверждение ни на чем не основано и не может приниматься всерьез.

"Зеркало истины" Сааведра Грихальва, 1316. Дерево, масло. Галиерра Веррада.

   Жемчужина этой небольшой, но изысканной коллекции - не  столь  известной,
кок знаменитое собрание Галиерры Насионайа, - представляет огромный  интерес
для истинного любителя живописи. Это признанный шедевр  Сааведры  Грихальва.
Глубокая,   детальная   и   тщательная   проработка   характера   персонажа,
изображенного на картине,  производит  особенно  сильное  впечатление  из-за
того, что он стоит спиной к зрителю, который видит лишь его профиль.
   Принято считать, что это Сорио Грихальва, художник  не  слишком  крупного
дарования, одетый в стиле Революсьон  в  честь  великой  революции,  которая
после многих лет страданий освободила Гхийас от  тирании  королей  и  знати.
Профиль типичного жителя Тайра-Вирте того  времени,  черные  волосы,  темные
глаза, дерзкий нос Грихальво. Однако в зеркале отражается совсем другое лицо
- выразительные черты, карие глаза и смуглая кожа соплеменника тза'абов.
   Многие ученые мужи спорят об истинном значении картины. Может  быть,  она
символизирует происхождение Грихальва? Намекает на темные истории пленения и
потерь, описанные в романе Бранвелло  Бронтиса,  сюжет  которого  положен  в
основу  оперетты  братьев  Страсси?  Означает  ли  многовековое  различие  в
костюмах, что  современный  человек  смотрит  на  свое  далекое  неизвестное
прошлое? Или картина в аллегорической  форме  раскрывает  способность  Матры
увидеть  истинную  сущность  человека,  набравшегося  смелости  заглянуть  в
зеркало своей души?
   Что производит наибольшее впечатление и делает  данное  полотно  Истинным
триумфом живописца, ток это удивительное использование света.  Две  свечи  в
комнате, лишенной окон, давно погасли, растекшийся воск застыл  но  железных
подставках, Одна из двух дамп тоже больше не горит, так что Сарио смотрит  в
зеркало в свете единственной лампы. Казалось, художник хочет  показать,  что
очень скоро и эта лампа догорит, оставив его  в  полнейшей  темноте.  И  нам
никогда не дано узнать, что он думает о своей судьбе, глядя на это необычное
отражение,

ВЫБОРОЧНЫЙ СЛОВАРЬ
   Адеко - сейчас
   Алла прима - быстрый рисунок, выполняемый за один сеанс
   Аль-Фансихирро - Искусство и Магия, тза'абский термин
   Арртио - художник
   Ателиерро - студия
   Бассда - хватит, молчать
   Велюрро - бархат
   Вьехос Фратос - Старые Братья, Совет иллюстраторов
   Гвиверра - драгоценность
   Граццо - спасибо, пожалуйста
   Дольча - сладкая, милая
   До'нада - ничего, не имеет значения
   Иль агво, иль семинно, иль сангво - вода, семя, кровь; ступени в иерархии
иллюстраторов
   Каль веноммо - ядовитое перо, лозунги на стене
   Кампонессо - крестьянин
   Конфирматтио - конфирмация, подтверждение
   Кордо - согласие, я согласен, хорошо
   Кураторрио - куратор
   Лингва оскурра - тайный язык живописи
   Луса до'Орро - Золотой Свет, гений
   Маллика лингва - злой язык, с