ничего не знает.  Они не  боги.  Думаю  -- наугад шарят  по
городу, знают, что он границу перешел, вот и ищут.
     --  Но  если  Червончик на тебя настучит по всему,  что  он знает, тебе
крепко отрыгнется, да и меня не забудут -- выкинут в  двадцать четыpе часа в
самом лучшем случае.
     -- Почти все, что он скажет, оперативники и так знают, да и мало одного
свидетеля.  Но ты  прав --  надо  его  начисто заткнуть, сегодня же займусь.
Стоп, а где фотографии?
     Франк достал из дипломата фотографии:
     --  Посмотри --  и  давай их  сразу уничтожим,  от греха  подальше, я и
негативы принес.
     -- Давай негативы, я их затырю в надежное место, глядишь, и пригодятся.
     "Верно, -- подумал Франк,  --  ах я дурак!.." Но он уже выпустил пленки
из рук, требовать назад -- несолидно.
     -- Если все обойдется -- расходы возместишь.
     -- Какие еще расходы?
     -- Зухре поездка туристическая,  ребята ночей не спали, ущерб моральный
-- все это больших денег стоит.
     -- А не фиг было меня подозревать бог знает в чем, это у меня моральный
ущерб, не у тебя!
     Дядя  Джеймс  сунул  фотографии в металлическую  коробку,  стоящую  под
столом,  --  там  заурчало  и защелкало. Через минуту он вынул  из нее кучку
мусора, больше напоминавшую комок пыли, нежели недавнюю стопку фотографий, и
самолично отнес в общий  туалет, где и спустил  в  унитаз. Франк с интересом
следил за его действиями:
     -- Полезная штучка! Надо и мне такую же завести.
     -- Тебе-то зачем? Ты ведь все равно читать не умеешь?
     -- Ладно, не свисти. Так как насчет денег, Джеймс?
     -- Каких денег?
     -- Ну, я же серьезно...
     -- Замахал ты меня. Представишь счет -- оплачу. Предварительно проверю,
чтобы не накрутил. Только, ради бога, не сегодня! У меня сейчас дел по этому
гаду -- выше головы! Его ведь срочно надо на Луну откомандировать.
     -- Могу чем-нибудь помочь?
     -- Сам управлюсь. Кстати, спасибо за помощь и доверие. Я тут одну штуку
начал обмозговывать, хочу тебе предложить в пару сработать.
     -- А что конкретно? -- сделал стойку Франк.
     -- Потом,  без  спешки потолкуем.  В  двух  словах  --  на кокаин  хочу
переключиться, на  Южную Америку. Тебе хороший шанс -- отделиться от  своего
Папы Ри.
     --  Того уже  года  три как  повязали.  Тоже, кстати, штатники и тоже в
Южной Америке, в Парагвае.
     -- Туда  ему и дорога. Потом, потом поговорим, давай, двигай! Твои люди
болтать не будут? Подчищать не придется?
     Франк поморщился:
     -- Ну что ты такой людоед? Мы ведь тоже дежурили -- шурин мой и я. Ты и
меня с Тобиасом чистить собрался?
     -- Вот так бы и говорил, а то какие-то ребята, понимаешь...
     Франк  не обиделся  на  Дядю Джеймса  за то, что тот выставляет его так
бесцеремонно,  --  дело  прежде  всего,  а неприятности у партнера и  впрямь
большие.
     -- Франк, эй, погоди!
     Франк обернулся, уже стоя в дверях.
     --   Так   почему  ты  опоздал  на  восемь  минут,  мы  ведь  на  19.30
договаривались?
     -- Почему, почему... На светофоре задержался.
     -- Надо же!  Ладно, пока. Завтра подъезжай к обеду, и поговорим, есть о
чем. Где-нибудь в 13.00, устроит?
     --  Здесь, что ли? Ты меня опять падалью какой-нибудь накормишь.  Давай
"У Пьера" встретимся.
     -- Подъезжай ко мне, а потом и к "Пьеру" закатимся, раз угощаешь.
     -- Ну ты и  жи2ла, -- рассмеялся Франк. -- Если разговор  интересный --
угощаю!
     -- Так "Пьер"-то -- французский кабак, тебе не по нутру должен бы быть?
     -- Кухня -- очень по нутру. Остальное -- нет.
     -- На том и порешили. Пока. И не опаздывай... на светофоре.
     Едва закрылась входная дверь, как Дядя Джеймс набрал номер телефона:
     -- Патрик, ты? В норме? Живо ко мне!.. В морге побреют... Давай... Жду.
     Он положил трубку, велел Нестору принести кофе и тяжело задумался.
     Червончик был  весьма доверенным лицом  Джеймса. Он  держал контакты  с
пакистанскими  поставщиками, ведал оброком  с  публичных домов, был  хорошим
стрелком и бесстрашным волевым парнем.  Джеймс  недолюбливал  его хамство  и
тягу к показушным куражам, но уважал за  деловые качества. Теперь придется с
ним расстаться, да так, чтобы навести власти на чужой след, а свои на первых
порах не знали,  что это прополка. Из-за этого сложнее будет  объясняться  с
людьми  -- как,  мол, допустил расправу? Да замену ему искать, но это проще,
поскольку основное -- Пакистан -- и так вскорости отпадет. Джеймс  уже вовсю
рыхлил   почву  на  кокаиновом  направлении,  потому   что  понимал,   какие
возможности  там  откроются в  ближайшие  годы.  Требовались  дополнительные
солидные  деньги  на  раскрутку,  и  он  решил,  что  пришла  пора залезть в
загашник. Отлучиться за деньгами сам он не мог: департамент визу не даст, да
и дела ждать не будут. Вот он и решил послать за ними Малька и Червончика --
эти уж точно не сговорятся. И Червончик, гад, знает, что поедет в  Цюрих  за
деньгами; хорошо, что код, место и прочее он не ему сказал, а Геку-Мальку. И
в Цюрихе  теперь  будут  ждать гонца из Бабилона, а  в  Цюрих  нельзя... Его
размышления прервал звонок.
     -- С макаронной фабрики звонят. Сам синьор Роберто.
     -- Соедини.
     Вот  уж поистине денек -- Гиена лично звонит. Ну-ну. В трубке  раздался
голос с характерным певучим акцентом:
     -- Приветствую вас, господин Джеймс!
     -- Аналогично. Что надо?
     -- Вы как всегда -- быка за рога. Вы все еще дуетесь на нас за прошлое?
(Месяца  не прошло с тех пор, как случилась очередная разборка со  стрельбой
за рыбный рынок между бандами Дяди Джеймса и даго, в которой погибло по двое
человек  с  каждой  стороны.  Часть  рынка  по-прежнему  оставалась  в руках
итальянцев, что  наносило  ущерб престижу Дяди  Джеймса.) А  ведь  мы решили
свернуть торговлю рыбой. Хлопот много, денег мало.
     --  Отрадно слышать.  Я  всегда  подозревал, что  вы  разумный человек,
несмотря на наши разногласия.
     -- Спасибо,  надеюсь, что  это  не  дежурный комплимент.  У  нас к  вам
серьезный разговор, но, оговорюсь сразу, отнюдь не претензии.
     -- Вот как?
     --  Да. Мы слышали,  что вы  всерьез заинтересовались южноамериканскими
полезными ископаемыми и дарами природы, не так ли?
     -- Может быть. И кто же вам доложил об этом?
     --  Ха-ха...  Коммерческая  тайна.   Дело  в  том,  что  вы  правы,  на
традиционном рынке  слишком тесно  и слишком душно.  Вот  мы  и подумали: не
забыть ли нам старые размолвки и не поработать  ли вместе? Мы могли и хотели
бы стать полезными для вас, а вы для нас.
     --  Странно  как-то.  Вы  всегда  особняком  держитесь,  а  тут  дружбу
предлагаете.
     -- Партнерство,  господин Джеймс. Пока партнерство,  на  взаимовыгодной
основе.
     -- И что же конкретно предлагается?
     -- А встретиться для начала, поговорить без телефона.
     --  Давайте встретимся,  --  сразу насторожился Джеймс.  -- И где будем
встречаться?
     -- Предлагайте, господин Джеймс. Хотите -- у вас в офисе?
     -- Ни к чему  это.  -- Дяде Джеймсу отнюдь не улыбалось якшаться с ними
на  глазах у всего Бабилона.  --  Я  предлагаю  встретиться  за городом.  На
взморье, километров  этак...  в  общем,  есть  хорошая  гостиница.  Там  все
спокойно и уютно. Там и поговорим, если хотите.
     -- Нам подходит, только укажите, когда и как туда добраться.
     -- Завтра я занят, а послезавтра с утречка я вам позвоню и все объясню.
Сколько вас будет на встрече?
     --  Четверо.  Но  было  бы желательно,  чтобы  мы  знали  чуть  заранее
координаты  места,  хотя  бы  часа за  два.  Мы бы  тогда не  все  вчетвером
подъехали,  а послали  бы вперед двоих -- это помощники, пусть осмотрятся да
подготовят, что необходимо. Вы ведь не будете возражать против этого?
     --   Нет,  конечно.  Мы   туда   подъедем,   и  они  осмотрят.  Значит,
договорились: послезавтра в 9.00 я звоню, и мы все уточняем. Пока.
     Дядя Джеймс ни на волос не  верил в честность сицилийцев.  Он тотчас же
велел  Герману  подобрать надежных  ребят  -- человек  пять-шесть-восемь  со
стволами -- и немедленно, на ночь глядя, осесть в той гостинице, чтобы уже с
утра и до приезда встречающихся держать уши торчком.
     На той  же стороне провода  тихо радовались первому успеху. Гиена очень
ловко провел заключительную часть разговора:  Дудя  заглотнул наживку и  сам
назначил место встречи. Дело в том, что сицилийцы  решили покончить и с ним,
и с Франком, извечными своими конкурентами по героину. Начать решили с Дуди,
понимая, что  он  опаснее.  Не  жалея  денег и  сил они  постепенно выявляли
уязвимые места в обороне Дяди Джеймса, его привычки, особенности. Еще четыре
дня назад они установили засады в нескольких местах  предполагаемой встречи.
И гостиница, задрипанный шестнадцатиместный отель о  двух этажах, была одним
из этих мест. В  двух снятых номерах безвылазно  засело  четверо  человек, с
запасами  курева и пищи.  Их вселение  прикрывал старичок-постоялец, так что
охрана  Джеймса, приехав  на место, не обнаружила  ничего подозрительного. А
если  бы  Дудя назначил непредусмотренное  место,  Гиена  отказался  бы  под
благовидным предлогом.  Если  же и отказаться не представилось бы возможным,
то  сицилийцы  провели  бы  и  встречу,  ожидая  благоприятного  расклада  в
будущем...
     В комнату заглянул Нестор:
     -- Что-то селектор забарахлил, сигнал не проходит. Патрик прибыл.
     Через  несколько секунд  прозвенел  звонок, и Нестор, испросив взглядом
разрешение, потопал открывать.  Коротко постучав,  Патрик сам открыл дверь и
неторопливо вошел,  пряча глаза  от Дяди  Джеймса. Был он бледен и хмур. Под
глазами  набрякли  мешки,  следы  затяжной пьянки,  рыжая щетина  с проседью
готовилась  стать  бородой, пальцы все  еще  сотрясала мелкая  дрожь,  но  в
остальном он уже выглядел прежним Патриком, решительным и сильным.
     --  Салют, Джеймс. Что за пожар? --  Он сел,  не глядя  толкнув  дверь,
чтобы закрылась,  но та  затормозилась возле самого порога о комочек молотой
грязи и захлопнулась не до конца.
     --  Дело  есть, весьма неприятные новости у нас. Червончик наш  лягавым
скурвился.
     -- Ох ты!  А насколько это правда? Он не ангел, конечно, но  какой  ему
смысл в этом?
     --  Верняк,  не  сомневайся,  разведка  донесла.  Помнишь,  как  его  с
китайским героином прихватили, когда мы в подмазку почти пол-лимона  талеров
задвинули? Еще  радовались, что недорого встало. Так он тридцать лет получил
бы,  без  права  досрочного...  Он  бы  их  и  получил,  если  бы не  принял
предложения лягавых.
     -- Прокурор такую сделку опротестует.
     -- А его не простые  лягавые, Служба  прихватила. Они -- борзые, им все
можно.
     -- Дела... Он что, еще жив?
     --  Потому тебя и позвал. Ты его должен уконтрапупить -- и не далее как
сегодня ночью.
     -- А почему  я? Помоложе никого нет? Вон, пусть молодняк руку набивает.
Нестор тот же -- какую ряху наел на сидячей работе!
     -- Тут дело семейное, рисковать нельзя. Все аккуратно требуется сделать
и вдобавок дать ложный  след. Так что  захлопни пасть  и действуй,  не  надо
прений.
     -- А где он сейчас?
     -- В городе, где еще. Он ничего не подозревает от нас, поскольку  я сам
только сегодня убедился в его гадстве.
     -- Можно прямо в "Тамбуре" его оформить, он там каждый вечер торчит.
     --  Хотя бы  и в "Тамбуре". А если  есть возможность -- то  лучше не на
глазах, сам смотри.
     Патрик  потер указательным пальцем веснушчатый нос, посозерцал телефоны
немножко и только теперь осмелился поглядеть на шефа...
     -- А на китайцев подвесить -- можно?
     -- Было бы просто идеально, а сумеешь?
     -- Сумею,  чего  там.  Ствол  я  сам  подберу,  китайский, с  глушаком,
остальной  реквизит  тоже.  Мне  понадобится мотор  --  из тех, что  китайцы
предпочитают, можно краденый. И пару ботинок 38-го  размера. А так -- я  все
продумал.
     -- Шофер нужен?
     -- Да, некрупный.
     -- Еще что?
     -- За срочность надо бы двойной тариф.
     --  Хрен тебе в затылок, а не тариф,  морда!  -- наконец взорвался Дядя
Джеймс. -- Мне твои  запои вот уже где сидят!  Ребята другие смеются  мне  в
лицо:  "Мягкий  ты, --  говорят,  --  Джеймс,  как х...  после  оргазма"!  И
правильно говорят! Распустил, понимаешь... Достал ты меня! Достал!
     -- Ладно, не шуми. --  Патрик виновато  поднял  ладони.  --  Я отныне в
полной завязке.
     --  Это  я  уже слышал. И не  раз! Смотри,  Патрик,  терпежка моя -- не
вечная... Кофе будешь?
     -- Некогда, мне еще надо домой успеть, потом в мастерскую.
     -- А в мастерскую зачем?
     -- Я же  Червяку дверные замки модернизировал весной, у меня  про запас
комплект ключей остался, я к нему на дом заявлюсь.
     -- Смотри-ка, просто и удобно! Ну а не было бы ключей?
     -- Дальше бы думал. Возле дома, к примеру.
     -- А если он ночевать не придет домой?
     -- Придет. Ты же ему сам сказал в прошлый понедельник,  чтобы он всегда
был в поле зрения -- ехать, мол, куда-то надобно. А домой он девок не водит,
брезгует.
     -- Хм. А куда я ему сказал ехать?
     -- Не помню, в Европу, что ли... В Швейцарию, точно.
     -- Убедил. А ты ручаешься, что все будет тип-топ?
     -- Нет, но постараюсь.
     -- Сработаешь без помарок -- так и быть, верну деньги за  ботинки 38-го
размера,  но  ни пенсом больше. С другого  бы шкуру спустил  -- в буквальном
смысле. Ты весь пропился?
     -- Деньги есть. А что с Мальком?
     -- Я его в Европу послал, морем. Еще не доплыл.
     -- Рановато ему, Джеймс,  с товаром-то работать; здесь, что ли,  занять
нечем?
     -- Не учи ученого. Я его совсем за другим товаром послал. А должен  был
ты поехать, голубь шизокрылый, алкаш чертов!
     -- Это в Швейцарию, да?
     --  Угу. --  Дудя  вдруг помрачнел.  --  Ну,  отчаливай,  с  богом, как
говорится. Позвони домой мне, как управишься. Скажи Нестору, чтобы мне мотор
запрягали, -- домой поеду.  Позвоню только  насчет  твоей телеги. Значит  --
белую?..
     Патрик пожал плечами.
     --  Боцман тебе  позвонит, где и  когда  она будет. Я  ему скажу, чтобы
поторопился...
     Нестор полулежал в кресле  и ковырял в зубах пилочкой для ногтей, когда
из  первой комнаты, напротив  входа, высунулась лохматая голова  с перебитым
носом -- одного из телохранителей:
     -- Нестор, что там за крики такие? Из-за стены слышно...
     -- Крокодилу Зеленому клизму ставят: почти неделю не просыхал, все дела
побоку и  никто  ему  не указ.  Наш  сначала  бубнил  чего-то, а  потом  как
заорет!..
     --  За  такие  фортели  Дудя нас с тобой  уже  давно бы... -- Парень  с
перебитым  носом выразительно  цвиркнул. -- А Зеленому как  с  гуся вода, --
лафа!
     -- Зеленому? Ты поработай с его, тогда и говори. Это пока -- лафа, пока
ничего серьезного не напортачил. Когда шеф кричит -- не страшно,  по чайнику
нахлопает, штраф наложит -- и свободен. А когда о...
     Из дверей неожиданно показался Патрик:
     --  Харэ  лясы  точить.  Нестор,  мотор  подготовь  для  шефа, да  путь
проверьте -- от чердака и до светофора. Я раньше ухожу.
     И  не  успел Нестор  вытащить  могучее тело из  уютного  кресла,  чтобы
приступить  к своим  обязанностям,  как почувствовал  дикую  боль --  Патрик
захватил его левое ухо пальцами, словно клещами:
     -- Постарайся  запомнить,  щенок,  Патриком  меня зовут. --  Он  дернул
слегка, чтобы  не оторвать, не удержался  -- дернул еще раз, выпустил  ухо и
пошел на выход. На пороге развернулся и добавил с улыбкой: -- Ведь я не зову
тебя Гиппопо, верно?
     Нестор покраснел и раздулся от злости, но ответить не осмелился.
     Дядя  Джеймс  вышел  из  квартиры  и  привычно  прислушался.  Тесный  и
медленный  лифт  старинной  конструкции был  заблокирован  внизу, на  первом
этаже.  Один  из парней дежурил на пол-этажа выше, после того как пробежался
вверх до шестого, а  потом обратно,  другой контролировал внизу лифт и выход
из  парадной (выход  во  двор был  заколочен, по  традиции,  с  незапамятных
времен), двое  стояли  на улице, спиной  к выходу, метрах в пяти от  дверей,
так, что автомобили прикрывали их почти по грудь. Когда Нестор закрыл на оба
замка двойные бронированные  двери, парень, дежуривший наверху, сбежал к ним
на лестничную  площадку  и  пошел  впереди.  Нестор пропустил  Дядю  Джеймса
вперед,  собой прикрывая ему спину.  В  свою  очередь  внизу Нестор  обогнал
патрона и вышел на улицу третьим. Он же открыл дверцу машины, а сам полез на
шоферское сиденье.  Дядя Джеймс  мог  бы навесить  на входную дверь  кодовый
замок или посадить официального охранника  в парадной, как это делали другие
воротилы   бабилонского  подполья,  но  он  считал  это   ненадежной   мерой
безопасности  и  к  тому  же   весьма  удобной   для   властей:   появлялась
дополнительная возможность привлекать свидетелей.
     Дядя Джеймс  дождался, стоя в проеме, пока Нестор  включил  зажигание и
сдал  машину метра на полтора  назад.  Взрыва  не последовало,  поэтому Дядя
Джеймс,  не торопясь, но и не  мешкая, забрался внутрь и  там  только сказал
Нестору и склонившемуся возле дверцы телохранителю, тому самому, с перебитым
носом,  по  кличке  Подкидыш,  маршрут  следования.  На   этот  раз  никаких
неожиданностей не случилось: шефа предстояло везти домой, а значит, постылое
дежурство подходило к концу.
     За те пять с лишним лет, что Дядя Джеймс обосновался в этом  помещении,
в доме  не было ни одного  существенного инцидента, связанного  с  бизнесом.
Пару раз стреляли  в окна (недруги с ассирийского края  и молодчики из дикой
банды)  да один раз приходила полиция с  обыском и  арестом. А  за последние
года три и такого не было. Однако меры предосторожности не уменьшались. Дядя
Джеймс  имел основания считать, что осторожность делу  не  вредит. Его люди,
периодически  заступая  на  дежурство,  набирались  ума  и  опыта,  он  имел
возможность посмотреть и оценить их деловые качества непосредственно. К тому
же  ребята получали  шанс,  в  крайних,  конечно,  случаях,  непосредственно
обратиться к "самому" со своими проблемами.
     --  А что  это  у тебя ухо  синее,  а,  Нестор?  -- Тот пробурчал нечто
невнятное, потирая свободной рукой распухшее ухо. -- Я не расслышал тебя.
     --  Патрик,  сволочь,  надрал. Послышалось ему что-то  в  свой адрес --
белая горячка, не иначе.
     -- А ты поменьше языком трепи. Клизмы не только Патрику вставляются.  С
кем ты нас обсуждал, с Подкидышем? -- Нестор густо покраснел, это было видно
в лобовом зеркальце даже сквозь полумрак. -- Можешь дать ему в морду  разок,
передай, что от меня.
     Нестор  опасливо  промолчал. Вроде  шеф и  не  не в духе, но  поддашься
невпопад на шутливый тон, а потом и костей не соберешь.
     -- Я тут вот что подумал насчет тебя. Застоялся ты на дармовых  харчах,
разжирел  и  обленился  небось?  Завтра  с  утра  объясни  свои  обязанности
Подкидышу, а сам пойдешь к Герману. Ему передай  на словах  (я  ему  сегодня
тоже позвоню), чтобы выделил тебе ребят, кого ты  знаешь  или по обстановке,
-- и дуй на  рынок, будешь держать овощные ряды  вместо итальяшек, я  с ними
договорился. И вообще -- весь рынок.
     У   Нестора   довольно   заблестели   глаза    --   вот   это    жизнь!
Самостоятельность,  башли,  телки,  кореша.  Оттянемся  на  славу.  Почетно,
конечно, рядом  с "самим", но все время  на  глазах  у  грозного шефа  -- не
мармелад, это точно.
     -- Что надо дяде сказать?
     --  Спасибо  за  доверие, шеф! Вы  только скажите  --  мы  этим  "козам
нострам" в момент рога посшибаем!
     -- А ты не хвались, на рать едучи. Посшибаем, как ты выражаешься, когда
пора  придет,  пока  же  миром постарайся,  без жмуриков.  И еще:  поймаю на
воровстве -- сам знаешь...
     -- Что вы, шеф, да чтоб у меня руки отсохли, если я... да ни в...
     -- Заткнись. Это серьезно. Предположим, как это часто  бывает, поначалу
и  не  будешь.  Но осмотришься,  угнездишься,  увидишь