часто виданным.
     - Гм!- сказал Сквирс, как бы кротко порицая такую вспышку.-  Он  дешево
стоит, дорогая моя. Молодой человек очень дешево стоит.
     - Ничуть не бывало!- возразила миссис Сквиро.
     - Пять фунтов в год,- сказал Сквирс. ... - Ну, так что ж?  Это  дорого,
если он тебе не нужен, верно? - отозвалась его жена.
     - Но он нам н_у_ж_е_н,-настаивал Сквирс.
     -  Не  понимаю,  почему  он  нам   нужен   больше,   чем   какой-нибудь
покойник,сказала миссис Сквирс.- Не перечь  мне!  Ты  можешь  напечатать  на
визитных карточках и в объявлениях: "Образованием ведают  Уэкфорд  Сквирс  и
талантливые помощники",- не имея никаких помощников, не правда ли? Разве  не
так поступают все учителя в округе? Ты выводишь меня из терпения.
     - Да неужели? - сурово произнес Сквирс.- Ну, так я вам вот  что  скажу,
миссис Сквирс. Что касается учителя, то я,  с  вашего  позволения,  поступлю
по-своему. Надсмотрщику в Вест-Индии  разрешено  иметь  подчиненного,  чтобы
тот, следил, как бы чернокожие не сбежали или не подняли мятежа;  и  я  хочу
иметь подчиненного,  чтобы  он  поступал  точно  также,  как  с  н_а_ш_и_м_и
чернокожими до той поры, пока маленький Уэкфорд не будет в  силах  взять  на
себя заведование школой.
     - А я буду заведовать школой, когда стану  взрослым,  папа?  -  спросил
Уэкфорд-младший, воздержавшись в порыве восторга от злобных пинков, которыми
наделял свою сестру.
     - Да, сын мой! - прочувствованным тоном отозвался мистер Сквирс.
     - Ах, бог ты мой, ну и задам же я  мальчишкам!  -  воскликнул  занятный
ребенок, схватив трость отца.- Ох, папа, как они у меня завизжат!
     То был торжественный момент в жизни мистера Сквирса,  когда  он  воочию
увидел взрыв восторга в душе своего юного отпрыска и узрел в нем будущее его
величие. Он сунул ему в руку пенни и дал исход своим чувствам (равно  как  и
его  примерная  супруга)  в  раскатах  одобрительного  смеха.  Оный  отпрыск
пробудил  в  их  сердцах  одинаковые  чувства,  что  сразу  вернуло   беседе
беззаботность, а всей компании мир и покой.
     - Это противная, спесивая обезьяна! Вот как я на него смотрю,-  сказала
миссис Сквирс, возвращаясь к Николасу.
     - Допустим,- сказал Сквирс,- но  спесь  с  него  можно  сбить  в  нашей
классной комнате не хуже, чем в другом месте, не правда ли?  Тем  более  что
классная комната ему не нравится.
     - Пожалуй,- заметила миссис Сквирс,- в этом есть доля истины.  Надеюсь,
спеси у него поубавится, и не моя будет вина, если этого не случится.
     В йоркширских школах спесивый помощник учителя был такой необычайной  и
неслыханной штукой (любой помощник  учителя  был  новинкой,  но  спесивый  -
существом, которого не могло бы нарисовать себе самое  пылкое  воображение),
что мисс Сквирс, редко интересовавшаяся  школьными  делами,  осведомилась  с
большим любопытством, кто такой этот Накльбой,  напускающий  на  себя  такую
важность.
     - Никльби! - сказал  Сквирс,  произнося  фамилию  по  буквам,  согласно
каким-то эксцентрическим правилам произношения, запавшим ему в голову.- Твоя
мать всегда неправильно называет людей и вещи.
     - Не беда! - сказала миссис Сквирс.- Я их правильно  вижу,  и  этого  с
меня хватит. Я за ним следила, когда ты сегодня колотил маленького  Болдера.
Все время он был мрачный, как туча, а один раз вскочил,  словно  уже  совсем
готов был броситься на тебя. Я это видела, а он думал, что я не вижу.
     - Нечего толковать об этом, отец,- сказала  мисс  Сквирс,  когда  глава
семейства собрался отвечать.- Что это за человек?
     - Твой отец вбил себе в голову дурацкую мысль,  будто  он  сын  бедного
джентльмена, недавно умершего,- сказала миссис Сквирс.
     - Сын джентльмена?
     - Да, но я ни единому слову не верю. Если он и сын джентльмена,  то  он
находка, вот мое мнение.
     Миссис Сквирс хотела сказать "найденыш",  но,  как  частенько  замечала
она, делая подобные ошибки, через  сто  лет  это  не  будет  иметь  никакого
значения,- такою философическою истиной она даже имела  обыкновение  утешать
мальчиков, особенно пострадавших от дурного обращения.
     - Ничуть не бывало! - возразил  Сквирс  в  ответ  на  приведенное  выше
замечание.- Его отец женился на его матери задолго до его  рождения,  и  она
еще жива. Да хотя бы и так - нас  это  не  касается:  мы  приобрели  доброго
приятеля, взяв его сюда, и если ему нравится учить чему-нибудь мальчишек,  а
не только присматривать за ними, то, право же, я не возражаю.
     - А я повторяю, что ненавижу его, как чуму! - с  жаром  заявила  миссис
Сквирс.
     - Если он тебе не нравится, моя милая,- отозвался Сквирс,-  я  не  знаю
никого, кто бы лучше тебя мог выразить свою неприязнь, и,  разумеется,  имея
дело с ним, нет никакой причины ее скрывать.
     - Я и не намерена скрывать, не беспокойся,- вставила миссис Сквирс.
     - Правильно! - сказал Сквирс.- А если есть у него капелька  гордости  -
а, по-моему, она есть,- то я не думаю, чтобы нашлась во всей  Англии  другая
женщина, которая быстрее, чем ты, могла  бы  сбить  спесь  с  человека,  моя
милочка.
     Миссис Сквирс вдосталь похихикала в ответ на эти лестные комплименты  и
выразила надежду, что в свое время она укротила двух-трех гордецов. Воздавая
лишь должное ее характеру, надлежит сказать, что в союзе со своим  уважаемым
супругом она сломила дух многих и многих.
     Мисс Фанни Сквирс старательно запоминала и этот и дальнейший разговор о
том же предмете, пока не ушла спать, а затем расспросила  голодную  служанку
обо всех мелочах, касающихся наружности и поведения Николаса; на эти вопросы
девушка дала такие восторженные ответы, присовокупив к ним столько хвалебных
отзывов  о  его  прекрасных  темных  глазах,  нежной   улыбке   и   стройных
ногах,особенно  напирала  она  на  это  последнее  качество,   так   как   в
Дотбойс-Холле преобладали кривые ноги,- что мисс Сквирс не замедлила  узреть
в учителе весьма примечательную особу, или, как выразительно высказалась она
сама, "нечто из ряда вон  выходящее".  И  мисс  Сквирс  приняла  решение  на
следующий же день самолично увидеть Николаса.
     Осуществляя свое намерение, молодая леди улучила минутку, когда ее мать
была занята, а отец отсутствовал, и как бы случайно зашла в классную комнату
очинить перо. Не увидев никого, кроме Николаса, надзиравшего за  мальчиками,
она густо покраснела и проявила великое смущение.
     - Прошу  прощения,-  пролепетала  мисс  Сквирс.-  Я  думала,  мой  отец
здесь... мог быть здесь... Ах, боже мой, как неловко!
     - Мистер Сквирс ушел,-  сказал  Николас,  нимало  не  потрясенный  этим
появлением, сколь ни было оно неожиданно.
     - Вы не знаете, когда он придет, сэр? - спросила мисс Сквирс застенчиво
и нерешительно.
     - Он сказал, что примерно через час,- ответил Николас учтиво, но отнюдь
не показывая, что находится во власти чар мисс Сквирс.
     - Никогда еще не случалось со мной такой  неприятности!  -  воскликнула
молодая леди.- Очень вам благодарна. Право же, мне  так  жаль,  что  я  сюда
ворвалась. Если бы я не думала, что отец здесь, я бы ни за что  на  свете...
это так неприятно... может  показаться  таким  странным,-  пролепетала  мисс
Сквирс, снова покраснев и переводя взор с пера в руке на Николаса и обратно.
     - Если это все, что вам нужно,- сказал  Николас,  указывая  на  перо  и
невольно улыбаясь  при  виде  притворного  замешательства  дочери  владельца
школы,- быть может, я могу его заменить.
     Мисс Сквирс глянула на дверь, как бы  сомневаясь,  уместно  ли  подойти
ближе к совершенно  незнакомому  человеку,  затем  окинула  взором  классную
комнату, словно отчасти успокоенная присутствием сорока  мальчиков,  наконец
пододвинулась к Николасу и вручила ему перо с соблазнительной и вместе с тем
снисходительной гримасой.
     - Острие сделать твердым или мягким? - осведомился  Николас,  улыбаясь,
чтобы не расхохотаться громко.
     "У него и в самом деле прелестная улыбка",- подумала мисс Сквирс.
     - Как вы сказали? - спросил Николас.
     - Ах, боже мой, уверяю вас, я в  эту  минуту  думала  о  чем-то  совсем
другом,- ответила мисс Сквирс.- О, пожалуйста, как можно мягче!
     С этими словами мисс Сквирс вздохнула. Быть может, для того, чтобы дать
понять Николасу, что ее сердце мягко и перо должно быть ему под стать.
     Следуя этим инструкциям, Николас очинил перо; когда он подал  его  мисс
Сквирс, мисс Сквирс его уронила, а когда он наклонился, чтобы  поднять  его,
мисс Сквирс тоже наклонилась, и они стукнулись лбами; при этом двадцать пять
мальчиков громко рассмеялись - решительно в первый и единственнбй раз за это
полугодие.
     - Какой я неловкий! - сказал Николас, распахивая  дверь  перед  молодой
леди.
     - Ничуть не бывало, сэр - отозвалась мисс Сквирс.- Это моя вина!  Всему
виной моя глупая... ээ... Прощайте!
     - До свидания,- сказал Николас.-  Надеюсь,  второе  перо  я  вам  очиню
получше. Осторожнее! Вы сейчас грызете острие!
     - И в самом  деле!  -  сказала  мисс...Смирс.-  Такое  затруднительное,
положение, что я, право, не знаю...  Простите,  что  причинила  вам  столько
хлопот.
     - Отнюдь никаких  хлопот.-  ответил  Николас,  закрывая  за  ней  дверь
классной комнаты...
     "За всю свою жизнь не видывала таких ног!"- уходя,  сказала  себе  мисс
Сквирс.
     Дело в том, что мисс Сквирс влюбилась в Николаса Никльби.
     Чтобы объяснить, ту стремительность, с какою эта молодая леди воспылала
страстью к Николсу, необходимо, быть может, разъяснить, что та  подруга,  от
которой она недавно вернулась, была дочерью мельника, которая, только-только
достигнув восемнадцати лет, обручилась  с  сыном  мелкого  торговца  зерном,
проживавшего в ближайшем городе. Года два назад,  следуя  обычаю,  принятому
молодыми леди, мисс Сквирс и  дочка  мельника,  будучи  близкими  подругами,
заключили договор, что та, кто первая обручится, немедленно поверит  великую
тайну сердцу другой, прежде чем поведать о ней кому бы то ни было, и  нимало
не медля позовет ее себе в  подружки.  Во  исполнение  этого  договора  дочь
мельника, когда состоялось ее обручение, прибыла в одиннадцать часов вечера,
так как сын торговца зерном предложил ей руку и сердце и двадцать пять минут
одиннадцатого по голландским часам в  кухне,  и  ворвалась  в  спальню  мисс
Сквирс с приятною вестью.
     С той поры мисс Сквирс, будучи на  пять  лет  старше  и  перешагнув  за
второй десяток (что также имеет немалое значение), не на шутку беспокоилась,
когда она доверит подруге такую же тайну, но либо потому, что она убедилась,
как трудно, чтобы кто-нибудь ей понравился, либо потому, что ей еще  труднее
было прийтись кому-нибудь по вкусу, у нее не было тайн, которые она могла бы
поверить. Однако тотчас после короткого свидания с Николасом,  которое  было
описано выше, мисс Сквирс, надев шляпку, отправилась с большой  поспешностью
к своей подруге и после торжественного повторения всевозможных старых  клятв
хранить тайну,- поведала  о  том,  что  она...  не  то  чтобы  обручена,  но
собирается обручиться... с сыном джентльмена (не какой-нибудь  там  торговец
зерном, а сын джентльмена благородного происхождения)... который занял место
учителя в Дотбойс-Холле при обстоятельствах, в высшей степени таинственных и
замечательных. В самом деле,  намекнула  мисс  Сквирс,  у  нее  были  веские
основания полагать, что привлеченный слухами о многих ее чарах,  он  прибыл,
чтобы за ней ухаживать, домогаться ее и жениться.
     - Ну, не удивительное ли это  дело?  -  вопросила  мисс  Сквирс,  делая
сильное ударение на прилагательном.
     - В высшей степени удивительное,- ответила  подруга.-  А  что  он  тебе
сказал?
     - Не спрашивай, дорогая  моя,  что  он  мне  сказал,-  отозвалась  мисс
Сквирс.Если бы ты только видела, как он смотрел и улыбался! Никогда в  жизни
я не была так потрясена.
     - А вот этак он смотрел? - осведомилась дочь  мельника,  изображая,  по
мере своих способностей, излюбленное подмигиванье торговца зерном.
     - Очень похоже  на  это...  только  более  благородно,-  ответила  мисс
Сквирс.
     - Ах, так! - сказала подруга.- Значит,  будь  уверена,  у  него  что-то
серьезное на уме.
     Мисс Сквирс, не совсем уверенная на этот счет, была отнюдь не огорчена,
получив поддержку авторитетного лица, а когда  в  дальнейшей  беседе  и  при
сравнении  воспоминаний  обнаружились  многие  черты  поведения,  сходные  у
Николаса с торговцем зерном, она стала столь доверчивой, что сообщила  своей
подруге многое, чего Николас ей не говорил,- и все это было весьма лестно  и
убедительно. Затем она распространилась о том, что беда иметь отца  и  мать,
резко восстающих против ее нареченного; об этом печальном обстоятельстве она
говорила очень долго, потому что отец и мать ее подруги  не  чинили  никаких
препятствий к замужеству дочери и вследствие этого все ухаживание прошло так
гладко, как только можно себе представить.
     - Как бы мне хотелось его увидеть! - воскликнула подруга.
     -Да ты и увидишь, Тильда! - ответила мисс Сквирс.- Я бы  себя  почитала
самым неблагодарным созданием, если бы отказала тебе в этом.  Кажется,  мать
едет на два дня за какими-то учениками, а когда она уедет, я приглашу тебя и
Джона и устрою так, чтобы вы с ним встретились.
     Это была чудесная затея, и, хорошенько обсудив ее, подруги расстались.
     Случилось так, что недалекое путешествие миссис Сквирс за тремя  новыми
питомцами и для сведения  неотложных  счетов  на  небольшую  сумму  за  двух
прежних было назначено на послезавтра  днем;  и  послезавтра  миссис  Сквирс
отбыла, заняв верхнее место в карете, остановившейся  переменить  лошадей  в
Грета-Бридж; она захватила с собой сверточек, содержавший нечто в бутылке  и
несколько сандвичей, и вдобавок взяла широкое белое пальто, чтобы надеть его
ночью; с этим багажом она и отправилась в путь.
     В таких случаях  Сквирс  имел  обыкновение  уезжать  каждый  вечер  под
предлогом неотложных дел в город и просиживать часов до десяти-одиннадцати в
излюбленной  таверне.  Итак,  вечеринка  ему  ничуть  не   мешала   и   даже
предоставляла возможность пойти с мисс Сквирс на компромисс, а потому  он  с
готовностью дал полное согласие и охотно сообщил Николасу,  что  вечером,  в
пять часов, его ждут к чаю в гостиной.
     Разумеется, с приближением  назначенного  часа  мисс  Сквирс  пришла  в
ужасное волнение, и, разумеется, она нарядилась удивительно к лицу: волосы -
явно рыжие, которые она подстригала,- были завиты  круто  в  пять  рядов  до
самой макушки и искусно убраны над сомнительным глазом; стоит ли говорить  о
голубом поясе, концы которого развевались, о вышитом передничке,  о  длинных
перчатках и о зеленом газовом шарфе, наброшенном на одно  плечо  и  продетом
под  другую  руку,  стоит  ли  говорить  об  иных  многочисленных   уловках,
долженствовавших  стать  столь  же  многочисленными  стрелами   для   сердца
Николаса. Она едва успела закончить  эти  приготовления,  к  полному  своему
удовольствию, как  появилась  подруга  с  плоским,  треугольным  свертком  в
коричневой  бумаге,  содержавшим  всевозможные  мелкие  украшения,   которые
надлежало надеть в комнате наверху и которые подруга и  надела,  болтая  без
умолку. Когда мисс Сквирс "поправила" прическу подруги, подруга  "поправила"
прическу мисс Сквирс, сделав поразительные улучшения, касавшиеся завитков на
шее, а затем обе были разряжены к полному своему удовлетворению и спустились
вниз во всем параде, в длинных перчатках, совсем готовые к приему гостей.
     - Тильда, где же Джон? - осведомилась мисс Сквирс.
     - Он пошел домой приодеться,- ответила подруга.- Будет здесь к чаю.
     - Я вся трепещу,- заявила мисс Сквирс.
     - Ах, я понимаю! - отозвалась подруга.
     - Знаешь,  Тильда,  я  к  этому  не  привыкла,-  сказала  мисс  Сквирс,
прикладывая руку к поясу с левой стороны.
     - Ты скоро с этим справишься, дорогая,- ответила подруга.
     Пока они беседовали, голодная служанка подала чайный прибор,  а  вскоре
после этого кто-то постучал в дверь.
     - Это он! - воскликнула мисс Сквирс.- О Тильда!
     - Тише! - сказала Тильда.- Гм! Скажи: "Войдите".
     - Войдите,- пролепетала мисс Сквирс.
     И вошел Николас.
     - Добрый вечер,- сказал молодой джентльмен, нимало  не  ведая  о  своей
победе.- Я узнал от мистера Сквирса, что...
     - О да! Совершенно верно! - перебила мисс Сквирс.- Отец не  будет  пить
чай с нами, но вы, я думаю, ничего не имеете  против  его  отсутствия.  (Это
было сказано лукаво.)
     Тут Николас широко раскрыл глаза, но очень хладнокровно решил над  этим
вопросом  не  задумываться,  в  сущности  ровно  ничем  в  тот   момент   не
интересуясь, и проделал церемонию знакомства  с  дочерью  мельника  с  такой
грацией, что эта юная леди пришла в восхищение.
     - Мы ждем еще одного джентльмена,- сказала мисс Сквирс, снимая крышку с
чайника и заглядывая в него, чтобы удостовериться, настоялся ли чай.
     Николасу было все равно, ждут ли они одного или двадцать  джентльменов,
а посему он выслушал это сообщение с полным безразличием; он  был  в  дурном
расположении  духа  и,  не  видя  никаких  веских  оснований  быть  особенно
любезным, посмотрел в окно и невольно вздохнул.
     Судьбе угодно  было,  чтобы  подруга  мисс  Сквирс  отличалась  игривым
нравом, и при вздохе  Николаса  подруге  взбрело  в  голову  посмеяться  над
унынием влюбленных.
     - Если причина вашей грусти - мое присутствие,- сказала молодая леди,не
обращайте на меня ни малейшего внимания, потому что и мне не легче, чем вам.
Можете держать себя точь-в-точь так, как если бы меня здесь не было.
     - Тильда,- сказала мисс Сквирс, краснея до верхнего ряда  завитушек,мне
стыдно за тебя.
     И тут обе подруги принялись хихикать на все лады  и  время  от  времени
поглядывали поверх носовых платков на  Николаса,  который  от  неподдельного
изумления  постепенно  перешел  к  неудержимому  смеху,  отчасти  вызванному
мыслью, что его считают влюбленным в мисс Сквирс, а отчасти - нелепым  видом
и поведением обеих девиц. Все это показалось ему столь  нелепым  и  смешным,
что,  несмотря  на  свое  печальное  положение,  он   хохотал   до   полного
изнеможения.
     "Ладно,-подумал Николас,-раз уж я здесь и от  меня.  почему-то  ожидают
любезностей,  что  толку  иметь  дурацкий  вид.  Уж   лучше   я   как-нибудь
приспособлюсь к обществу".
     Мы с краской на лице упоминаем об этом; но стоило юношеской бодрости  и
живости на время одержать верх над грустными мыслями,  как  он,  едва  успев
принять решение, уже с превеликой галантностью приветствовал мисс  Сквирс  и
ее подругу и, придвинув стул к чайному столу, устроился с большим удобством:
так, должно быть, не устраивался ни один  помощник  учителя  в  доме  своего
хозяина с той поры, как были впервые изобретены помощники учителей.
     Леди были в полном восторге от столь  изменившегося  поведения  мистера
Никльби, а в это время явился парень, которого поджидали,  с  волосами,  еще
совсем влажными от недавнего мытья, и в чистой рубашке, воротничок коей  мог
бы принадлежать  какому-нибудь  гиганту-предку,  составляя  вместе  с  белым
жилетом не меньших размеров главное украшение его особы. .
     - Ну, Джон,- сказала мисс Матильда Прайс. (Так, кстати  сказать,  звали
дочь мельника.)
     - Ну! - сказал Джон, ухмыляясь так, что даже воротничок  не  мог  этого
скрыть.
     - Простите,- вмешалась мисс Сквирс, спеша познакомить  гостей,-  мистер
Никльби - мистер Джон Брауди.
     - Ваш покорный слуга, сэр,-сказал Джон, который был ростом повыше шести
футов, а лицо и фигуру  имел,  пожалуй,  более  чем  соответствующие  своему
росту,
     - К вашим услугам, сэр,- ответил Николас, энергически опустошая тарелки
с бутербродами.
     Мистер Брауди не был джентльменом, особо наделенным даром вести беседу,
поэтому он  ухмыльнулся  еще  два  раза  и,  удостоив  таким