.
То был не шквал, а обычный ветер, тот самый пассат, что пропал и  появился
теперь вновь, отклонясь на восемь румбов  в  сторону  от  своего  обычного
направления.
     -  Ну,  теперь  держитесь  по  ветру,  капитан,  -  сказал   Мак-Кой,
вернувшись на корму. - Мы у восточного берега острова Факарава.  Войдем  в
лагуну на полном ходу, при боковом ветре под всеми парусами.
     Через час кокосовые пальмы и низкие берега острова были видны  уже  с
палубы. Но мысль о том, что конец шхуны неотвратимо приближается,  тяжелым
камнем легла на души людей. Капитан приказал спустить на воду три  шлюпки,
а чтобы они держались порознь, в каждую посадили  по  матросу.  Шхуна  шла
вдоль самого берега - всего в двух кабельтовых лежал белый от пены  прибоя
атолл.
     - Приготовьтесь, капитан, - предупредил Мак-Кой.
     Не прошло и  минуты,  как  атолл  словно  расступился,  открыв  узкий
пролив, за которым расстилалась зеркальная гладь огромной - тридцать  миль
в длину и десять в ширину - лагуны.
     - Пора, капитан.
     В последний раз повернулись реи, и, послушно  повинуясь  рулю,  шхуна
вошла в пролив. Но не  успела  она  сделать  поворот,  не  успели  матросы
закрепить шкоты, как вдруг все в  паническом  ужасе  бросились  на  корму.
Ничего не случилось, но что-то, уверяли они, вот-вот произойдет. Почему им
это казалось, они и сами не могли объяснить. Но они знали,  что  этого  не
миновать. Мак-Кой побежал  на  нос,  чтобы  оттуда  управлять  шхуной,  но
капитан схватил его за руку и вернул на место.
     - Оставайтесь здесь, - сказал он. - Палуба не безопасна. В чем  дело?
- закричал он. - Почему мы стоим на месте?
     Мак-Кой улыбнулся.
     - Мы пробиваемся навстречу течению в семь узлов, капитан, -  объяснил
он, - с такой скоростью во время отлива выходит вода из лагуны.
     К концу следующего часа шхуна продвинулась вперед едва ли  на  больше
чем на собственную длину; но вот ветер  посвежел,  и  она  медленно  пошла
вперед.
     - Все в шлюпки! - громко приказал капитан.
     Но не успел еще затихнуть его  голос,  не  успели  матросы,  послушно
повиновавшиеся его приказу, добежать до борта, как из средней части палубы
вырвался огромный столб огня и дыма и  взметнулся  в  небо,  опалив  часть
парусов и оснастки,  тут  же  рухнувших  в  воду.  Столпившихся  на  корме
матросов спасло только то, что дул боковой ветер. Они в ужасе метнулись  к
шлюпкам, но их остановил спокойный, невозмутимый голос Мак-Коя:
     - Не спешите, все в порядке. Пожалуйста, спустите сначала мальчика.
     Когда разразилась катастрофа, рулевой  в  панике  бросил  штурвал,  и
капитан едва успел ухватиться за спицы и выровнять  шхуну,  чтобы  она  не
отклонилась от курса и не врезалась в стремительно надвигающийся берег.
     - Займитесь шлюпками! - крикнул он старшему помощнику. - Одну из  них
держите прямо за кормой. В последний момент я в нее прыгну.
     Мгновение мистер Кониг  колебался,  потом  перескочил  через  борт  и
спустился в шлюпку.
     - Полрумба правее, капитан.
     Капитан Девенпорт вздрогнул. Он был  уверен,  что  остался  на  шхуне
один.
     - Есть полрумба правее, - ответил он.
     На спардеке зияла огненная дыра,  извергавшая  огромные  клубы  дыма,
которые поднимались до самых верхушек мачт,  совершенно  закрывая  носовую
часть судна. Встав под прикрытие бизань-мачты, Мак-Кой продолжал управлять
маневрами шхуны в узком извилистом проливе. Огонь устремился вдоль  палубы
на корму, белоснежная башня  парусов  грот-мачты  вспыхнула  и  исчезла  в
огненном вихре. Парусов фок-мачты не было видно за  стеной  дыма,  но  они
знали, что до фок-мачты огонь еще не добрался.
     - Только бы успеть войти в лагуну прежде, чем сгорят  все  паруса,  -
тяжело вздохнув, сказал капитан.
     - Успеем, - заверил его Мак-Кой. - Времени у нас  вполне  достаточно.
Должны успеть. А уж в лагуне мы поставим ее кормой к ветру,  так,  что  он
унесет дым и собьет огонь.
     Язык пламени жадно лизал бизань-мачту, но  не  дотянулся  до  нижнего
паруса и исчез. Откуда-то сверху на голову  капитана  упал  горящий  кусок
троса, но он только досадливо поморщился,  словно  его  ужалила  пчела,  и
смахнул его на палубу.
     - Как на румбе, капитан?
     - Северо-запад.
     - Держите на запад-северо-запад.
     Капитан переложил руль на подветренный борт и привел шхуну  точно  на
заданный курс.
     - Северо-запад, капитан!
     - Есть северо-запад!
     - А теперь запад!
     Медленно входя в лагуну, шхуна, разворачиваясь, описала дугу и  стала
кормой к ветру, и так же медленно, со спокойной уверенностью  человека,  у
которого впереди еще тысячи лет жизни, Мак-Кой произносил  нараспев  слова
команды:
     - Еще румб, капитан!
     - Есть еще румб!
     Капитан Девенпорт немного повернул штурвальное колесо, потом  быстрым
движением изменил направление и снова чуть-чуть повернул штурвал.
     - Так держать!
     - Есть так держать!
     Несмотря на то, что ветер дул теперь с кормы,  было  так  жарко,  что
капитан лишь искоса поглядывал на компас, поворачивая штурвал то одной, то
другой рукой и заслоняя свободной обожженное, покрывшееся волдырями  лицо.
Борода Мак-Коя начала тлеть, и в нос капитана ударил такой  сильный  запах
паленых волос, что он оглянулся и с беспокойством  посмотрел  на  Мак-Коя.
Время от времени капитан и вовсе отпускал  штурвал  и  потирал  обожженные
руки о штаны. Все до одного паруса бизань-мачты унесло пламенным вихрем, и
обоим приходилось сгибаться в три погибели, чтобы укрыть от огня лицо.
     - А теперь, - сказал Мак-Кой, бросая из-под руки  взгляд  на  лежащий
перед ними низкий берег, - четыре румба вправо и так держать.
     Всюду, куда бы они не посмотрели, горели и летели вниз снасти.  Едкий
дым от тлеющего у ног капитана  смоленого  троса  вызвал  у  него  сильный
приступ кашля, но капитан не выпустил штурвала.
     Шхуна задела дно и, высоко задрав нос, мягко остановилась. От  толчка
на капитана и Мак-Коя посыпался град горящих обломков. Судно  еще  немного
продвинулось вперед и снова остановилось. Слышно  было,  как  киль  дробит
хрупкие кораллы. Продвинувшись еще немного  вперед,  шхуна  в  третий  раз
остановилась.
     - Точнее на румбе, - сказал Мак-Кой. - Точнее? - тихо спросил он.
     - Она не слушается руля, - ответил капитан.
     - Ну что ж. Она разворачивается. - Мак-Кой  заглянул  через  борт.  -
Мягкий белый песок. Лучшего и желать нельзя. Превосходная лагуна.
     Как только шхуна развернулась и корма оказалась под  ветром,  на  нее
обрушился страшный столб дыма и пламени. Опаленный огнем, капитан выпустил
из рук штурвал и бросился к шлюпке. Мак-Кой  посторонился,  пропуская  его
вперед.
     - Сначала вы! -  крикнул  капитан,  схватив  его  за  плечо  и  почти
перебрасывая через поручни. Но  пламя  бушевало  уже  у  самого  борта,  и
капитан прыгнул вниз сразу же вслед за Мак-Коем; оба повисли на  канате  и
одновременно упали в шлюпку.
     Не дожидаясь приказаний,  матрос  обрубил  канат,  поднятые  наготове
весла врезались в воду, и шлюпка стрелой полетела к берегу.
     - Прекрасная лагуна, капитан, - пробормотал Мак-Кой, оглядываясь.
     - Да, лагуна прекрасная, но если бы не  вы,  нам  бы  никогда  ее  не
разыскать.
     Три шлюпки  быстро  приближались  к  песчаному,  усеянному  кораллами
берегу; чуть дальше, на опушке рощи кокосовых пальм, виднелось с полдюжины
хижин, а около них десятка два испуганных туземцев во все глаза глядели на
огромное полыхающее чудище, подошедшее к их острову.
     Шлюпки коснулись земли, и команда шхуны ступила на белый песок.
     - А теперь, -  сказал  Мак-Кой,  -  мне  надо  подумать  о  том,  как
вернуться на Питкэрн.





                        ПРИШЕЛЬЦЫ ИЗ СОЛНЕЧНОЙ СТРАНЫ


     Мэнделл - это заброшенное  селение  на  берегу  Полярного  моря.  Оно
невелико, и жители его миролюбивы, более миролюбивы, чем соседние племена.
В  Мэнделле  мало  мужчин  и  много  женщин,  и  поэтому  там   в   обычае
благодетельная полигамия; женщины  усердно  рожают,  и  рождение  мальчика
встречается радостными криками. И живет там Ааб-Ваак, чья голова постоянно
опущена набок, словно шея  устала  и  наотрез  отказалась  исполнять  свою
обязанность.
     Причина всего - и миролюбия, и полигамии, и  опущенной  набок  головы
Ааб-Ваака - восходит к тем отдаленным  временам,  когда  в  бухте  Мэнделл
бросила якорь шхуна "Искатель" и когда  Тайи,  старшина  селения,  задумал
быстро обогатиться. Люди племени  мэнделл,  которое  родственно  по  крови
живущему  к  западу  Голодному  племени,  по  сей  день,  понизив   голос,
рассказывают о минувших  событиях.  И  когда  заходит  о  них  речь,  дети
подсаживаются ближе и удивляются безумству тех, которые могли бы  быть  их
предками, если бы не вступили в борьбу с жителями Солнечной  Страны  и  не
окончили бы так печально своих дней.
     Все началось с того, что шесть человек с "Искателя" сошли  на  берег;
они взяли множество вещей - словно  намеревались  надолго  обосноваться  в
Мэнделле - и  устроились  в  хижине  Нига.  Они  щедро  расплачивались  за
помещение мукой и сахаром, но  Нига  был  огорчен,  ибо  его  дочь  Мисэчи
решилась  разделить  свою  судьбу,  стол  и  ложе   с   Пришельцем-Биллом,
начальником отряда белых людей.
     - Она стоит большого выкупа, - жаловался Нига собравшемуся  у  костра
совету, когда белые пришельцы спали. - Она стоит большого  выкупа,  потому
что у нас много мужчин и мало женщин, и охотники дают высокую цену за жен.
Уненк предлагал мне только что сделанный каяк и ружье, которое он  выменял
у Голодного племени. Вот что мне было предложено, а теперь она ушла,  и  я
ничего не получу.
     - Я тоже предлагал выкуп за Мисэчи, - беззлобно проворчал кто-то, и у
костра показалось широкое жизнерадостное лицо Пило.
     - Да, ты тоже, - подтвердил Нига. - Были еще  и  другие.  Отчего  так
беспокойны жители Солнечной Страны? - сердито спросил он. - Отчего они  не
остаются у себя на родине? Жители  Страны  Снегов  не  ходят  в  Солнечную
Страну.
     - И спроси, зачем они приезжают к нам! - раздался голос из темноты, и
к костру протиснулся Ааб-Ваак.
     - Верно! Зачем они приезжают!  -  воскликнуло  множество  голосов,  и
Ааб-Ваак сделал рукою знак, призывая к тишине. - Люди не станут рыть землю
без надобности, - начал он. - Я вспоминаю  китобоев,  они  тоже  родом  из
Солнечной Страны, и их корабль погиб во льдах. Вы  все  помните,  как  они
явились к нам в разбитых лодках, а когда настали морозы и земля  покрылась
снегом, отправились на запряженных собаками нартах к югу. Вы помните, как,
ожидая морозов, один из них начал копать землю, за  ним  еще  двое,  затем
трое, пока не стали копать все. Вы помните, как они  при  этом  спорили  и
ссорились. Мы не знаем, что они нашли в земле, потому что не позволяли нам
следить за собой. После, когда они уехали, мы тоже искали,  но  ничего  не
нашли. Но у нас земли много, всей они не могли перекопать.
     - Ты прав, Ааб-Ваак, ты прав! - кричали все.
     - И вот я думаю, - заключил он свою речь, - что один житель Солнечной
Страны рассказал другому, и они приехали к нам рыть землю.
     - Но как могло случиться, что Пришелец-Билл говорит на нашем языке? -
спросил маленький, иссохший старик охотник. - Пришелец-Билл, которого наши
глаза никогда не видали?
     - Пришелец-Билл бывал прежде в Стране Снегов, - отвечал  Ааб-Ваак.  -
Иначе он бы не знал языка племени Медведя, а их речь очень похожа на  речь
Голодного племени, а Голодное племя говорит на том же  языке,  что  и  мы,
мэнделлы. У племени Медведя побывало много  жителей  Солнечной  Страны,  у
Голодного племени их было  мало,  а  в  Мэнделле  не  было  никого,  кроме
китобоев и тех белых, что спят сейчас в жилище Нига.
     - Сахар у них очень хорош, - заметил Нига. - И мука тоже хороша.
     - У них много богатств, - добавил Уненк. - Вчера я был у них на судне
и видел много хитроумных железных вещей, ножи, оружие, а также муку, сахар
и много-много всяких удивительных припасов.
     - Это правда, братья! -  Тайи  поднялся,  радуясь  мысли,  что  племя
уважает и прислушивается к его словам. - Они очень богаты,  эти  пришельцы
из Солнечной Страны. При этом они очень глупы. Судите сами! Они без опаски
являются к нам, не заботясь о своем огромном богатстве. Они спокойно спят,
а нас много, и мы не знаем страха.
     - Может быть, они храбрые воины и тоже не знают  страха?  -  возразил
маленький старик охотник.
     Тайи негодующе посмотрел на него.
     - Нет, непохоже. Они живут на юге, в Солнечной Стране, изнежены,  как
и их собаки. Вы помните собаку китобоев? Наши псы загрызли ее на другой же
день, потому что она была изнежена и не могла сопротивляться. В той стране
греет солнце, и жизнь легка, мужчины там похожи на женщин, а женщины -  на
детей.
     Слушатели одобрительно закивали, а женщины еще больше вытянули шеи.
     - Говорят, что они хорошо обращаются со своими женщинами и их женщины
не работают, - захихикала здоровая, крепкая Ликита, дочь самого Тайи.
     - Не хочешь ли ты пойти по следам Мисэчи? - сердито крикнул ее отец и
повернулся к соплеменникам. - Вот видите,  братья,  каков  обычай  жителей
Солнечной Страны! Они смотрят на наших женщин и  уводят  одну  за  другой.
Мисэчи ушла, лишив Нига законного выкупа,  теперь  хочет  уйти  Ликита,  и
захотят уйти все, а мы останемся ни  с  чем.  Я  говорил  с  охотником  из
племени Медведя, и я знаю, что это так. Среди  нас  находятся  мужчины  из
Голодного племени - пусть они тоже скажут, правдивы ли мои слова.
     Шестеро охотников из Голодного племени подтвердили, что  это  так,  и
наперебой принялись рассказывать о жителях Солнечной Страны и их  обычаях.
Ворчали  молодые  охотники,  подыскивающие  себе  жен,  ворчали   старики,
желающие получить богатый выкуп за дочерей, и ропот  становился  громче  и
явственнее.
     - Они очень богаты, у них много удивительных  вещей,  много  ножей  и
ружей, - подливал масла  в  огонь  Тайи,  и  мечта  о  быстром  обогащении
начинала казаться ему близкой к осуществлению.
     - Ружье Пришельца-Билла я возьму себе, - заявил неожиданно Ааб-Ваак.
     - Нет, я возьму его! - заорал Нига. - Пусть оно послужит  выкупом  за
Мисэчи.
     - Тише, о братья! - Тайи жестом успокоил собравшихся. - Пусть женщины
и дети удалятся в свои хижины. Это беседа мужей, пусть  ее  слышат  только
уши мужчин.
     - Ружей хватит на всех, - сказал он, когда женщины нехотя  удалились.
- Я не сомневаюсь, что каждый получит по два ружья, не говоря уже о  муке,
сахаре и других вещах.  Это  будет  нетрудно.  Шестеро  жителей  Солнечной
Страны будут убиты сегодня ночью в хижине Нига. Завтра мы мирно поедем  на
шхуну выменивать товары и, улучив удобный момент, перебьем их  братьев.  А
вечером устроим пиршество и  станем  веселиться  и  делить  добычу.  Самый
бедный будет иметь больше, чем имел когда-либо богатый. Слова  мои  мудры,
не правда ли, братья?
     В ответ раздался гул одобрения, и началась  подготовка  к  нападению.
Шестеро охотников из Голодного племени, как и  подобает  жителям  богатого
селения,  были  вооружены  винтовками  и  в  изобилии   снабжены   боевыми
припасами. Но у жителей Мэнделла ружей было мало, да и  те  в  большинстве
случаев никуда не годились, а пороха и пуль почти совсем не было. Зато они
имели несметное  количество  стрел  с  костяными  наконечниками,  копий  и
стальных ножей русской и американской работы.
     - Действовать надо тихо, - наставлял Тайи, - окружите хижину  плотным
кольцом, чтобы жители Солнечной Страны  не  могли  прорваться.  Затем  ты,
Нига, и шестеро молодых охотников вползут потихоньку внутрь.  Ружей  брать
не надо - они могут неожиданно выстрелить, но вложите всю силу рук в ножи.
     - И не причините вреда Мисэчи - она стоит большого выкупа,  -  хрипло
прошептал Нига.
     Нападающие ползком окружали хижину Нига, а поодаль притаились женщины
и дети - им хотелось посмотреть, как расправятся с  пришельцами.  Короткая
августовская ночь  сменялась  рассветом,  так  что  можно  было  различить
подкрадывающихся  к  хижине  шестерых  юношей  и  Нига.  Передвигаясь   на
четвереньках, они пробрались в длинный  проход,  ведущий  в  хижину.  Тайи
поднялся и довольно потер руки. Все шло хорошо. Люди  поднимали  головы  с
земли и прислушивались. Каждый по-своему рисовал себе сцену, разыгравшуюся
внутри: спящие пришельцы, взмахи ножей, мгновенная смерть во мраке.
     Вдруг громкий крик жителя Солнечной  Страны  разорвал  тишину,  потом
раздался выстрел. В  хижине  поднялся  шум.  Не  теряя  времени,  мэнделлы
бросились вперед. Сидевшие внутри открыли стрельбу, и атакующие, стиснутые
в узком проходе, были беспомощны. Передние пытались отступить,  спрятаться
от изрыгавших огонь ружей, а находившиеся сзади напирали, чтобы схватиться
врукопашную. Пули, пущенные  из  крупнокалиберных  винтовок  образца  1890
года, выводили из строя по шести человек сразу,  и  сени,  битком  набитые
взбудораженными беспомощными  людьми,  напоминали  мясной  ряд  на  рынке.
Пришельцы стреляли, не целясь, толпа редела, как под пулеметным  огнем,  и
никто не мог устоять перед этим смертоносным ливнем.
     - Никогда такого не бывало! - задыхаясь, говорил охотник из Голодного
племени. - Я только заглянул туда - мертвые лежали, словно тюлени на  льду
после охоты.
     - Не говорил ли я вам, что они хорошие воины?  -  пробормотал  старик
охотник.
     - Этого следовало ожидать, - отвечал Ааб-Ваак. - Мы попали в западню,
которую сами устроили.
     - Вы глупцы! - бранился Тайи. - И сыны глупцов! Зачем  полезли  туда?
Лишь Нига и шести юношам  нужно  было  попасть  внутрь  хижины.  Я  хитрее
жителей Солнечной Страны, но  вы  нарушаете  приказания,  и  моя  мудрость
теряет силу и остроту!
     Люди молчали, устремив взгляды  на  хижину,  казавшуюся  таинственной
громадой на фоне  рассветного  неба.  Через  отверстие  в  крыше  медленно
подымался ружейный дымок, растворяясь в неподвижном воздухе,  и  время  от
времени проползал со стонами раненый.
     - Пусть каждый спросит ближайшего о Нига и шести юношах,  -  приказал
Тайи.
     Через некоторое время пришел ответ:
     - Нига и шести юношей больше нет.
     - И многих других нет! - заплакала сзади какая-то женщина.
     - Больше добычи достанется тем, что остались, - мрачно утешил Тайи и,
повернувшись к Ааб-Вааку, добавил: -  Ступай,  принеси  побольше  тюленьих
шкур, наполненных жиром. Пусть охотники  обольют  жиром  стены  хижины.  И
скажи, чтобы они поторопились разжечь пламя, пока жители Солнечной  Страны
не проделали в стенах отверстий для ружей.
     Не успел он договорить, как сквозь глину, которой были обмазаны  щели
между бревнами просунулось дуло  винтовки,  и  один  из  воинов  Голодного
племени схватился рукой за бок и высоко подпрыгнул.  Вторая  пуля  пробила
ему грудь, и он рухнул на землю.  Тайи  и  остальные  рассыпались  во  все
стороны, спасаясь от огня. Ааб-Ваак торопил людей, несших шкуры  с  жиром.
Избегая бойниц, проделанных в стенах  хижины,  они  вылили  жир  на  сухие
бревна, принесенные рекой Мэнделл из южных лесов. Уненк подбежал с горящей
головней, и пламя взвилось вверх. Прошло некоторое время, но осажденные не
подавали никаких признаков  жизни;  нападавшие  держали  наготове  оружие,
следя за работой огня.
     Тайи радостно потирал руки: пламя с треском охватило всю постройку.
     - Теперь мы их поймали, братья! Они в ловушке.
     - Никто не посмеет отнять у меня  ружье  Пришельца-Билла,  -  объявил
Ааб-Ваак.
     - Никто, кроме его самого, - пропищал старый охотник.  -  Гляди,  вот
он!
     Защищенный  опаленным,  почерневшим  одеялом,  выскочил  из  пылающей
хижины человек громадного роста, а за ним следовали тоже покрытые одеялами
Мисэчи и  пятеро  остальных  жителей  Солнечной  Страны.  Воины  Голодного
племени попытались было  остановить  их  поспешны