еду  я.  Тот  взял
бинокль и заявил, что  они  ошибаются.  Но  они  не  ошиблись.  Потом  они
сказали, что узнали меня по тому, как я управлял шхуной.
     Дикон словно не слышал Стейплера и продолжал  приставать  к  скупщику
жемчуга.
     - Каким образом вы могли узнать по грохоту цепи, что  подошел  именно
этот... как его там зовут?.. - вызывающе спросил он.
     - Тут очень много всего, что  позволяет  прийти  к  этому  выводу,  -
ответил Питер Джи. - Не знаю даже, как вам это объяснить.  Об  этом  можно
написать целую книгу.
     - Так я и думал, - ухмыльнулся Дикон. - Ничего нет  проще,  как  дать
объяснение, которое ничего не объясняет.
     - Кто хочет партию  в  бридж?  -  прервал  его  Эдди  Литл,  помощник
управляющего; он  выжидательно  смотрел  на  присутствующих  и  уже  начал
тасовать карты. - Питер, вы будете играть, не правда ли?
     - Если он сядет сейчас за бридж, значит, он просто болтун, -  отрезал
Дикон. - В конце концов мне надоел весь этот вздор. Мистер Джи, вы  весьма
обяжете  меня  и  поддержите  свою  репутацию  честного   человека,   если
объясните, каким образом вы узнали, чей  корабль  отдал  сейчас  якорь.  А
потом мы сыграем с вами в пикет.
     - Я предпочел бы бридж,  -  ответил  Питер.  -  Что  касается  вашего
вопроса, то дело, в общем, обстоит так: по звуку якорной цепи я определяю,
что это небольшое судно, без прямых парусов. Не было слышно ни  гудка,  ни
сирены - опять-таки небольшое судно. Оно подошло чуть не к самому  берегу.
Еще одно указание на то, что это небольшое судно, ибо пароходы  и  большие
парусники отдают якорь, не доходя до  мели.  Далее,  вход  в  бухту  очень
извилист, и ни один капитан на всем архипелаге, будь он с вербовочного или
торгового судна, не отважится войти в бухту после наступления  темноты.  И
тем более, если он нездешний. Правда, есть два  исключения.  Одно  из  них
Маргонвилл, но его казнили по приговору  суда  на  Фиджи.  Остается  Дэвид
Гриф. Он заходит в бухту днем и ночью, в любую погоду. Все это знают. Если
бы Гриф был сейчас где-нибудь далеко, мы могли бы  предположить,  что  это
какой-нибудь отчаянный молодой шкипер. Но, во-первых, о таком шкипере  нам
ничего не известно. А, во-вторых, Гриф плавает  сейчас  в  этих  водах  на
"Гунге" и скоро отправится на Каро-Каро. Позавчера  я  был  на  "Гунге"  в
проливе Сэнд-флай и разговаривал  с  ним.  Он  привез  на  новую  факторию
торгового агента. Гриф сказал, что сначала  он  зайдет  в  Бабо,  а  потом
прибудет на Гобото. Ему давно пора быть здесь. Я слышал, как отдали якорь.
Кому же еще быть, как не Дэвиду Грифу? Командует "Гунгой" капитан Доновен,
и я знаю, что он не подойдет к  Гобото  в  темноте,  когда  на  судне  нет
хозяина. Вот увидите, не пройдет и нескольких минут, как в дверях появится
Дэвид Гриф и скажет: "В Гувуту пьют даже в промежутках  между  выпивками".
Держу пари на пятьдесят фунтов, что сейчас войдет именно он и  скажет:  "В
Гувуту пьют даже в промежутках между выпивками".
     На миг Дикон был сокрушен. От гнева кровь бросилась ему в лицо.
     - Отлично! Он ответил вам. - Мак-Мертрей добродушно рассмеялся. - И я
сам поддержу пари на пару соверенов.
     - Кто хочет сыграть в бридж?  -  нетерпеливо  крикнул  Эдди  Литл.  -
Питер, идите сюда!
     - Вы играйте в бридж, а мы перекинемся в пикет, - заявил Дикон.
     - Я предпочитаю бридж, - мягко возразил Питер Джи.
     - Вы не играете в пикет?
     Скупщик жемчуга кивнул.
     - Тогда начнем! И, может быть, я докажу  вам,  что  в  пикете  смыслю
больше, чем в якорях.
     - Но позвольте... - начал было Мак-Мертрей.
     - Вы можете играть в бридж, - перебил его Дикон, - а мы  предпочитаем
пикет.
     Питер Джи сел за игру очень неохотно; он словно чувствовал,  что  она
могла плохо кончиться.
     - Только один роббер, - сказал он, снимая колоду перед сдачей.
     - По скольку будем играть? - спросил Дикон.
     Питер Джи пожал плечами.
     - По скольку хотите.
     - Сто на кон - пять фунтов партия?
     Питер Джи согласился.
     - При недоборе больше чем наполовину, конечно, десять фунтов?
     - Хорошо, - сказал Питер Джи.
     Четверо сели за другой стол играть в бридж. Капитан Стейплер в  карты
не играл и время от времени наполнял шотландским  виски  высокие  стаканы,
что  стояли  справа  у  каждого   игрока.   Мак-Мертрей,   плохо   скрывая
беспокойство, следил за тем, как  шла  игра  в  пикет.  На  его  товарищей
англичан тоже весьма неприятно действовало поведение  австралийца,  и  они
опасались какой-нибудь выходки с его  стороны.  Всем  было  ясно,  что  он
ненавидит Питера Джи и в любой момент может затеять ссору.
     - Надеюсь, что Питер проиграет, - тихо сказал Мак-Мертрей.
     - Едва ли, разве если карта совсем не пойдет, - ответил Эндрюс.  -  В
пикет он играет, как бог. Знаю по собственному опыту.
     Питеру Джи явно везло, потому что Дикон все время бранился, то и дело
наливая себе виски. Он проиграл первую партию и, судя  по  его  отрывистым
замечаниям, проигрывал вторую, когда дверь открылась  и  в  комнату  вошел
Дэвид Гриф.
     - В Гувуту пьют даже в промежутках между выпивками,  -  сказал  он  и
пожал руку управляющему. - Здорово, Мак! Понимаешь,  мой  шкипер  сидит  в
вельботе. У него есть шелковая рубашка, галстук и теннисные  туфли,  одним
словом, все как полагается, но он просит прислать ему пару брюк.  Мои  ему
слишком малы, но ваши будут впору. Здорово, Эдди! Ну как твоя нгари-нгари?
Джек, ты здоров? Просто чудеса! Никого не трясет  лихорадка,  и  никто  не
пьян! - Гриф вздохнул.  -  Наверно,  еще  слишком  рано.  Здорово,  Питер!
Знаешь, через час, после того как  ты  ушел  в  море,  налетел  шквал.  Он
захватил вас? Нам пришлось бросить второй якорь. - Пока Грифа знакомили  с
Диконом, Мак-Мертрей велел мальчику-слуге отнести брюки, и, когда  капитан
Доновен вошел в комнату, он имел такой вид, какой  и  должен  иметь  белый
человек - по крайней мере на Гобото.
     Дикон проиграл вторую партию. Об этом возвестил  новый  взрыв  брани.
Питер Джи молча закурил сигарету.
     - Что? Вы выиграли и хотите бросить игру? - свирепо спросил Дикон.
     Гриф вопросительно поднял брови и взглянул  на  Мак-Мертрея,  который
сердито нахмурился в ответ.
     - Роббер окончен, - ответил Питер Джи.
     - Роббер состоит из трех партий. Мне сдавать. Начали!
     Питер Джи уступил, и третья партия началась.
     - Щенок, ему нужна плетка, - прошептал Мак-Мертрей  Грифу.  -  А  ну,
ребята, кончай игру! Я присмотрю за этим малым.  Если  он  зайдет  слишком
далеко, я выкину его вон, и плевать я хотел на инструкции.
     - Кто это? - спросил Гриф.
     - Прибыл с последним пароходом. Компания распорядилась встретить  его
как  можно  лучше.  Он  хочет  вложить  деньги   в   плантацию.   Компания
предоставила ему кредит на десять  тысяч  фунтов.  Он  бредит  "Австралией
только для белых". Думает, что если  у  него  белая  кожа,  а  папаша  был
когда-то генеральным прокурором британского содружества, значит, он  может
хамить. Вот и пристает к Питеру, а ведь  вы  знаете,  что  Питер  -  самый
миролюбивый человек в мире. К черту  Компанию!  Я  не  обязан  нянчить  ее
молокососов с банковскими  билетами.  Налейте  себе,  Гриф.  Это  негодяй,
отъявленный негодяй.
     - Может быть, он еще слишком молод? - заметил Гриф.
     - Он просто не умеет пить. - Управляющий весь кипел гневом. - Если он
поднимет на Питера руку, я его так отделаю, что век не  забудет,  паршивец
этакий!
     Питер Джи опустил доску, на которой записывал очки,  и  откинулся  на
спинку стула. Он выиграл третью партию. Питер посмотрел на Эдди и сказал:
     - Теперь я могу играть с вами в бридж.
     - Может быть, продолжим? - проворчал Дикон.
     - Нет, я, право же, устал  от  этой  игры,  -  сказал  Питер  Джи  со
свойственным ему спокойствием.
     - Давайте сыграем еще партию, - настаивал Дикон. - Еще одну.  Это  же
сущий разбой. Я проиграл пятнадцать фунтов. Либо  проиграю  вдвое  больше,
либо каждый останется при своих.
     Мак-Мертрей хотел было вмешаться, но Гриф остановил его взглядом.
     - Если действительно в последний раз, то я согласен, -  сказал  Питер
Джи, собирая карты. - Кажется, мне сдавать. Если я правильно понял, ставка
- пятнадцать фунтов. Либо вы будете мне должны тридцать фунтов, либо мы  в
расчете.
     - Вот именно! Либо ничья, либо я плачу вам тридцать фунтов.
     - Что, попало? - заметил Гриф, пододвигая стул.
     Остальные стояли или сидели вокруг стола, а Дикону  опять  не  везло.
Было очевидно, что он умеет играть и играет хорошо. К нему просто  не  шла
карта. Но он не умел сохранять хладнокровие, когда проигрывал.  Он  так  и
сыпал грубыми, отвратительными  ругательствами  и  все  время  нападал  на
невозмутимого Питера Джи. Когда Питер уже закончил игру, у Дикона не  было
даже пятидесяти очков. Он не произнес  ни  слова  и  злобно  посмотрел  на
своего противника.
     - Кажется, недобор, - сказал Гриф.
     - Значит, проигрыш вдвойне, - заметил Питер Джи.
     - Без вас знаю, - огрызнулся Дикон. - Я учил арифметику. И должен вам
сорок пять фунтов. Забирайте!
     И он грубо швырнул на стол девять пятифунтовых банкнот, что  само  по
себе было оскорблением. Однако Питер Джи оставался невозмутим и даже  виду
не подал, что его это как-то задевает.
     - Дуракам счастье, но скажу вам по  чести,  что  в  карты  играть  вы
все-таки не умеете, - продолжал Дикон. - Я  показал  бы  вам,  что  значит
играть в карты.
     Питер Джи усмехнулся и, кивая головой, молча сложил деньги.
     - Есть одна маленькая игра,  которую  называют  казино,  -  не  знаю,
слышали ли вы о ней, - совсем детская игра.
     - Я видел, как в нее играют, - мягко сказал Питер Джи.
     - Что такое? - рявкнул Дикон. - Уж  не  хотите  ли  вы  сказать,  что
умеете в нее играть?
     - О нет, ни в коем случае. Боюсь, для меня это слишком сложно.
     - Отличнейшая игра казино, - непринужденно вмешался Гриф. -  Я  очень
люблю ее.
     Дикон не удостоил его даже взглядом.
     - Я сыграю с вами по десять фунтов  партия,  до  тридцати  одного,  -
заявил Дикон. - И докажу вам, как мало вы смыслите в картах.  Начнем.  Где
полная колода?
     - Нет, благодарю вас, - ответил Питер Джи. - Меня ждут  партнеры,  мы
будем играть в бридж.
     - Да, да, идите к нам, - встрепенулся Эдди Литл. - И давайте начнем.
     - Испугались маленького казино! -  издевался  Дикон.  -  Может  быть,
ставка слишком высока? Ну, так будем играть на пенсы и фартинги, если  вам
угодно.
     Поведение австралийца было оскорбительно для всех  присутствующих.  И
Мак-Мертрей не выдержал.
     - Перестаньте, Дикон! Он же сказал, что не хочет играть. Оставьте его
в покое.
     Дикон  свирепо  повернулся  к  хозяину,  но  прежде  чем   он   успел
разразиться ругательствами, вмешался Гриф.
     - Мне бы хотелось сыграть с вами в казино, - сказал он.
     - Что вы понимаете в казино?
     - Совсем немного, но я с удовольствием поучусь.
     - Сегодня я не даю уроков на пенсы.
     - Прекрасно! - ответил Гриф. - Я согласен почти  на  любую  ставку...
конечно, в разумных пределах.
     Дикон решил отделаться от этого назойливого человека одним ударом.
     - Мы сыграем по сто фунтов за партию, если вас это устраивает.
     Гриф выразил свой полнейший восторг.
     - Чудесно! Великолепно! Давайте начнем. Вы мелочь считаете?
     Дикон был ошарашен. Он никак не ожидал, что гоботский торговец примет
его предложение.
     - Так вы мелочь считаете? - повторил Гриф.
     Между тем Эндрюс принес новую колоду и выбросил джокера.
     - Конечно, нет, - ответил Дикон. - Так играют только пай-мальчики.
     - Прекрасно, - согласился  Гриф.  -  Я  тоже  не  люблю  играть,  как
пай-мальчики.
     - Значит, не любите? Ну что ж, тогда я вам предложу одну вещь:  будем
играть по пятьсот фунтов партия.
     И Дикон снова был ошарашен.
     - Согласен, - сказал Гриф, начиная тасовать карты. - Сначала идет вся
масть  и  пики,  потом  большое  и  малое  казино  и,  наконец,  тузы,  по
старшинству, как в бридже. Согласны?
     - Да я вижу, вы здесь ребята не промах, - засмеялся  Дикон,  но  смех
его звучал неестественно. - Откуда я знаю, есть ли у вас деньги?
     - А откуда я знаю, что они есть у вас? Мак, какой  кредит  может  мне
предоставить Компания?
     - Такой, какой вам нужно.
     - Вы лично гарантируете это? - спросил Дикон.
     - Ну, конечно, гарантирую. И  будьте  спокойны,  Компания  учтет  его
вексель на гораздо большую сумму, чем ваш чек.
     - Снимите, - сказал Гриф, кладя колоду карт перед Диконом на стол.
     Недоверчиво глядя на лица присутствующих,  Дикон  нерешительно  начал
снимать. Помощники управляющего и капитаны ободряюще кивнули.
     - Я никого из вас не знаю, - жаловался  Дикон.  -  Как  я  могу  быть
уверен? Вексель - это еще не деньги.
     Тогда Питер Джи достал из кармана бумажник и, попросив у  Мак-Мертрея
авторучку, стал писать.
     - Я еще ничего не купил, - сказал он, - значит, вся  сумма  лежит  на
моем счете. Гриф, я переведу ее на ваше имя. Здесь пятнадцать  тысяч.  Вот
посмотрите.
     Дикон перехватил чек,  когда  его  передавали  через  стол,  медленно
прочитал и посмотрел на Мак-Мертрея.
     - Чек надежный?
     - Вполне. Такой же надежный, как ваш. И вообще бумаги Компании всегда
надежны.
     Дикон снял колоду и тщательно перетасовал карты. Первым сдавал он. Но
ему по-прежнему не везло, и он проиграл первую партию.
     - Сыграем еще, - сказал он. -  Мы  не  договорились,  сколько  партий
будем играть, и вы не можете  бросить  игру,  когда  я  проигрываю.  Будем
дерзать.
     Гриф стасовал карты и протянул колоду Дикону, чтобы тот снял.
     - Давайте играть на тысячу, - сказал Дикон, проиграв вторую партию. И
когда ставка в тысячу фунтов была проиграна так же, как перед этим две  по
пятьсот, он предложил играть на две тысячи.
     - Ведь это прогрессия, - предостерегающе заявил Мак-Мертрей и тут  же
встретил ненавидящий взгляд Дикона. Однако управляющий был настойчив. - Вы
умный человек и не соглашайтесь на удвоение ставок.
     - Кто здесь играет, вы или  он?  -  злобно  выкрикнул  Дикон,  потом,
обращаясь к Грифу, сказал: - Я проиграл две тысячи?
     Гриф кивнул в знак  согласия,  началась  четвертая  партия,  и  Дикон
выиграл. Каждый понимал, что, постоянно удваивая ставки, он вел  нечестную
игру. Хотя Дикон проиграл три партии из четырех, он не потерял  ни  пенса.
Прибегая к этой детской уловке и удваивая ставки при каждом проигрыше,  он
рано или поздно должен был полностью отыграться при первом же выигрыше.
     Было видно, что он не прочь прекратить игру, но Гриф  снова  протянул
ему колоду.
     - Как? - закричал Дикон. - Вы еще хотите?
     -  Я  же  ничего  не  выиграл,  -  капризно,   словно   оправдываясь,
пробормотал Гриф, начиная сдавать.  -  Играем,  как  сначала,  по  пятьсот
фунтов?
     До Дикона, очевидно, дошло,  что  он  ведет  себя  недостойно,  и  он
ответил:
     - Нет, продолжим по тысяче. И потом игра до тридцати  одного  тянется
очень долго. Почему бы нам не сыграть до двадцати одного, если для вас это
не слишком быстро?
     - Это будет чудесная быстрая игра, - согласился Гриф.
     Дикон играл в прежней манере. Он проиграл две партии, удвоил ставку и
опять вернул проигранное. Но Гриф был терпелив, хотя та же  самая  история
повторилась на протяжении часа несколько раз. Наконец произошло  то,  чего
он так долго ждал: Дикон  проиграл  подряд  несколько  партий.  Он  удвоил
ставку до четырех тысяч, потом до восьми -  и  проиграл  опять,  тогда  он
предложил удвоить ставку до шестнадцати тысяч.
     Гриф отрицательно покачал головой.
     - Вы же не можете играть на такую сумму. Компания предоставила кредит
только на десять тысяч.
     - Значит, вы не дадите мне отыграться?  -  хрипло  спросил  Дикон.  -
Отобрали у меня восемь тысяч фунтов и бросаете карты? Надо дерзать!
     Гриф, улыбаясь, покачал головой.
     - Но это же грабеж, настоящий грабеж! - кричал Дикон.  -  Вы  забрали
мои деньги и не даете мне отыграться.
     - Нет, вы ошибаетесь. Можете играть. У вас осталось  еще  две  тысячи
фунтов.
     - Хорошо, мы сыграем на них, - прервал его Дикон. - Снимите.
     Игра шла в полной тишине, которую прерывали лишь  гневные  выкрики  и
ругательства Дикона. Зрители молчаливо потягивали виски и снова  наполняли
стаканы.
     Гриф не обращал внимания на своего беснующегося  противника  и  играл
очень сосредоточенно. В колоде было  пятьдесят  две  карты,  которые  надо
помнить, и он их помнил. Партия после последней сдачи была почти  сыграна;
Гриф бросил карты.
     - Я кончил, - сказал он. - У меня двадцать семь.
     - А если вы ошиблись? - угрожающе сказал Дикон; его лицо побледнело и
вытянулось.
     - Тогда я проиграл. Считайте.
     Гриф пододвинул ему свои  взятки,  и  Дикон  начал  пересчитывать  их
дрожащими пальцами. Потом он отодвинулся от стола, осушил стакан  виски  и
огляделся: все смотрели на него с неприязнью.
     - Кажется, со следующим пароходом мне надо ехать в Сидней,  -  сказал
он, и впервые за весь день голос его прозвучал спокойно, без раздражения.
     Впоследствии Гриф рассказывал:
     - Если бы он начал хныкать или поднял гвалт, я бы ни за  что  не  дал
ему этого последнего шанса, но он вел себя, как подобает мужчине, и  я  не
мог отказать ему в этом.
     Дикон взглянул на часы, сделал вид, что зевает, и начал подниматься.
     - Подождите, - сказал Гриф. - Может быть, вы еще хотите отыграться?
     Дикон опустился на стул, хотел что-то сказать, но не мог,  он  только
облизал пересохшие губы и кивнул головой.
     - Утром капитан Доновен уходит на "Гунге" на Каро-Каро, - начал  Гриф
таким тоном, словно говорил о чем-то совершенно не относящимся к  делу.  -
Каро-Каро - это песчаная отмель посреди моря, на которой  стоят  несколько
тысяч кокосовых пальм. Еще там растет пандус, но ни сладкий картофель,  ни
таро развести не удается.  На  острове  живут  около  восьмисот  туземцев,
король и два премьер-министра, причем  только  эти  двое  носят  кое-какую
одежду. Это забытая богом дыра, и раз в год я посылаю туда с Гобото шхуну.
Питьевая вода там, правда, солоновата на вкус, но старый Том  Батлер  пьет
ее вот уже двенадцать лет и держится. Он там единственный  белый.  У  него
есть шлюпка и пятеро гребцов с  островов  Санта-Крус,  которые  -  дай  им
только волю - немедленно бы сбежали или прикончили Тома.  Потому-то  их  и
послали на Каро-Каро. Оттуда не сбежишь. Ему посылают  с  плантаций  самых
буйных. Там нет миссионеров. Двух учителей туземцы с Самоа забили насмерть
палками, едва они сошли на берег.
     Вы, конечно,  удивлены,  зачем  я  все  это  рассказываю.  Наберитесь
терпения.  Так  вот,  завтра  утром  капитан  Доновен  отправится  в  свой
ежегодный рейс на Каро-Каро. Том Батлер стар, ему уже трудно вести дела. Я
предлагал ему вернуться в Австралию, но он не  соглашается,  говорит,  что
хочет умереть на Каро-Каро; так оно и будет через год-два.  Старый  чудак!
Но теперь туда пора послать кого-нибудь помоложе,  чтобы  он  заменил  там
Батлера. Как вам нравится эта работа? Вам  пришлось  бы  пробыть  там  два
года.
     Подождите! Я еще не кончил.
     Сегодня  вы  много  говорили  о  том,  что  надо   дерзать.   А   что
дерзновенного в том, чтобы просаживать деньги, которые не стоили  тебе  ни
капли пота? Проигранные вами  десять  тысяч  достались  вам  от  отца  или
какого-нибудь родственника, которому, наверно, пришлось  немало  попотеть,
прежде чем он их заработал. Но если вы пробудете два года на  Каро-Каро  в
качестве агента, это уже кое-что значит. Я  ставлю  десять  тысяч  фунтов,
которые выиграл у вас, против вашего обязательства провести  два  года  на
Каро-Каро. Если вы проиграете, то поступаете ко мне  на  службу  и  завтра
утром  отправляетесь  на  остров.  Вот   это   можно