ветственно  этому,  острый  язык  жены  жалил  его  все
сильнее.
     Туи Тулифау был добрый монарх и сочувствовал Иеремии: ни для кого  не
было тайной, что его самого поколачивала супруга в тех случаях,  когда  он
напивался сверх всякой  меры.  Из  политических  соображений  (ибо  Сепели
принадлежала к столь же высокому роду, как и  он,  а  брат  ее  командовал
армией) Туи Тулифау не мог развестись с королевой. Но развести  Иеремию  с
женой он мог - и сделал это, после  чего  Иеремия  немедленно  женился  на
своей избраннице и занялся  коммерцией.  Попробовав  самостоятельно  вести
торговлю, он скоро прогорел - главным образом из-за разорительных милостей
Туи Тулифау. Отказать в  кредите  этому  веселому  самодержцу  значило  бы
навлечь на  себя  конфискацию  имущества,  а  предоставление  ему  кредита
неизбежно должно было привести к банкротству.
     Проболтавшись год без дела, Иеремия поступил на службу к Дэвиду Грифу
в качестве торгового агента и вот уже двенадцать лет с честью выполнял эту
обязанность. Торговля процветала, так как Гриф был первый человек, который
успешно отказывал королю в кредите, а если и отпускал ему товар в долг, то
умудрялся затем получать с него деньги.
     Когда Гриф вошел, Иеремия серьезно посмотрел на  него  поверх  очков,
затем так же серьезно и не  спеша,  отметив  страницу,  отложил  библию  в
сторону и пожал хозяину руку.
     - Очень хорошо, что вы пожаловали собственной персоной! - сказал он.
     - А как иначе я мог пожаловать? - с улыбкой отозвался Гриф.
     Но  Иеремия,  совершенно  лишенный  чувства  юмора,   пропустил   это
замечание мимо ушей.
     - Коммерция на острове  находится  в  катастрофическом  состоянии!  -
изрек он торжественно, со смаком отчеканивая каждое многосложное слово.  -
Мой торговый баланс хоть кого приведет в ужас!
     - А что, торговля идет плохо?
     - Напротив, очень бойко. Полки в лавке  совсем  опустели.  Да,  полки
совершенно пусты. Но... - Тут в глазах Иеремии блеснула гордость. - Но  на
складе еще много товару. Я держу его под спудом, за крепкими замками.
     - Наверное, опять слишком много надавали в кредит Туи Тулифау?
     - Нет, он не только не брал в долг, но  заплатил  и  по  всем  старым
счетам.
     - Ну, тогда я ничего не  понимаю!  -  признался  Гриф.  -  Откуда  же
кризис? Вы говорите: полки пусты, в  кредит  ничего  не  отпускалось,  все
счета оплачены, на складе припрятан товар - в чем загвоздка?
     Иеремия ответил не сразу. Из-под груды  циновок  он  извлек  железный
денежный ящик. Гриф заметил,  что  ящик  не  заперт,  и  удивился:  обычно
самоанец очень тщательно запирал его.
     Ящик был доверху  набит  какими-то  кредитками.  Иеремия  снял  одну,
лежавшую на самом верху, и протянул ее хозяину.
     - Вот в чем загвоздка.
     Гриф осмотрел аккуратно сделанную кредитку и прочел:
     "Первый Королевский банк Фиту-Айве выплачивает предъявителю  сего  по
требованию один фунт стерлингов." Посредине было расплывчатое  изображение
чьей-то физиономии, а внизу стояла подпись Туи  Тулифау  и  еще  другая  -
"Фулуалеа" с пояснительной надписью "Министр финансов".
     - Что за чертовщина? Откуда взялся этот Фулуалеа? - воскликнул  Гриф.
- И что за имя! На языке  туземцев  фиджи  это  слово,  кажется,  означает
"перья солнца"!
     - Совершенно верно: Перья  Солнца.  Так  именует  себя  этот  гнусный
мошенник. Явился сюда с Фиджи и перевернул все вверх дном - я имею в  виду
коммерцию на острове.
     - Наверное, это кто-нибудь из продувных левукских туземцев?
     Иеремия скорбно покачал головой.
     - Нет, он белый. И негодяй, каких мало. Присвоил себе  благородное  и
звучное фиджийское имя - и втоптал его в грязь ради своих  гнусных  целей.
Он сделал Туи Тулифау пьяницей. Он  все  время  его  спаивает  и  не  дает
протрезвиться. А король в благодарность назначил его министром финансов  и
предоставил ему еще кучу других  должностей.  Фулуалеа  выпустил  вот  эти
фальшивые деньги и заставил весь народ принимать их. Он ввел  патенты  для
торговцев, налоги на копру и на табак. Введены также и  другие  налоги,  и
портовый сбор, и какие-то  правила  для  прибывающих  судов.  С  населения
налогов не берут, только с нас, торговцев. Когда обложили налогом копру, я
стал платить за нее соответственно меньше. Тут  люди  зароптали,  и  Перья
Солнца издал новый закон: восстановил прежнюю цену и запретил ее  снижать.
Меня он оштрафовал на два фунта стерлингов и пять свиней -  так  как  было
известно, что у меня их именно  пять.  Стоимость  их  я  записал  в  графу
торговых расходов. У Хоукинса, агента Компании Фокрэм,  под  видом  штрафа
отобрали сперва свиней, потом джин, а когда он стал шуметь, пришли солдаты
и сожгли его лавку. Я прекратил торговлю, но  подлец  Фулуалеа  оштрафовал
меня вторично и пригрозил спалить и мою лавку, если я  еще  раз  попытаюсь
обойти закон. Ну, я и продал все, что было на полках, и теперь ваша  касса
набита ничего не стоящим хламом. Конечно, если вы выплатите мне  жалованье
этими бумажками, меня это сильно огорчит, но это будет только справедливо,
безусловно справедливо. Теперь скажите, что делать?
     Гриф пожал плечами.
     - Прежде  всего  мне  надо  повидать  эти  Перья  Солнца  и  выяснить
положение.
     - Тогда торопитесь, - посоветовал Иеремия, - покуда он не  успел  еще
наложить на вас сотню всяких штрафов. Таким-то образом  он  и  вылавливает
всю звонкую монету, какая есть в стране. Он все, кажется, уже заграбастал,
кроме того, что лежит в земле!



                                    3

     Возвращаясь от Иеремии по той же Дроковой аллее, Гриф  у  освещенного
фонарями входа в дворцовый  парк,  встретил  низенького  толстяка,  гладко
выбритого, румяного, в измятых парусиновых брюках. Человек этот только что
вышел из дворца. Что-то в его походке и самоуверенных  манерах  показалось
Грифу знакомым, и в следующую минуту он узнал  в  нем  субъекта,  которого
встречал по крайней мере в десяти портах Тихого океана.
     - Кого я вижу! Корнелий Дизи! - воскликнул он.
     - Эге, да это вы, Гриф! - отозвался тот,  и  они  пожали  друг  другу
руки.
     - Пойдемте ко мне на шхуну, угощу вас первосортным ирландским  виски,
- предложил Гриф.
     Корнелий выпятил грудь и принял чопорно-величественный вид.
     - Нет, мистер Гриф, этот номер не пройдет. Теперь  я  -  Фулуалеа,  и
выпивкой меня не соблазнишь,  как  в  былые  времена.  Притом,  волею  его
величества, милостивого короля  Тулифау,  я  -  министр  финансов  в  этой
стране. Я же  -  верховный  судья.  Только  иногда,  когда  королю  угодно
развлечься, он сам берет в руки меч правосудия.
     Гриф от удивления даже присвистнул.
     - Так это вы - Перья Солнца?
     - Я предпочитаю, чтобы меня  называли  по-здешнему,  -  поправил  его
Корнелий. - Имею честь представиться: Фулуалеа. Старая дружба не  ржавеет,
мистер Гриф, но  все  же  я  с  великим  сожалением  должен  сообщить  вам
неприятную весть: вам придется заплатить  ввозную  пошлину,  установленную
нами для всякого  коммерсанта,  который  приезжает  сюда  грабить  жителей
коралловых островов, мирных полинезийцев... Что бишь я хотел сказать  еще?
Ах, да! Вы нарушили  правила:  С  преступными  намерениями  вошли  в  порт
Фиту-Айве после захода солнца, не зажигая бортовых огней... Не перебивайте
меня! Я своими  глазами  видел  это.  За  такие  беззаконные  действия  вы
уплатите штраф в размере пяти фунтов... А джин у вас на шхуне имеется? Это
тоже серьезное нарушение... Да, так я говорю - жизнь моряков  нам  слишком
дорога, чтобы мы в нашем благоустроенном порту позволили рисковать ею ради
грошовой экономии керосина... Однако вы не ответили на мой вопрос: есть  у
вас спиртное? Спрашиваю как начальник порта.
     - Ого! Вы взяли на себя уйму  ответственных  обязанностей!  -  сказал
Гриф, усмехаясь.
     - Таков тяжкий долг белого  человека.  Мошенники-купцы  взвалили  все
бремя правления на бедного Туи  Тулифау,  добрейшего  из  монархов,  какие
когда-либо занимали трон  на  тихоокеанских  островах  и  тянули  грог  из
королевского калабаша. И вот  я,  Корнелий...  то  есть  Фулуалеа,  взялся
навести здесь законный порядок... И, хотя мне это очень неприятно,  я  как
начальник порта должен обвинить вас в нарушении карантина.
     - Какого карантина? Это что еще за новость?
     - Распоряжение портового врача. Пока  судно  не  отбыло  карантина  -
никаких сношений с берегом! Ведь вы можете занести какую-нибудь эпидемию -
ветряную оспу, например,  или  коклюш,  -  а  это  страшное  бедствие  для
доверчивых полинезийцев! Кто же защитит кроткого и доверчивого туземца? Я,
Фулуалеа, Перья Солнца, взял на себя эту великую миссию!
     - А кто ваш портовый врач, черт бы его побрал? - осведомился Гриф.
     -  Я,  Фулуалеа.  Вы   опасный   правонарушитель!..   Считайте   себя
оштрафованным на пять ящиков первосортного голландского джина.
     Гриф от души расхохотался.
     - Как-нибудь сговоримся, Корнелий. Едемте  ко  мне  на  шхуну  и  там
выпьем.
     Перья Солнца величественным жестом отклонил приглашение.
     - Это взятка. Взяток не беру, не такой я  человек.  А  почему  вы  не
представили ваших судовых документов? Как начальник таможни, я штрафую вас
на пять фунтов стерлингов и еще на два ящика джина.
     - Послушайте, Корнелий, пошутить не грех, но вы хватили  через  край.
Здесь вам не Левука! Бросьте хорохориться, меня не запугаете.  Признаться,
у меня уже руки чешутся.
     Перья Солнца в смятении отступил подальше.
     - Не вздумайте сейчас пустить их в ход! -  сказал  он  с  угрозой.  -
Здесь не Левука, это верно. Именно поэтому и еще потому, что за мной стоит
Туи Тулифау и королевская армия, я могу вас в порошок стереть.  Немедленно
платите все штрафы, иначе я конфискую ваше судно. Думаете, вы первый?  Вот
и Питер Джи, скупщик жемчуга, прокрался в гавань, нарушив все правила,  да
еще поднял скандал из-за каких-то пустячных штрафов. Не хотел платить,  ну
и сидит теперь на берегу и кается.
     - Неужто вы...
     - Конечно! Выполняя свои высокие обязанности, я захватил  его  шхуну.
На ее борту сейчас находится пятая  часть  нашей  верной  армии,  а  через
неделю шхуна будет продана. Мы нашли в трюме тонн десять раковин. Пожалуй,
я уступлю их вам в обмен на джин. Вы сделаете на редкость выгодное дельце,
можете мне поверить! Сколько, вы говорите, у вас джину?
     - Опять джин!
     - А что же тут удивительного? Туи  Тулифау  пьет  по-королевски.  Мне
приходится день и ночь  ломать  голову,  придумывая,  как  обеспечить  его
спиртным. И щедр он до невозможности - все его прихлебатели  вечно  вдрызг
пьяны. Это безобразие... Ну что же, мистер Гриф, уплатите  вы  штрафы  или
вынудите меня прибегнуть к решительным мерам?
     Гриф сердито повернулся к нему.
     - Корнелий,  вы  пьяны.  Протрезвитесь  и  тогда  подумайте,  что  вы
делаете. Веселые деньки на островах Океании миновали. В  нынешние  времена
такие забавы вам даром не пройдут.
     - Вы, кажется,  собираетесь  вернуться  на  шхуну,  мистер  Гриф?  Не
трудитесь напрасно! Я предвидел, что вы будете артачиться - знаю я  вашего
брата! - и вовремя принял меры: всю команду вы найдете на берегу, а  шхуна
ваша конфискована.
     Гриф сделал шаг к нему, все еще надеясь, что он шутит. Фулуалеа опять
испуганно попятился. За его спиной вдруг выросла какая-то огромная фигура.
     - Это ты, Уилиами? - понизив голос, спросил Фулуалеа. - Вот еще  один
морской пират! Защити меня силой своих рук, о могучий брат мой!
     - Привет тебе, Уилиами, - сказал Гриф. - С каких это пор на Фиту-Айве
всем управляет какой-то левукский бездельник? Он говорит,  что  моя  шхуна
захвачена. Правда это?
     - Правда, - густым басом прогудел Уилиами. - Есть у  тебя  еще  такие
шелковые рубашки, как та, что носит Уилли Сми? Туи Тулифау  хочется  иметь
такую рубашку. Он слышал о ней.
     - И он ее получит, - вмешался Фулуалеа. - Что бы король  ни  захотел,
шхуну или рубашку, все он получит.
     - Однако вы порядком зарвались, Корнелий! -  пробурчал  Гриф.  -  Это
чистейший разбой! Вы захватили мое судно без всяких оснований.
     - Без оснований? А разве пять минут тому назад вы на этом самом месте
не отказались уплатить штрафы, которые с вас причитаются?
     - Да ведь шхуна-то конфискована до этого!
     - Ну и что же? Ведь я заранее знал, что вы откажетесь. Все сделано по
закону,  и  вам  не  на  что  жаловаться.  Правосудие,  эта   несравненная
лучезарная звезда, - мое божество, и у его  сияющего  алтаря  я,  Корнелий
Дизи - то есть Фулуалеа, это одно и то же, - день и ночь возношу  молитвы.
Уходите, господин купец, или я напущу на вас  дворцовую  стражу!  Уилиами,
этот купец - отчаянный человек, он на все способен. Вызови стражу!
     Уилиами схватил свисток на плетеном кокосовом шнурке, висевший на его
широкой голой груди, и засвистал. Гриф гневно замахнулся на  Корнелия,  но
тот юркнул за массивную спину Уилиами, где он был  в  безопасности.  А  по
дорожке от дворца уже мчалось человек десять  рослых  полинезийцев,  среди
которых не было ни одного  ниже  шести  футов.  Добежав,  они  выстроились
позади своего командира.
     - Убирайтесь отсюда, господин купец, - приказал Корнелий. -  Разговор
окончен. Завтра утром мы в суде разберем все ваши дела. Вы должны  явиться
во дворец ровно в десять  часов  и  ответить  за  следующие  преступления:
Нарушение общественного спокойствия, изменнические, мятежные речи, дерзкое
нападение на верховного судью  с  целью  избить,  ранить,  нанести  тяжкие
увечья, а также несоблюдение карантина и установление  порядков  и  грубое
нарушение таможенных правил. Утром, милейший, утром, не успеет упасть плод
с хлебного дерева, как правосудие свершится! И да  помилует  господь  вашу
душу!



                                    4

     Наутро, еще до назначенного часа, Гриф  пришел  во  дворец  вместе  с
Питером  Джи  и  настоял,  чтобы  их  допустили  к  Туи  Тулифау.  Король,
окруженный несколькими вождями, возлежал на циновках в дворцовом  саду,  в
тени авокадо. Несмотря на ранний час, служанки уже  хлопотали,  непрерывно
разнося всем джин. Король был рад старому другу и выразил  сожаление,  что
"Давида" впутался в неприятности, оказавшись не в ладу с  новыми  законами
Фиту-Айве. Однако в дальнейшей беседе он упорно избегал этой темы и на все
протесты ограбленных купцов неизменно отвечал предложением выпить.  Только
раз он излил свои  чувства,  сказав,  что  Перья  Солнца  -  замечательный
человек и никогда еще на  Фиту-Айве  не  царило  такое  благополучие,  как
сейчас: никогда еще не было в казначействе  столько  денег,  а  во  дворце
столько джина.
     - Да, я очень доволен Фулуалеа, - заключил король. - Выпейте еще!
     - Нам надо в спешном порядке убраться отсюда, -  шепнул  Гриф  Питеру
Джи, - иначе мы совсем опьянеем. А меня к тому же  через  несколько  минут
будут судить за поджог, или ересь, или распространение проказы...  сам  не
знаю, за что, - и мне надо собраться с мыслями.
     Когда они выходили от короля, Гриф мельком видел королеву. Она  из-за
двери подсматривала за своим августейшим супругом и его собутыльниками,  и
выражение ее нахмуренного лица сразу подсказало  Грифу,  что  ему  следует
действовать только через нее.
     В другом тенистом уголке обширного дворцового парка  Корнелий  вершил
суд. Видимо, он приступил к этому занятию спозаранку. Когда  пришел  Гриф,
разбиралось уже дело Уилли Сми. Королевская армия присутствовала на суде в
полном составе, за исключением той ее части, которая стерегла  захваченные
шхуны.
     -  Пусть  подсудимый  встанет,  -  сказал  Корнелий,  -  и  выслушает
справедливый и милостивый  приговор  суда.  За  непристойное  поведение  и
распущенность, не подобающую человеку его  звания,  он  приговаривается  к
штрафу. Подсудимый заявляет, что у него нет денег? Хорошо. К сожалению,  у
нас нет тюрьмы. По этой причине, а также снисходя к бедности  подсудимого,
суд штрафует его только на одну белую шелковую рубашку  такого  же  сорта,
качества и фасона, как та, которая сейчас на нем.
     Корнелий сделал знак, и несколько воинов увели Уилли Сми  за  дерево.
Через минуту он появился уже без упомянутой в приговоре  части  туалета  и
сел подле Грифа.
     - В чем вы провинились? - спросил у него тот.
     - Понятия не имею. А какие преступления совершили вы?
     - Следующий, - сказал Корнелий строго официальным тоном. - Обвиняемый
Дэвид Гриф, встаньте! Суд рассмотрел обвинительный материал по вашему делу
- или, вернее, делам - и выносит  следующее  постановление...  Молчать!  -
гаркнул он, когда Гриф хотел  перебить  его.  -  Повторяю,  все  показания
против  вас  тщательно  рассмотрены.  Суд  не   желает   отягчать   участь
обвиняемого и потому предупреждает, что таким поведением он может  навлечь
на себя еще и кару за  оскорбление  суда.  А  за  его  открытое  и  наглое
неповиновение установленным в порту  правилам,  несоблюдение  карантина  и
нарушение  законов  о  судоходстве  принадлежащая  ему   шхуна   "Кантани"
объявляется конфискованной в пользу правительства Фиту-Айве и через десять
дней от сего числа будет продана с публичных торгов со всем ее  оснащением
и грузом. Кроме того, подсудимый Гриф за преступления, совершенные  им,  а
именно за буйное, вызывающее поведение и явное неуважение к законам  нашей
страны, обязан уплатить штраф в размере ста фунтов стерлингов и пятнадцати
ящиков джина. Подсудимый, я не предоставляю вам слова. Отвечайте только на
один вопрос: намерены вы платить или нет?
     Гриф отрицательно покачал головой.
     - В таком случае, - продолжал Корнелий, - считайте себя арестованным,
но временно оставленным на свободе, ибо на острове нет  тюрьмы,  куда  вас
можно было бы упрятать. И, наконец, до сведения суда  дошло,  что  сегодня
рано утром подсудимый Гриф  самоуправно  посылал  своих  канаков  к  рифам
наловить рыбы на завтрак. Это явное нарушение  прав  здешних  рыбаков.  Мы
обязаны защищать интересы отечественных промыслов. Суд выносит подсудимому
суровое порицание, и, если подобное правонарушение повторится,  он  и  все
виновные будут немедленно отправлены на каторжные  работы  -  приводить  в
порядок Дроковую аллею. Объявляю заседание закрытым.
     Когда они уходили из резиденции короля, Питер Джи, подтолкнув  Грифа,
указал глазами на  Туи  Тулифау,  по-прежнему  возлежавшего  на  циновках.
Шелковая рубашка Уилли Сми уже туго облегала жирные королевские телеса.



                                    5

     - Картина ясна, - говорил Питер Джи на совещании в доме у Иеремии.  -
Дизи, видимо, выкачал  уже  почти  все  деньги,  какие  были  у  населения
Фиту-Айве. Чтобы король ему не мешал, он непрерывно спаивает  его  джином,
который он захватил на наших судах. Он только  и  ждет  удобного  момента,
чтобы прикарманить всю звонкую монету,  что  хранится  в  казначействе,  и
удрать на моей или вашей шхуне.
     - Он негодяй, - объявил Иеремия, перестав на минуту протирать очки. -
Плут он и мерзавец!.. В него следовало бы запустить дохлой свиньей,  самой
протухшей падалью!
     - Совершенно верно, - подтвердил Гриф, - отхлестать дохлой свиньей! И
меня нисколько не удивит, если именно вы возьмете это на себя.  Непременно
подыщите что-нибудь подходящее - самую  что  ни  на  есть  дохлятину.  Туи
Тулифау сейчас в лодочном сарае на берегу - вскрывает один из моих  ящиков
виски. Я пойду во дворец и начну закулисные переговоры  с  королевой.  Тем
временем вы перенесите часть товара из  склада  в  лавку  и  разложите  по
полкам. Вам, Хоукинс, я ссужу немного своего.  А  вы,  Питер,  ступайте  в
лавку немца и начните все продавать за бумажные деньги. Убытки я  возмещу,
не беспокойтесь. Думаю, что через три дня у нас будет всенародное собрание
- или переворот. Иеремия, вы разошлите гонцов по всему острову, к рыбакам,
земледельцам, повсюду, даже в горы к охотн