нулась  рука  с  предметом,  отдаленно  напоминающем
оружие Черных, но все же заметно отличающееся...  Рангар  рванулся,  уходя
влево, но не успел.
   Слепящий голубой луч вырвался из трубки, которым оканчивалось оружие, и
страшный, обжигающий удар в правый бок  швырнул  Рангара  на  пол.  Тотчас
онемела, точно отнялась, правая половина тела, включая руку и ногу.
   - Ты что, Фишур?!  -  хотел  крикнуть  Рангар,  но  лишь  хриплый  стон
вырвался из груди.
   - Не дергайся, друг Рангар, - усмехнулся Фишур, по-прежнему незнакомым,
чужим взглядом буравя лицо Рангара. - Я не желал и не желаю тебе  мучений,
и целился, кстати, в голову. Очень уж ты быстр...  Твоя  помощь  оказалась
поистине  бесценной,  но  ты  выполнил  свою  миссию,  я   имею   в   виду
_запланированную мною_ миссию, до _твоей_ миссии мне нет никакого дела,  -
и должен умереть. Единственное,  что  я  могу  сделать  для  тебя,  -  это
подарить мгновенную и безболезненную смерть.
   - Но, Фишур... - прохрипел Рангар,  протягивая  к  нему  еще  послушную
левую руку.
   - Не устраивай мелодраму, - поморщился Фишур. - Ты мужественный воин  и
знаешь, как надо принимать смерть.
   С этими словами Фишур подошел почти  вплотную  к  Рангару  и  нажал  на
красную кнопку  на  ребристой  рукоятке  своего  оружия  (лазер,  вспомнил
Рангар,  закрывая  глаза,  да  еще  совмещенный  с  парализатором...).  Но
надзрение не оставило пока Рангара, и даже с плотно  зажмуренными  глазами
он увидел лишь неяркий лучик, на мгновение выскользнувший из лазера и  тут
же погасший; лицо опалила волна жара, но он по-прежнему был жив.
   Ярость исказила черты лица Фишура.
   - Проклятие, весь заряд вышел, - прорычал он и,  отшвырнув  бесполезный
лазер, вытащил меч. Глаза его не давали повода  даже  в  малейшей  степени
усомниться в его намерениях, и  тогда,  стремительно  изогнувшись,  Рангар
левой рукой выхватил кинжал и метнул.
   Все-таки Фишур обладал, по меркам Коарма, превосходной реакцией, но  ее
явно не хватило, чтобы противостоять фантастической быстроте  Рангара.  Он
лишь чуть-чуть сдвинулся и поэтому умер не сразу, а упал на колени,  хрипя
и  пуская  розовые  пузыри,  и  в  глазах  его  невероятное,  безграничное
изумление вначале сменилось дикой, всепожирающей злобой,  чем-то  напомнив
Рангару  взгляд  Глезенгх'арра,  когда   он   нанес   монстру   последний,
смертельный удар. Затем чувства медленно погасли в глазах Фишура,  оставив
холодное, тоскливое безразличие.
   - Ты...  убил  меня...  -  прошептал  он  едва  слышно.  Кровавая  пена
пузырилась на губах, лицо  мучительно  исказилось,  словно  какая-то  сила
давила его к земле, и он лег, по-прежнему не отрывая глаз от Рангара.
   - Если бы я не убил тебя, ты бы убил меня, - с трудом произнес  Рангар,
ощущая,  как  душа  превращается  в  ледяную  пустыню.  -   Мне...   часто
приходилось говорить подобную фразу здесь, на Коарме... но  даже  в  самом
жутком кошмаре  я  не  мог  предположить,  что  когда-нибудь  я  скажу  ее
применительно к тебе,  Фишур.  Только  теперь,  пожалуй,  я  постиг  смысл
ужасного пророчества Алькондара, изреченного им в Орнофе,  в  Храме  Змеи.
Если я достигну цели, сказал Алькондар, то слишком уж страшной ценой...  и
все так и оказалось. Кто ты, Фишур, и что все это значит?
   Фишур  некоторое  время  лежал,  прикрыв  глаза;   восковая   бледность
разливалась по лицу, заострялись черты;  жизнь  медленно,  но  неотвратимо
покидала его.
   - Я... все расскажу тебе,  если  ты  дашь  слово  воина  выполнить  мою
просьбу...  последнее  предсмертное  желание.  Теперь  уже  все  не  имеет
смысла... я упустил последний шанс... поклянись, что ты сделаешь то, о чем
я тебя попрошу.
   - Но что я должен буду сделать?!
   - Взорвать пещеру в Холодном ущелье...  ту,  где  мы  нашли  прибежище.
Взрывчатого вещества понадобится много, пещера  хорошо  защищена,  как  ты
знаешь... но с техникой твоего мира у тебя не  будет  проблем.  Поклянись,
Рангар!
   - Кля...нусь, - едва  смог  выговорить  Рангар.  Сказать,  что  он  был
изумлен, поражен,  -  значит,  ничего  не  сказать.  Даже  крепкий  глагол
"ошарашен" лишь едва передает его чувства в тот момент.
   - Хорошо. Я... верю тебе. Теперь слушай. Я... не Фишур... и так же, как
и ты, не из этого мира. Более того, я  вообще  не  человек.  Моя  биология
сильно отличается от вашей.  Поэтому  человеческие  существа  вызывают  во
мне... неприязнь, если выразиться очень мягко.
   Он помолчал немного, собираясь с силами.
   - У меня мало времени, чтобы удовлетворить  твое  любопытство,  поэтому
буду краток. Я - воин в моем мире,  пилот  боевого  космического  корабля,
перехватчик-одиночка, истребитель, рейнджер... Я не ученый, поэтому ничего
не могу сказать о причинах катастрофы, приведшей к уничтожению  корабля  и
моей физической оболочки.  Я,  точнее,  мое  сознание,  уцелело  благодаря
особой аварийной программе... мой мозг в  ничтожный  отрезок  времени  был
просканирован и записан в мнемоблоках аварийной капсулы.
   Рангар слушал, забыв  даже  о  том,  что  сам  полупарализован.  Фишуру
(оставим ему это имя) иногда не хватало слов, чтобы передать то  или  иное
понятие, неведомое на  Коарме;  порой  он  использовал  подобное,  хотя  и
неточное выражение всеобщего языка, иногда заменял его  идиомой,  но  чаще
произносил термин  на  родном  языке,  одну  фразу  которого  Рангару  уже
довелось   слышать   при   преодолении   энергетического    барьера    над
Тарнаг-армаром. И, странное  дело,  Рангар  понимал  все  или  почти  все,
отыскивая соответствующие термины в своем родном языке, который он наконец
вспомнил полностью.
   И вот что он узнал.


   Спасательная капсула опустилась неподалеку от того самого ущелья (тогда
еще оно не называлось Холодным), где в страшной битве с  Ночными  Убийцами
погиб спустя 108 лет Тангор Маас. Все, что  уцелело  при  посадке,  в  том
числе и мнемонические  блоки,  роботы  перенесли  в  найденную  с  помощью
интравизионной локации пещеру, надежно скрытую от посторонних  глаз.  Мало
того, автоматы закрыли вход в пещеру  толстой  плитой  из  цельного  куска
скалы,   укрепили   ее   стальной   арматурой   и   соорудили   хитроумный
отпирающе-запирающий     механизм.      И      потянулось      немыслимое,
противоестественное существование заточенного в мертвых кристаллах  живого
сознания. Это была пытка похлеще любого ада, придуманного человеческим или
иным  воображением.  Первые  тридцать  лет  он   упорно   и   с   поистине
фантастической    изобретательностью    выискивал    способы    разрушения
мнемонических блоков - иными словами, самоубийства. Однако роботы, во всем
подчинявшиеся бестелесному пилоту, отказывались выполнять любые  действия,
в результате  которых  -  даже  с  ничтожно  малой  вероятностью  -  могли
пострадать вместилища сознания их хозяина.
   Поймать и привести в пещеру аборигена пилот приказал роботам  в  рамках
все той же идефикс о самоуничтожении. Вначале роботы отказались,  выстроив
в качестве объяснения этому отказу безупречную (по их  меркам)  логическую
цепь посылок и умозаключений. Пилот  разбил  эту  цепь  одним-единственным
доводом,   продемонстрировав   преимущество   живого   (или    полуживого)
интеллекта. Он сказал, что абориген не сможет представить угрозы, если его
своевременно убить. Роботы долго напрягали свои логические блоки в поисках
контрдоводов, но вынуждены были подчиниться, не найдя  их.  Так  в  пещере
появился первый человек.
   Трудно сказать, на что рассчитывал пилот, приказав доставить аборигена.
Предварительно собранная о планете информация была крайне  неутешительной:
во-первых,  цивилизация  Коарма  стояла  на   низкой   ступени   развития;
во-вторых, по неизвестной причине она свернула с технократического пути; и
наконец, разумные существа на планете  весьма  существенно  отличались  от
собратьев пилота. Тем не менее его ожидала непредвиденная удача: аборигены
оказались  существами  столь   легко   внушаемыми   и   с   мозгом   столь
восприимчивым, что даже без  специальной  транслирующей  аппаратуры  пилот
смог подчинить себе сознание аборигена и, более  того,  впечатать  в  него
собственную психоматрицу. Конечно, этому в большой степени помогло  и  то,
что раса,  к  которой  принадлежал  пилот,  обладала  достаточно  сильными
психократическими способностями.
   Таким образом, пилот как бы раздвоился: он одновременно существовал и в
мертвых мнемонических блоках, и в  живом,  хоть  и  чуждом  теле  носителя
разума этого мира. Возникшая ситуация оказалась неразрешимой для  машинной
логики. Сканировав сознание человека и убедившись, что это -  _хозяин_,  а
следовательно, ему нельзя причинять ни малейшего  вреда,  роботы  вошли  в
противоречие с постулатом об обязательном  уничтожении  аборигена  во  имя
безопасности   _первого   хозяина_.   Попытки    разрешить    неразрешимое
противоречие привели к выходу роботов из строя.
   Теперь пилот наконец добился цели и мог легко покончить с обеими своими
оболочками - кристаллической и белковой.  Но  как  раз  теперь  ему  вдруг
расхотелось умирать; используя преимущество своего нового тела,  он  решил
внедриться  в  общество  Коарма,  изучить  его  и   лишь   затем   принять
окончательное  решение  касательно  собственной  судьбы.   Однако   задача
оказалась  нелегкой.  Поведение  человека   с   нечеловеческой   сущностью
настолько отличалось от поведения  обычного  человека,  что  поначалу  его
расшифровывали  очень  быстро.  Иногда  носителю  нечеловеческого   разума
удавалось сбегать, но  чаше  его  ловили  и  "изгоняли  демона",  завершая
процедуру сожжением на костре. Пилоту пришлось бы худо, если  бы  один  из
роботов не сохранил дееспособность процентов на десять; с его  помощью  он
продолжал отлавливать новые  тела  для  внедрения  собственного  сознания.
Пилот учился; каждый новый носитель все более приближал его к поставленной
цели, и вот спустя десятилетия, поменяв множество  телесных  оболочек,  он
постиг умение как бы закрывать,  капсулировать  свое  нечеловеческое  "я",
освобождая  его  лишь  изредка  для  контроля  и  корректировки  поведения
носителя  в  критических,  как  правило,  ситуациях.  Все   остальное   (и
подавляющее в процентном отношении) время его носитель был  самым  обычным
человеком с присущими ему пороками и добродетелями, чертами характера - то
есть всем тем, что принято называть индивидуальностью. Просто человек этот
_почему-то_ действовал так, а не иначе.  Возможности  такого  существа  на
несколько  порядков  превосходили  возможности  _табиту_,  которых   могли
продуцировать  местные  маги,   и   превышали   порой   даже   возможности
человека-носителя. Сам носитель, естественно,  и  не  подозревал  о  своей
подчиненной роли, думая, что он всегда поступает так, как  того  хочет.  А
для  некоторых  странностей  в  собственном  поведении  всегда  находилось
объяснение.
   И почти сразу после того, как нечеловек научился маскироваться,  пришла
надежда на возвращение в  свой  мир  -  совершенно  неожиданная  и  оттого
всколыхнувшая все естество пилота ураганом давно забытых эмоций. И поэтому
все остальные годы и десятилетия  он  посвятил  попыткам  проникновения  в
тайну Сверкающих, которых справедливо считал представителями иного,  очень
высокоразвитого  технологического  разума,  проводящего  на  Коарме  некий
непонятный эксперимент по  изменению  главного  вектора  развития  местной
цивилизации.
   Попыткам прорыва на Тарнаг-армар было несть числа, и все они  потерпели
крах; причем многие носители при этом погибли. К счастью  для  пилота,  он
предвидел такую возможность, и  в  пещере  в  состоянии  глубокого,  почти
летаргического  сна  всегда  пребывал  запасной  носитель,  а  то  и  два.
Предусмотрительность  эта  приобрела  особую  актуальность  после  полного
выхода из строя последнего робота.
   Очередное фиаско заставило пилота понять, что в лоб проблему не  решить
и надо искать обходные пути. И,  поскольку  доступ  на  загадочный  остров
имели только жрецы Сверкающих, он  решил  стать  жрецом,  точнее,  выбрать
жреца в качестве своего носителя. Это оказалось делом отнюдь  не  простым.
Жрецы редко покидали Верхний город, еще реже - столицу, и их всегда хорошо
охраняли. Исключение составляли жрецы  серой  мантии,  но  они  сами  были
прекрасными бойцами, и пленить такого, да еще потом доставить -  живого  и
невредимого! - в пещеру, выглядело  сложной  задачей.  Тем  более  что  из
многочисленного  оружия  после  аварии  корабля  уцелел  один-единственный
лазер,  совмещенный  с  парализатором,  к  тому  же  с   почти   полностью
разряженным аккумулятором. И поскольку не имелось возможности ни заменить,
ни даже подзарядить аккумулятор лазера, пилот решил приберечь единственное
свое оружие на самый крайний случай, а захватить жреца иным способом.
   И вот однажды  пилоту  повезло,  и  он  (точнее,  его  носитель)  смог,
подмешав встреченному в  Поселке  Рудокопов  жрецу  серой  мантии  в  пиво
снотворного, умыкнуть того  из  поселка  и  доставить  в  пещеру.  Вскоре,
однако, он понял, что специфика серых мантий дает мало шансов для  решения
главной задачи. Тогда - редкий случай!  -  он  подал  прошение  Верховному
Жрецу о переводе его в ранг жреца желтой мантии, который хоть  и  считался
ниже серой, но давал возможность иерархического роста. Пилот  рассчитывал,
что с его помощью носитель сможет надеть белую мантию, а это уже  неплохой
шанс попасть на Тарнаг-армар.
   Но тут произошло событие,  круто  изменившее  ситуацию.  Он  удостоился
чести стать Ближайшим  к  Уну  Тааргу,  жрецу  пурпурной  мантии,  главной
обязанностью которого было изречение пророчеств с помощью Ока  Пророка.  И
одно из таких пророчеств указало пилоту новый вариант  пути  на  запретный
остров.  Он  мог  проникнуть  туда  вместе   с   появившимся   на   Коарме
иномирянином,  которого   поддерживала   могучая   сила   из   Запределья.
Сымитировав собственную смерть от несчастного случая,  он  сменил  одежду,
изменил внешность и, порывшись в папирусах Зала Усопших, кое-что  подобрал
себе:  имя  негромкое,  малоизвестное,  владелец  которого  не   имел   ни
родственников, ни друзей.
   Так  "воскрес"  маркиз  Фишур  ла  Тир-Юн,  разорившийся  дворянин   из
захолустного,  заложенного  и  перезаложенного  поместья  в   окрестностях
Зирита.
   Остальное Рангар знал, за некоторыми исключениями.
   - Я не хотел убивать актера Долера  Бифуша,  но  он  узнал  меня...  мы
встречались еще в мою бытность жрецом... и я вынужден был убить  его.  Мне
повезло, что он оказался живуч и с ножом в спине прополз  почти  к  своему
фургону. Иначе подозрение могло упасть  на  меня.  Я  метнул  нож,  улучив
момент, когда Тангор протискивался  в  наш  шатер...  На  какой-то  зан  я
остался вне поля зрения кого бы то ни было... и мне хватило. Тем более что
светлое пятно белой рубашки Долера хорошо виднелось в темноте.
   - Ты глупец, Фишур, жестокий глупец, хоть ты и не человек,  конечно,  и
человеческие критерии добра и зла не применимы к тебе...
   - Что я сделал неверно?
   - Почему ты не доверился, не открылся мне?
   - Тогда ты бы немедленно убил меня.
   - Но почему, демон Побери, ты так считаешь?
   - Потому что на твоем  месте  я  непременно  сделал  бы  это.  Я  воин,
истребитель... убийца, говоря твоими словами. Но и ты точно  такой  же,  я
имел время присмотреться к тебе. Ты замечательно убивал, когда в этом была
нужда. Я ведь тоже не убиваю без необходимости. А смерть не только  врага,
но и любого другого существа, способного помешать твоим  планам,  наиболее
просто и естественно решает все проблемы.
   - У тебя такое же отношение и к соплеменникам?
   - К врагам - да. Но за свой род любой из нас,  не  задумываясь,  отдаст
свою жизнь. Ты чужд мне, а это значит - враг; но лишь с  твоей  помощью  я
мог рассчитывать попасть в Цитадель, и я мирился с  ситуацией...  и  даже,
как профессионал профессионала, уважал тебя. Ты хороший боец и хороший...
   - Убийца, - закончил Рангар. И после паузы спросил: -  Зачем  я  должен
взорвать твою обитель?
   - Ты дал слово воина.
   - Я не об этом.  На  Тарнаг-армар  ты  прорывался,  надеясь  с  помощью
высокой технологии Сверкающих попасть домой. Но ведь точно такую же помощь
могу оказать тебе я с помощью технических средств моего мира!
   - Помощь? Мне не нужна помощь. В Цитадели я рассчитывал найти средства,
но отнюдь не помощь. Я все должен был сделать сам - если б смог  и  сумел.
Неужели ты думаешь, что я позволю оказать кому бы  то  ни  было  помощь  в
отправке меня домой и тем самым выдам тайну тайн - координаты моего мира?!
Хочу предостеречь тебя от подобных попыток:  мнемоблоки  запрограммированы
так, что при малейшей опасности утечки информации о моей родине  взорвется
аварийный заряд... никаким другим образом активировать его  нельзя...  так
что можешь попробовать. Но хочу предупредить, что  мощность  взрыва  будет
такой, как при... как это сказать... как при полном превращении в  энергию
двух унций золота. Надеюсь,  ты  понимаешь,  что  это  значит,  и  во  что
превратится после этого цветущий Крон-армар? Так что тебе  лучше  сдержать
слово и ограничиться обычным взрывом... достаточно мощным, но обычным.  Не
бойся, этот взрыв не активирует аварийный заряд.
   -  Хорошо.  Я  сдержу   слово...   если   смогу.   Я   сейчас   тоже...
полупарализован благодаря тебе, а мне еще надо выполнить мою миссию.
   - Паралич скоро  пройдет,  а  от  лучевого  удара  тебя  защитила  твоя
чудо-кольчуга.
   - Твое сознание... там, в пещере... знает, что ты... что твой  носитель
умирает?
   - Да.
   - Ты говорил, что всегда хранишь резервные тела в пещере...  почему  бы
тебе не активировать их и не заставить разрушить  мнемоблоки?  Когда-то  у
тебя был такой план.
   - При попытке ворваться в пещеру Пал Коор применил Магический Кристалл.
Я не ученый, повторяю, и не знаю почему, но  оба  мои  резервные  носители
погибли в результате этой атаки. Так что у меня сейчас одна надежда  -  на
то, что ты сдержишь клятву, слово воина. А теперь  прощай  -  я  чувствую,
жить мне осталось несколько занов.


   Две  колючие,  едкие  слезы  сползли  по  лицу   Рангара.   Перед   ним
распростерлось бездыханное тело Фишура, так парадоксально вмещавшее в себе
душу отважного и стойкого весельчака, любящего жизнь и все ее  радости,  и
нечеловеческое сознание существа, для которого чужая жизнь  -  что  пустой
звук.
   А впрочем, горько подумал Рангар, разве я не буду выглядеть чудовищем в
глазах  моих  собственных  соплеменников,  на  моей  родине,   где   жизнь
человеческая ценится превыше всего? И что я могу  знать  о  мире  этого...
истребителя, чтобы судить? Если мне суждено уцелеть, я  все  же  предприму
попытку убедить его  принять  нашу  помощь...  возможно,  отыщется  способ
отправить его домой, сохранив координаты  его  мира  в  тайне...  то  есть
способ наверняка отыщется, _вот только поверит ли он нам_? О  демоны,  как
сложно устроен мир и как непросто  выбрать  свой  путь...  чтобы  он  стал
истинным Путем Равновесия...
   Рангар уже худо-бедно мог двигаться, Фишур оказался прав, и он,  бросив
последний взгляд на тело того, кого он считал своим  другом  и  кто  -  по
большому счету! - действительно был им все эти долгие и тяжелые  месяцы  и
дни совместного пути, зашагал прямо на мерцающую многомерную сеть.
   И она расступилась перед ним.



4

   Это было словно воплощение, реализация  его  самых  жутких  и  странных
кошмаров, причем не только из этой, но и той, предыдущей жизни.
   ...Вот он идет через пустую комнату к огромному во всю стену зеркалу  и
всматривается в собственное отражение... он не видит своего  лица,  потому
что оно скрыто маской, а снять ее не дает слепой, неодолимый ужас...
   ...Вот он медленным,  скользящим  шагом  канатоходца  передвигается  по
уходящему в  бесконечность  тросу  настолько  яркого,  спектрал