мрачный  безмолвный
шар-призрак,  корабль-призрак  с  мертвым  экипажем...  и  ничего   нельзя
поправить... что, даже надежды нет?.. надежда, надежда, проект  "Надежда",
или даже "Наша Надежда"... нет, надежда, конечно, есть, она всегда обязана
быть, она умирает последней... человека уже нет, а  надежда  еще  живет...
потому-то и живет, что человек не умирает, оставаясь навек в поле... каком
поле? что это такое?.. это все и ничего, это начало и конец,  это  путь...
путь...  ПУТЬ  РАВНОВЕСИЯ!  Это  очень,  очень  важно,  запомните:   _путь
равновесия_... Давай еще полетаем... полетаем и поиграем, тебе ведь уже не
так больно?.. нет,  очень  больно...  яма...  проклятая  яма...  я  искал,
искал... и вот пришел сюда, потому что  ЭТО  здесь...  что  ЭТО?..  что?..
Глаза... глаза и руки... и  еще  голос...  и  имя...  но  звучит  оно  так
отдаленно, как еще никогда не звучало,  это  имя  дальше,  чем  звезды,  и
печальнее, чем дождь усталый... это какой-то бред, нет,  это  поэзия...  а
как же цель?.. я дойду, непременно  дойду...  вначале  цветок,  он  пророс
сквозь меня и он говорит мне: потом змея, потом земля,  вода  и  огонь,  и
только потом... потом... нет, не знаю, а как надо знать, как  надо,  очень
надо, все равно не знаю, разве  что  _там_  скажут...  главное,  все  надо
увидеть собственными глазами... а они болят, потому что я  смотрю  на  то,
чему нет названия, и смотреть туда нельзя, а я все равно смотрю,  и  глаза
вытекают из глазниц, и оттуда ползут черви, длинные и тонкие...  нет,  это
змеи, клубки ужасных шевелящихся, извивающихся змей, они везде,  заполняют
черепную коробку... ах да, у меня же нет черепа...  змеи  ползут,  ползут,
все глубже и глубже, и  кусают  сердце...  яд  проникает  во  все  клетки,
которые еще остались... сердце бьется из последних сил, потом разбухает  и
взрывается, как термический заряд... красная кнопка...  КНОПКА...  и  яма,
нет, воронка с оплавленными краями, и глаза, глаза на дне  ее,  их  взгляд
пронизывает  насквозь  и  кричит...  я  не  понимаю,  как  можно  _кричать
взглядом_, но, оказывается, можно, и я тоже кричу, и падаю в эту  воронку,
но Дан подхватывает и выдергивает, как из той дыры на Андалуре, и говорит:
на, хлебни, это спирт, и спирт течет внутрь, смешиваясь  с  ядом,  который
уже там, и ничего не происходит, боль не утихает, потому что  яд  сильнее,
сильнее... Пора заканчивать сеанс, он больше не выдержит, откуда-то  пошел
прорыв негативной силы...  Кто  это  говорит?..  это  мы,  мы,  тебе  надо
просыпаться, иначе ты умрешь, я уже и так умер, давным-давно, возле ямы...
или воронки... в которой не было  ничего...  Все,  все,  конец!  -  кричит
кто-то, и вдруг начинается стремительный полет-падение в  бездну,  он  все
ускоряется, а вокруг паутина из серебристых и черных нитей,  и  по  ним  в
разных направлениях идут люди, множество людей, и  все  они  в  масках,  и
маски снимать  нельзя,  но  эти  люди  игнорируют  запрет  и  снимают  их,
одновременно, как по команде того,  кто  сверху  дергает  за  веревочки...
неужели он таки существует, тот, кто дергает за веревочки?..  а  откуда-то
появляются мириады зеркал, реальность дробится в них, и мириады  сорвавших
маски теней смотрят в зеркала, нельзя, кричу я, НЕЛЬЗЯ!!!
   И тут наступает смерть.



10

   Боль была рядом, но как бы вне его. Она сидела очень близко, и он знал,
что она очень близко, совсем рядом, но пока он  не  шевелился,  боль  тоже
сидела спокойно, но стерегла  каждое  его  движение.  И  стоило  ему  хоть
чуть-чуть шевельнуться, как она молниеносно  делала  выпад,  и  миллионами
раскаленных игл пронзала его тело и студенисто колыхающийся мозг. Но  боль
сигнализировала, что он жив,  и  это  было  главным,  а  все  остальное  -
второстепенным, и даже эта нечеловеческая боль, потому что должным образом
настроенное сознание может преодолеть и победить любую боль.
   Далеко не сразу и не полностью, но Рангар это сделал, и боль отступила,
но по-прежнему подстерегала в засаде. И чтобы закрепиться  на  отвоеванной
территории и заставить боль отступить еще дальше, он приподнялся на  локте
и огляделся, до крови прокусив губу и едва удержав рвущийся из груди стон,
ибо боль не собиралась сдаваться и бросила в бой все свои резервы.
   У Рангара потемнело в глазах, но он все же  рассмотрел,  что  лежит  на
циновке из душистых трав в  совершенно  пустой  комнате  с  голыми  белыми
стенами и потолком, а рядом на такой же циновке сидит седой старик, одежду
которого составляла лишь простая полотняная накидка. И  лишь  живым  огнем
сверкавший на его груди  символ  Лотоса  в  обрамлении  венка  хрустальных
листьев - знак, который, как уже  знал  Рангар,  мог  носить  только  один
человек на всем Коарме, -  подсказал  ему,  кто  сидит  рядом.  Совсем  не
пронзительным и огнистым,  а  мягким,  мудрым  и  чуть  грустным  взглядом
Верховный Маг Лотоса смотрел на Рангара.  И  голос  его  не  гремел  и  не
рокотал, а звучал тихо и чуть надтреснуто, когда  он  увидел,  что  Рангар
очнулся:
   - Я знаю, что вам сейчас очень больно, Рангар Ол.  Конечно,  я  бы  мог
уменьшить и даже вообще снять боль... но  от  этого  значительно  снизится
эффект от проведенного сеанса. Некоторое время вы должны будете оставаться
наедине с собой, бороться с болью... и вспоминать.
   Рангар напрягся. Голова его была будто стянута огненным  обручем,  и  в
ней царило странное ощущение гулкой, болезненной пустоты,  причем  пустота
была осязаемой, почти  плотной,  как  жидкость,  и  резким  движением  ее,
казалось, можно расплескать. Делать  этого,  однако,  очень  не  хотелось,
потому что при этом в мозгу будто взрывалось  что-то,  и  обжигающая  боль
пронизывала все его существо. "Вакуум-термитный заряд", - вспомнил  он,  и
раскаленный обруч так сдавил  голову,  словно  стал  короче  на  несколько
сантиметров. "Сантиметр, сантиметр, - пронеслось в голове Рангара,  -  это
сотая часть метра, единицы длины в моем мире". Стена в памяти  по-прежнему
стояла, но в  некогда  прочном  монолите  образовались  мелкие  и  крупные
трещины.
   - Пошли  трещины  по  стене?  -  словно  прочитав  его  мысли,  спросил
Верховный Маг.
   Рангар не удивился, что тот _знает_, сейчас он ничему не удивлялся,  он
был как губка, переполненная водой, только вместо воды  в  ней  обреталась
боль.
   - Сейчас я расскажу то, что увидел и смог понять, - произнес  Верховный
Маг. - Прежде всего вы - иномирянин, Рангар Ол. Это уже  ясно.  И  прибыли
сюда, как сами это представляете, с  другой  грани  Кристалла,  который  в
вашем воображении есть модель Мироздания.  Кстати,  наши  представления  о
нем... достаточно близки к вашим, скажем так,  но  мы  как  бы  смотрим  с
другой стороны. Впрочем, речь не об этом. На вашей родине произошла  некая
глобальная катастрофа... суть ее я  уловить  не  смог...  и  что-то  очень
плохое случилось с вами лично. Эти события разъединены как во времени, так
и в пространстве, и в то же время их  связывает  нечто...  и  вновь  я  не
понял, что именно. Если же говорить  об  эмоциях,  то  они  гораздо  ярче,
острее и болезненнее, когда воспоминания касаются вашей  личной  трагедии.
Увы, и на сей раз я спасовал перед ее точным смыслом...  там  что-то  было
связано с взрывом и гибелью любимого вами человека, причем вы с  отчаянием
и яростью вините в происшедшем себя... но тут образы  и  эмоции  достигают
такой пронзительной силы и яркости, что перехлестывают через болевой порог
восприятия, и я, например, ощущал все как хаос из боли и  жутких  образов,
причем кто-то или вы сами, а может, и то и другое вместе, наложили  мощный
запрет на эту тему... но как раз с этим связано ваше пребывание  здесь,  и
цель, о которой вы так часто пытались  вспомнить,  разрушив  запрет...  но
этого вам так и не удалось.
   - Но хоть что-то?.. - с трудом шевельнул губами Рангар.
   - Что-то, бесспорно, удалось. С помощью священного Лотоса  и  нашей  вы
смогли-таки преодолеть несколько барьеров и  запретов,  но  этот  оказался
наиболее сильным. Кроме всего прочего, у меня сложилось впечатление, будто
бы кто-то упорно и умело уводил ваши мысли и ассоциации с опасного пути...
   Альвист Элгоэллас эль-Тайконд еще что-то говорил, но Рангар  уже  спал,
измученный болью, и она во сне отступила, и снились ему яркие, цветные сны
из прошлой жизни, и вопреки логике свершившегося были они полны  оптимизма
и радости...
   Он все забыл, проснувшись, но осталось  удивительно  чистое  и  светлое
мироощущение, состояние редчайшее, когда кажется, что ты един  с  миром  и
мир един с тобой, и вокруг благоухают дивные цветы, и дорога,  по  которой
идешь, усыпана лепестками, и вот-вот случится что-то непременно хорошее, и
глаза любимой, напротив, лучатся любовью и радостью, и ты смотришь в них и
тонешь в щемящем океане  беспредельного  счастья...  Он  не  мог  сказать,
случалось ли с ним  такое  в  прошлой  жизни,  скорее  всего  нет,  всегда
что-нибудь мешало... но уже в теперешней это было впервые, точно.
   И  еще  произошло  немаловажное:  боль,  отступив  во  сне,  так  и  не
вернулась. Зато возвратились силы, и ему даже  показалось,  что  их  стало
больше, ибо бурлили они в нем, как соки в просыпающемся весной дереве.


   Рангар, Фишур, Тангор и  Тазор  сидели  в  недоброй  памяти  ресторане,
однако настроение у всех четверых  было  превосходное.  Они  выбрали  этот
ресторан по настоянию Рангара,  словно  желавшего  подчеркнуть  этим  свое
полное выздоровление и восстановление душевных  и  физических  сил.  Легко
усматривался в этом и вызов, который  бросал  Рангар  ополчившимся  против
него силам. "Плевать мне, знаете ли, на вас, - излучала вся его фигура,  -
мне весело и  я  отдыхаю,  где  и  как  того  хочу".  Мажорное  настроение
передалось  и  его  друзьям.  Только  Фишур  с  некоторой   озабоченностью
переваривал слова Рангара о том, что он, Рангар, ожидал несколько большего
от визита в Храм Лотоса. Пожав плечами, Фишур проворчал:
   - Не  вижу  повода  для  особого  веселья,  Рангар,  кроме  как  твоего
чудесного исцеления. Главного ты ведь так и не добился, и стена  в  памяти
уцелела.
   Рангар весело  расхохотался,  давно  не  чувствуя  себя  так  хорошо  и
непринужденно.
   - Ты меня не так понял, друг мой Фишур, - произнес он, все еще  смеясь.
- Треснула, треснула стенка, треснула, проклятая! И хотя она еще  стоит  и
падать пока не собирается, все больше и больше просачивается  сквозь  нее,
через трещинки эти, и я понемногу начинаю вспоминать цельное!  Конечно,  я
надеялся,  что  она  и  вовсе  рухнет,  да,  видать,  чересчур  уж  крепко
постарались неведомые строители...
   - Ну и как? - спросил Фишур с интересом.
   - Кое-что я вам расскажу, конечно. Пока только то, в  чем  уверен  сам.
Во-первых, и, возможно, самое главное: я  -  иномирянин.  Я  вообще  не  с
Коарма.
   - Откуда же ты? - недоверчиво спросил Тангор. - С Небесного Острова?
   - В каком-то смысле - да. Но не с  того,  куда  улетают  души  умерших.
Небесных островов - я имею в виду звезды -  невероятно  много.  И  я  -  с
какой-то из них. А может быть, и с еще более далекого далека.
   Фишур прищурился, скрывая блеск вспыхнувших глаз.
   - Ты можешь сказать более конкретно? - спросил он, отхлебнув вина.
   - Пока нет, - ответил Рангар. И тут некоторая  двусмысленность  вопроса
дошла до него. Он удивленно поднял бровь.
   - В каком  смысле  -  более  конкретно?  В  смысле  точных...  м-м-м...
небесных чисел, определяющих местоположение моего мира?
   Словосочетание "универсальные космические  координаты"  Рангар  перевел
как "небесные числа"  по  аналогии  с  "морскими  числами",  используемыми
местными мореплавателями в качестве координат, и теперь с интересом ожидал
ответа Фишура.
   - К чему мне это? - Фишур развел руками. - Да и возможно ли такое? Нет,
Рангар, я просто хотел узнать, как выглядит твой мир,  какие  там  обычаи,
нравы...
   - А, это... Могу сказать только, что он сильно  отличается  от  вашего,
особенно сейчас, после двухсотлетнего фактического, хотя и  неафишируемого
правления Сверкающих. Кстати, Фишур, ты сам рассказал мне, что  они  также
пришли из другого мира.
   - Об этом написано в некоторых старинных манускриптах, - пожал  плечами
Фишур.
   - А мой мир такой, каким, возможно, через много столетий стал бы  твой,
не вмешайся Сверкающие в естественный ход исторического  развития.  У  нас
нет магии, но есть прекрасно  развитая  система  естественных  наук,  есть
различные аппараты и машины. С их помощью мы прокладываем туннели и строим
дороги, ездим по земле и летаем по воздуху, да и не перечесть всего!
   - Та же магия,  только  наоборот,  -  фыркнул  Тангор.  Он  уже  слегка
захмелел от выпитого вина и стал более словоохотлив.
   - Гм... - произнес Рангар. - А можно сказать и иначе:  магия  -  та  же
наука, только  наоборот.  Гм...  Интересная  мысль.  Что-то  подобное  уже
приходило  мне  в  голову,  но  раньше  я   никак   не   мог   это   четко
сформулировать... И если эта мысль окажется столь  плодотворной,  как  мне
вдруг показалось, то...  Охо-хо,  друзья  мои!  Сдается  мне,  я  всего  в
нескольких шагах от  разгадки  тайны  цивилизации  Коарма  в  ее  нынешнем
состоянии... или, еще точнее, в интерпретации Сверкающих. Эх,  мне  еще  б
чуток прежних знаний из-за стеночки...
   Рангар замолчал, погрузившись в глубокое раздумье и изредка  отхлебывая
вино из кубка. Но тут подали  первую  перемену,  и  изголодавшиеся  друзья
набросились на еду.
   Серьезный  разговор  возобновился  лишь  за  десертом.  Промокнув  губы
салфеткой, Рангар сказал:
   - Да, путешествие в Валкар оправдало себя... И дело даже не в том,  что
я смог узнать кое-что важное о самом себе. Главное - определен  дальнейший
маршрут. Да ради только этого стоило подвергнуться "промыванию  мозгов"  в
Храме Лотоса!
   - Смешное выражение,  -  хохотнул  Фишур.  Он  уже  изрядно  нагрузился
винами, одних названий коих было более  дюжины,  и  зрил  на  мир  заметно
осоловелыми глазами.
   - Оно тоже с моей родины. Правда, не берусь  утверждать,  что  там  оно
применялось точно в таком же смысле.
   - Ну и демон с ним, с выражением! - заявил Фишур. - Я хоть и  дворянин,
знаю такие выражения, что... гм... - Тут он умолк, покосившись на  Тазора.
- Ладно, я не об этом. Так куда нам предстоит ехать?
   - Из Валкара в Орноф, затем в Зирит, затем и Венду.
   - Ого! -  воскликнул  Фишур.  -  Так  это  же  практически  через  весь
континент переть! Погоди, погоди, дан прикину... Что-то около  пяти  тысяч
лиг получается! Конечно, многое зависит от конкретного маршрута.
   - До Орнофа - маршрут наикратчайший,  через  Деос  и  далее  по  Малому
срединному тракту. А там уточним.
   - Полторы тысячи лиг, - слегка заплетающимся языком произнес Фишур.
   Рангар засмеялся. Ему в голову пришла одна мысль, и он тут же приступил
к ее реализации:
   - Количество выпитого вина не влияет на твою память,  друг  Фишур.  Да,
восемьсот лиг до Деоса и  семьсот  -  до  Орнофа.  При  определенной  доле
везения дней через двадцать я, Тангор и ты, Фишур, будем в  столице  магии
Змеи.
   Произнося эту фразу, Рангар не смотрел на Тазора,  но  почти  физически
ощутил, как тот вздрогнул. Тангор, зачерпнув  кусок  поданного  на  десерт
желе, так и не донес ложку  до  рта  -  рука  его  замерла  на  полдороге.
Округлившимися глазами он  смотрел  на  рыцаря.  Непринужденную  атмосферу
застолья  сдуло  будто  порывом  ветра.  Даже  Фишур,   казалось,   слегка
протрезвел и в глазах его зажглись огоньки.
   Тазор схватил салфетку и  торопливо  нацарапал  стилом,  с  которым  не
расставался:
   "Почему - трое? А я?"
   Рангар сделал удивленное лицо, пожал плечами и ответил:
   -  Насколько  я  помню,  благородный  Тазор,  мы  договаривались   быть
спутниками до Валкара, и  даже  отразили  это  в  подписанной  всеми  нами
кровной клятве. Так, Фишур?
   Фишур кашлянул и кивнул головой, почему-то ухмыльнувшись.
   - Вот видишь! После Валкара действие подписанного нами  документа  само
собой прекращается, и у меня нет ни малейшего  желания  его  возобновлять.
Теперь  отвечу,  почему  трое...  Ну,  с  Тангором  ясно:  он   согласился
сопровождать меня до конца, когда  мы  оба  еще  были  рабами-гладиаторами
маркиза ла Дуг-Хорнара. И ему я абсолютно верю без каких  бы  то  ни  было
клятв. Что касается Фишура, то у него есть веские основания идти к той  же
цели, что и я. Это подтвердил,  кстати,  гранд-маг  Ольгерн  Орнет.  Пока,
правда, я не знаю этих веских оснований, но Фишур пообещал, что  расскажет
все, как только мы покинем Валкар. А  вопрос  о  доверии  Фишуру  навсегда
похоронен под обломком скалы, который рухнул бы мне на голову, если бы  не
Фишур.  И  Ольгерн  Орнет  полностью  разделяет  мою   уверенность.   Вот,
собственно, и все, что я хотел сказать.
   Несколько секунд рыцарь  сидел  неподвижно,  затем  быстро  написал  на
салфетке:
   "Ты не доверяешь мне, Рангар?"
   - Вопрос, как говорится, в лоб, - усмехнулся Рангар, - но  и  я  отвечу
столь же прямо. Скажем так: у меня есть определенные сомнения.
   "Гранд-маг того же мнения?" - продолжал строчить вопросы Тазор.
   - Нет, - честно  ответил  Рангар,  -  более  того,  он  уверял  меня  в
обратном. Но последнее слово за мной, не так ли?  Ведь  я,  а  не  Ольгерн
Орнет, отправляюсь в  путешествие,  которое  вряд  ли  будет  походить  на
увеселительную прогулку.
   "В чем твои сомнения, Рангар?" - Кончик стила, пометавшись по салфетке,
замер, а в темноте двух глазных отверстий Тазоровой  маски  Рангару  вдруг
почудился тот самый _кричащий взгляд_, что привиделся  ему  в  странном  и
жутком кошмаре, пережитом в Храме Лотоса,  и  теперь  пришла  его  очередь
вздрогнуть.
   - Ну, весь этот камуфляж. - Рангар показал рукой на шлем и латы. Однако
прежняя уверенность исчезла из его голоса. - Извини, Тазор, но я  не  могу
поверить, что все это  -  настоящее.  К  тому  же  есть  еще  некоторые...
логические неувязки, несообразности... В нашей первой  встрече  неподалеку
от Лиг-Ханора определенно было что-то странное. Потом та ночь в лесу...  и
между прочим, ты пока так и не выполнил своего обещания  и  не  представил
мне отчет. Аль забыл?
   - Послушай меня, Рангар, -  вдруг  вмешался  Тангор.  Он  как-то  очень
быстро протрезвел и сейчас сидел очень прямо, глядя в глаза  другу.  -  Ты
сказал, что веришь мне безоговорочно.
   - Да, и готов подтвердить это.
   - Тогда, если ты еще и готов уважить мою  просьбу,  то  очень  прошу  -
пусть Тазор едет с нами.
   Рангар удивленно свистнул и медленно проговорил:
   - Следует ли мне понимать тебя так, брат, что ты ручаешься за Тазора.
   - Да, так. Ручаюсь.
   - Хорошо. Фишур, а что скажешь ты? Или тебя стоит послушать завтра,  на
трезвый ум?
   Фишур ухмыльнулся.
   - Меня еще не окончательно развезло, друг мой Рангар. И что пьяный, что
трезвый, я тебе скажу одно: решай сам.
   - То есть ты тоже... сомневаешься в чем-то?
   - Ни в чем я не сомневаюсь. Тазор не предаст  и  поможет,  чем  сможет,
но...
   - Что - "но"?
   - Просто я предпочел бы в компанию еще одного бойца,  как  Тангор...  а
еще лучше, как ты, Рангар. Но, сам понимаешь,  это  почти  нереально.  Так
что... повторяю, решай сам.
   Рангар надолго задумался. Фишур хлебнул еще вина и  начал  подремывать,
откинувшись в кресле. Тангор сидел, напряженно глядя в  стол  прямо  перед
собой. Тазор держал в одной руке стило, а другой комкал  салфетку,  отчего
та давно превратилась в лохмотья. Впрочем, рыцарь этого не замечал.
   А Рангар, как ни тасовал факты, связанные с ним, никак не мог прийти  к
какому-то определенному выводу. Пасьянс упорно не складывался.  Одно  было
ясно: если не верить Тазору, надо не верить и Тангору. А этого  Рангар  не
мог даже в мыслях допустить. И еще  он  чувствовал,  что  не  надо  сейчас
давить ни на рыцаря, ни на необычно  скованного  и  серьезного  тиберийца.
Словно держал он в руках фла