ере боя, которую  навязал  ему
Глезенгх'арр, ему не продержаться.
   И тогда, собрав все  силы  и  максимально  сконцентрировавшись,  Рангар
начал атаку, зная, что она будет последней  -  либо  для  него,  либо  для
Глезенгх'арра.
   Будто темная молния ударила в  монстра,  но  непостижимым  образом  тот
вывернулся и ушел из зоны атаки, пропустив лишь  один  скользящий  удар  в
правое плечо; впрочем, и этого хватило, чтобы перебить  ему  ключицу.  Но,
падая, полудемон  своей  невероятно  длинной  ногой  ухитрился  ударить  и
достал-таки правое бедро Рангара, разорвав его чудовищным когтем до  самой
кости. Рангар упал, обильно окрашивая белый песок  Арены  в  алый  цвет  и
ощущая -  внезапным  накатом  -  странную  одеревенелость  всех  мышц,  но
особенно - в изуродованных когтями полудемона ногах.
   Глезенгх'арр приподнялся и медленно встал; левая  рука  его  болталась,
как тряпичная, но он уже знал, что победил. Приблизившись  к  поверженному
противнику, он задрал  вверх  голову  и  исторг  леденящий,  торжествующий
вопль.
   Стон  ужаса  и  отчаяния  пронесся   над   трибунами,   выплеснулся   в
пространство над Ареной и унесся  далеко  за  ее  пределы.  Казалось,  вся
столица вскрикнула от боли и сострадания. И тонко,  пронзительно,  страшно
закричала  Лада.  Голос  ее  пронзил  сознание  Рангара,  сорвав  с   него
предсмертную пелену; он, как всегда, различил и выделил  его  из  десятков
тысяч других, и крик этот словно сдвинул в нем что-то, открыв такое, о чем
он сам и не подозревал.
   Глезенгх'арр знал, что из того  положения,  в  котором  лежал,  истекая
кровью,  его  поверженный  противник,  ударить  невозможно,  и   продолжал
издавать вопли, задрав голову и потрясая здоровой рукой; знал  об  этом  и
сам Рангар. И все же какая-то  немыслимая,  запредельная  сила  подняла  в
воздух его искалеченное тело, стряхнув цепенящую одеревенелость,  и  когда
монстр заметил движение, было уже поздно, и его не спасла ни феноменальная
реакция, ни фантастическая быстрота.  Рангар  нанес  удар  левой  ногой  -
страшный  и  неотразимый;  хрустнули,  ломаясь,  кости  черепа,  и  голова
Глезенгх'арра, ставшая вдруг одним плоским куском  кровоточащей  массы  из
костей, мозгов и мяса, упала вниз, увлекая за собой отвратительное  паучье
туловище с еще дергающимися  в  конвульсиях  конечностями,  и  монстр,  не
ведавший, что такое поражение и смерть, бездыханный рухнул на песок Арены.
   Все рано или поздно узнается.
   Рангар, едва передвигая подгибающиеся, чужие, ватные ноги, направился к
туннелю,  хотя  каждый  шаг  отдавался  в  мозгу  вспышками   нестерпимом,
непередаваемой боли, и цепенящее  одеревенение  вновь  сковало  мышцы.  Он
знал, что должен самостоятельно покинуть Арену, чтобы не засчитали ничью.
   И тут вулкан Арены впервые за весь поединок  в  полную  силу  выстрелил
торжествующим ревом восторга. Потом рассказывали, что слышали его чуть  ли
не в Лемаре. Но Рангар ничего не слышал и не видел: черная  вязкая  пелена
поглотила все вокруг, и он упал - но уже в туннеле.
   Победителем!
   Рассматривая линию судьбы Рангара Ола на Коарме, можно  проследить  три
отчетливо различающихся этапа. Первый, весьма краткосрочный, был связан  с
его появлением на острове Курку  и  закончился  в  тот  момент,  когда  он
отправил  на  небесный  остров  Таруку-Гарм  маркиза  ла  Иф-Шоона  и  его
телохранителей.  Нам  он  представляется  точкой  или,  точнее,  пятнышком
невеликих размеров; эта точка или пятнышко могут быть  приняты  за  начало
координат. Далее линия его судьбы становится собственно _линией_, которая,
однако, несмотря на все ее изгибы и зигзаги, являлась _одномерной_ (точнее
- для читающих эти строки математиков - _однопараметрическим годографом_).
Это отнюдь не значит, что  не  существовало  иных  параметров,  пытавшихся
воздействовать на линию и превратить ее в более сложное множество точек  -
просто  их  влияние  было  пренебрежимо  малым.  После   Валкара   _линия_
превращается в _поверхность_ - появляется, в качестве  второго  параметра,
новый мощный фактор, хотя еще вполне четко прослеживается _направление_ (и
поэтому можно говорить не о поверхности вообще, а о _ленте_).
   В точке только что завершившегося поединка лента расслаивается, события
становятся  многомерными  и   начинают   меняться   с   калейдоскопической
быстротой, чем-то напоминая воронку водоворота.  Последнее  сравнение  тем
более уместно, что водоворот имеет ось симметрии и ярко выраженную  _линию
действия_.



2

   Лада дважды теряла сознание: первый раз от удара ужаса  и  горя,  когда
Рангар упал, а из его ноги ударил алый фонтан;  но  она  быстро  пришла  в
себя, готовая грудью броситься на пики ограждения  Арены,  чтобы  оборвать
ненужную теперь  жизнь,  и  смогла  увидеть  заключительный  аккорд  этого
немыслимого боя,  и  вторично  упала  в  обморок  -  уже  от  невыразимого
облегчения и счастья.
   Охранники-маги тотчас перенесли Ладу с Арены в ее покои.


   Рангара внесли в гладиаторскую; он  едва  дышал,  бледный  как  мел  от
потери крови и действия яда. Впрочем, ни раны, ни яд не были смертельными,
и хороший лекарь-маг смог бы за полтэна устранить угрозу жизни  Рангара  и
за два дня поставить его на  ноги.  Однако  у  людей,  сгрудившихся  возле
топчана, куда положили Рангара, были  иные  цели.  И  уже  не  было  здесь
верзилы Чонкора и гранд-мага лекаря; у ложа Рангара находились другие.  Их
было трое: высокий человек в черном одеянии с  вышитыми  серебром  знаками
мага-грандмагистра Змеи, и еще двое в  серых  жреческих  мантиях.  Главный
палач Змеи Картек и высокопоставленные функционеры  тайной  службы  жрецов
Рион и Верлеф. Рядом с топчаном стоял большой, окованный железом ящик.
   - Приступим, - произнес Верлеф и взглянул  на  Картека.  Тот  напрягся,
лицо его жутко преобразилось, он пробормотал длинное и  сложное  заклятие,
воздел руки... и две синие молнии сорвались с его пальцев  и  вонзились  в
грудь Рангару. Тот дернулся всем телом, лицо его мучительно исказилось...
   - Все, - сказал Картек. Грудь его ходила ходуном, глаза остекленели, он
шумно и хрипло дышал. - Ничего... себе... - сообщил он в  перерывах  между
вздохами,   -   даже...   полумертвый...    он    сопротивлялся...    дико
сопротивлялся...
   - Но сейчас он мертв? - спросил Верлеф нетерпеливо.
   - Мертвее... не бывает, - отозвался Картек, дыша все еще тяжело.
   - Хорошо. Теперь давай _табиту_, - заговорил дотоле молчавший Рион.
   Картек отер крупными каплями выступивший на бледном лбу  пот  и  сделал
жест, в другое время выглядевший  бы  небрежно,  но  сейчас  потребовавший
видимых усилий. Тут же  сама  собой  откинулась  крышка  ящика,  и  оттуда
медленно, медленно и страшно встал... живой Рангар.
   Нет, это существо не было фантомом, но оно не было и человеком. Тем  не
менее никто, кроме магов  высших  рангов,  не  смог  бы  отличить  его  от
настоящего  Рангара  Ола  (в  этом  и   заключался   дьявольский   замысел
Алькондара). Ибо _табиту_ являлся, в отличие от фантома,  _точной_  копией
выбранного  человека,  с   похожими   рефлексами   и   даже   определенным
эмоциональным подобием; вот только психика _табиту_ была прочно  подчинена
хозяину и поставленной  перед  ним  задаче;  на  родине  Рангара  подобных
существ называли зомби. Имелся у _табиту_ еще один недостаток  -  все  они
были хоть и хитры,  но  глупы.  Поэтому  _табиту_  человека  с  достаточно
высоким  интеллектом  можно  было  сравнительно  легко  дезавуировать   по
отсутствию такового. (С дураками дело обстояло гораздо  хуже,  и  _табиту_
глупца был практически не отличим от оригинала).
   - Кто ты? - отрывисто спросил Картек. Он уже пришел в себя.
   - Меня зовут Рангар  Ол,  -  без  особого  выражения  ответил  _табиту_
голосом настоящего Рангара, - я лучший гладиатор Коарма. Только что я убил
страшного полудемона Глезенгх'арра. Ты мои  хозяин,  но  этого  не  должен
знать никто, кроме Верховного Мага Змеи, Императора и Жрецов.
   - Хорошо, - удовлетворенно кивнул  маг.  -  Что  же  должны  знать  все
остальные?
   - Всем  остальным  я  объявлю,  что  полностью  выполнил  задуманное  и
отправляюсь  к  себе  домой  на  корабле,  любезно   предоставленным   Его
Императорским Величеством. И послезавтра в самом  деле  отплыву  из  порта
Венды, навсегда покинув Крон-армар.
   - Видите? - Картек торжественно улыбнулся. -  После  этого  в  народной
памяти останется только  один  Рангар  Ол  -  великий,  легендарный  боец,
победивший демона Глезенгх'арра... И никто не свяжет его имя с  иными  его
устремлениями... как и задумано Верховным.
   - Что  необходимо,  по  твоему  и  Алькондара  мнению,  предпринять  по
отношению к друзьям и знакомым иномирянина? - поинтересовался Рион.
   - Девчонку отправим домой,  на  этот  ее  занюханный  остров...  Курку,
кажется. К сожалению, таково условие кровного контракта, подписанного моим
шефом.
   - Алькондар верит в подобную чепуху? - хмыкнул Верлеф.
   - Это далеко не чепуха, - покачал головой Картек. - К тому же мы примем
надлежащие меры предосторожности и сотрем  ей  память.  Я  лично  поставлю
мыслеблок. Маркиз ла Дуг-Хорнар,  не  сомневаюсь,  вернется  в  Лиг-Ханор,
приумножая число легенд о подвигах _гладиатора_ Рангара Ола. А генерал  ла
Фор-Рокс проблемы вообще не представляет, ему уготована  особая  участь...
экспедиция в один конец.
   - Это мы знаем, - перебил Рион, - нас интересует твое мнение по  поводу
гранд-мага Ольгерна Орнета.
   - Да... Это, пожалуй, единственная проблема. По своей  магической  силе
он давно уже достиг  уровня  мага-грандмагистра...  и  этот  ранг  ему  не
присваивают лишь в силу всем нам известных причин. Он, безусловно,  многое
знает, а о том, чего не знает - догадывается. Надо еще раз попробовать его
убедить, и то хорошо постараться... ибо в случае неудачи сего  мероприятия
возникает вопрос о его ликвидации, а это,  как  вы  знаете,  связано  с...
гм... определенными проблемами.
   - Его уже нашли, - сказал Верлеф, -  в  столицу  он  прибыл  под  чужим
именем и сейчас находится среди зрителей.
   - Как вы смогли его обнаружить? - удивился Картек.
   - У нас есть свои методы, - скромно усмехнулся Верлеф, - но речь  не  о
том. Главное  -  на  выходе  с  Арены  его  встретят  и  передадут  личное
приглашение Верховного Жреца.
   - Тогда, думаю, все будет в порядке, - сказал  Картек  и  повернулся  к
_табиту_.
   - Положи этого... это тело в ящик, - приказал он. Табиту беспрекословно
подчинился.
   - Погоди, - вдруг произнес Рион, подходя к ящику. - Я,  конечно,  далек
от недоверия к магии, почтенный Картек, но все же...  традиционные  методы
иногда эффективнее магических. Да  и  мне  от  такой  перестраховки  будет
спокойнее... и моему начальству тоже.
   И он, достав из  складок  плаща  маленький  кинжал  с  блестящим  узким
лезвием, наклонился  над  ящиком  и  одним  коротким  движением  перерезал
Рангару горло.


   Трибуны  Арены  бушевали  громоподобно,  в  едином  порыве   скандируя:
"Ран-гар! Ран-гар!". Все попытки пригласить к выходу пришедших в состояние
настоящего экстаза людей успеха не имели. Причем неистовствовали не только
простолюдины, но и благородные дворяне.
   Поэтому, повинуясь жесту мрачного как ночь Императора, герольд ударил в
гонг и возвестил усиленным магией голосом,  чуть-чуть  перекрыв  даже  рев
трибун:
   - Достопочтенные жители столицы и гости! Мне только что  сообщили,  что
наш победитель, прославленный гладиатор Рангар Ол из-за ран и потери крови
не может выйти к вам, поприветствовать вас лично и поблагодарить  за  вашу
любовь и поддержку. В данный момент лучшие лекари-маги Венды  делают  все,
чтобы быстро вернуть Рангару здоровье и силу. И они  утверждают,  что  уже
послезавтра вы сможете увидеть нашего  героя  на  празднике  в  честь  его
победы в только что завершившемся поединке века!
   Приумолкнувшие было трибуны вновь взорвались ликующим ревом. Но  теперь
уже люди зашевелились  и  потихоньку,  неохотно  двинулись  к  выходам  из
амфитеатра.
   Карлехар в сопровождении  охраны  дошел  уже  до  ступенек  центральной
лестницы; душа его пела от радости, но вдруг  вокруг  словно  потемнело  и
тревожно защемило сердце...
   Фишур,  так  никем  и  не  узнанный,  также  едва  не  приплясывал   от
переполнявшего его восторга. Рангар победил, он жив, а значит,  далеко  не
все еще потеряно... и в этот момент его мысли перебил вязкий,  болезненный
удар,  будто  где-то  внутри  него  лопнул  пузырь,  образовав   леденящую
пустоту...
   В сей же миг очнулась от обморока Лада и села  на  кровати,  мокрая  от
пота, с бешено колотящимся сердцем, и прижала руки к груди, тщетно пытаясь
унять его.
   Все это произошло в тот момент, когда две синие молнии погасили жизнь в
теле Рангара.
   И тогда же, но гораздо конкретнее, ощутил это Ольгерн Орнет. Он  всегда
чувствовал  смерть  близкого  человека,   особенно   того,   на   которого
настраивался. И как всегда в таких случаях, мертвенная  волна  прокатилась
от кончиков пальцев, волос и кожи внутрь тела, к самому сердцу; но на этот
раз почему-то огонек, пылающий в нем, не погас полностью,  а  лишь  мигнул
как-то странно и потемнел, точно затаившись.


   Карлехар объявил, что немедленно отправится в форт Дарлиф  и  оттуда  в
рейд по землям Красной пустоши, как  только  ему  разрешат  попрощаться  с
Рангаром Олом. Почему-то это вызвало  у  Верховного  Мага  Змеи,  которому
Карлехар лично изложил  свою  просьбу,  реакцию  столь  неадекватную,  что
генерал вначале опешил, а затем  мрачный  хоровод  туманных  подозрений  и
неясных предчувствий  захлестнул  его,  и  решение  пришло  к  нему  -  то
единственное, которое целиком соответствовало всему строю его души.
   Вообще-то сомнения и колебания  порой  терзали  Карлехара,  потому  как
выбор между злом большим и меньшим всегда был труден  для  него,  особенно
если критерии "большего" и "меньшего" зыбки, размыты и неустойчивы; однако
он никогда не позволял сомнениям долго властвовать над ним, а когда  делал
выбор,  то  действовал  очень  решительно,   быстро   и   целеустремленно.
Собственно  говоря,  иначе   ему   трудно   было   бы   стать   выдающимся
военачальником. Впрочем, в сражениях Карлехар не колебался вообще.
   В полной мере воспользовавшись той относительной свободой,  которую  он
получил после данного им слова  (его,  слово,  придется  нарушить,  и  это
занозой  терзало  благородное  сердце  Карлехара,  но  он  знал,  что  это
_необходимо_), Карлехар в сопровождении своего нового адъютанта отправился
в оружейную  лавку  (сзади,  шагах  в  десяти,  следовали  еще  двое,  это
составляло некоторую проблему, но он был  уверен,  что  решит  ее).  Купив
новый меч и два отличных  метательных  ножа,  Карлехар  отправился  назад.
Солнце уже поднялось высоко, и жара  растекалась  по  улицам  и  переулкам
столицы, усугубляемая теплоотдачей  каменных  домов  и  мостовой.  Поэтому
предложение Карлехара  завернуть  в  пивной  подвальчик  выглядело  вполне
естественно  и  не  только  не  вызывало  подозрений,  но   и   обрадовало
изнывавшего от  жары  адъютанта.  Когда  они  по  выщербленным  ступенькам
спустились  в  прохладную,  пахнущую  пивом  и  копченой  рыбой  полутьму,
Карлехар потребовал по две большие кружки  знаменитого  темного  бранского
пива "уггох". Он отметил, что два других охранника остались  наверху;  эта
ситуация устраивала его вполне.  Под  темно-фиолетовым  камнем  перстня  с
гербом рода Фор-Роксов, всегда украшавшем  безымянный  палец  правой  руки
генерала, хранились три серовато-белых кристаллика,  похожие  на  крупинки
неочищенной каменной соли; Карлехару никогда еще не приходилось обращаться
к их помощи. Это было магическое вещество суаферн, погружавшее человека на
несколько тэнов в состояние, практически неотличимое от смерти. С  помощью
суаферна некоторым воинам удавалось избегать плена или бежать  из  него  -
враг бросал  их,  думая,  что  они  мертвы.  Сейчас  Карлехару  предстояло
применить суаферн для цели аналогичной - освобождение из плена, в  котором
фактически  он  пребывал,  -  но  применить  диаметрально  противоположным
образом:  сейчас  вещество  должен   был   принять   надзиратель,   а   не
поднадзорный.
   В пряном сумраке подвала неслышно сновали официанты,  разнося  подносы,
уставленные кружками, графинами, тарелками,  журчал-струился  от  стола  к
столу неслышный говор. Карлехар прислушался  -  говорили,  естественно,  о
вчерашнем  поединке  и  о  фантастической  победе  Порхающей  Смерти   над
Ударом-Из-Мрака, обсуждался поистине  немыслимый  удар,  принесший  победу
Рангару, обсасывались другие подробности схватки. Да, еще долго  эта  тема
будет главной в самых разных местах столицы -  от  дешевых  забегаловок  и
грязных притонов до самых изысканных великосветских салонов.
   Подали пиво; адъютант жадно схватил кружку и приник к ней, закрыв глаза
и похрюкивая от удовольствия; Карлехар быстрым движением бросил кристаллик
в другую кружку своего визави и занялся своим пивом.
   Через два итта все было кончено: даже не допив вторую кружку,  адъютант
на полувздохе странно икнул и вырубился, упав лицом в стол. Похоже,  такие
сценки не были здесь в диковинку, потому что особого внимания на это никто
не обратил,  только  официант,  скользнув  привычно-равнодушным  взглядом,
забрал пустые кружки и отошел, что-то неодобрительно проворчав под нос.
   Карлехар встал и, бросив  на  стойку  серебряную  дрону,  направился  к
выходу. Охранники стояли напротив через дорогу  в  жидкой  тени  какого-то
дохлого деревца, утирая обильный пот с красных рож.
   -  Помогите  мне,  с  моим  адъютантом  случился  удар,  -   нетерпящим
возражения тоном приказал Карлехар. - Надо вынести его на воздух.
   Ошарашенные  до  бестолковости  сексоты   жрецов   разинули   рты,   но
подчинились; у самого порога  Карлехар  шагнул  в  сторону,  пропуская  их
вперед, и когда они занесли ноги,  готовые  ступить  на  первую  ступеньку
ведущей вниз лестницы,  он  быстрым  движением  схватил  их  за  головы  и
столкнул с такой силой,  что  оба  незадачливых  агента  без  звука  осели
наземь.
   Еще раньше Карлехар приметил невзрачную дверцу рядом с входом в подвал;
дверца была заперта, но мощным рывком Карлехар сорвал замок  и  засунул  в
открывшийся чуланчик с ведрами, метлами, швабрами  и  прочими  дворницкими
причиндалами  бесчувственных  сексотов;  затем  огляделся.  Ему   повезло:
залитая полуденным зноем  улица  была  пустынна.  Закрыв  чулан,  Карлехар
завернулся в плащ, позаимствованный у одного из агентов и  скрывавший  его
генеральские регалии, и быстрым шагом углубился в лабиринт узких улочек  и
переулков, ведущих к Нижнему городу.


   Слух о том, что несравнимый Рангар  Ол  после  праздника  в  его  честь
собирается покинуть Крон-армар и отправиться на свою таинственную  родину,
распространился по  столице  со  скоростью  лесного  пожара.  Поговаривали
также, что Император собирается пожаловать великому гладиатору  дворянский
титул и подарить корабль с набитыми золотом трюмами. Слухам  этим  усердно
способствовали разнообразные  неприметные  личности  и,  надобно  сказать,
весьма преуспели: всему этому охотно верили  и  простолюдины,  и  дворяне,
хотя и выказывали большое сожаление  по  этому  поводу.  И  только  четыре
человека в Венде не только усомнились в их истинности, но и напрочь отмели
саму возможность такого поступка со стороны Рангара -  во  всяком  случае,
добровольного.
   Карлехар, услышавший краем уха разговор об этом в  пивном  подвальчике,
решил, что очень скоро сам все проверит и во всем разберется.
   Фишур допускал такое только  в  одном  случае:  если  Рангар  подвергся
шантажу, предметом которого стала Лада.
   Самой Ладе, когда ей сообщили об этом (причем  не  как  о  слухе,  а  -
факте), нечто подобное тоже пришло в голову, однако соображала  она  плохо
из-за  непре