й  молодости...
по-разному называют онгру. В обычном драконе ее нет, только  в  голубом...
да и то с полпинты.
   - Ну и как... ты пробовал эту онгру. Дан?
   Дан засмеялся, но как-то грустно.
   - Ни один ловец о таком и мечтать не смеет... что ты, Рангар. Пузырь  с
бесценной влагой осторожнейшим образом  извлекают  из  нутра  дракона  под
бдительным  присмотром  мага,  старосты  и  одного  из  старейшин.   Затем
наступает черед тан-у-онгра-фииха.
   Рангар  уже  в  достаточной  степени  владел  языком,  чтобы  перевести
дословно: человек, который по каплям считает онгру.
   - Тан-у-онгра-фиих, исполняя священный Ритуал  Разлива  Онгры,  вначале
делит добытую жидкость на две равные части. Одна половина сразу отливается
в бутыль из черного стекла, которая наглухо  закрывается  особой  пробкой,
заливается  воском  и  опечатывается  тремя  печатями:  мага,  старосты  и
старейшин.  Когда  приходит  корабль  из  метрополии,  эту  бутыль   сдают
доверенному лицу жрецов Сверкающих.  Другая  половина,  согласно  Ритуалу,
делится на шесть равных частей: две для  Императора,  две  для  Верховного
Мага Земли, Воды и Огня и по одной - двум другим Верховным Магам.
   - Почему одному из Верховных Магов  отдается  предпочтение?  -  спросил
внимательно слушавший Рангар.
   - Потому что он - наш Верховный Маг. На других приполярных архипелагах,
где властвуют магии Лотоса и Змеи, добытая тамошними ловцами онгра делится
немножко по-другому, и уже  их  Верховные  Маги  получают  две  шестых  от
половины.
   - Что ж... это справедливо, - сказал Рангар. - Вот  только  почему  так
много забирают жрецы?
   - Таков священный Ритуал, - быстро произнес Дан, оглянувшись. И  поднял
руку, упреждая дальнейшие расспросы в этом  направлении:  -  Не  будем  об
этом. Лучше помоги мне уложить снасти. Завтра надо отвезти их в  гавань  и
погрузить на баркас.
   -  Хорошо.  Хотя  меня  и  удивляет  твоя  робость,  тебе   далеко   не
свойственная. Скажи, а что делают с драконьей тушей?
   - Ее разделывают прямо в воде. Кой-какие куски мяса пригодны в пищу, их
вырезают, солят и грузят в трюмы. Снимают  шкуру  -  обувкам  из  нее  нет
сносу, да и на вид одно загляденье. Ценится печень дракона и драконий жир,
но более всего - не считая, само собой, бесценной онгры, - драконья кость.
Ну а остальное идет на корм рыбам. Кость у нас не  отбирают,  а  разрешают
продавать, и только так ловец может подзаработать немного  денег.  Поэтому
удачный лов для нас - великое дело: и еда, и обувка, и одежда, и  деньжата
кой-какие.
   - А можно ли уехать отсюда на материк?
   - Уехать-то можно... Но посуди сам - зачем? За место  на  корабле  надо
отвалить столько монет, сколько едва сподобишься сложить за  три  ловецких
сезона. Да и на кой ляд  ловцу  материк,  чего  он  там  делать-то  будет?
Учиться заново другому ремеслу? На это уйдет много зим, да и редко пришлых
кто жалует... Скитаться, бродяжничать? Не по мне это, так  и  рабом  стать
недолго. Подать прошение на вступление в касту воинов или гладиаторов? Это
можно, ежели ты ловок, силен и отважен, таких туда принимают легко, велика
убыль в этих кастах... Да и это не по мне. Так  что  быть  мне  ловцом  до
конца дней моих.
   - Ну а если бы ты вдруг несказанно разбогател? Тогда что?
   - Тогда? Ну разве что мир поглядеть... Это  завлекательно,  спору  нет.
Только "вдруг" богатство на голову не падает, так что  и  думать  об  этом
нечего. Пустые мечты только душу травят.
   - Ну а может юноша или девушка... скажем, с  большими  способностями  к
той же магии, поехать учиться в столицу или еще куда?
   - Бывает такое... только дюже редко.  Годков  десяток  тому  забрали  в
Зирит Рута, сына  Треса  Кнола...  сейчас,  кажись,  в  тамошней  академии
состоит, больших высот достиг. А еще  раньше  Кулу,  дочку  косого  Тремпа
Зеула, в столицу свезли, в свиту самого Императора. Одначе  у  ней  другой
талант имелся...
   - Красивая была?
   - Красивая... да уж не краше моей Лады. Жар в ней был... мужики  так  и
млели, на нее глядя. Любого с ума свести могла.  Только  от  лукавого  все
это... Слава небесам, моя Ладушка не такая.
   - Но разве ты не  хотел  бы,  чтобы  Лада  каким-то  образом  попала  в
столицу?
   - Каким это таким образом? - нахмурился Дан. - Как Кула, что ли? Ну уж,
нет. Не будет дочь моя подстилкой дворянской или еще того хуже. Да и  сама
она страшится такого, хуже смерти, говорит, такая участь...  Она  завсегда
прячется, когда корабли приходят и чужие по поселку хаживают...  Ну  ты  и
удумал, Рангар!
   - Да я вовсе не об этом. - Рангар смутился. - Этой судьбы я под страхом
смерти не пожелал бы твоей дочери, Дан! Просто я подумал, что такой умной,
способной и  красивой  девушке  не  очень-то  улыбается  всю  жизнь  здесь
прокуковать.
   - Ничего... другие жили, и она проживет, - сурово поджал  губы  Дан.  -
Замуж выйдет, детей нарожает.
   "А зачем?" - едва не спросил Рангар, но что-то удержало его, и он вдруг
с необъяснимой уверенностью понял, что путь его на материк уготован  самой
судьбой, и не избежит он ее да и не захочет этого,  и  много  пыльных  лиг
истопчут его ноги и копыта его тарха (который непременно будет  у  него  -
прекрасный, стремительный верховой зверь,  и  обязательно  белой  масти!),
пока не достигнет он Цели - сейчас еще неведомой, но  такой  же  реальной,
как и сокрытое от него прошлое.
   "А Лада... Пусть она остается на острове,  как  того  желает  ее  отец,
выходит замуж и рожает кучу детей", - подумал  Рангар,  но  почему-то  эта
мысль настолько ему не понравилась, что он даже разозлился на самого себя.


   На следующий день, утром, Дан Зортаг вывел из стойла  на  заднем  дворе
массивного тяглового тарха и запряг его в длинную  деревянную  повозку  на
четырех обитых кожей колесах. На повозку Дан и Рангар погрузили  тщательно
упакованные гарпуны, веревки с крючьями, канаты в бухтах, сети  из  белого
просмоленного волокна, шесты с какими-то  хитрыми  зажимами  на  концах  и
многое другое. Лада,  очень  серьезная,  в  праздничном  наряде  вышла  на
крыльцо, начертала  в  воздухе  несколько  светящихся,  быстро  растаявших
знаков, и низко поклонилась сначала отцу, а затем и Рангару.
   - Желаю удачи тебе, мастер-ловец Дан Зортаг, отец мой, и да хранят тебя
силы Земли, Воды и Огня!
   Дан Зортаг с торжественным  лицом  поклонился  в  ответ  и  с  чувством
произнес:
   - Благодарю за добрые пожелания. Лада Зортаг, дочь моя! Да  пребудут  с
тобой силы Земли, Воды и Огня!
   Рангар, почувствовав неформальную  важность  момента,  вслед  за  Даном
повторил  слова  благодарности.   Глаза   девушки   как-то   по-особенному
заблестели, губы дрогнули, но она так и не произнесла ничего, но  этого  и
не нужно было - все сказали глаза. Сердце  Рангара  сладко  заныло,  и  он
поспешно опустил голову... Дан Зортаг хоть и прост был, да не глуп, и тоже
приметил взгляд, которым его дочь одарила Рангара. Давненько он подозревал
что-то в этом роде, да тут уж совсем все ясно стало. И тяжко вздохнул  Дан
Зортаг - хорошая штука любовь, да редко  она  рука  об  руку  со  счастьем
ходит... И сейчас вот - надо же,  нашла  в  кого  влюбиться.  Непрост,  ой
непрост Рангар, великая тайна окружает его, из прошлого  тянется...  ежели
уж сам Лаурик Муун спасовал, не смог приоткрыть завесу. А где тайна есть -
жди беду в гости. Ох-хо-хо, не к добру любовь эта, ох не к добру...
   И прав, и неправ оказался Дан Зортаг. Ибо к иным событиям (как правило,
крупномасштабным) бывают не только не  применимы  однозначные  оценки,  но
парадоксальным  образом  оказываются  справедливыми  оценки   диаметрально
противоположные.
   В молчании тронулись в путь Дан Зортаг и  Рангар  Ол,  думая  каждый  о
своем. И редчайшее событие произошло в этот миг для затерянного  в  хмурых
приполярных водах огромного океана острова: вдруг разошлись  облака,  явив
взгляду  светлое  бледно-голубое  небо,  и  нежно-розовые  солнечные  лучи
оживили сумрачную равнину. Знамение было уникальным, причем ни плохим,  ни
хорошим, и даже островной маг, чародей третьей  ступени  Лаурик  Муун,  не
смог истолковать его.


   К гавани они подъехали  примерно  через  полтора  тэна  (местные  сутки
делились на тридцать тэнов,  тэн  -  на  десять  иттов;  сотая  доля  итта
называлась "зан" и на языке Рангара имела эквиваленты "миг", "мгновение").
Здесь уже царило  оживление:  до  сорока  повозок  сгрудились  на  широкой
площади перед гаванью, далеко разносились возгласы людей, мычание  тархов,
скрип повозок и стук плотницких топоров, завершающих тонкую доводку  работ
по подготовке баркасов к выходу в море.  Акватория  гавани  была  изогнута
подобно подкове тарха, со стороны открытого океана ее защищал естественный
мол - длинная и узкая скалистая коса, протянувшаяся на две лиги, имелся  и
пяток деревянных причалов; назвать  все  это  "портом"  тем  не  менее  не
поворачивался язык. Вдоль извилистого берега тянулись длинные однообразные
постройки, над некоторыми из них  курился  дымок.  В  воздухе  властвовала
смесь дымно-тягучих ароматов берега и соленой свежести океана, будившая  в
Рангаре какие-то смутные, неясные ассоциации.
   Флотилия ловцов Голубых Драконов состояла  из  одиннадцати  баркасов  -
Рангар уже знал, что  "одиннадцать"  является  счастливым  числом  второго
магического порядка. Все баркасы были пришвартованы к причалам, по два  на
причал и три к первому, самому большому причалу.  Баркас  бригады  ловцов,
куда входил Дан Зортаг, имел  поэтическое  название  "Гребень  волны";  он
стоял у причала номер три. Подведя тарха как можно ближе. Дан  спрыгнул  с
повозки и подошел к группе ловцов, стоявших  у  входа  на  дощатый  настил
причала. После ритуальных приветствий последовали уже не ритуальные, но не
менее традиционные дружеские хлопки по широким плечам и могучим спинам.  И
только после довольно продолжительного обмена последними новостями бригада
соизволила обратить внимание на новичка. Конечно же, все в  поселке  знали
историю его появления, относились к этому  факту  не  во  всем  одинаково,
однако большей частью вполне благожелательно. Все знали: океан есть океан,
и шутить он не любит. Так что всякое и с  любым  может  случиться  на  его
громадных мрачных просторах. И потеря памяти  -  еще  не  самое  страшное.
Правда, уже поползли смутные слухи о фиаско Лаурика  Мууна,  попытавшегося
проникнуть за завесу беспамятства пришельца... Впрочем, памятуя  о  крутом
нраве мага, каждый предпочитал помалкивать  и  не  особо  выставляться  со
своими догадками, предположениями и комментариями.
   Несколько скептический настрой матерых  ловцов  к  новичку  Дан  Зортаг
преодолел  очень  быстро,  предложив  друзьям-собригадникам  побороться  с
Рангаром на руках; после того как  Рангар  по  нескольку  раз  положил  по
очереди каждого из ловцов бригады "Гребня волны", его сразу же  зауважали.
Так уж повелось на островах исстари: магия внушала  почтение  и  страх,  а
выдающаяся физическая сила - настоящее мужское уважение. Ибо кому, как  не
ловцам, была известна истина: на магию тогда  надейся,  когда  собственная
сила про запас имеется. (Интересно, что Рангар  вспомнил  эквивалент  этой
пословицы на своем языке: на магию надейся, а сам не плошай.)
   - Кажись, с парня толк будет, - подытожил общее мнение бригадир "Гребня
волны" мастер-ловец Арун Лаокор. - А теперь - за работу!
   И работа закипела, да так, что баркас "Гребень волны" оказался  первым,
полностью готовым к отплытию.


   Переночевали  на  баркасе.  Ранним  утром,  лишь  едва-едва   забрезжил
рассвет, у причалов появились маг  Лаурик  Муун,  староста  острова  Курку
Месиэл Мелкан и седобородый член  Пентумвирата  старейшин  почтенный  Даур
Кханор. Ритуал Приветствия на сей раз показался Рангару длиннее обычного -
возможно,  потому,  что  один  ритуал  плавно  перетек  в  другие:  Ритуал
Прощания, Ритуал Призывания Удачи  и  Ритуал  Отплытия.  Тут  уже  главным
действующим лицом был Лаурик Муун: он чародействовал  вовсю,  узкие  глаза
его сверкали подобно смотровым окошкам  адской  топки,  руки  пребывали  в
беспрерывном сложном движении, и вторично ощутил Рангар ток  мощной  силы,
исходившей от него и - тоже во второй раз - свою способность противостоять
этой силе, хотя бы и с помощью таинственного кольца, заметно  потеплевшего
в присутствии мага. "Неужели в прошлом я был магом?" - мелькнуло очередное
шальное предположение, но  оно  не  вызвало  и  намека  на  некое  подобие
внутреннего  душевного  резонанса,   которое   Рангар   ощущал,   мысленно
представляя   себя   в   дни   былые   то   мудрецом,   то   воином,    то
путешественником-первопроходцем.
   Наконец все ритуалы были закончены, ловцы и их  подручные  заняли  свои
места, послышались короткие команды  на  специфическом  моряцком  жаргоне,
загремели  поднимаемые  якоря,  затрепетали  паруса  на  ветру,  бравурную
мелодию грянул невесть откуда появившийся на берегу оркестрик,  и  баркасы
один за другим направились к выходу из гавани. Первым шел головной  баркас
"Разящий" под командованием бригадира бригадиров, главного  ловца  острова
Рина Турлота; его баркас удостоился чести принять на борт  Лаурика  Мууна,
Даура Кханора и Месиэла Мелкана.
   "Гребень волны" шел пятым в  кильватерном  строю.  За  штурвалом  стоял
бригадир Арун Лаокор, а  вахта  из  четырех  ловцов  умело  управлялась  с
парусами. Дан Зортаг и Рангар Ол пристроились на  юте  и  с  наслаждением,
полной грудью вдыхали резкий, холодный и свежий океанский воздух.
   - Хороший  ловец  должен  быть  на  все  руки  мастер,  -  сказал  Дан,
одобрительно поглядывая на товарищей. - Он и моряк, и плотник, и  портной,
и резчик по кости, и специалист по засолке мяса...  да  мало  ли  что  еще
должен уметь настоящий ловец!
   - И немножко маг, - улыбнулся Рангар.
   - Да, и немножко маг, - подтвердил  Дан.  -  А  как  же  без  магии-то?
Конечно, мне далеко до настоящих магов, того же Лаурика Мууна, к  примеру,
однако мое ловецкое "немножко" куда как больше, чем "немножко"  каменотеса
или, скажем, кузнеца.
   - Тогда ответь мне. Дан, на такой вопрос: коль вы все  тут  -  пусть  в
разной степени - маги, и все вокруг управляется магией,  зачем  тогда  эти
баркасы, паруса, выходы в океан  на  лов?  Сотворите  заклинание  и  пусть
Голубой Дракон сам прилетит на остров... а еще  лучше  пусть  сразу  будет
вдоволь уже готового мяса, кости и этой... онгры.
   - Однако ты и мастак глупости говорить! -  Дан  аж  головой  затряс.  -
Такое порой сморозишь... Да  никакая  магия,  самая  наивысшая,  не  может
заменить вот этого! - Он потряс в воздухе своими ручищами. - Без  людского
труда любая магия зачахнет. Она, конечно, и подсобляет,  и  обогревает,  и
удачу ниспосылает, и такое порой сотворить сподобится, что  голыми  руками
вовек не сделаешь. Но и без этих самых рук магия кончится, как пить  дать!
Ежели, значит, собрать здесь сейчас весь Магический Магистрат Зирита, всех
великих магов, то они, может, и заставили бы  Голубого  Дракона  на  берег
выброситься.  Очень  даже  возможно.  Но  кто  бы   тогда   занимался   их
великоважными делами там, в метрополии? Каждый должен свое  делать,  тогда
толк будет. А так... это как пытаться убить ашором комара. Тоже можно,  но
какой прок?
   - Или забивать микроскопом гвозди, - тихонько пробормотал Рангар. - Или
палить из пушки по воробьям...  хорошо  бы  только  вспомнить,  что  такое
"микроскоп" и "пушка"...
   - Что ты там бурчишь? - спросил Дан, придвигая голову поближе.
   - Я только что вспомнил, что птичка, подобная чиньку,  на  моей  родине
звалась "воробей", - сказал Рангар.
   - Во-ро-бей, - повторил по складам Дан. -  Гм...  Нет,  не  слыхал.  Я,
правда, не этот, как  его...  естествоописатель,  -  последнее  слово  Дан
произнес с таким сарказмом, что Рангар не мог не обратить на это внимания.
   - Кто это такие?
   - Так... придурки, в  общем.  Марают  дорогую  кожу  своими  никчемными
письменами. В общем, смотрят они, что и как в мире устроено, и записывают.
Камешки там разные, зверьки, птички, бабочки...  тьфу!  Занимались  бы  уж
лучше делом.
   Рангар даже зажмурился. Неужто это слабые, робкие ростки  того,  что  в
его мире дало могучие всходы и явилось _истинной наукой_? Да,  в  странный
мир он попал... так сказать, в мир наизнанку.
   Тут в мозгу в который уже раз как  бы  щелкнуло  что-то,  на  мгновение
заломило виски, потом пришла привычная ясность сознания... но на  сей  раз
_он ничего не забыл_! И торопливо, словно  вороватый  токан,  стащивший  с
хозяйского стола кусок мяса и прячущий его в темном  уголке,  чтобы  потом
спокойно съесть, Рангар засунул эти мысли  и  воспоминания  на  самое  дно
сознания, чтобы затем, когда  придет  время,  не  спеша  насладиться  ими,
обдумать, проанализировать... А сейчас надо говорить о другом.
   - Ты не совсем убедил меня, Дан.  Я  все-таки  думаю,  что  магию  надо
применять шире. Вот, к примеру, наш  баркас.  Почему  бы  не  использовать
магическую силу, чтобы двигать его без парусов? Как говорится, без руля  и
без ветрил?
   - Без руля и без ветрил, - насмешливо повторил Дан. - Не знаю, кто  так
говорит, но он либо сам  дурак,  либо  сказал  это  о  дураках.  А  ты  не
приметил, часом, куда дует ветер?
   Рангар удивленно поднял голову и осмотрелся. Вообще-то он еще на берегу
обратил внимание, что резкий порывистый ветер, дувший  с  океана,  вначале
утих, а перед самым отплытием сменился на ровный, умеренной силы ветер  со
стороны острова.
   - Я не моряк, конечно, но знаю, что  такое  попутный  ветер,  -  сказал
Рангар. - В этом случае курс корабля совпадает с направлением ветра и  нет
нужды менять галсы.
   - Верно. А поменяли ли мы хоть раз галс?
   - Нет. Ну и что? Ветер-то попутный.
   - А то! -  рявкнул  вдруг  Дан  так  громко,  что  на  него  обернулись
вахтенные. - Нам не надо менять  галсы,  потому  что  ветер  всегда  будет
попутным!
   - А!.. - догадался Рангар. - Магия, значит.
   - А ты как думал? Дует себе ветер и дует нам в корму?  А  теперь  скажи
мне, ежели твоя голова не опилками набита, что проще:  одним  чародейством
одного мага двигать всю нашу флотилию, или держать на  каждом  баркасе  по
чародею, дабы они своими заклинаниями двигали каждый свой корабль? А?!
   - Сдаюсь! - поднял вверх руки Рангар и засмеялся.
   - То-то же! Магию тоже  с  умом  применять  надобно.  Вот  ежели  люди,
человек десять, для  примеру,  водицы  испить  пожелают,  что  им  делать?
Поднатужиться всем скопом, поелику один не осилит такое, и дождик вызвать?
А потом стоять, задрав головы и разинув хлебала, и ждать, пока  туда  вода
натечет? Можно, конечно, кто  говорит,  что  нет!  Аль  не  сподручнее  ли
ручками-ручонками из самого обычного колодца водицы-то достать ведрышко да
напиться всем вволю? Соображаешь, Рангар?
   - Я же сказал - сдаюсь. - Рангар хлопнул Дана по плечу. -  Научи  лучше
чему-то полезному.
   - Вот это другое дело, - обрадовался Дан. - И уж коли мы в море,  поучу
тебя малость, как с парусами управляться. Авось пригодится когда.
   ...Как в воду глядел ловец Голубых Драконов  Дан  Зортаг.  А  может,  и
глядел - вон ее сколько вокруг было-то...


   В район, где "драконы косяками ходят", как выразился Дан,  они  прибыли
на третьи сутки. Все это время действительно дул  ровный  попутный  ветер,
хотя где-то у горизонта полыхали зарницы и супились мрачные черные тучи.
   Было раннее утро; темный океан мерно подымал  и  опускал  баркас,  небо
тускло серело, облака сплошной бугристой пеленой, обгоняя кораблик,  текли
на восход,  навстречу  поднимающемуся  из-за  океана  солнцу  этого  мира,
которое называлось Дорнмар (Большой огонь) и которое люди в  этих  суровых
краях почти не видели. У Рангара, отстоявшего предутреннюю вахту,  которая
на здешнем моряцком сленге именовалась не совсем приличным словом "ф'ааф",
слипались глаза и зевки раздирали рот; он уже  сменился  и  направлялся