ого  Сверкающими  острова,
на нем был купеческий наряд: купцов менее всего опасались и с ними охотнее
всего делились новостями.
   Остров Курку был четвертым  по  счету,  куда  причалила  шхуна  "Добрая
весть". На трех предыдущих Квенд не обнаружил ничего  подозрительного,  но
тут ему  повезло  -  послушав  местные  сплетни  и  пересуды,  он  уже  не
сомневался:  некто,  именуемый  Рангаром  Олом,  именно  тот  _чужак_,  на
которого нацеливал его Пал Коор. Которого он должен уничтожить. И который,
кажется, улизнул у него из-под самого носа.
   Квенд Зоал не  обладал  выдающимся  умом,  больше  полагаясь  на  силу,
ловкость и верный клинок, однако  сразу  не  поверил,  что  чужак  утонул.
Слишком гладко и просто все тогда получалось бы.  А  он  знал  уже  (и  на
собственном опыте в том числе),  что  далеко  не  всегда  самое  очевидное
оказывается верным.
   Вернувшись на корабль, Квенд заперся в каюте и из  потайного  отделения
дорожного сундучка достал Магический Кристалл. И невольно залюбовался  им,
как и всякий раз, когда видел его. Это было, вообще говоря, не свойственно
Квенду: он оставался  равнодушен  и  к  красотам  природы,  и  к  женскому
очарованию,  и  ко  многому  другому,  к  чему  применимы   были   эпитеты
"красивый", "прекрасный"  и  их  многочисленные  синонимы;  пожалуй,  лишь
специфическая хищная  красота  холодного  оружия  да  смертоносная  грация
движений великих бойцов могли вызвать у него некое подобие восхищения.  Но
Магический Кристалл завораживал властно и неодолимо,  всегда  бестрепетное
сердце воина начинало биться чаще, и он с трудом  мог  оторвать  глаза  от
игры  света  и  тени  в  неизмеримой  бездне   грандиозного   светоносного
пространства, которое открывалось ему в глубине камня. Вот и сейчас он все
глубже погружался в призрачное дрожание неясных теней и  неверных  бликов,
сквозь паутинку, сплетенную из тончайших лучиков света, дальше  и  дальше,
мимо удивительных, изменчиво  переливающихся  пурпурно-оранжево-алым  глыб
самой разнообразной формы... падение ускорялось, вихри  радужного  пламени
проносились мимо, и он уже неудержимо летел прямо в центр раскручивающейся
под ним гигантской огневой юлы...
   Квенд смог отвести глаза от Кристалла, лишь совершив огромное усилие  -
точно клинок из  дерева  вырвал.  Предстояла  долгая  и  изматывающая,  но
неизбежная  работа.  С  помощью  Магического  Кристалла  он   должен   был
убедиться, что чужака в самом деле нет на острове.
   В том же потайном отделении лежала тонкая, черная с серебряной насечкой
палочка. Квенд коснулся ею  Кристалла  и  пробормотал  заклинание.  Сияние
камня усилилось, он словно выплеснул из себя облако бледно-розового света;
облако ширилось, набирало глубину и перспективу, и вот уже  оно  заполнило
всю каюту, поглотив не только все предметы  в  ней,  но  даже  стены.  Как
всегда, когда он использовал Кристалл таким образом, Квенд испытал  резкое
головокружение, к горлу подкатила дурнота. Но неприятные  ощущения  быстро
прошли,   оставив   чувство   небывалой,    поразительной    легкости    и
_бестелесности_, будто бесплотный и  незримый  дух  воспарил  над  шхуной,
вольный и всевидящий, для которого ни стены, ни даже твердь земная не есть
преграда. (Расстояние, впрочем, играло роль: если оно превышало  сто  лиг,
видимые им картины как бы утрачивали резкость, смазывались; на еще больших
отдалениях рассмотреть что-либо вообще было невозможно.)
   Легким усилием воли Квенд послал свой бесплотный, но всевидящий  дух  к
поселку. Он обшаривал дом за домом, не пропуская ни подвалов,  ни  сараев,
ни других хозяйственных построек. Особенно  тщательно  обыскал  он  дом  и
подсобные помещения Дана Зортага -  но  безрезультатно.  Хозяина  дома  не
было, а его дочь сидела на маленькой скамеечке у порога, устремив  куда-то
вдаль взгляд больших синих глаз. Побывал дух Квенда и в Ратуше, и  в  Доме
Старейшин, и даже в обители островного мага  Лаурика  Мууна.  Тот  хоть  и
учуял чье-то незримое присутствие, но противостоять не смог.
   Закончив с поселком, дух Квенда принялся за остров. Ничто  не  укрылось
от его всевидящего ока, побывал он  и  в  пещере  -  последнем  пристанище
Рангара, и в заброшенной рыбацкой хижине, и во  всех  других  местах,  где
только мог укрыться человек, но тщетно. Тогда, взлетев повыше, он принялся
описывать  вокруг  острова  все   увеличивающиеся   круги,   двигаясь   по
разворачивающейся спирали, центром которой был  остров  Курку.  Он  увидел
лодки  и  баркасы  (в  промежутках  между  Большими   Левами   островитяне
промышляли рыбой) и не преминул осмотреть каждую лодку  и  каждый  баркас;
все дальше и дальше отдалялся от  острова  дух  Квенда.  Вот  и  ближайший
соседний остров Чокдор уже  показался  (Квенд  обшарил  и  его),  вот  два
маленьких островка Бак-Нор  и  Бак-Нур  остались  позади...  Глаза  начали
туманиться, и, отписав последний гигантский  круг  над  океаном  диаметром
двести лиг, дух Квенда вернулся в тело.
   ...Квенд лежал  на  кровати,  чувствуя  смертельную  усталость.  Сердце
билось тяжело и неровно, он  весь  был  в  липком  холодном  поту,  частое
дыхание со свистом вырывалось изо рта. Он знал, что  состояние  это  будет
недолгим, но даже  кратковременная  потеря  власти  над  своим  сильным  и
послушным телом  страшила  Квенда  Зоала.  Вот  почему  он  так  не  любил
пользоваться для поисков Магическим Кристаллом и делал это лишь  в  случае
крайней необходимости. Как сейчас, например.
   Постепенно приходя в нормальное состояние, Квенд лежал  и  размышлял  о
том, что могло произойти с чужаком.  Возможностей  было  несколько,  и  он
обдумал каждую. Прежде всего этот некто,  нареченный  Рангаром  Олом,  мог
действительно утонуть. Тогда все в порядке, и у Пала Коора  нет  оснований
для тревоги. И если бы Квенд  подошел  к  заданию  формально,  он  этим  и
ограничился. Но чужак таки задел его за живое, и особенно впечатлил Квенда
рассказ о том, как этот Рангар голыми руками перебил шестерых  головорезов
ла Иф-Шоона и самого маркиза в придачу.  Квенд  не  встречал  еще  бойцов,
превосходивших его (разве что его учитель Агнор Сенкермарин,  но  тот  уже
глубокий старик, да и в лучшие свои годы Сенкермарин  вряд  ли  бы  одолел
его, нынешнего Квенда Зоала; в отдающие  же  легендами  рассказы  о  якобы
непобедимых бойцах-гладиаторах Квенд не верил). И сейчас  все  жарче,  все
неистовее разгоралось  у  него  желание  повстречать  чужака  на  узенькой
дорожке и сразить в силовом (никакой магии!) поединке.
   Нет, чужак не мог утонуть!
   Квенд сел на кровати, сжимая кулаки. Такая  банальная  смерть  была  бы
несправедливостью по отношению к нему, великому бойцу Квенду Зоалу. Но что
еще могло приключиться? На  острове  Курку  его  нет,  на  трех  ближайших
островах - тоже. Хотя добраться в  шторм  на  лодке  в  одиночку  даже  до
Чокдора  немыслимо.  Разве  что  он  очень  сильный  маг.  Но   Пал   Коор
предупреждал, что по своей природе пришелец чужд всему коармовскому, в том
числе и магии. Чужд настолько, что сам, не будучи магом,  может  оказаться
магии неподвластен.  Так  что,  если  принять  правоту  Пала  Коора,  надо
отбросить и эту возможность. Что еще остается? Ну был, конечно, у  Рангара
Ола шанс встретить какой-то  корабль,  идущий  мимо  Курку,  и  его  могли
подобрать. Но эта возможность показалась  Квенду  столь  неправдоподобной,
что он даже покачал головой. Нет, вряд ли. Кроме всего прочего, это  можно
проверить. У жрецов есть способы, позволяющие им знать пути всех  кораблей
Коарма без исключения, даже пиратских и контрабандистских.
   Остается  одно.  Самое  главное,  потому  что   самое   правдоподобное.
"Ласкающий ветер". Обманув всех, чужак каким-то образом укрылся на корабле
и сейчас находится в сотнях лиг от Курку.
   Квенд вскочил на ноги. Слабость и дурнота  исчезли,  он  ощутил  прилив
сил. Немедленно  в  погоню!  Куда  там  направился  "Ласкающий  ветер"?  В
Лиг-Ханор? Что ж, придется доставать чужака там.
   И тут Квенд Зоал совершил свой первый в жизни должностной проступок. Он
обязан был связаться посредством Магического Кристалла с  Палом  Коором  и
доложить о своих выводах. В этом случае "Ласкающий ветер" был  бы  должным
образом  встречен  в  порту  Лиг-Ханора,   и   нашлись   бы   специалисты,
ликвидировавшие чужака. Но Квенд желал, желал яростно и страстно,  сделать
это сам! И долг отступил перед этим  желанием.  Квенд  спрятал  Магический
Кристалл и пошел к капитану.
   - В путь, Сидарх! - с порога объявил он. - Курс - на Лиг-Ханор!
   Капитан Ил Сидарх, умудренный опытом и убеленный сединами морской  волк
из касты моряков, в иерархии которой  занимал  видное  место,  почтительно
поклонился:
   - Слушаюсь, о высокий! Пожалуй, завтра сможем отправиться.
   - Завтра?!
   - Надо пополнить запасы воды и продовольствия.  Я  уже  договорился  об
этом, завтра утром все необходимое подвезут,  мы  погрузимся  и  сразу  же
сможем поднять паруса.
   - О, проклятие демонов! Неужели это нельзя ускорить?
   - Я попробую, о высокий, но это зависит не только от меня.
   - Пробуй! Если нужны будут дополнительно деньги, я дам.
   Ил Сидарх еще раз поклонился и быстрым шагом двинулся исполнять приказ.
Вскоре уже он в сопровождении боцмана и кока оказался  на  берегу,  и  все
трое направились  в  поселок.  А  еще  через  несколько  тэнов  к  причалу
подъехали первые повозки с мешками, бурдюками и бочонками.
   Однако лишь к вечеру  погрузку  удалось  закончить,  и  "Добрая  весть"
отплыла. Раздосадованный задержкой,  Квенд  Зоал  ходил  мрачнее  тучи,  и
капитан,  опасаясь  взрыва  необузданного  гнева  хозяина,   старался   не
попадаться ему на глаза. Поэтому он  и  не  упомянул  об  одном  пассажире
(точнее, пассажирке); не богато,  но  вполне  прилично  одетая  девушка  с
красивыми, но очень грустными синими глазами уплатила  требуемую  сумму  и
поселилась в отведенной ей каюте.
   Так получилось, что Квенд Зоал, проводивший время либо в  своей  каюте,
либо в тренировочном  зале,  оборудованном  в  одном  из  трюмов,  за  все
одиннадцать дней пути до Лиг-Ханора так и  не  встретился  с  единственной
пассажиркой  шхуны  и  даже  не  узнал  о  ее  существовании.  Четверо  же
помощников Квенда, которых он прихватил с собой для всякого рода тайных  и
деликатных поручений, всю дорогу играли в кости и накачивались рн'аггом до
такой степени, что вряд ли заметили бы и десяток пассажиров. Чему  капитан
Ил Сидарх, надо сказать, оказался чрезвычайно рад, ибо в таком случае  вся
сумма денег оказывалась у него в кармане.


   Отцовское сердце почуяло недоброе еще в море, куда Дан Зортаг  вышел  с
несколькими товарищами половить рыбу. Конечно, рыба - не  Голубой  Дракон,
но между Большими Левами она оказывалась существенным подспорьем ловцам  и
их семьям и вносила  немалое  разнообразие  в  меню  завтраков,  обедов  и
ужинов. Погода благоприятствовала промыслу, невод раз за  разом  появлялся
из темных глубин, полный серебристой сверкающей массы, и  можно  было  еще
ловить и ловить, но протрубил слышный лишь ему  одному  глас  беды,  и  не
посмели  перечить  Дану  друзья,  увидев   его   потемневшее   от   дурных
предчувствий лицо.
   Весь путь Дан Зортаг  не  отрывал  глаз  от  медленно,  очень  медленно
приближающегося берега; баркас подошел к нему в  точке,  ближайшей  к  его
дому. Запрыгнув в  спущенную  на  воду  лодку,  Дан  несколькими  могучими
взмахами весел подогнал ее к берегу и,  не  дожидаясь,  пока  она  ткнется
носом в песок, соскочил в воду.
   Он плохо помнил, как бежал всю дорогу до дома, как влетел  внутрь,  уже
чувствуя  холод  опустевшего  гнезда,  как  метался  по   комнатам,   зовя
единственную доченьку, свою Ладушку... И  только  в  спаленке  ее,  увидев
прислоненный  к  цветочному  горшку  листок  хианга,  покрытый  торопливым
почерком Лады, он все понял. И без сил опустился на пол.
   Уже потом он прочел записку.

   Мой родной, мой дорогой, мой любимый отец! Умоляю - прости меня за  то,
что делаю. Но не могу я по-другому.  Иду  я  за  Рангаром,  как  нитка  за
иголкой, и нет у меня иного пути в этом мире. Ты рассказывал мне, что мать
моя сбежала с тобой, даже не получив  родительского  благословения.  Такая
была отчаянная и так сильно любила тебя. А ведь  у  меня  ее  кровь,  и  я
поступаю, как она. Помню, ты говорил мне как-то, что судьба  ее  страшная,
быть может, и миновала бы ее, получи  она  родительское  благословение.  И
ежели любишь ты меня, ежели не прогневила я сердца твоего так, что  забыть
меня захочешь, молю: прости меня, отец! И благослови! Ибо ничто сейчас  не
сможет помочь мне, кроме твоего благословения. А коль все хорошо сложится,
так и свидимся.
   Деньги, которые ты мне на приданое отложил, я взяла, чтобы заплатить за
место на корабле. Их хватит и на первое время на материке.  Если  случится
оказия, перешлю весточку.
   Твоя дочь Лада, любящая тебя навеки.

   Дан несколько раз перечитал написанное, повторяя каждое слово, пока  не
заучил наизусть. Но и после этого он читал,  не  видя  уже  расплывающихся
букв,  и  впервые  за  семь  лет  слезы  катились  по  его   обветренному,
изрезанному морщинами лицу.
   Как ни торопился Ил Сидарх, как ни заклинал  он  вместе  с  корабельным
магом попутный ветер, корабль с Рангаром на борту опередил "Добрую  весть"
на два дня. Еще два дня ушло у Квенда  Зоала  и  его  шпионов,  чтобы  при
помощи хитрости и золота узнать, что третьего дня на рынке гладиаторов был
продан человек по имени Рангар Ол, похожий по приметам  на  чужака.  Узнал
Квенд и имя владельца новоиспеченного гладиатора.
   Кровь вскипела в жилах  Квенда  Зоала,  и  он  посредством  Магического
Кристалла передал Палу Коору ликующее сообщение.
   Но реакция старого жреца  охладила  его  радость.  Сухим,  безжизненным
голосом Пал Коор произнес:
   - Значит, чужак  уже  в  Крон-армаре...  Что  ж,  чему  быть,  того  не
миновать. Делай все, что считаешь нужным... чужака надо уничтожить во  что
бы то ни стало... но будь очень, очень осторожен!
   - Да никуда он не денется, этот чужак! -  воскликнул  Квенд,  чувствуя,
как настроение почему-то начинает портиться. - И вот что я еще тебе скажу,
о великий: в следующую связь готовься принять рапорт об удачном завершении
операции.
   Спрятав Магический Кристалл, Квенд Зоал облачился в парадную мантию  и,
не мешкая, отправился к хозяину чужака маркизу  ла  Дуг-Хорнару,  человеку
очень богатому и весьма влиятельному.
   Ла Дуг-Хорнар обитал в роскошном дворце на  Втором  Кольце  [Почти  все
большие  города  на  Коарме  имели  единообразную  планировку:  в   центре
находилась большая Площадь с культовыми и правительственными учреждениями,
вокруг которой концентрическими окружностями располагались улицы - кольца;
ближайшая к Площади улица называлась Первым Кольцом и т.д. Чем  выше  было
занимаемое горожанином положение, тем ближе к Площади он  жил.  Радиальные
улицы назывались лучами. От Площади отходило  ровно  семь  Главных  Лучей:
Первый Главный Луч, Второй  Главный  Луч  и  т.д.  Лучи,  начинавшиеся  на
кольцах, именовались  так:  Второй  Луч  Четвертого  Кольца,  Девятый  Луч
Одиннадцатого Кольца и  т.п.]  Подойдя  к  массивным  воротам  с  высокой,
искусно сработанной чугунной оградой, Квенд не удержался  и  плюнул.  Хотя
сам он был человеком вполне состоятельным, жил очень скромно и к бьющей  в
глаза роскоши аристократов относился  с  каким-то  ему  самому  непонятным
глухим раздражением. Возможно, причиной тому было  соединение  открыто  им
высказываемого  и  демонстрируемого  пренебрежения  (почти  презрения)   к
роскоши с тайной (даже для него самого) завистью к ней?
   К воротам крепился колокольчик; Квенд так дернул за веревочку, что едва
не оборвал ее. Подошедшим привратник - хмурый верзила с  бугристым  лицом,
одетый в расшитую золотом  и  серебром  ливрею,  -  окинул  гостя  колючим
взглядом и медленно, как бы нехотя, поклонился.
   - Чего изволите? - Голос привратника гудел, как из бочки.
   Квенд закусил губу. Простолюдины всех каст обязаны  были  обращаться  к
жрецам белой мантии с присовокуплением ритуального "о великий", а к жрецам
более низких рангов -  "о  высокий".  Только  аристократам  с  дворянскими
титулами позволялось обращаться к жрецам по имени.
   - Что-то я плохо расслышал тебя, дружок, - сквозь зубы процедил  Квенд.
Раздражение нарастало и грозило захлестнуть его, как океанская волна.
   Что-то мигнуло в острых глазах привратника.
   - Я спросил, чего изволите, о высокий! - проревел он горным голосом.
   Квенд дернулся, как от пощечины.  Холодная  ярость  вспенила  кровь.  В
таком состоянии он превращался в смертоносного  зверя,  в  нерассуждающего
убийцу, чья опасность многократно возрастала из-за его боевого мастерства.
   С жутковатой улыбкой, больше похожей на оскал, Квенд коснулся  застежки
мантии и, не успела та опасть на землю, стремительным  рывком  взлетел  на
ворота и спрыгнул по ту сторону. При этом  горячо  запульсировал  охранный
медальон на груди - ворота оказались не только высокими, но и  защищенными
магией. Впрочем, не из самых сильных.
   Явно опешивший в первое мгновение  привратник  с  похвальной  быстротой
выхватил из ножен меч, но не успел изготовиться к обороне, и  молниеносный
разящий выпад Квенда достиг цели - с глухим стоном и смертельной  раной  в
груди верзила рухнул на траву.
   Со стороны дворца, почти  скрытого  за  густыми  зарослями  деревьев  и
кустов, подбежали еще трое - все высокие, поджарые, в  одинаковых  зеленых
униформах. Они тоже были вооружены  мечами  и,  увидев  труп  привратника,
повели себя как опытные бойцы: не бросились вперед очертя голову, а начали
приближаться с трех сторон, совершая непрерывные обманные движения.
   Отступать тем не менее Квенд не собирался, и трудно сказать, чем бы все
закончилось, если бы не раздался громкий властный голос:
   - Прекратить! Что здесь происходит?
   Охранники отступили на шаг, держа мечи наготове. Квенд взглянул  им  за
спину. К ним приближался, видимо, сам маркиз ла Дуг-Хорнар, так как на его
роскошном камзоле рубиново светился тот же  герб,  что  был  изображен  на
воротах. Выглядел он статным и широкоплечим, холеное белое  лицо  оттеняли
темные глаза, в которых светился ум и поблескивали ироничные искры; черные
с проседью волосы были  тщательно  уложены,  усы  завиты  и  напомажены  с
известной долей франтовства, подбородок гладко выбрит, зато до самых  скул
опускались густые бакенбарды.
   - Да пребудет с тобой благословение Сверкающих,  -  все  еще  дрожа  от
ярости и азарта схватки,  прохрипел  Квенд.  -  Так  у  тебя,  благородный
маркиз, встречают жреца?
   - Полагаю, у меня больше оснований высказать неудовольствие, -  холодно
возразил маркиз. - На тебе ни царапины, а мой слуга мертв! А хороший слуга
нынче дорого стоит.
   - Вряд ли он был так уж хорош. Он проявил неучтивость, а когда я сделал
ему замечание, так и подавно оскорбил меня.
   - Поэтому ты перелез через ворота и убил его? -  осведомился  маркиз  с
сарказмом. - В  Лиг-Ханоре  заведено,  что  хозяин  наказывает  слугу.  Не
сомневайся, я бы достойно наказал его за неучтивость.
   - Оскорбив меня, он оскорбил Сверкающих! - надменно произнес Квенд.
   - В вольном городе Лиг-Ханоре особое отношение к твоим богам,  жрец,  и
ты должен знать это. Мы чтим их, но не  поклоняемся  им.  Так  же  как  мы
платим ежегодную дань в имперскую казну, но живем по своим законам. И  еще
ты обязан знать, жрец, что  сами  Сверкающие  дали  соизволение  на  такой
порядок вещей. Еще при принце Окфу...
   - Все это ведомо мне,  -  перебил  Квенд,  досадливо  дернув  лицом.  -
Пожалуй, я действительно погорячился. Но у меня к тебе важнейшее  дело,  а
этот... твой слуга...
   - Не будем об этом больше. Слуга, давший себя  заколоть  так  легко,  в
самом деле не очень хорош. Пройдем  в  дом,  я  выслушаю  тебя.  А  вы,  -
обратился он к безмолвно сто