й. Змея задергалась,
заторопилась, но с каждой секундой муравьев на ней становилось все больше,
в конце концов она вся покрылась ими. Змея свертывалась и  развертывалась,
но это был уже какой-то черный копошащийся клубок.
   - Черт! - Сергею стало жаль ее. Он шагнул к колонне и  ногой  отшвырнул
змею в сторону.
   Сразу же у него на руках оказалось с десяток насекомых.
   Он поспешно отряхнулся.
   - Поедемте, Петр Иванович.
   - Сейчас, - ответил Самсонов.
   Муравьи кусали и его, но  он  смотрел  на  них  с  радостным  интересом
исследователя, у которого удовольствие при  встрече  с  новым  явлением  в
природе полностью перевешивает неудобства, с этим явлением связанные.
   Мухтар с конями ждал их поодаль.
   - Никогда такого не видел, -  сказал  Самсонов.  -  Не  знал,  что  тут
водятся такие кочующие муравьи.
   Они подошли к копям.
   - А что, здесь часто  вот  так  муравьи  кочуют?  -  спросил  геолог  у
проводника.
   Мухтар, мешком сидя  на  высоком  деревянном  седле,  равнодушно  пожал
плечами.
   Вдали вдруг послышался топот множества копыт.  Из-за  ближайшего  холма
пушечным снарядом вылетел  гнедой  неоседланный  жеребец  с  развевающейся
гривой. За ним скакали другие, все с такими же гривами,  темно-гнедые,  со
звездочкой на лбу.
   Мгновение - и косяк в два десятка жеребцов пронесся мимо.
   Потом снова раздался топот.
   Молодой загорелый табунщик  в  лисьей  шапке  вымахал  из-за  холма  на
крупном галопе. Увидев всадников, он  стал  сдерживать  коня  и  подъехал.
Мельком оглядев Самсона и Сергея, он кивнул и горячо заговорил с Мухтаром.
   Лицо у него было потное и злое.
   Они говорили по-казахски. Сергею казалось, будто парень чего-то требует
от проводника  и  в  чем-то  его  обвиняет.  Но  лицо  Мухтара  оставалось
каменным.
   Напоследок парень  сказал  что-то  твердое  и  короткое,  отвернулся  и
поскакал за косяком.
   Проводник поглядел ему вслед, презрительно сплюнул. Снял  шапку,  вытер
крепкий лоб с седеющими висками, повернул кобылу и пустил ее трусцой.
   - О чем они говорили? - спросил Сергей у геолога.
   - Странное что-то... Табунщик обвинял Мухтара, что из-за него насекомые
взбесились и пугают лошадей. Я не все понял... И еще парень его упрекал за
какую-то святыню. Ругал... Вообще этот наш Мухтар - тип.
   - Тип?.. В каком смысле тип, Петр Иванович?
   Они уже уехали.
   Самсонов помолчал, потом повернул в седле.
   - Мы когда в  Истере  собирались,  я  с  парикмахером  разговорился  на
станции. Мухтар, оказывается, бывший бай. Стада у него  были  тысячные.  В
тридцатых годах бандой руководил. Дали ему десять лет заключения, отсидел,
вернулся. Попался потом на переходе границы. Опять исчез. И вот два  года,
как снова появился с этих краях... - Он оборвал себя и  стал  вглядываться
вниз, в траву. - Что такое? Посмотри, Сережа.
   Трава под копытами коней, казалось,  неестественно  ожила.  Всюду  было
какое-то странное мелькание.  Что-то  похожее  на  колоски,  пляшущие  под
ветром.  Светлые  пятнышки,   которые   непрерывно   двигались,   создавая
впечатление, будто поверхность травы кипит.
   Сергей и Самсонов спешились и наклонились к земле.
   Сергей раскрыл ладонь над  травой,  и  тотчас  к  нему  на  пальцы  сел
светло-зеленый кузнечик с коротенькими крыльями и  длинными  -  далеко  за
спину - усиками. Он посидел миг и прыгнул дальше. Сразу второй приземлился
на ладонь и опять скакнул вперед, описав в воздухе маленькую параболу.
   Кипение травы и было кузнечиками,  которые  в  неисчислимом  количестве
двигались все в одном направлении.
   - Саранча? - тревожно спросил Сергей.
   Самсонов покачал головой. Он тоже поймал кузнечика и разглядывал его.
   - Ничего похожего. Обыкновенной  кузнечик.  Они  и  стаями  никогда  не
собираются - вот такие.
   Вдвоем они еще с минуту смотрели на траву, кишащую светлыми точками.
   - Странно, - сказал геолог. - Действительно, все  насекомые  взбесились
тут, в предгорье. Муравьи, и теперь вот эти...
   Они были теперь на сырте - одной из приподнятых равнин, характерных для
гор  Джунгарского  Алатау.  Справа  вниз  уходила  степь,  слева   высился
увенчанный ледниками хребет.
   Солнце клонилось к закату. Пора было думать о ночлеге.
   Но только через час Мухтар поднял наконец руку:
   - Здесь.
   Метрах в ста от тропинки у холма стоял полуразрушенный глинобитный дом.
За ним виделись остатки деревянного загона для скота. Все было покинуто, и
площадка перед домом заросла травой. В зарослях журчал ручеек.
   Пока Мухтар с Самсоновым расседлывали лошадей,  Сергей  пошел  наломать
курая для костра. Вскоре Самсонов услышал его голос.
   - Петр Иванович! Петр Иванович, идите сюда!
   Позади дома на вытоптанной полянке торчал  грубо  вытесанный  невысокий
каменный  столб,  окруженный  оградой  из   жердей.   На   жердях   висели
разноцветные ленты.
   Подойдя ближе, геолог и Сергей увидели на земле несколько кучек  монет.
Лежал и бумажный рубль,  придавленный  камнем.  У  самого  же  столба  был
привален плотно скрученный и перевязанный веревкой отрез материи.
   - Что это?
   - Святыня, - ответил Самсонов. Он поднял отрез, повертел в руках. - Это
религиозные старики приносят. Старухи...
   Позади они услышали покашливание. Подошел Мухтар.
   - А кто же это все забирает потом?
   - Кто забирает?  -  Самсонов  покосился  в  сторону  казаха.  -  Да  уж
кто-нибудь забирает. Так не остается.
   - Хазрет, - сказал проводник. Он холодно посмотрел на обоих  русских  и
пошел к дому.
   - А что такое хазрет?
   - Святой. Святой забирает. - Геолог положил отрез на прежнее  место.  -
Да, интересно все это. Посмотрим, что дальше будет.
   После ужина они легли спать в доме на полу, расстелив потники и положив
под голову седла. Когда Сергей засыпал, ему показалось, будто кто-то встал
и вышел из дома. Потом он услышал конский топот. Ему хотелось подняться  и
посмотреть, кто это поехал, но тут сон непоборимо сморил его.
   Проснулся он среди ночи от какого-то жжения на  шее.  Подняв  руку,  он
нащупал на коже твердые живые соринки.
   Геолог уже сидел на полу и торопливо шарил по карманам, стараясь  найти
электрический фонарик.
   Проводника в комнате не было.
   Фонарик наконец обнаружился. В круге  света  на  полу  двигались  сотни
белесых точек.
   - Опять муравьи!
   Но это были термиты. Густой колонной они вылезали из щели  под  стеной,
пересекали комнату и скрывались в другой щели.
   Почти два часа Самсонов и Сергей просидели в  дальнем  углу  помещения.
Потом колонна наконец прошла, геолог и Сергей, недоверчиво  осмотрев  пол,
легли и заснули.
   Проснулись они, только  когда  луч  солнца  из  маленького  окошка  уже
спустился со стены  на  пол.  Геолог  первым  вышел  из  дома  с  мылом  и
полотенцем в руках.
   Сергей услышал его голос:
   - Сережа! Сережа, скорее сюда!
   Сергей выбежал наружу, обогнул дом и ахнул.
   Перед ним лежала дорога. На траве. Кусок ровного бетона шириной метра в
два и длиной в пять. Бетон начинался сразу у дома и шел к "святыне".
   Впрочем, при ближайшем  рассмотрении  дорожное  покрытие  оказалось  не
бетонным. Это был состав, похожий на глину, но тверже.
   Вчера дороги не было, а сегодня она появилась. Как если бы  кто-то  всю
ночь выкапывал канаву, а потом залил ее раствором.
   - Фантастика, - сказал геолог. Он встал на покрытие и потопал ногой.  -
Дорога. Твердая.
   - Действительно, поверишь в святыню, - отозвался Сергей.  Он  посмотрел
на столб и окружающую его ограду. - Посмотрите, денег уже нет.
   И на самом деле, ленты, отрез материи и деньги исчезли.
   За их спинами послышался стук копыт, и оба обернулись.
   - Пора, - сказал Мухтар. - Лепп ждет.
   - А далеко еще до него? - спросил геолог.
   - Козы кош, - ответил проводник. - Перегон ягнят - пять километров.


   - Одну минуту, - сказал Лепп. - Минуточку.
   Он выскользнул  из  комнаты,  оставив  Самсонова  и  Сергея  сидеть  на
стульях.
   Они переглянулись.
   Прошло уже полдня, как они были у Леппа, и одна нелепость следовала  за
другой.
   Когда они вместе с Мухтаром приехали сюда утром, Лепп, высокий,  тощий,
с тонкой шеей и узкими покатыми  плечами,  встретил  их  на  пороге  дома.
Здороваясь, он протянул руку Сергею и  как-то  забыл  убрать  ее  обратно.
Сергей пожал ее раз и другой, а она продолжала нелепо  висеть  в  воздухе,
вялая,  почти  бескостная.  Удивительным  было  и  лицо  Леппа.   Длинное,
нездоровое, бледное, оно  ежесекундно  меняло  выражение.  То  становилось
веселым, то - без всякой видимой причины - печальным.
   И дом Леппа производил странное впечатление  -  глинобитная  постройка,
массивная, тяжелая, притаившаяся в уединенной долинке у  подножия  хребта.
Во всех трех комнатах окна почему-то были забраны решетками, а на  входной
двери Сергей увидел французский замок.
   За домом лежала большая утоптанная  площадка  с  сараями  по  краям.  В
центре ее высилась пятиметровая деревянная мачта  с  каким-то  сооружением
наверху, похожим на маленький радиотелескоп.  С  мачты  спускался  толстый
обрезиненный кабель, который уходил в дом.
   Уже два раза Сергей заговаривал о цели приезда.  Но  когда  он  впервые
спросил   о   записях   киевской   лаборатории,   лицо   Леппа   сделалось
грустным-грустным, и он сразу как бы перестал слышать Сергея. Уголки губ у
него  опустились,  взгляд  потускнел  и  остановился.   Это   была   такая
удивительная перемена, что Сергею стало как-то  стыдно,  и  он  покраснел.
Потом, через две или три минуты,  Лепп  очнулся  и  безо  всякой  связи  с
предыдущим сказал, что очень мучается без газет и журналов  и  был  бы  не
прочь подписаться  хотя  бы  на  журнал  "Природа".  После  этих  слов  он
пригласил геолога и Сергея обедать. Обед был очень вкусным -  бешбармак  с
сюрпой, заправленной лавровым листом  и  другими  специями.  Сергей  опять
заговорил о Киеве и о погибшей группе, но Лепп отмахнулся: "Потом, потом".
   Когда с бешбармаком  было  покончено  и  Мухтар  собрал  тарелки,  Лепп
поднялся и сказал, что в соседней комнате прочтет сейчас лекцию.
   Не замечая недоуменных взглядов Сергея и Самсонова, он под руки вежливо
провел их на другую половину дома и усадил на два  стула,  поставленных  у
окна.
   Теперь они ждали, когда он вернется.
   - Чудеса, - сказал геолог. - Похоже, что хозяин не совсем в норме. - Он
уселся поудобнее и положил ногу налогу.
   Комната была большая, чисто выбеленная.  Всю  правую  половину  занимал
длинный стол с какими-то приборами, наполовину  прикрытыми  простыней.  На
стене возле стола был укреплен распределительный щит, к которому подходило
несколько проводов.
   - Откуда же здесь электричество? - спросил Сергей.
   Самсонов заглянул во двор.
   - Может быть, движок какой-нибудь стоит. Потом разберемся.
   Дверь отворилась, и в комнату вошел Лепп. Он мельком  огляделся,  затем
вопросительно посмотрел на Самсонова и Сергея.
   - Можно начать?
   - Пожалуйста, - сказал Самсонов.
   Лепп подошел к столу, взял палочку, похожую на указку. Лицо  его  стало
задумчивым, он закрыл глаза и закусил губу. Потом тряхнул головой, как  бы
отгоняя что-то, строго посмотрел на Сергея и сказал:
   - Итак, насекомые.
   Он постучал палочкой по столу.
   - Насекомые! Восемнадцатое царство живых  существ:  тип  членистоногие,
класс  насекомые...  Не  будет,  по-видимому,  ошибкой   утверждать,   что
отличительной особенностью развития той  или  иной  группы  живых  существ
является  число  видов  этих  животных   и   широта   их   географического
распространения. Мы в том случае говорим, что класс живых  существ  достиг
расцвета, когда  этот  класс  наиболее  многочислен  и  населяет  наиболее
разнообразные области как суши, так и воды...
   Было странно, что, обратившись к теме насекомых, Лепп  вдруг  заговорил
свободно и без запинок, сложными большими периодами.
   - С этой точки зрения, самой процветающей  группой  в  настоящее  время
могут быть названы именно насекомые. Рассматривая историю развития  живого
на Земле, новую эру нельзя считать временем млекопитающих и человека:  как
мезозой называется веком гигантских пресмыкающихся, так и наша современная
эпоха -  век  насекомых.  На  сегодняшний  день  известно  немногим  менее
миллиона их видов, и каждый год прибавляет к  этому  числу  новые  тысячи.
Насекомые населяют умеренный пояс, холодный и тропики; они живут на земле,
под землей, в воде и в воздухе; они могут существовать в подземных пещерах
без света и на раскаленном солнечными  лучами  песке  пустыни.  Бесконечно
разнообразен  список  того,   что   употребляется   насекомыми   в   пищу.
Млекопитающие могут питаться  лишь  растениями  и  животными,  а  термиты,
например, способны поедать асбест, стекло и даже припой консервных  банок.
Фруктовые мухи интересуются производными евгенола, москиты не отказываются
от углекислого газа. При этом  муравьи,  скажем,  могут  долгими  месяцами
обходиться  совсем  без  пищи  и  длительное  время  даже   без   воздуха.
Погруженные на 50-100 часов в воду, они  оживают,  будучи  положенными  на
сухое теплое место, и в дальнейшем ведут себя...
   Лепп вдруг запнулся и замолчал. Он  мучительно  покраснел,  взгляд  его
сделался жалким.
   - Забыл, - сказал он тихо.
   Потом он справился с собой.
   - Вместе со всем этим насекомые -  это  и  наиболее  устойчивая  группа
живого на Земле. Существуя в течение сотен  миллионов  лет,  они  пережили
каменноугольные  леса,  гигантских  рептилий  и  огромных   млекопитающих,
показав единственную в своем  роде  по  длительности  жизнеспособность.  И
более того: при том, что в настоящее время едва ли не все типы,  классы  и
отряды животных на нашей планете обнаруживают признаки упадка, как  раз  в
современную эпоху насекомые стремительно идут вперед, все более развиваясь
и дифференцируясь. Природа как бы выстреливает насекомыми из  лука,  и  на
наших глазах эта стрела  решительно  поднимается  в  зенит.  Биологическая
масса  насекомых  сейчас  самая  большая  на  суше,   их   способность   к
самовоспроизведению теоретически едва ли не безгранична.  Две  пары  цикад
при  благоприятных  условиях  могут  за  год  породить  миллиард   особей.
Потомство одной-единственной тли, не  будучи  уничтожаемым,  за  два  года
затопило бы всю сушу планеты живым копошащимся зеленым океаном.
   Нигде в мире  не  осуществляется  также  такой  высокий  к.п.д.,  каким
обладает организм некоторых  насекомых.  Саранча  способна  пролететь  без
посадки  полторы  и  даже  две  тысячи  километров,  непрестанно   работая
крыльями. Самка муравья Лазиус нигер в одном из опытов  прожила  без  пищи
четыреста дней -  четыреста!  -  пользуясь  лишь  той  ничтожной  крупицей
вещества, которая была  запасена  в  ее  собственном  организме,  прожила,
оставаясь все время деятельной, без сна и отдыха,  производя  потомство  и
непрерывно  ухаживая  за  ним...  Наконец,  насекомые  -  это  и  наиболее
пластичная группа  из  всех  известных  нам  организмов.  Существуя  сотни
миллионов лет, они сменили уже многие сотни  миллионов  генераций,  создав
структуры,  чрезвычайно  высоко  приспособленные  к  ответу  на  изменения
окружающей среды. За какие-нибудь  два-три  поколения  муравьи,  например,
могут выработать принципиально новые способы постройки гнезда, образуя при
этом не существовавшие ранее виды. В зависимости от качества и  количества
корма особь термита может либо остаться  двухмиллиметровой  крошкой,  либо
превратиться в существо в сотни раз большее -  размах  колебаний,  никаким
другим животным не свойственный. Под влиянием среды насекомые  могут  даже
терять одни органы тела и выращивать новые. Только  насекомые  среди  всех
остальных животных способны создавать сверхорганизмы: муравейники, ульи  и
термитники... Все вышеизложенное  позволяет  утверждать,  что  этот  класс
является наиболее развитой и  перспективной  группой  животных  на  Земле.
Однако...
   Тут Лепп строго и даже с упреком посмотрел на молча сидевших геолога  и
Сергея.
   - Однако как раз насекомые используются до настоящего времени человеком
меньше,  чем  все  другие  животные.  В   отдельных   отраслях   хозяйства
(пивоварение и виноделие) применяются простейшие; человек ловит и частично
разводит рыб; люди питаются моллюсками, разводят копытных,  применяя  силу
последних для тяжелых работ и перевозки грузов.  И  при  всем  этом,  если
исключить пчел  и  шелкопряда,  полностью  остается  пренебреженной  самая
сильная и многочисленная ветвь живого на нашей планете - членистоногие.  А
между тем вычислено,  что  при  необъятном  количестве  насекомых,  вместе
взятых по всей земле, их мускульная сила превосходит не только силу людей,
но и всех употребляемых  сейчас  человеком  машин.  Саранча  в  сотни  раз
быстрее,  чем  это  делается  в  ходе  любого  известного  нам   процесса,
осуществляет превращение растительной пищи в  вещество  и  энергию  живого
тела, но этот феномен еще ни разу не послужил нам. Термиты строят,  однако
они  еще  ничего  не  построила  для  людей.  Некоторым   видам   муравьев
свойственно разводить растения, но до сих пор они разводят их  только  для
себя. Вообще в течение тысячелетий человек лишь  боролся  с  гигантской  и
постоянно растущей мощью восемнадцатого царства, но должно прийти  наконец
время, когда он научится  управлять  ею.  Животноводство  будущего  -  это
разведение и использование насекомых.
   Произнося последнюю фразу, он замолчал и опустил голову.
   - Здорово! - воскликнул Сергей. - Но как? -  Он  со  стулом  подвинулся
ближе к Леппу. - Как заставить насекомых работать?
   - Что? - Лепп вскинул на него  глаза.  На  лице  его  вдруг  отразилась
растерянность. - Что г-ы хотите?
   - Я спрашиваю, как использовать эту силу.
   Лепп побледнел, глаза его забегали.
   - Нет! - вскричал он. - Нет!.. Ни за что!
   И поспешно вышел из комнаты.
   Когда он открывал дверь,  оба  увидели  за  ней  прижавшегося  к  стене
Мухтара.
   Сергей повернулся к геологу.
   - Петр Иванович, серьезно: он сумасшедший! А? Или  фашист  недобитый?..
Чего он темнит-то?
   Самсонов помедлил, потом  встал  и,  оглянувшись  на  дверь,  приподнял
простыню на столе. Там было что-то похожее на разобранный радиоприемник.
   - Не так все просто, Сережа.
   ...Следующие сутки прошли без  событий.  Завтрак  в  двенадцать  часов,
обед-ужин в семь. (Выяснилось, что Мухтар постоянно живет здесь же, вместе
с Лепном.)
   На третий день бывший  киевский  лаборант  вдруг  пригласил  геолога  с
Сергеем  слушать  продолжение  лекции.  На  этот  раз  все   должно   было
происходить во дворе.
   Сам Федор Францевич был еще бледнее и выглядел еще  более  жалким,  чем
прежде. Утром у него вышла ссора с Мухтаром, они кричали друг на друга,  и
Сергею даже показалось, будто он слышит звуки драки из другой комнаты.  Но
к трем часам хозяева, видимо, помирились, Мухтар помог  Леппу  вынести  во
двор к мачте стол с приборами. Там же на столе  они  поставили  стеклянный
ящик в форме куба размером примерно в кубический метр.
   Лепп опять усадил слушателей на стулья, принесенные из дома.
   Мухтар пошел в сарай, куда теперь был протянут кабель от мачты.
   Солнце уже спускалось, но жара стояла свирепейшая.
   - Итак, насекомые! - начал Лепп. - Восемнадцатое царство живых существ.
Не будет, пожалуй,  ошибкой  утверждать,  что  отличительной  особенностью
развития той или иной группы  живых  существ  является  число  видов  этих
существ и широта их географического распространения. Мы...
   - Подождите, - сказал Самсонов.
   - Что?
   - Вы уже об этом говорили.
   - Говорил?..
   - Да.
   Лепп растерянно огляделся.
   - Ладно, - прошептал он. - Ладно. Тогда приступим к опытам. - Голос его
окреп, и сам он  снова  сделался  похожим  на  профессора,  читающего  для
большой аудитории. - Товарищ Оспанов, включите! (Это относилось к Мухтару,
который тотчас  скрылся  в  сарае.