конечники для копий.
     Он держал в  руках толстый,  длиной в человеческий рост,  сук березы.
Сук  был сырой,  он  отвалился давно,  дерево внутри сгнило и  высыпалось,
осталась одна кора.  Заглянув в  один конец,  можно было увидеть в  другом
небо и лес.
     Яро поворачивал сук и так и этак. Он заткнул более узкую дыру травой,
принялся сыпать туда песок. Потом высыпал и продул отверстие.
     - Зачем Яро сук? - спросил Уц. - Сук легкий, суком нельзя ударить.
     - Яро не знает,  -  ответил хромой. Он говорил, держа у рта березовую
трубу, и его голос получился неожиданно низким и гулким.
     В  те времена еще не знали слов <ты> и  <вы>.  Люди говорили о себе и
обращались друг к другу только по имени.
     Девушка Ру, оставив свою шкуру, поднялась на холм.
     - Пойдет дождь, - сказала она. - Ру хочет убрать костер в пещеру.
     Уц покачал головой.
     - Нет. Сучья сырые, и пойдет сильный дым. Пусть костры горят здесь.
     Девушка шагнула к Яро.  Она и пришла ради него. Тот поднялся, держа в
руках  трубу.   Они  стояли  рядом,   двое  молодых  людей.  Степь  и  лес
простирались перед ними.  Вдали видна была группа слонов, а за ними темной
массой стада лошадей.  Тучи сгущались, одна налезала на другую. Только над
горной грядой было чистое небо.
     Старик Уц смотрел на него.
     - Яро не идет на охоту? - спросила девушка.
     - Нет. Яро будет здесь, - ответил хромой, и это так громко прозвучало
через  березовую  трубу,  что  девушка  отскочила  и  потом,  засмеявшись,
положила руку на сук.
     - Дерево кричит...
     За полдня пути от стойбища,  где звери были не такими пугаными,  трое
охотников орды подкрадывались к  лошадям.  Это было долгое и трудное дело.
Животные стояли на открытой поляне - четыре самки и самец. Кобылы опустили
морды в  траву,  паслись.  А самец оглядывался по сторонам.  Принюхивался,
прислушивался, шевеля ушами.
     Подбросив  в   воздух   травинку,   охотники  определили  направление
слабенького ветерка,  затем стали ползти таким образом,  чтоб  он  дул  от
животных к  ним.  Ножи и  мешочки с  наконечниками они оставили в кустах и
двигались налегке,  только  с  копьями.  Иногда они  застывали неподвижно,
затем принимались ползти так медленно,  что их  не  испугался даже выводок
кроликов неподалеку.
     Они проползли две трети нужного расстояния,  когда ветер переменился.
Им   пришлось  вернуться  в   кусты,   сделать  большой  обход  и   начать
подкрадываться с другой стороны.
     Когда до животных осталось только двадцать шагов, но кидать копье еще
нельзя  было,  жеребец  забеспокоился.  Издав  короткое  ржание,  он  стал
всматриваться в  траву,  где затаились Ог Длиннорукий,  Мав Быстрый и  еще
один охотник, которого звали Рам.
     Самец насторожил уши,  долго-долго смотрел в траву, потом отвернулся.
Но  люди  не  шевельнулись.  Это  ведь  было  соревнование в  хитрости,  и
победитель получал жизнь.  Жеребец опять  посмотрел в  их  сторону и  лишь
потом опустил голову, принюхиваясь к зеленым побегам.
     Тогда трое проползли еще пять шагов,  разом вскочили и кинули тяжелые
неуклюжие копья. Только одно попало самцу между ребер.
     Маленькое стадо бросилось прочь,  жеребец тоже поскакал.  Охотники, у
которых  мускулы от  напряжения ослабли,  не  стали  его  преследовать.  С
радостными криками они  уселись на  траву,  потом,  отдохнув,  вернулись в
кустарник  за  ножами  и  другим  имуществом и  затем  уже  направились по
кровавому следу.
     Жеребец упал в  полусотне шагов от  них.  На  губах у  него выступила
красная пена.
     Увидев  приближавшихся охотников,  он  вскочил,  подпрыгнул,  как  бы
угрожая им,  и  из последних сил побежал вниз по каменистой лощине.  Копье
болталось у него в боку.
     Охотники пошли за  ним.  Лощина круто сворачивала.  Трое  повернули и
опять увидели зверя лежащим.  Это была прекрасная добыча. Такая, что редко
доставалась им. Теплое свежее мясо, настолько мягкое, что его и не жареным
хорошо было есть.
     Ог Длиннорукий вынул из мешочка рубило.
     Но Рам вдруг остановился. Какой-то особый запах обеспокоил его.
     Он  посмотрел в  сторону и  увидел  человека.  Вернее,  человеческого
ребенка.  Мальчика.  Смуглого,  очень коренастого, шире их самих в плечах,
хотя он  был далеко не взрослый.  Волосы у  него на голове росли не такие,
как у  трех охотников,  а  прямые,  жесткие,  как лошадиная грива.  Руки в
бугристых  узлах  мускулов,   а  взгляд  почти  звериный,  испуганный,  но
пристальный и жестокий.
     Мгновенье детеныш-получеловек смотрел на охотников,  затем метнулся в
кусты.
     А  в  сотне  шагов  по  лощине горел  костер,  возле  которого стояло
несколько гигантских существ в  повязках из  звериных шкур и  с  каменными
топорами в руках.
     Тогда трое охотников,  не думая ни секунды,  не сговариваясь и  сразу
забыв о  своей добыче,  повернулись и  кинулись прочь.  Они бросили копья,
чтоб  те  не  мешали  им,  и,  выбравшись из  лощины,  понеслись  длинными
прыжками.  Им  уже было ни  до чего.  Смерть посмотрела на них,  и  гибель
нависла надо всем стойбищем. Они наткнулись на орду Бродячих, чьим главным
занятием была охота на людей.
     Сзади они услышали крики. Бродячие начали погоню.
     Около четырех десятков мужчин, женщин и детей растягивались в широкий
полукруг.   Они   знали,   что  догонят,   -   по-звериному  выносливые  и
втрое-вчетверо сильнее некрупных охотников.
     Это было странное ответвление человеческого рода -  Бродячие. Люди, а
может быть, и полулюди, в которых развитие пошло в сторону силы. Огромные,
до двух с половиной метров роста,  они могли руками задушить лошадь и даже
тигра,  но умели также добывать огонь и делать себе оружие из камня. Разум
теплился под узким лбом,  но низкий,  придавленный свод черепа не позволял
мозгу увеличиваться.  У  них были отчетливые,  как у  гориллы,  надглазные
валики,  вытянутые вперед челюсти,  короткая,  толстая,  заросшая волосами
шея.  Они ходили на чуть согнутых ногах,  приготовляли себе на ночь гнезда
из  ветвей или травы или просто спали у  костра сидя,  обняв ноги руками и
положив голову на  колени.  Они  становились все сильнее и  мускулистее из
поколения в поколение,  боясь на земле только владыку - Пещерного Льва. Но
постепенно гигантское тело  с  маленьким  мозгом  стало  требовать слишком
много пищи.  Они  уже ушли от  зверей,  им  было трудно тягаться с  ними в
проворстве,  а  брюхо  при  толстых  костях  и  тяжелых грудах  мышц  было
ненасытным. Это был Человек Сильный, а не Человек Разумный.
     Всегда страдая от голода,  они сделали своей добычей тех, кто тоже не
обладал ни  звериным нюхом,  ни силой,  ни ловкостью.  Бродячие истребляли
орды таких же,  как они, людей, кряжистых и низколобых, заросших волосами,
но  только  поменьше ростом.  Тонких  и  стройных охотников они  встретили
впервые и поняли, что их ждет пиршество.
     На  миг  выглянуло солнце и  осветило всю картину.  Степь со  стадами
лошадей  и  козлов,  лес,  у  кромки  которого  слоны  обламывали ветви  с
деревьев,  три  маленькие фигурки  убегающих охотников и  широкий полукруг
Бродячих.
     Сначала  трое  оставили  преследователей  далеко  позади.   Они  были
быстрее,  но  знали,  что это не  спасет их,  не  обладающих неутомимостью
Бродячих.  На  их памяти уже было одно такое нападение на стойбище,  когда
только случайный лесной пожар отрезал от людоедов кучку спасшихся.
     А  Бродячие не очень спешили.  Они не только охотились в этот момент,
но и  переселялись.  Все свое было у  них с  собой.  Женщины несли детей и
шкуры,  у  мужчин на  поясе,  болтаясь на ходу,  висели ножи и  рубила.  А
каменные топоры были в  руках.  Им было все равно,  где останавливаться на
ночь.  Они  знали теперь,  что  где-то  есть стойбище охотников,  что  они
перебьют там всех и там же останутся, запасшись пищей на два-три дня.
     Опередив Бродячих на  несколько сотен шагов,  Ог,  Рам и  Мав Быстрый
разом,  как будто их  объединяло общее чувство,  упали в  траву,  проворно
доползли до  полосы  кустарников,  там  поднялись и,  прикрываясь зарослью
дубняка от преследователей, побежали под углом к прежнему направлению.
     Охотникам нужно было добраться до реки,  броситься в  нее и  оборвать
там свой след.
     Но  еще  десятки  километров отделяли  их  от  поросшего  тростниками
речного ложа.
     Они бежали час,  равномерно,  молча, не оглядываясь, поскольку знали,
как много сил берет и  поворот головы и даже одно только на бегу сказанное
слово.
     Однако Бродячие не  сбились.  Неровная степь скрыла от них охотников,
но рядом с  главой племени скорой рысью двигались следопыты,  принюхиваясь
на  ходу.  Они  пошарили по  кустам,  показали новое направление,  и  орда
повернула на восход.  Она распадалась постепенно на два эшелона: мужчины и
дети повзрослее впереди, женщины сзади.
     Бродячие двигались неотвратимо,  как наводнение или обвал, они должны
были все равно настигнуть свою добычу.
     Возле   новой   полосы   кустарников   преследуемые  охотники   опять
остановились.  Двое уже  начали заметно уставать.  Грудь и  плечи у  Ога с
Рамом покрылись потом, они дышали тяжело. Только Мав был свеж.
     Трое бросились на траву, отдышались. Потом Мав сказал:
     - Ог пойдет сюда,  -  он показал рукой.  -  Рам побежит сюда.  А  Мав
Быстрый пойдет в стойбище. Ог и Рам покажутся Бродячим.
     Двое охотников согласились и  кивнули.  Чувство связи со  своим родом
было у  них  сильнее инстинкта самосохранения.  Они  понимали,  что должны
пожертвовать собой, чтоб Мав мог предупредить стойбище. Ог и Рам поднялись
и побежали к виднеющемуся вдали лесу.  А Мав переждал еще немного,  пополз
вдоль  кустарников и,  оставляя между  собой  и  Бродячими невысокий холм,
пустился к реке.
     И  снова преследователи не  поддались на  хитрость.  Им  была знакома
такая и у зверей встречающаяся повадка, когда животное отвлекает охотников
на себя,  чтоб спасти молодняк.  Только двое гигантов бросились за Рамом и
Огом,  а остальные побежали с криками и верещанием по следу Мава -  именно
потому, что он скрывался.
     На полдороге к лесу Ог и Рам разделились. Один бросился влево, другой
взял правее.  И двое преследователей тоже разделились,  каждый избрав себе
жертву.
     Рам услышал приближающиеся шаги и поднял голову.  Его удивило,  что к
нему  торопилась молодая  женщина,  или  молодая  самка.  Она  размахивала
дубиной со вделанными в нее медвежьими клыками. Она была почти вся покрыта
рыжеватой шерстью,  и  длинные космы никогда не  чесанных волос свисали по
обе стороны полузвериного лица.  Мускулистые руки были вдвое толще,  чем у
Рама.
     Женщина вскинула дубину, рыча. Тоской заволокло Раму глаза, и все для
него кончилось.
     Огу  Длиннорукому сначала повезло.  Его преследовал не  очень быстрый
мужчина,  и  он  почти добрался до  леса,  когда понял,  что уже не  может
бежать.  На  глаза  ему  попалась осыпь,  обнаженная дождевым потоком.  Ог
схватил камень и, когда преследователь подошел ближе, метнул в него, попав
в плечо.  Но Бродячий даже не остановился -  это было все равно что кидать
камнями в  носорога.  Ог  вступил в  лес  и  тут  решил,  что все-таки он,
Длиннорукий,  самый сильный из  людей стойбища.  И  что надо не просто так
отдать свою жизнь.
     Гигант навалился на  него.  Они сцепились и  упали,  ломая кустарник.
Выводок кабанят брызнул из-под них в  разные стороны.  Огу удалось ударить
врага по голове вторым захваченным в  осыпи камнем.  Бродячий ослабел,  но
только на миг. Желтыми зубами он грыз Огу плечо, добираясь до горла.
     Могучий кабан-секач,  сопровождавший в  лесу свое семейство,  услышал
треск ветвей и увидел что-то большое,  катающееся по земле.  Страх и злоба
тотчас вспыхнули в  нем.  Он  ринулся на  это большое,  поддел его клыком.
Большое распалось надвое.  Секач опять ударил и  одну и  вторую половину и
бил до тех пор, пока они не перестали рычать и шевелиться, превратившись в
груды окровавленного мяса...
     Мав  Быстрый той  порой сделал длинный бросок и  еще раз оторвался от
орды гигантов.  Но  у  него уже начали деревенеть ноги,  дыхание сделалось
коротким. Во рту пересохло, ему хотелось пить.
     Там,  где  степь  начала  подниматься,  полого спускаясь к  реке,  он
позволил  себе  маленький отдых,  затем,  приподнявшись,  глянул  назад  и
увидел,  что  орда Бродячих следует все-таки именно за  ним.  Это  его  не
удивило.  Он  понимал,  что  у  волосатых  полулюдей человеческая хитрость
соединяется со звериным нюхом и они могут идти по следу не сбиваясь, почти
как идут волки.
     Нарвав охапку мокрой травы вокруг себя,  он пососал ее,  освежив рот,
вскочил и кинулся к реке. Он бежал и бежал, стараясь дышать равномерно, но
в  голове у  него мутилось,  кровь сильно стучала в виски,  а грудь внутри
жгло.  Серая лента реки  показалась наконец впереди,  он  в  последний раз
ускорил бег,  вошел в густые, прибрежные тростники, жадно напился, плеская
себе воду в  рот горстью,  а  потом побрел по колено в  воде,  часто меняя
направление. Там, где заросль была особенно плотной, он присел на корточки
и  только тогда в  полной мере ощутил,  как смертельно утомлен.  Он  бежал
почти полдня непрерывно.  Собственное тело казалось ему пустым и высохшим.
Только ум работал напряженно, слушали уши и глядели глаза.
     Через какое-то время крики раздались поблизости, потом шаги зачавкали
в  болотистой  почве.   Трое  Бродячих  прошли  совсем  поблизости,  потом
остановились,  переговариваясь короткими звуками. Они нюхали воздух, и Мав
порадовался,  что ветер идет от  них,  а  не  к  ним.  Появилась женщина с
ребенком на спине, нагнулась и напилась, как животное, прямо ртом.
     Затем  кто-то  заверещал впереди.  Целой толпой гиганты побежали мимо
Мава на  другой берег.  Они торопились теперь,  не глядя по сторонам,  как
если б решили не искать его больше.
     Он долго сидел в воде, не решаясь подняться, едва веря в свою победу.
Когда говор орды  затих вдали,  он  встал.  Дыхание у  него перехватило на
мгновенье, потом он поднял руку ко рту, чтобы подавить крик.
     Уже  вечерело.  Далеко слева по  берегу реки  поднимались к  небу три
столбика дыма. Их было ясно видно. Туда-то и пошли охотники за людьми.
     Мав чувствовал себя совсем разбитым.  У  него оставался теперь только
один выход - перегнать по этому берегу толпу Бродячих и раньше их пересечь
реку напротив стойбища.
     Он  выбрался на  сухое  место.  Руки  и  ноги  были  странно легкими.
Усталость и одеревенение вроде бы прошли,  просто тело не желало слушаться
его.
     Шатаясь, он побежал.
     Стойбище готовилось к  ночи.  Костры еще горели снаружи,  но  женщины
носили  внутрь пещер  охапки хвороста.  Мужчины,  собравшись,  рассуждали,
отчего не  вернулись люди  из  степи.  Такое вообще случалось редко.  Ночь
принадлежала хищным зверям,  а не человеку,  ее следовало проводить у огня
среди своих.
     Дети, готовясь ко сну, расстилали подсушенную траву в темных гротах.
     Девушка Ру сидела на камне рядом с молодым Яро. Тут же лежал и пустой
березовый сук.  Яро просверливал острым камнем дырочку в  медвежьем зубе -
это должно было стать женским ожерельем.
     Старый Уц  на холме беспокойно вглядывался вдаль.  Трое ушедших утром
охотников были молодыми и сильными. Их гибель сильно ослабила бы орду.
     Туман поднимался над рекой.  Кругом стоял запах жареной рыбы, отбивая
все  другое.   С  поляны,  где  горели  костры,  доносились  говор,  смех,
восклицания.
     Затем крик раздался со стороны плеса,  и люди увидели, как из воды по
пояс в тумане вышел человек.
     Все насторожились.
     Совсем голый,  без оружия,  он  вышел на освещенное место,  рухнул на
колени, хватая ртом воздух, потом показал рукой:
     - Бродячие! Близко!
     Стон разнесся над  стойбищем.  Завыли,  запричитали женщины,  собирая
детей. Мужчины хватали оружие - топоры, копья. Несколько человек бросились
к большим камням, которыми на ночь заваливали изнутри входы в пещеры.
     В орде было около сорока мужчин,  но все понимали,  что,  будь врагов
много меньше,  все равно спасенья не  было.  Рядом с  волосатыми гигантами
даже самые сильные бойцы выглядели как дети. Но и бежать было тоже некуда,
потому что Бродячие настигли бы людей стойбища и в лесу.
     Несколько мгновений царила суета на поляне,  затем все убрались в две
самые большие пещеры. Стало тихо. Только потрескивали брошенные костры.
     И тогда появились Бродячие.
     Первые  тени  мелькнули  за   пределами  освещенного  пространства  и
остановились.  Постепенно людоеды накапливались в  слитную толпу.  Они уже
устали,  но  не  так,  как  Быстроногий.  Представители  племени  Человека
Сильного,  они  были выносливее и,  кроме того,  были в  этом соревновании
преследующими,  а не убегающими.  Охотника Мава весь день угнетал страх, а
им, наоборот, придавала сил жажда догнать и добыть.
     Наконец вожак  вышел на  поляну -  косматый,  два  с  половиной метра
ростом,  с плечами как скала.  Тотчас по его зову подбежали, принюхиваясь,
два  следопыта,  а  затем  все  освещенное пространство заполнила радостно
воющая толпа.
     Из  кустов  вытащили обмершего от  страха старика,  который не  успел
скрыться.  Ему  свернули шею,  бросили тело на  костер.  Ненасытные животы
Бродячих уже требовали пищи,  но,  чувствуя,  что добычи будет много,  они
хотели сначала убить всех.
     Вожак осмотрелся,  затем бросился к откосу горы. Камень, загородивший
вход  в  ближайшую  пещеру,   был  не  очень  велик.   Наверху  между  его
поверхностью  и  известняковым  сводом  оставалась  широкая  щель.  Оттуда
полетели копья.  Однако осажденным негде  было  размахнуться как  следует.
Только одному охотнику удалось задеть руку гиганта.
     Бой начался.  Бродячие навалились на камень.  Изнутри держали его, но
силы  были  неравны.  Огромная полуженщина-полузверь выдернула сквозь щель
одного  из   охотников  стойбища,   перехватила  его  обеими  руками,   не
оборачиваясь,  бросила назад. Он пролетел над толпой, упал на землю, и тут
на него набросились дети.
     Через  минуту Бродячие ворвались в  пещеру.  Огонь погас внутри,  его
затоптали. В темноте раздавались рычание и стоны. Но вторая большая пещера
еще  держалась.  Там  Уцу  сильным ударом топора удалось свалить одного из
нападающих. Мощная туша заклинилась между камнем и стеной.
     Бродячие  пытались  протолкнуть его  вперед,  но  мертвый  гигант  не
двигался с места. Схватка замерла на миг.
     И  вдруг  исподволь и  тихо  сначала,  а  затем усиливаясь,  раздался
неподалеку тяжелый низкий  звук.  Грозный первый  предупредительный рев  -
голос Пещерного Льва.
     Владыка был тут, рядом. Совсем близко.
     Все стихло,  и в тишине лев пустил свой второй рык. Он низко потек по
поляне,  поднялся затем, оглушая, заполняя все, сотрясая деревья, и камни,
и  людей,  не позволяя слышать собственное дыхание,  обессиливая,  нагоняя
смертную тоску. Звук дошел до самой большой громкости и оборвался.
     Он был уже ближе. И стало ясно, что Владыка двигается к пещерам.
     Бой кончился. Бродячие с воплями бежали, бросая топоры, дубины - все,
что у них было.
     Только один гигант,  которому копье пробило живот,  бился, выгибаясь,
на поляне.
     Наутро остатки орды пустились в путь наверх. Нельзя было оставаться -
Бродячие вернулись бы, чтоб уничтожить всех.
     Уц вел своих людей в горы.  Несли детей,  запас пищи, оружие и шкуры.
Инстинктивно старейшину стойбища влекло к югу,  он не знал,  что уходит от
холодов наступающего ледника.
     Люди  двигались  два  дня,   переночевали,  сидя  на  корточках,  как
обезьяны,  прижимаясь друг к  другу и не разводя огня.  На третье утро они
достигли перевала и осмотрелись.
     Было ветрено.  Позади лежала обширная равнина,  вся затянутая тучами.
Дождь  лил,  контуры  знакомых лесов  и  перелесков терялись во  мгле.  Но
впере