долгим кружным
путем везут в город.
   И уже там, когда я на больничной постели, скульптор рассказывает,  что,
не получая обещанной открытки, решил проведать меня и нашел  в  таком  вот
состоянии. По его словам, в сторожке в тот момент  был  случайный  путник,
турист в польских джинсах, который в результате долгих  уговоров  дал-таки
слово побыть со мной, больным, пока скульптор привезет врача. Но  обманул,
ушел,  бросил.  Алма-атинский   маэстро   возмущен,   клянется   разыскать
незнакомца в столице Казахстана, публично дать пощечину,  осрамить.  Потом
понемногу успокаивается  и  лишь  повторяет:  "Это  ж  не  человек!  Разве
настоящий человек так сделает?" Я-то знаю, человек этот "турист" или  нет.
Но  при  моих  попытках   объяснить,   как   все   было,   врач   начинает
переглядываться со скульптором, сует мне успокоительное  и  заверяет,  что
все образуется. Прошу принести вещмешок, который хозяйственный маэстро  не
забыл выудить из лужи. Однако за прошедшие двое суток заплечные лямки  там
вполне дозрели и ничем не отличаются от настоящих...
   "Куда ушел?" Да просто жить!.. Нет, именно  не  завоевывать  Землю,  не
колонизовать, не переделывать на какой-то другой лад, а как раз устроиться
наилучшим образом и благоденствовать, отдавая поменьше, получая побольше.
   Насколько  я  теперь  понимаю,  где-то   в   безднах   космоса   плывет
планета-кукушка. Не будучи в силах прокормить рождаемое ею живое вещество,
она рассылает  его  в  пространство  запечатанным  в  камне.  Эти  комочки
наделены поразительной способностью: попадая после долгого  путешествия  в
тот или иной мир,  они  умеют  мгновенно  собрать  информацию,  какой  вид
является здесь наиболее преуспевающим. На Земле это человек, и поэтому мой
сосед остановился именно на стадии человека. На  Марсе,  будь  там  жизнь,
зародыш с планеты-кукушки обернулся бы марсианином, однако  не  просто,  а
марсианским  вельможей,  марсианским  заведующим  продскладом,  директором
торговой базы. Приходится  также  думать,  что,  когда  посланец  странной
планеты формируется и вызревает у нас, допустим, на Земле,  он  ухитряется
заменить собой кого-нибудь из землян точно так  же,  как  птенец-кукушонок
заменяет собой потомка сойки, например, выталкивая  его  из  гнезда  и  из
жизни. Было бы  очень  сложно  для  этих  путешественников  совсем  заново
внедряться в земную действительность, создавая себе вымышленную биографию,
организуя людей, которые будто бы их  прежде  знали.  Скорее  всего  такой
субъект непостижимым для нас способом нащупывает в окружающем пространстве
уже не худо устроенную личность,  каким-то  внутренним  взрывом  незаметно
уничтожает ее, распыляя на атомы, и спокойно встает на ее место  со  всеми
вытекающими последствиями. Поскольку я во всем этом разобрался,  для  меня
"Феномен X", например, вовсе не загадка, как для всей  академии.  Конечно,
это пришелец, причем совсем свежий...
   "Никогда не обнаруживали при  вскрытии..."  Да,  не  обнаруживали.  Но,
во-первых, посмертные вскрытия практикуются лишь последнее столетие. А что
касается несчастных случаев, войн, то  пришельцы  как  раз  умудряются  не
попадать туда, где опасно и  трудно.  В  средние  века  солдатами  они  не
нанимались, и сейчас их среди летчиков-испытателей не встретишь, учителями
шестых классов в среднюю школу они не идут. Но главное даже не в этом, а в
том, что с течением времени у них развиваются  внутренние  органы,  как  у
нормальных людей. Тот чужак, который внедрился в Шуркина, видимо, попал на
флюорографию  очень  скоро  после  того,  как  заменил   собой   прежнего,
настоящего коммерческого директора. Уверен,  через  годик  у  него  легкие
будут на месте, сердце, позвоночник и все другое. Не исключено, что и  сам
он постепенно станет порядочнее. Есть же масса примеров, когда в  старости
раскаиваются самые закоренелые преступники. Ну  и  среда,  конечно,  может
действовать, воспитывать человеческие качества. Мне это  хорошо  известно,
потому что сам из пришельцев...
   Да нет, вы не надо, не пожимайте так плечами... Да я же вижу!.. Ну вот,
я и хочу рассказать. Понимаете,  тогда,  после  всей  эпопеи  в  сторожке,
выписывают из больницы. Отвезли  меня  скульптор  с  врачом  на  аэродром,
попрощался, обнялись, сажусь в самолет. И плохо на  душе.  Тоска,  уныние,
боль. Тревожусь, не навредит ли нам этот "турист".  Вспоминаю,  каким  сам
оказался    беззаботным    в    создавшейся    ситуации,    нерешительным,
неприспособленным, другой на моем месте поездку в Алма-Ату  не  откладывал
бы на день, не дожидался, пока зародыш в целую обезьяну вырастет,  в  горы
пошел бы не ночью, а раньше, не плутал бы  там,  спутав  солнце  с  луной.
Одним словом, ругаю себя, и вообще мир стал  каким-то  зыбким,  сдвинутым,
все  понятия  перевернуты.  Бесперебойно   гудят   двигатели   Ту,   внизу
откатываются облака, а мне стыдно самого себя. Кто я такой, для чего живу,
за что мне себя уважать? Вот окружила пассажиров комфортом  четкая  служба
"Аэрофлота". Тысячами тружеников, начиная от конструкторов машины, от тех,
кто добывает нефть, кончая кассиршей, вручившей мне билет,  обеспечивается
современное технологическое чудо полета. А я?.. Лично я что  же  людям  за
это?.. Ведь почет, которым пользуюсь,  деньги,  поездки  -  все  Левитану,
собственно, адресовано, преподавателям в институте,  которые  меня  учили.
Сам-то ничего еще в мир не внес. Сколько  продано  картин,  и  за  большие
тысячи, а все ремесленное, все по схеме, играючи, легко, без  сердца,  без
усилия, фальшивка.
   И, знаете, начинаю  бояться  разоблачения.  Немедленного,  вот  сейчас,
прямо на месте. В соседнем кресле пассажир дремлет, до меня  ему  никакого
дела, а я жду, что поднимется сей момент  и  влепит  пощечину.  Стюардесса
идет с подносом, а я думаю, возьмет стакан да выплеснет  в  физиономию.  А
мне возмутиться даже нельзя, потому что все правильно, потому что как  раз
так со мной и надо. В общем, охвачен сумасшедшей паникой.
   А потом вспоминается одно необъяснимое обстоятельство. Лет  семь  назад
было. Лежим с женой  утром  в  постели,  про  сынишку,  про  родственников
говорим. И вдруг она мне: "У тебя сердце совсем не бьется!" Как так?  Руку
на  грудь,  действительно  глухо.  А  чувствую  себя  отлично.  Зарядка  с
гантелями, дважды в неделю в бассейн, и вообще на мне пахать. Однако  Лена
моя в страхе. Давай, мол, поднимемся наверх. А там в квартире врачи живут,
так,  полузнакомые  -  затопили  нас   однажды,   вот   и   разговорились.
Поднимаемся,  позвонили.  Она  на   работу   торопится,   он   диссертацию
подклеивает - стол весь в бумагах. Тем не  менее  достает  свою  трубочку.
Лицо недоуменное, пытается нащупать  пульс:  "Давно  это  у  вас?..  Болей
нет?..  Одышки  нет?..  Повернитесь  так...   Присядьте...   Привстаньте".
Поднимает плечи, разводит руки. Феномен исключительный, небезынтересно для
науки. Очень хотел бы заняться лично сам, но днями защита. Не соглашусь ли
походить пока так, не обращаясь в другое место?  И  тут,  кстати,  у  меня
выгодная работа, связанная с командировкой. Вернулся. Нашему врачу  защиту
отложили, вычерчивает  дополнительные  графики.  Жена  просто  насильно  в
поликлинику! А там запись, там очередь. Эпидемия гриппа - еще  в  коридоре
суют под мышку градусник. Терапевт сидит замученный, не поднимает  головы,
только в карточку пишет. "Температуру мерили?.. Слабость  есть?..  Боли  в
пояснице?" Отвечаю, что температура нормальная, но вот сердце  не  бьется,
пульса нет. "Сердце, говорите, не бьется? Вам тогда в похоронное  бюро.  А
мне голову не морочьте. У меня еще двадцать человек на прием и  пятнадцать
вызовов... Следующий!" В общем, побольше года я тогда проволынил, а  после
начался слабенький стук в груди.
   Вспоминаю этот эпизод, двигатели звенят, и меня осеняет - черт  возьми,
а не подмененный ли я-то?!  Действительно,  ведь  как  сердце  исчезло,  и
страдать  перестал,  что   халтурю.   Читать   вдруг   скучно   сделалось.
Консерваторию с женой совсем забросили. От нее только и слышишь: "Я на эту
шубу больше смотреть не могу!" И сразу с ней  соглашаюсь.  Встречаться  со
старыми,  еще  студенческой  поры  друзьями  перестал  -  только  деловые,
"нужные" связи. На выставке как-то наскочил на  прежнюю  компанию:  "Тебя,
Вася, как подменили".
   Размышляю дальше и обнаруживаю, что без шуток вся  моя  деятельность  -
какая-то хватательная поспешность. Гоняюсь за изобилием  роскошных  вещей,
дорогих услуг,  и,  поскольку  постоянно  открываются  новые  возможности,
насытиться невозможно. Я на свою "Волгу" чешские фары поставил, а знакомый
едет на три месяца в Сомали. Идем с женой  к  соседям  похвастать,  как  в
самом лучшем берлинском отеле останавливались, а у тех на  стене  неведомо
откуда взявшаяся коллекция псковских икон. Гонка и гонка, все  равно  хоть
где-то, но отстаешь, поскольку всего охватить нельзя. И  при  этом  же  на
фоне успехов где-то, далеко спрятанная, гнездится тревога. Вдруг ощущение,
что занимаешь не свое место, но так уж получилось, что и сам и  окружающие
обязались пока этого не замечать. Пока!
   От этих мыслей весь мокрый стал.  Хочется  бежать,  переменить  что-то,
немедленно действовать. А куда побежишь в самолете - восемь  тысяч  метров
над землей?
   И в конце концов говорю себе, что есть единственное средство  постоянно
оставаться удовлетворенным. Это найти себя. Не спешить, не  завидовать,  а
полной мерой осуществлять то, к чему у тебя способность.
   Приехал домой, начатую  заказную  вещь  не  стал  продолжать,  договоры
расторг, этюды, сделанные в горах, забросил. В мастерской натянул холст на
подрамник, сел перед мольбертом. Ну, думаю, только настоящее, заветное, за
что меня в институте  уважали,  будущность  прочили.  Хвать-похвать,  а  в
душе-то пусто! Когда-то  были  свежий  колорит,  свое  видение  предметов,
фантазия. Но растерял. Искать, мучиться отвык, рука сама  идет  на  схему.
Пишу, соскребываю, опять начинаю, бился-бился, результатов нет. А  уровень
жизни уже установленный, высокий. Постепенно пораспродали с Леной  люстры,
всякие там суперклассные магнитофоны, "Волгу" отогнал  в  комиссионный.  И
все-таки хватило мужества признать, что поздно спохватился...
   Да, преподавателем. Это ведь у меня осталось - мастерство,  ремесленный
навык. Из своего прежнего окружения  многих,  конечно,  удивил  очень.  Но
доволен, даже счастлив. Спокойно стало на сердце, ничего не боюсь, за свое
дело полностью отвечаю  перед  кем  угодно,  на  собственном  дворе,  хоть
маленький, но хозяин. Работы хватает. Студию для ребят организовал. Не все
мои кружковцы выйдут в  художники,  но  что  они  лучше  от  этих  занятий
делаются, не сомневаюсь. И жена, между прочим, начала писать,  Лена.  Тоже
ведь Суриковский кончала, но при наших прежних деньгах  то  в  магазин  за
чешским стеклом, то за финской мебелью. А теперь в свободную от  хозяйства
минуту присядет с кистью, оригинальные такие акварели получаются...
   "Вредят?.." Кто, пришельцы?.. Да зачем им вредить?  Во  всяком  случае,
сознательно вредить  нет  смысла.  Кукушонок  же  не  стремится  разрушить
гнездо, в котором так удобно устроился.  И  я  не  приносил  вреда  своими
опусами, только мешал, загораживал дорогу настоящему. Шуркин  тоже  небось
хочет, чтобы все было хорошо, а не плохо - ведь по его вкусам  не  разруха
нужна, а чтобы в магазинах большой выбор  дорогих  товаров,  в  ресторанах
изысканные блюда. Короче говоря, инопланетники  субъективно  не  настроены
портить что-нибудь на Земле. Но они чужие, холодные. Хоть мой  приятель  у
речки Ишты. По его задаче, я был не нужен, он  и  смотрел  как  на  пустое
место.
   Вот  равнодушие,  чужесть  и  страшны.  Вы  разве  не  замечаете,   как
распространяются по миру эти безродность, пришельчество?
   Взять Запад. Террористы захватывают  заложников  -  дай  им  миллион  и
авиалайнер, в противном  случае  всех  перестреляют.  Человеческая  жизнь,
словно разменная фишка, - нажал курок,  и  никакой  достоевщины.  Торговцы
порнографией наполняют рынок цинизмом, грязью, коммерческие издательства -
бросовой, тоже грязной литературой. И все это для денег,  для  прибыли.  А
вещи, материальные ценности! Прежде даже в  зажиточной  семье  любую  вещь
донашивали до конца, в крайнем случае прислуге отдавали, а сейчас огромные
массы сырья, неимоверные количества  энергии  тратятся,  чтобы  покупатель
ежегодно менял костюмы,  телевизоры,  мебель,  автомобили,  выбрасывая  на
свалку все прежнее, почти новенькое. Все так, будто не было у нас предков,
не предвидится потомков, которым ведь тоже понадобится мировой ресурс. Все
так, будто сегодняшнее поколение последнее...
   А у нас! Бывает, важное дело, спешишь в учреждение, а там  безразличная
рожа инопланетянина. Или недавно в  газете  возмущенная  статья.  Помните,
главный инженер небольшого завода открыл резервуар отходов  и  загубил  по
всей длине целую речушку. Концы у этого инженера  что-то  не  сходились  с
концами, опасался премию упустить. А между тем на  этих  берегах  когда-то
славянские полки стояли против  половцев,  потом  советские  войны  против
фашистов. Сам инженер тоже из этой местности, значит, здесь же его мать  и
отец  встречались  первым  свиданием,  здесь  он  сам  голопузым  огольцом
плескался с приятелями, ловил уклеек. Все так, а он одним махом превращает
речку в черную,  грязную  канаву.  Ясно  же,  что  в  действительности  не
человек, а инопланетник, у которого не было на Земле никакого прошлого.
   Или слова... Ну слова, которыми мы все объясняемся. Разве не попадались
вам персонажи, чьи слова  -  только  сотрясение  воздуха?  Верить  нельзя,
надеяться, что сделает, как  сказал,  не  приходится.  Вы  удивляетесь,  а
штука-то в том, что он пришелец. Ему слова русского  языка  не  с  детства
постепенно приходили в сердце, не жизнью  он  их  постепенно  постигал,  а
просто за какие-то двое суток, как мой знакомец, выучился произносить,  не
вникая в смысл. Тот же Шуркин наверняка  частенько  употребляет  сочетания
"долг перед обществом", "права гражданина" и тому подобные.  Но  это  ведь
только  звуки,  а  вовсе   не   отражение   его   настоящих   интересов...
Инопланетники, строго говоря,  всегда  врут,  даже  если  случайно  правда
выскочила. Сказал, например, "снег черный". Тут уж явная  ложь.  Но  когда
утверждает, что белый, все равно соврал, потому  что  такое  заявление  не
жаждой истины рождено, а просто говорящий считает, что в данном случае так
выгодней.
   "Не разрушили земную цивилизацию..." Да, не разрушили. И не могли с ней
ничего сделать, потому  что  раньше  и  люди  и  страны  были  разрознены,
технология слабенькая. Произошел  казус,  он  и  гаснет,  затрагивая  лишь
маленькую сферу. Но сейчас-то иначе. Все связано со всем.  Директор  выдал
липовую сводку, его перестали прорабатывать. Но на этом же  не  кончается.
По его цифрам другому предприятию спускают план. Оно чего-то недополучает,
тоже принимается мудрить, и все катится нарастающим комом.
   Вот поэтому и опасно - отдельного ничего не осталось.  Дымят  заводы  в
Детройте, производя ненужные лимузины, а копоть поднимается в верхние слои
атмосферы, зависает над долиной  Ганга,  загораживая  солнечные  лучи,  и,
пожалуйста, неурожай. Прежнего разбойника одна кобыленка уносила, когда он
путника ограбил, а теперь в моторах авиалайнера пятьдесят тысяч  лошадиных
сил хрипят, роняют пену.  И  если  террористам  удастся  со  складов  НАТО
украсть атомную бомбу, вполне могут превратить в пепел сразу  всю  Бельгию
или Голландию - им-то что Тиль Уленшпигель, картины Рембрандта,  если  они
пришельцы, если не на Земле родились, а с планеты-кукушки прилетели?..
   "Не  верится!.."  Во  что  вы  не   верите?..   "Пригрезилось?.."   Мне
пригрезились и комочек, и выросший  из  него,  человек,  потому  что  я  в
лихорадке?.. Прекрасно! Ну-ка посмотрите  наверх!  Думаете,  зачем  я  вас
именно сюда привел, к университету?  Затем,  что  здесь  обзор  большой  и
огромное небо.
   Смотрите, смотрите!.. Видали, звездочка с неба  сорвалась?..  А  теперь
здесь, прямо над стадионом. Смотрите же!.. Вон еще летит.  Правее.  Да  не
туда!  Куда  вы  смотрите,  правее!..  Двадцать  восьмое   июля   сегодня,
правильно? Мой приятель в сторожке тоже двадцать восьмого июля явился. Вон
оттуда они несутся,  от  созвездия  Персея.  В  эту  ночь  Земля  как  раз
пересекает их поток. Сейчас должен быть звездный дождь... Видите,  видите,
начинается!  Вот  две  звездочки  пролетели,  погасли,  вон  три...   нет,
четыре!.. Вот еще одна... две... Как они сверкают на бархате неба!
   Ну, скажу вам, насыплется в эту ночь на Землю пришельцев.  Конечно,  из
тех звездочек, что мы видим, почти  все  сгорают.  Но  которая  до  самого
горизонта падает, уж будьте уверены. Так и  знайте,  через  неделю,  через
месяц про кого-нибудь скажут: "Ну  просто  как  подменили!  Совсем  другой
человек стал!.."
   "Что с ними  делать?"  Как  что?  Мы  же  не  можем  обратно  в  космос
отправить, которые нападали. Таких вот шуркиных. Я, собственно, поэтому  и
преподавать  пошел,  а  не  в  сувенирный  комбинат.  Детей  надо  растить
устойчивыми против пришельчества. А если  уж  подменили,  то  воспитывать,
перевоспитывать.  Чем  больше  на  Земле  механизмов,  машин,  тем   яснее
становится, что главная функция настоящего человека - нравственная. Важно,
чтобы он неравнодушным был, заинтересованным, чтобы энтузиазм.  Если  чего
не знает, не умеет, всегда найдется, кому  показать.  А  когда  с  моралью
слабо, он и спрашивать не станет. Сляпал кое-как, а  что  потом,  ему  все
равно...
   Все-таки не верите?.. Ну и не надо. Только у меня  совет.  Допустим,  у
вас  затруднение  на  производстве,  в  конторе  или   вообще   в   жизни.
Предположим, вы стоите перед выбором, так поступить или этак.  Вот  прежде
чем вынести решение, проверьте, не пришелец ли вы.
   Положите руку на грудь - бьется ли человеческое сердце?



   Север Гансовский.
   Мечта

   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Три шага к опасности". М., "Детская литература", 1969.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 October 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   В  Ялте,  в  доме  отдыха,  на  веранде  сидели  несколько  человек   и
разговаривали. Там были Биолог, Физик, Техник,  Медик,  Поэт  и  еще  один
отдыхающий, которого все в доме сначала приняли было  тоже  за  поэта,  но
который оказался Строителем.
   Вечерело. Дневная жара спала.  Внизу,  под  верандой,  волны  на  пляже
медлительно таскали взад и вперед шуршащую гальку.
   Биолог сказал:
   - Вот именно. Я согласен с тем, что в науке  происходит  переворот.  Но
какой?  В  чем  он  заключается?  Откуда  нам  ждать  самых  поразительных
открытий, с  какой  стороны?  В  последнее  время  говорят,  что  наименее
изученной областью на земле является сама  Земля,  вернее,  ее  внутреннее
устройство. И в самом деле, космонавты уже поднялись в космос на высоту  в
триста тысяч метров, а внутрь Земли никто еще не опускался глубже  чем  на
два с половиной километра. Мы даже не знаем сегодня, что же скрывается  за
таинственной "границей Мохоровичича".
   Он посмотрел на Физика, ища подтверждение своим словам, но тот молчал.
   Биолог продолжал:
   - Но вместе с тем это и не совсем так. Я думаю, великие открытия придут
не отсюда. По-моему, самым неисследованным  феноменом  на  Земле  и  самым
перспективным  является  тот,  который  исследовался  больше  всего:   сам
Человек. Его способности,  его  возможности...  Действительно,  что  такое
мысль? Что такое мечта? Что такое воля? До  сих  пор  мы  отступаем  перед
этими вопросами. Мы  прячемся  за  формулировками,  которые  скорее  можно
назвать отговорками, чем ответами. "Мышление есть продукт  особым  образом
организованной материи". Этим можно б