е  дал.  Скажи,  ты  знаешь
Москву?
   Юноша. Ну знаю.
   Старик. Так вот той Москвы нет!.. И  той  России.  Вообще  все  другое.
Трамваев мало в Москве, потому что метро. Под землей бегут вагоны. Сел  на
мягкую скамейку - за десять минут от Конной к трем вокзалам.
   Юноша. Ври - за десять!
   Старик. Помолчи!.. Ни дров, ни керосина не надо - электричество светит,
газ утепляет. Стоят огромные белые дома - десять этажей, больше. И  в  них
живут рабочие. По квартирам музыка играет - радио. Телевизоры - ящик, а  в
нем вроде кино, синематограф говорящий. Включил -  видишь,  что  в  другом
городе происходит, в другой стране. Даже на дне моря или за облаками.
   Юноша. На дне? А как?
   Старик. Да черт их знает, как! Сделали... Работают  на  заводах  восемь
часов, два выходных в неделю. На улице  вечером  тысячи  огней:  магазины,
театры, кино, стадионы - такие  места,  где  люди  отдыхают,  упражняются,
чтобы стать красивее, здоровей. А улицы не развалюхи наши в грязи по окна,
а проспекты с асфальтом. Широкие площади с цветами,  деревьями,  воздушные
дороги,  по  которым  автомобили  бегут...  моторы  то  есть.  Во   дворах
спортивные площадки для детворы. А цветов! Жасмин  стоит,  сирень,  другие
всякие. Вот это теперь Москва!
   Юноша. А хлеб есть?
   Старик. Хлеб?.. Конечно. Никто не бедствует хлебом.
   Юноша. И ситник?.. Неужели ситник?
   Старик. Белый хлеб, пшеничный. Сколько хочешь. Сколько хочешь,  бери  -
копейки стоит. По всей России голодных ни  одного  человека.  Дети  так  и
конфет не очень хотят. Нищих нету. Про нищих молодые и не знают,  кто  они
такие были. Болезни старые выведены. Ни трахомы,  ни  холеры,  ни  оспы...
Рябого не встретишь - только если из очень стариков...  В  деревне  машины
пашут, сеют, убирают.
   Юноша. Сами?.. Слышь, как сказка.
   Старик. Чего сами? Люди на них сидят, управляют... Наша молодежь  самая
ловкая в мире, самая сильная, смелая... Что говорить! Лица совсем другие у
людей. Тебе бы не узнать - спокойные,  уверенные.  Девушки  все  до  одной
красавицы.
   Юноша. Не обманываешь?
   Старик. Да что ты! Вот оно все вокруг меня.  В  окно  выгляну  -  белые
дома. Внизу на катке  мальчишки  в  хоккей  играют.  Маленькая  девочка  с
собачонкой вышла, а сама одета, ты и не видал никогда.
   Юноша. А грамотные все? И девушки тоже?.. Неужели бабы книжку читают?
   Старик. И слова нет "бабы". Десять лет все учатся. Обязательно по всему
государству. Кто хочет,  еще  пять  -  в  институте.  Если  б  тебе  школы
показать, светлые, чистые... Другим  странам  помогаем  наукой,  техникой.
Понимаешь, и мировая революция идет, уже  почти  подземного  шара  рабочая
власть. Вообще оно все сбылось, о чем мечтали. А теперь  у  молодых  новые
мечты. Хотят, чтобы вся природа была вокруг хорошая,  болезни  искоренить,
какие остались еще. На другие планеты думают достигнуть.
   Юноша. И я все это увижу, раз я буду ты? Улицы с огнями. Тот ящик,  что
показывает заморские страны?.. Скажи, кто же все это сделал?
   Старик. Кто сделал?.. Да мы!
   Юноша. Вы?
   Старик. Мы. И ты будешь делать вместе со всеми.
   Юноша. А болезни - что их теперь нету? Это Таня?
   Старик. И Таня тоже.
   Юноша. Слушай, мне уже пора... Скажи скорей, как вы  добивались,  чтобы
все это вышло?
   Старик. Работали. Себя не жалели.
   Юноша. И ты не жалел?
   Старик. А что же, сидел, что ли? У нас после войны в литейке  свод  два
раза обрушивался в металл. Печи изношенные,  а  все  хочется  сделать  еще
одну, последнюю, плавку. На бригаду план дают, а мы встречный.
   Юноша. Что же  ты  мне  говоришь  тогда?..  Постой!..  Отец,  кончилась
артиллерийская подготовка. Пошел на нас германец.
   Доносится высокий звук трубы.
   Юноша. Слышишь?.. Вася Гриднев выводит своих на позицию. Конница  наша.
Сейчас поскачут в атаку.
   Возникает и проносится конский топот.
   Юноша. Эх, как идут!  Как  идут!..  Вот  они  вымахнули  на  гребень...
Побегу. Как бы не опоздать к бою.
   Вдалеке бьет одинокий выстрел.
   Юноша. Наша артиллерия - пушки, что ребята с Путиловского...
   Вступает музыка и с ней мощный, все перекрывающий залп.
   Юноша. Что это? (Тревожно.) Что это, отец?..  Мы  никогда  не  слыхали,
чтобы так.
   Старик. И здесь за окнами небо все осветилось.
   Юноша. Нет, это здесь бьют пушки. (Тревожно.) Но у  нас  же  нет  такой
силы! Что это?
   Старик. Стой! Подожди. Что за день у вас там сегодня?
   Юноша. День?.. Не знаю. Мы  тут  сбились  со  счету...  Разговение  или
первая седьмица поста... Февраль кончается.
   Старик.  Февраль  восемнадцатого  года.  На  Петроградском  фронте  под
Нарвой?
   Юноша. Ну?
   Старик. А число?.. Слушай, я, кажется, понял, почему цветы - цветы  мне
внучка принесла... Какое число у вас, не двадцать третье?
   Юноша. Вроде оно.
   Один за другим с промежутком залпы.
   Старик (с подъемом). Это ваши орудия!
   Юноша. Не. У нас только две пушки.
   Старик. Это ваши орудия. Вы переходите в наступление, и выстрелы  ваших
пушек отдаются, гремят через века.  Это  история,  мальчик.  День  Красной
Армии, День Советской Армии. Салют.
   Юноша. Но такая огромная сила?.. У нас не может быть. Только две пушки.
Трехдюймовки.
   Старик. Мальчик, юноша, забудь, что я  тебе  говорил.  Живи  на  полный
размах. Сейчас в атаке поднимайся сразу. Не  думай.  Тебя  ранят,  к  тебе
подберется  девушка,  у  которой  глаза  с  поволокой.  Не  отпускай,   не
расставайся! У вас будет много счастья. И пусть обязательно дети. Как  это
прекрасно, когда они рождаются, когда вырастают. Заходишь в комнату, а  на
столе у мальчишек железки, камни, которые  они  нанесли...  Позже  дневник
пишут, первые свои стихи... Ох, что-то сердце так сжалось!
   Юноша. Ну говори, говори!
   Старик. В Орловском будете завод восстанавливать - на  чужое  плечо  не
надейся, свое подставляй. Учи английский - мировая  революция  придет.  На
рабфак все равно поступай. То,  что  в  старости  не  поймешь  структурный
анализ, неважно. Это ведь твой труд в том, что молодые  теперь  занимаются
наукой. Ты будешь рабочий класс. Старайся, выкладывайся, и тогда совершишь
свой подвиг. Тогда все-все твое: первый трактор в деревне,  который  тянет
плуг, а косматые мужики зачесали в затылке, закусили губу. Твои  каналы  в
пустыне, новые города. Твой будет красный флаг Победы в сорок пятом году и
твой корабль, который от Земли поднимется в космос... Да, погибнут сыновья
- тяжкое, непереносимое горе. Но тебе родными станут другие, твоими станут
их внуки, правнуки...
   Юноша. Я иду, отец! Пора. Прощай! (Издали.) А что такое космос?
   Вступает отдаленное многоголосое "Ур-р-ра-а!" и растворяется  в  звуках
музыка. Залпы салюта становятся глуше.
   Голос (негромко). Павел Иванович...
   Старик. Да. Кто это говорит?
   Голос. Будущее. Мы хотим сообщить вам, что через  тысячу  лет  по  всем
галактикам, по всем обитаемым мирам пройдет год вашего имени.  Уже  начата
подготовка, и этот сегодняшний разговор бесценен для нас.
   Старик. Как сердце схватило, темнеет  в  глазах...  Где  же  телефонная
трубка?.. Подождите там, в будущем.  Я  не  понял.  Год  моего  имени?  Но
почему? У меня жизнь простая, незаметная. Как у всех.
   Голос. Нет незаметных жизней. Каждый человек ценен - с ним приходит, от
него начинается нечто. Вы ведь не знаете,  какие  огромные  последствия  в
будущем может дать тот или иной поступок, даже маленький на первый взгляд.
Одной человеческой жизни мало, чтобы увидеть эти следствия, которые растут
от поколения к поколению и образуют новые следствия. Ничто не исчезает без
следа.
   Слышен долгий звонок.
   Старик. Телефон... Нет, телефон выключен... Как вы сказали - ничего  не
пропадает?
   Голос. Ни тихое слово, ни скромное дело. Сначала они роднички, но потом
уже реки, которыми полнится океан грядущего. Поэтому мы все от вас, и все,
что сделано, пережито вами, пришло сюда,  влилось  и  пойдет  с  нами  еще
дальше. Знаменитые и обыкновенные равны перед лицом вечности,  последствия
небольшого мужественного дела, развиваясь в веках, могут затмить важнейшие
решения королей. Когда в вашей  современности  утром  в  вагонах  теснятся
пассажиры метро, когда ждут светофора нетерпеливые толпы,  каждый  значим.
Через каждого проходит нить от прошлого в будущее. Любой человек ценен для
истории, по-своему делает ее. В этом смысле все люди -  великие  люди,  от
любого начинается завтра,  каждый  ткет  материю  будущего.  Здесь,  среди
звезд,  в  просторах  вселенной,  мы  торжественно  отмечаем  год  каждого
человека на Земле, который был, жил, трудился и выполнял  свой  долг.  Нет
ада и рая, но в том, что он сделал, как прошел свой  путь,  человек  живет
вечно.
   Снова долгий звонок.
   Старик. Подождите!.. Значит, и жена моя Таня, и старший  сын  Павел,  и
младшие мальчики? И Вася Гриднев, и наш  горновой  Дмитрич,  и  другие  из
бригады?.. Как же так?  Если  праздновать  почти  всех,  откуда  возьмется
время? Откуда годы, столько годов?
   Голос (очень громко, а потом на резко снижающемся звуке). Но у  нас,  у
человечества, впереди вечность...  Павел  Иванович,  сеанс  кончается,  мы
выключаем аппараты. Прощайте, мы глубоко благодарны вам. Прощайте.
   Девушка. Ты что не открываешь, дедушка?.. Я уже испугалась. Как  сердце
у тебя сегодня?
   Старик. Кто это? Таня?
   Девушка. Сейчас придут мама, отец, Игорь. От Николая  была  телеграмма.
Самолет уже на Внуковском - они приедут всей семьей. Василий  звонил,  они
уже вышли. Веру Михайловну я сейчас встретила на лестнице, она  готовится.
Будет много-много народу... Сегодня же  праздник,  ты  не  забыл?  Слушай,
какой у тебя беспорядок!
   Старик. Николай?.. Младший сын?
   Девушка. Какой ты странный сейчас, дед... У  нас  сегодня  в  институте
такая бурная кафедра, я несколько раз выбегала тебе звонить, но  все  было
занято... Слушай, что  это?  Почему-то  оторвана  трубка...  Дедушка,  как
сердце? Ты мне не  ответил.  Не  было  приступа?..  Откуда  ты  вынул  это
старое-старое пальто? Я ведь не знала, что оно  сохранилось...  Ну-ка  дай
попробовать руки... Нет, ничего, теплые.
   Старик. Таня, жена моя!
   Девушка. Да нет же, дедушка. Это я, Таня, внучка.
   Старик. Что такое? Звезды! Разноцветные звезды рассыпаются в небе.
   Девушка. Это салют... Видишь,  сколько  писем  я  вынула  из  почтового
ящика? Целая гора. Он  был  весь  набит,  почтальон  даже  положил  газеты
сверху, на окне... Какое у  тебя  лицо,  дедушка,  сегодня!  Совсем-совсем
молодое.
   Старик. Кажется, отпустило сердце... Да,  отпустило  совсем.  Но  такое
впечатление, будто я поднимаюсь все выше, выше, выше...  Слушай,  вот  эти
звезды... Таня, покажи мне... покажи мне, где Млечный Путь.



   Север Гансовский.
   Черный камень

   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Человек, который сделал Балтийское море".
   OCR & spellcheck by HarryFan, 15 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   Да, пришельцы... Занимательный фильм, вы согласны?  Жанр,  впрочем,  не
очень  ясен.  К  научному  кино  не  отнесешь,  к  художественному   тоже.
Фантастическая  натурфилософия,  что  ли?  И  название   "Воспоминания   о
будущем". Как понимать - что, мол, древние свидетельства о посещении Земли
инопланетянами намекают на новые  контакты  завтра?..  Но  при  чем  тогда
"воспоминания"?
   Нет-нет, не  стану  спорить  -  снято  красиво.  Баальбекская  веранда,
рисунки эти в пустыне. Но мне, честно говоря, кажется, что огромные  камни
Баальбека не о том говорят, что некогда к нам являлись  высокоумные  гости
со звезд, а наоборот: что люди всегда  стремились  к  к  звездам,  жаждали
войти в  соприкосновение  с  какими-то  высшими  истинами.  Такие  глыбищи
вырубить, обтесать и доставить на место - немалый  труд.  И  те,  кто  его
выполнял, занимались им не только под страхом наказания,  но  еще  потому,
что верили, будто он приближает их к-чему-то,  стоящему  над  повседневной
заботой о хлебе. Естественно, это происходило в  религиозной  конструкции,
однако по древним временам иного и быть не могло. Кстати,  в  самом  своем
начале религии играли другую роль, чем позже. В их истоке  попытка  разума
опровергнуть видимый хаос бытия, найти в нем законы, подняться к  синтезу.
Сила религиозного  обряда  была  в  том,  что  он  придавал  существованию
античного или, например, средневекового человека  хоть  и  обманчивый,  но
возвышающий смысл. Отсюда вдохновение тех, кто строил  храмы  удивительной
красоты, писал музыку... Это при том,  что  святилища  уже  были  центрами
угнетения...
   Что  вы  говорите  -  "ничего  не  следует"?..  Конечно,  ничего.   Вот
посмотрели мы с вами фильм, где толкуется, будто Землю в прошлом  посещали
некие пришельцы. Допустим даже, что  так.  Ну  а  дальше?  Разве  хоть  на
волосок по-другому мы можем рассматривать стоящие перед  людьми  проблемы?
Позади нас здание Московского  университета,  утром  аудитории  все  равно
заполнятся  абитуриентами.  Внизу  лежит,  раскинулась  Москва,  и   через
несколько часов, как обычно, покатят автобусы, троллейбусы, тесно станет в
переходах метро. Были когда-то на нашей планете чужие космонавты, не были,
жизнь та же самая. Ничего не снимается с повестки дня.
   Поэтому, мне кажется, интереснее поговорить не о том, прилетал  ли  кто
на нашу планету тысячи лет назад, а о тех пришельцах, которые  вот  сейчас
живут среди нас. И неплохо устроились, между прочим...
   Нет-нет, не надо так недоверчиво улыбаться. Лучше скажите,  приходилось
ли вам слышать о "Феномене X"? Особенно об этом пока не  распространяются,
но знающие знают... Ага, значит, слышали!..  Нет,  как  раз  этот  человек
ничего не ломал и не портил. В том-то и штука, что он старается  держаться
подальше от рентгенной аппаратуры, так же как и вообще от медицины. Это до
вас просто слухи дошли. А на самом деле все иначе.
   Представьте  себе  сорокапятилетнего  рослого  и  плотного  гражданина,
занимающего пост коммерческого директора галантерейной фирмы. Кажется, она
называется "Эпоха", а  может  быть,  "Вселенная"  -  там  любят  некоторую
помпезность.   Фирма   выпускает    ножницы,    портсигары,    парфюмерию,
кожгалантерею, в том числе и те  дорожные  сумки  со  множеством  латунных
блях, что стоят пятнадцать рублей, однако начинают разваливаться, пока  вы
еще в автобусе добираетесь до аэропорта. Так вот, наш  Шуркин  (его  зовут
Шуркин)  успешно  занимается  своей  коммерцией,  и  как-то  ему  выделяют
туристскую путевку во Францию.  По  профсоюзной  линии,  со  скидкой.  Раз
путевка, значит, обязательно и справка  о  состоянии  здоровья.  Надо  так
надо. Шуркин Солидно (он все делает солидно)  приходит  в  поликлинику  по
месту жительства, и выясняется, что там нет  его  карточки,  поскольку  за
свою жизнь он ни разу не болел. Прекрасно!  Карточка  заведена,  ему  дают
направление на  флюорографию.  Небольшая  очередь,  коммерческий  директор
авторитетно возвышается в  коридоре,  авторитетно  сидит  у  самой  двери.
Строгая служительница наконец впускает его, он становится  к  аппарату.  А
через два дня служительница в расстройстве  стучится  в  кабинет  главного
врача. Машина не сработала! Почему? Ответа нет. Не сработала, и  точка.  У
всех,  кто  залезал  в  рентгеновский  закуток  до  директора   и   после,
превосходно отпечатались на пленке легкие, сердце и прочие внутренности. А
на Шуркине лучи дали осечку: только серый силуэт, как если  бы  наш  герой
состоял из совершенно однородной ткани. Даже позвоночника  и  того  нет...
Еще раз рентген, снова то же самое. С огромным  трудом  удается  уговорить
Шуркина в третий раз  поместиться  перед  экраном.  В  дело  уже  вступили
рентгенорадиологический НИИ, Институт биохимии  имени  А.Н.Баха,  Институт
биофизики, Институт антропологии. Возле  директора  сгрудились  седовласые
академики, доктора наук затаили  дыхание,  кандидаты  стоят  на  подхвате.
Гаснет свет, короткий звоночек, вспыхивает  экран,  но  там  опять  ровная
серая тень, будь то фас или  профиль.  Именно  тень,  а  не  чернота,  как
получилось бы, если б лучи сквозь  Шуркина  вообще  не  проникали.  Они-то
проникают, но не дают деталей. Срочное  совещание  на  высшем  медицинском
уровне, Шуркину предлагают лечь на исследование. Однако не на того напали:
коммерческий директор качает права, требует справку.  Ее  в  конце  концов
дают, Шуркин отправляется в Париж, привозит оттуда  положенное  количество
газовых зажигалок, кофточек, каких-то особенных галстуков и в своей  фирме
приступает   к    исполнению    обязанностей.    "Исследование?..    Какое
исследование?" Шуркин пожимает плечами.  Да,  он  согласен,  что  интересы
науки требуют. Но у него, между прочим, тоже интересы.  Во-первых,  работу
запускать нельзя, а что касается вечеров, то сегодня матч ЦСКА - "Динамо",
завтра он встречается с одной знакомой, на послезавтра есть договоренность
расписать пульку - он не может обманывать людей, в четверг  надо  отогнать
машину на техосмотр, а в пятницу он на два дня едет на  дачу.  Штука-то  в
том, что хотя наш приятель на работе неулыбчив,  со  всякими  посетителями
холоден и даже к ним враждебен, но  в  ресторане  он  может  расхохотаться
неожиданно громко, и его равнодушные глаза  оживляются  блеском  при  виде
хорошо приготовленных киевских котлеток или, скажем, красивой  официантки.
Собственно, это тот самый тип, которого в Америке называют плейбоем, кто в
дореволюционной России шел как "бонвиван", а  у  нас  за  неимением  более
краткого определения описывается в качестве человека,  любящего  пожить  в
свое удовольствие. И последнее Шуркину  вполне  удается,  так  как  к  его
услугам "Волга" в экспортном исполнении, двухэтажный коттедж в Подмосковье
(на тещу), еще одна дачка с участком под Ялтой возле санатория "Массандра"
(на престарелую бабку), магнитофоны "Нешнл" и "Микадо", гобелены "Бурбон",
ковры фирмы "Фландерс", мебельный гарнитур  "Рамзес".  Шуркин  выхоленный,
лощеный, от него пахнет дорогим французским одеколоном, и  хоть  на  чужих
языках ни звука, ни единого слова, но больше похож на знатного иностранца,
чем любой на выбор из самых знатных иностранцев. На  отвороте  английского
пиджака у него непонятный элегантный  значок,  он  отлично  разбирается  в
коньяках,  курит  "Герцеговину  Флор",  с  чужими  всегда  подозрителен  и
насторожен, за словом в карман не лезет, к нему  ни  с  какой  стороны  не
подкопаешься. Академики в отчаянии, они готовы исследовать его и по ночам.
Но коммерческий директор эту мысль решительно отвергает - его  долг  перед
обществом  ночью  спать,  чтобы  утром   являться   в   фирму   свежим   и
работоспособным. У кого-то возникает идея устроить Шуркину  новую  путевку
за рубеж,  чтобы  опять  возникла  необходимость  в  справке  и  рентгене.
Устраивают, но тут оказывается, что старая справка действительна в течение
года. Ничем директора не удается взять,  "Феномен  X"  так  нераскрытым  и
зависает в науке...
   Как вы  сказали,  "на  депутатскую  комиссию"?..  Да  было,  все  было!
Вызывали, просили. Но он  потребовал  указать  статью  в  гражданском  или
уголовном кодексе, которая запрещала бы уклоняться от рентгена... Да  нет,
не  пугается  он  никакого  разоблачения.  Просто   слышал,   что   частое
просвечивание вредно, и та ничтожная, неощутимая доля здоровья, которую он
потерял бы, поместившись еще разок под лучи, Шуркину  ценней  всех  вместе
взятых интересов человечества. Короче говоря, он до сих  пор  загадка  для
окружающих. Но не для меня...
   Ну что ж, извольте. Но тогда давайте сядем... Вот сюда... Ночь  теплая,
звезды светят.
   Разрешите вам сказать, что сейчас я педагог. Семья. Жена не работает  -
у нас трое. Преподаю рисование и черчение в школе, классный  руководитель,
конечно, ну и еще кое-какие занятия. Официальных часов двадцать  четыре  в
неделю, так что зар