Чиви. Женщина  отвернулась  от  пульта,  и  лицо  ее
исказилось горем.
   - Папа? Папа? - Она нащупала пульс и немного успокоилась.
   - Я  думаю,  мы  справимся,  Чиви.  Послушай,  в  L1-A  есть  медицинская
автоматика...
   Чиви откинулась на спинку.
   - Арсенал... - Но она  не  отводила  глаз  от  отца,  и  ужас  постепенно
сменялся задумчивостью. Вдруг она отвела глаза и кивнула:
   - Да.
   Катер рванулся вперед, заставив Hay и  его  людей  быстро  схватиться  за
упоры. Чиви отключила осторожную автоматику катера.
   - Что случилось, Томас? Есть у нас шанс?
   - Я думаю, да. Если доберемся до L1-A.
   Он пересказал историю предательства, почти  правдивую,  если  не  считать
эпизода с Али Лином.
   Чиви плавно перевела катер в торможение.  Но  голос  ее  дрожал  и  почти
срывался на плач:
   - Снова как Бойня Дьема? И если мы их сейчас не остановим, все  погибнем.
И пауки тоже.
   То, что надо! Не будь Чиви так недавно промыта, это были бы очень опасные
мысли.  Еще  несколько  дней  -  и  она  могла  бы  сложить   сотни   мелких
несовпадений, она бы быстро додумалась до правды. Но в  ближайшие  несколько
килосекунд аналогия с Дьемом работает в пользу Hay.
   - Да! Но на этот раз, Чиви, мы можем их остановить! Катер быстро снижался
к Алмазу-1. Солнце  висело  тусклой  красной  луной,  свет  его  блестел  на
украденном снегу. Хаммерфест исчез за углом. Скорее всего Фам Нювен пойман в
Мансарде. Этот человек - гений, но он добился  только  половины  победы.  Он
отрезал службы зипхедов, но не остановил операцию на Арахне и не связался  с
союзниками.
   А в этой игре половина победы не считается. Через несколько сот секунд  у
меня  будет  вся  огневая   мощь   L1-A.   Стратегия   выкристаллизуется   в
гарантированное уничтожение, и собственная моральная  слабость  Фама  Нювена
отдаст все в руки Томаса Hay.
   Эзр не терял сознания - если бы это случилось, ему бы уже не очнуться. Но
на какое-то время все сознание обратилось внутрь,  на  цепенящий  холод,  на
рвущую боль в плече и руке.
   Позыв вдохнуть воздух в легкие становился непреодолим: Где-то должен быть
воздух, в парке было столько простора для дыхания.  Но  где?  Он  повернулся
туда, откуда искусственное  солнце  светило  ярче  всего.  Какие-то  остатки
рассудка отметили, что вода пришла оттуда. Теперь она падает. Плыви на свет.
Он зашевелил ногами и изо всех сил стал загребать здоровой рукой.
   Вода. Еще вода. Вода навеки. Красноватая в солнце.
   Он вылетел на поверхность, откашливаясь и блюя, дыша наконец. Вокруг него
было море. Оно вертелось и вздымалось, и горизонта не было. Как в  пиратских
романах о Канберре, которые он смотрел в детстве, - он был моряк, попавший в
последний мальстрем. Он глядел вверх, где  клубилась  и  смыкалась  над  ним
вода. Его вид на море был пузырем метров пять в диаметре.
   Вместе с ориентацией вернулись какие-то здравые  мысли.  Эзр  вывернулся,
посмотрел назад. Никто не преследует. Но это, быть  может,  не  важно.  Вода
была  окрашена  его  кровью,  он  ощущал  ее  на  вкус.  Холод,  уменьшивший
кровотечение и частично унявший боль, парализовал ноги и здоровую руку.
   Эзр глядел сквозь воду, пытаясь оценить, насколько далеко этот пузырь  от
внешней поверхности. Вода на солнечной стороне не казалась  глубокой,  но...
Он глянул вниз и назад, туда, где был лес. Сквозь размывающий  и  искажающий
поток были видны остатки деревьев. И эта вода была не глубже дюжины  метров.
Я вне главной массы. Его пузырь сам по себе был заключен в свободную  каплю,
медленно плывущую вдоль неба Северной Лапы.
   И дрейфующую вниз под влиянием  микрогравитации  и  столкновения  моря  с
крышей пещеры. Эзр оцепенело смотрел, как вокруг него поднимается земля.  Он
упадет на ложе озера недалеко от причала.
   Когда это случилось, столкновение было медленным, как во  сне,  медленнее
метра в секунду. Но вода заплескалась  быстро,  брызгаясь  и  разбиваясь  на
струи. Он ударился ногами  и  ягодицами  и  отпрыгнул  вверх  в  скачущем  и
вертящемся потоке водяных шаров. Повсюду раздавались  плещущие  хлопки,  как
бездумные механические аплодисменты. Каменное основание причала было всего в
метре. Эзр протянул руку, почти остановив собственное вращение. Тут  раненое
плечо коснулось камня, и все исчезло во вспышке боли.
   Он потерял сознание только на секунду или две. Когда  оно  вернулось,  он
увидел, что находится метрах в пяти над ложем озера. Возле покрытых  мхом  и
травой камней, на старом уровне моря. А  хлопки...  Он  оглядел  дно.  Сотни
стабилизирующих  сервоклапанов,  выполняющих  тот  самый  саботаж,   который
заставил море двигаться.
   Он полез по грубому камню мола.  Всего  несколько  метров  до  верха,  до
дома.., до того места, где был дом. Фундамент можно было узнать. И основания
стен. Но миллион тонн воды, даже при медленном  движении  -  этого  хватило,
чтобы снести все остальное. Все обратилось в развалины и горы щебня.
   Эзр двигался, пробираясь между развалинами с помощью здоровой руки.  Море
ушло на более глубокий уровень, охватив леса и поднявшись по  дальней  стене
пещеры. И все еще бурлило и  колыхалось.  Все  еще  летели  по  небу  десяти
метровые капли. Почти вся вода потом соберется в  бассейне,  но  шедевр  Али
Лина погиб.
   Все становилось неясным и туманным, и уже  не  так  болели  раны.  Где-то
внизу в утонувшем лесу попал в ловушку Томас Hay со своими головорезами. Эзр
вспомнил чувство триумфа, когда он увидел, как они  ныряют  между  деревьями
под слоем воды. Мы победили, Фом! Но это не был исходный план. На самом Деле
Hay как-то сумел их разгадать и чуть не убил обоих. Может быть, он  вовсе  и
не попался в ловушку. Если он выберется из пещеры, он может  выследить  Фама
или попасть в L1-A.
   Но этот страх был далеким, уходящим. Сейчас  вокруг  Эзра  плавали  ленты
красной воды. Он наклонил голову,  чтобы  посмотреть  на  руку.  Проволочный
пистолет Марли раздробил локоть и распорол артерию. Предыдущая рана в  плече
и пытка создали что-то вроде случайного жгута, но все равно я  теряю  кровь.
Эзр понимал умом, что эта мысль должна была бы вызвать  паническую  тревогу,
но на самом деле ему хотелось только одного - оторваться  от  земли  и  чуть
отдохнуть.
   Тогда ты умрешь, а Томас Hay победит.
   Эзр заставил себя двигаться. Если бы остановить  кровь..,  но  ему  никак
даже куртку не снять. Мысли ушли в сторону от  невозможного.  Края  сознания
стало заволакивать серым.  Что  я  могу  сделать  за  те  секунды,  что  мне
остались? Он пробирался среди обломков, зрение различало только то, что было
впереди на земле в нескольких сантиметрах от лица.  Если  бы  найти  кабинет
Hay, прибор связи. Я мог бы хотя бы предупредить Фама. Но  не  было  прибора
связи,  только  обломки  и  щепки.  Выращенная   Фонг   красивая   древесина
рассыпалась на зерна.
   Из-под раздробленного шкафа блеснула белая рука. Мысли Эзра поразил  ужас
- и загадка. Кого же мы здесь бросили? Ах  да,  Омо.  Но  рука  была  голая,
блестящая, бескровно белая. Он коснулся кисти.  Она  дернулась,  обернувшись
вокруг его пальцев. А, даже не труп,  а  куртка  полного  давления,  которые
любит Hay. Из сумрака сознания всплыла мысль. Может,  остановить  кровь.  Он
потянул рукав куртки. Тот соскользнул,  схватился  и  поплыл  свободно.  Эзр
отпустил  землю  и  секунду  танцевал  с  курткой.  Левый  рукав  раскрылся,
раздаваясь  под  пальцами.  Эзр  скользнул  рукой  вдоль  рукава,  и  куртка
закрылась от пальцев до плеча. Эзр натянул ткань на спину и закрепил  справа
вокруг изувеченной руки. Теперь он может истечь кровью, и никто не увидит ни
капли. Затяни ткань. Он дернул плечом. Туже, как настоящий жгут.  Он  провел
левой рукой по покрытию омертвевшей правой, и плоть  отозвалась  на  пожатие
жгучей болью. Но ткань  полного  давления  среагировала,  обрела  жесткость.
Откуда-то издали до Эзра донесся собственный стон боли. На  миг  он  потерял
сознание и очнулся, лежа на голове.
   Но теперь правая рука  была  иммобилизована  в  куртке  при  максимальном
натяжении. Очень болезненные крайности моды, зато можно остаться в живых.
   Он попил плавающей  вокруг  воды  и  попытался  думать.  Сзади  раздалось
сварливое мяуканье. С неба скользнул крылатый котенок и устроился у него  на
груди и здоровой руке. Эзр погладил дрожащее тельце.
   - Ты тоже в беде? - спросил он, и  слова  прозвучали  хриплым  карканьем.
Большие темные глаза котенка смотрели на него  в  упор,  и  зверек  поглубже
закопался между левой  рукой  и  грудью.  Странно.  Обычно  больной  котенок
пытается спрятаться в каком-нибудь уголке, и  это  создавало  Али  проблемы,
хотя зверюшки были помечены источниками сигналов. Этот  котенок  промок,  но
был вполне бодр.
   - Ты хочешь меня утешить, малыш?
   Еще  шорох  крыльев,  и  еще  два  котенка.  Три.  Они  висели  вверху  и
раздраженно мяукали, будто хотели сказать: "Что ты сделал с  нашим  парком?"
или "пора обедать". Они кружились  вокруг,  но  не  пытались  согнать  того,
который был у него на руках. Потом самый большой кот с рваными  ушами  взмыл
прочь от Эзра и устроился  на  самой  верхней  точке  развалин.  Он  сердито
посмотрел на Эзра и стал  вылизывать  крылья.  Эта  чертова  тварь  даже  не
промокла.
   Самая высокая точка развалин.., алмазная труба почти два метра в диаметре
с металлической крышкой. Эзр вдруг понял, на что смотрит: устье  туннеля  из
дома Томаса Hay скорее всего самый прямой путь в L1-A.  Он  поплыл  вверх  к
увенчанной металлом колонне. Котяра присел, не желая  уступать  Эзру  место.
Даже сейчас интенсивность чувства собственника у этих зверей не уменьшилась.
   Огонек на крышке люка горел зеленым - проход открыт.
   Эзр посмотрел на большого кота:
   - Ты знаешь, что сидишь на ключе ко всему, друг мой? Он  бережно  отцепил
котенка от своей куртки  и  прогнал  всю  компанию  подальше  от  люка.  Люк
скользнул назад, открываясь. Неужели эти дурачки попробуют пойти следом?  Он
махнул им рукой:
   - Ребята, что бы вы ни думали, не надо за мной идти.
   Проволочные пистолеты кусаются.
   Групповой зал Мансарды был забит дополнительными сиденьями,  еле  хватало
места для прохода.  И  когда  Силипан  отрубил  канал  связи  зипхедов,  зал
превратился в дурдом. Траг уклонялся от тянущихся к  нему  рук,  отступая  в
зону управления наверху.
   - Ох не любят они, ох не любят, когда у них  работу  отбирают!  Это  было
хуже, чем Фам думал. Если бы зипхеды не были привязаны,  они  напали  бы  на
него с Трагом. Он оглянулся на эмергента:
   - Это надо было сделать. Это сердце власти Hay, и теперь он его  лишился.
Мы берем власть в лагере L1, Траг. Силипан вытаращил остекленевшие глаза.
   - Во всем лагере? Это невозможно... Фам, ты убил нас всех. Ты убил меня!
   К нему частично вернулось осознание происходящего: сейчас он, несомненно,
воображал, что сделают с ним Hay и Брюгель.
   Фам остановил его свободной рукой:
   - Ничего подобного, я намерен победить. Тогда ты уцелеешь.
   И пауки.
   - Чего? - Траг  прикусил  губу.  -  Да,  отключение  поддержки  несколько
задержит Брюгеля. Может, у этих несчастных пауков будет шанс. -  Взгляд  его
стал на секунду отстраненным, потом резко вернулся к лицу Фама:
   - Фам, кто ты такой?
   Фам, повысив голос, чтобы перекрыть орущих зипхедов, ответил все же очень
спокойно:
   - Сейчас я твоя единственная надежда.
   Он вытащил из кармана конфискованные скорлупки Силипана и отдал ему.
   Траг тщательно распрямил смятый материал  и  надел  их  на  глаза.  После
секундной паузы он сказал:
   - У нас еще есть скорлупки. Я тебе могу выдать пару. Фам улыбнулся лисьей
улыбкой, которую Силипан еще двести секунд назад ни разу не видел.
   - Это не надо, у меня есть кое-что получше.
   - А! - почти пискнул Траг.
   - Теперь дай мне оценку повреждений. Ты можешь добиться работы  от  своих
людей при отключении их от Hay? Траг сердито пожал плечами:
   - Ты же знаешь, что это невоз... - Он глянул на Фама. - Может быть.  Есть
кое-какие тривиальные вещи. Будем  работать  при  отключенной  сети.  Может,
удастся обмануть зипхедов, занимающихся числовым контролем...
   - Вот и молодец. Успокой этих людей и посмотри, могут ли они нам помочь.
   Они расстались. Силипан спустился к зипхедам, говоря успокаивающие слова,
ловя в мешки плавающую рвоту  -  некоторых  зипхедов  от  сильного  волнения
стошнило. Но крик только нарастал:
   - Мне нужна свежая информация по слежению!
   - Где перевод ответа Братства?
   - Кретин, ты потерял связь!
   Фам поплыл под потолком, глядя вниз на ряды сидящих зипхедов,  слушая  их
жалобы. У дальней стены без сознания висели на ручном упоре Анне и другой ее
ассистент. С ней там должно быть все в порядке.
   Твоя последняя битва уже идет - век спустя после того, как ты думала, что
все потеряно.
   Зрение за глазами  Фама  то  включалось,  то  пропадало.  Почти  во  всей
Мансарде он  смог  запустить  микроволновое  питание  локализаторов.  В  его
распоряжении  было  не  меньше   сотни   тысяч   достижимых   и   работающих
локализаторов. Это было  как  яркий  метасвет,  расширяющий  его  зрение  по
расчлененным пальцам Мансарды,  всюду,  куда  облако  локализаторов  доходит
живьем и может найти канал для обратной связи.
   Диагностика  состояния,  диагностика!  Фам  просматривал   показания   на
зипхедах в зале и в его окрестностях. Только немногие оставались запертыми в
своих  клетушках  -  специалисты,  которые  в  текущей  операции  не  нужны.
Некоторые  впали  в  судорожный  транс,  когда  прекратился  поток   входной
информации для их работы. Фам проник в системы управления и открыл некоторые
входные каналы. Во-первых, было то, что ему надо знать, во-вторых, это может
снизить дискомфорт  у  Фокусированных.  Траг  беспокойно  поднял  глаза:  он
заметил, что кто-то лезет в его системы.
   Фам стал искать за пределами Мансарды, высматривая  на  поверхности  скал
проблески локализаторов. Вот! Один-два отдельных образа, низкого  разрешения
и монохромные. Мелькнул катер, садящийся на голую скалу у Хаммерфеста.  Черт
побери/шлюз  745!  Если  Hay  смог  уговорить  этот   люк,   не   приходится
сомневаться, что он будет делать дальше.
   На исчезающий миг Фам ощутил ошеломляющий страх при мысли о неостановимом
противнике. Совсем как снова стать молодым! У него было секунд триста,  пока
Hay доберется до L1-A. Нет смысла держать  что-либо  в  резерве.  Фам  отдал
приказ связаться со всеми локализаторами в пределах досягаемости  -  даже  с
теми, у которых нет питания. Крошечные их конденсаторы содержали  достаточно
энергии для передачи нескольких десятков пакетов. При разумном использовании
- приличный объем ввода-вывода.
   За глазами медленно, бит за битом, складывались картинки.
   Фам обошел три стены,  осторожно  оставаясь  вне  досягаемости  зипхедов,
иногда  уклоняясь  от  плавающей  клавиатуры  или   питьевого   пузыря.   Но
возобновление потока входных данных какое-то успокаивающее действие оказало.
Секция переводчиков  почти  успокоилась,  разговаривая  в  основном  друг  с
другом. Фам проплыл рядом с Триксией Бонсол. Женщина  со  свирепым  усердием
сгорбилась  над  клавиатурой;  Фам  всмотрелся  в  поток  данных,  идущих  с
"Невидимой Руки". Оттуда должны идти хорошие новости, Ритцер и его  компания
увязли в болоте, как раз когда собирались начать бойню...
   Он не  сразу  сориентировался  в  мультиплексном  потоке.  Информация  от
переводчиков, данные траектории, коды запуска... Коды запуска ?Брюгель  ушел
вперед  от  гадского  плана  Hay!  Исполнение  оказалось  неуклюжим.  Аккорд
сохранил добрую часть своего оружия. Баллистические ракеты  взлетали  вверх,
десятки запусков в секунду.
   На миг внимание Фама полностью поглотил ужас происходящего. Hay  составил
заговор для убийства половины населения планеты. Ритцер изо всех сил пытался
это выполнить.
   Фам просмотрел журнал работы Триксии Бонсол за  последние  несколько  сот
секунд. Журнал сошел с ума, когда поток работы был перерезан,  метафорически
говоря, захлебнулся  собственной  блевотиной.  Были  страницы  беспорядочной
чуши, куски файлов, где не было даты последнего доступа. Глаза его выхватили
кусок, почти имеющий смысл:
   "Стало стертым штампом, что мир приятнее всего в  Годы  Увядания.  Погода
действительно не такая бурная, во всем ощущается замедление, и почти повсюду
несколько лет подряд летний  зной  не  так  жжет,  и  зимы  не  так  суровы.
Классическое время романтики. Время, когда  соблазн  манит  высшие  существа
расслабиться. Отложить. Последний шанс приготовиться к концу мира.
   По чистому везению Шерканер Андерхилл выбрал для первой поездки в  Ставку
самые лучшие дни Годов Увядания..."
   Это явно был один из переводов  Триксии,  из  переводов  с  "человеческой
окраской", которая так раздражала Брюгеля. Но "Первая поездка  Андерхилла  в
Ставку"?  Это  до  прошлой  Тьмы.  Странно,  что  Томасу  Hay  нужна   такая
ретроспектива.
   - Все теперь перепуталось!
   - Что?
   Мысли Фама вернулись в групповой зал  Мансарды,  к  раздраженным  голосам
зипхедов. Это Триксия Бонсол только что сказала. Глаза ее  смотрели  куда-то
вдаль, а руки летали над клавишами.
   Фам вздохнул:
   - Да, вы правы.
   Что бы она ни имела в виду, а комментарий был  по  делу.  Синтез  низкого
разрешения от незапитанной сети закончился:
   Фаму открылся вид на L1-A. Если только еще  чуть  улучшить  связь,  можно
подключиться к электросоплам возле Ll-A. Вычислительные мощности  небольшие,
но они на сети питания электросопел, и... Может,  можно  будет  использовать
сами электросопла! Если нацелить их несколько десятков на предводителя...
   - Траг! Ты добился чего-нибудь от этих числовиков?

Глава 58

   Вертолет Рахнера Тракта поднялся с площадки, успокоительно гудя турбинами
и винтами. Поворачивая голову, Тракт мог оглядывать лежащий внизу пейзаж. Он
взял курс на восток, вдоль стены кальдеры. Перед ним тянулись пробитые  дыры
воронок, линия разрушения, исчезавшая за  верхним  краем  дальней  стены.  В
городе внизу  зажглись  аварийные  огни,  и  наземные  машины  потянулись  к
воронкам, где раньше были жилые дома.
   На соседнем насесте слабо шевелился Андерхилл, цепляясь за сумки на спине
своего поводыря. Животное пыталось  помочь,  но  было  ранено  куда  сильнее
своего хозяина.
   - Я должен посмотреть, Рахнер. Можете мне помочь снять сумку с Моби?
   - Одну минуту, сэр. Я хочу привести машину в вертолетный порт...
   Андерхилл привстал на несколько дюймов:
   - Так поставьте ее на автопилот, полковник. Помогите мне, пожалуйста.
   В вертолете Тракта были десятки встроенных  процессоров,  подключенных  к
наземным системам управления движением и информационным сетям.  Когда-то  он
этим  навороченным  вертолетом  очень  гордился.  Но  с  момента  последнего
штабного совещания в Ставке Тракт на автоматике не летал.
   - Сэр.., я не доверяю автоматам.
   Андерхилл тихо засмеялся и тут же жидко закашлялся.
   - Все нормально, Pax, мне надо посмотреть, что происходит. Да  помоги  же
мне с Моби!
   Да! Видит Тьма, теперь же это все без разницы! Рахнер сунул четыре руки в
гнезда управления и врубил автоматику на полную.
   Потом повернулся к своим пассажирам и быстро отстегнул сумку со сломанной
спины Моби.
   Андерхилл сунул руку и вытащил из сумки аппаратуру с таким  видом,  будто
это драгоценность Короны. Рахнер повернулся посмотреть  поближе.  Что  за..,
дурацкий шлем для компьютерной игры - вот что это было.
   - Ага, выглядит нормально, - тихо сказал Андерхилл. Он начал пристраивать
шлем поперек глаз, но отдернул его. Рахнер понял почему: все  глаза  старого
коббера были покрыты волдырями. Но Андерхилл не отказался от своей затеи. Он
поднял устройство над головой и включил его,  Голову  его  залило  мерцающим
светом. Рахнер рефлекторно отпрянул. Кабина вертолета осветилась  миллионами
сменяющихся цветов, ярких и клетчатых. Тракт вспомнил  с