дут
стандартными, может быть, чуть изменены для поддержки  твоих  разновидностей
насекомых.
   - Да-да, - отозвалась Чиви.
   Несколько сот секунд у них был настоящий разговор, пока отец  не  ушел  в
жесткую сосредоточенность,  которая  может  сделать  эти  "малые  изменения"
выполнимыми. Самая трудная работа будет на уровне бактерии и митохондрий,  а
в этом Чиви  совсем  ничего  не  понимала.  Она  улыбнулась  отцу,  чуть  не
протянула руку, чтобы коснуться его плеча. Мама  бы  ими  гордилась.  Методы
папы могут даже оказаться новыми - их  точно  не  было  в  ожидаемых  местах
исторических баз данных. Чиви  полагала,  что  они  позволят  сделать  очень
хорошие микропарки, но получалось даже больше, чем она надеялась.
   Бонсай "Высокого  сокровища"  были  не  больше  этого  -  всего  тридцать
сантиметров в поперечнике. Некоторые  из  них  жили  двести  лет,  содержали
полные системы флоры-фауны и даже поддерживали имитацию эволюции. Эти методы
принадлежали создателям, и даже Кенг Хо не могла себе  позволить  приобрести
их полностью. Создать такую вещь с ограниченными ресурсами экспедиции -  это
будет просто чудо. Если папа может сделать еще лучше.., хм. Почти все,  даже
Томас, считали, наверное, что Чиви с детства была подготовлена  к  профессии
артиллериста, чтобы пойти по стопам матери. Они не понимали.  Лизолеты  были
людьми Кенг Хо. Сражение -  это  очень  второстепенная  вещь.  Конечно,  она
многое знала о военном деле. Конечно, мама намеревалась десятилетие или  два
заставить ее изучать, что  делать.  Когда  Больше  Ничего  Не  Остается.  Но
Торговля - к этому восходило все. Торговля - и прибыль. Поэтому они  и  были
побеждены эмергентами. Но Томас - человек достойный, и работа у  него  самая
тяжелая из всех, что можно себе представить.  Чиви  делает  все,  чтобы  ему
помочь, чтобы дать выжить остаткам экспедиций. И Томас не виноват,  что  его
культура пошла не тем путем.
   А в конце концов не важно, что Томас не понимает. Чиви улыбнулась пустому
пластиковому шару, представив себе, как он наполнится созданиями ее отца.  В
цивилизованных местах  бонсай  высшего  сорта  может  быть  продан  по  цене
звездолета. А здесь? Ладно, это можно оставить в стороне. В конце концов это
своеволие - то, что Томас вряд ли сможет оправдать  перед  самим  собой.  Он
запретил тайные запасы и  меновую  торговлю.  Ну-ну.  Может  быть,  придется
поработать за его спиной. Гораздо проще получить разрешение задним числом. В
конце концов, как считала Чиви, Кенг Хо сильнее изменит  людей  Томаса,  чем
они ее.
   Она   только   начала   работать    с    очередной    последовательностью
разновидностей, когда снизу, из-под густой листвы, раздался  рвущийся  звук.
Люк в полу. Он же только для  строителей!  Даже  при  открытии  он  разорвет
моховую подстилку! Вот черт!
   Чиви выскользнула из гнезда и тихо  поплыла  вниз,  аккуратно,  чтобы  не
треснула ветка и даже тень не упала на моховую подстилку. Вломиться в  парк,
когда он официально закрыт, - это всего лишь мелкое нарушение. Черт  побери,
она сама бы такое могла сделать, если  бы  захотела.  Но  этот  люк  в  полу
открывать не полагалось. Это нарушало иллюзию парка и  портило  дерн.  Какой
идиот может такое сделать - особенно если  учесть,  как  серьезно  относятся
эмергенты к официальным правилам и распоряжениям?
   Чиви повисла над самым нижним слоем листвы. Нарушитель вот-вот  появится,
но уже сейчас она его слышала. Это  был  Ритцер  Брюгель.  Вице-предводитель
двигался надо мхом, чертыхаясь и натыкаясь на что-то в кустах. Пасть у него,
как помойная яма. Чиви легко усваивала подобный язык, и этого типа  она  уже
слышала раньше. Пусть Брюгель - человек номер два в  экспедиции  эмергентов,
но он еще и живое доказательство  того,  что  лидер  эмергентов  может  быть
бесполезным болваном. Кажется, Томас понимал,  что  его  коллега  -  деятель
никудышный. Он отвел вице-предводителю квартиру вне скального скопления,  на
"Невидимой Руке". А график работ у него был как у всего остального  экипажа.
Пока бедняга Томас старел год за годом, стараясь сохранить жизнь экспедиции,
Брюгель был на Вахте всего 10 Мсек из каждых сорока. Чиви  не  очень  хорошо
его знала - зато хорошо знала, что он ей мерзок.
   Если бы этот кретин мог тащить свою долю груза, Томасу не Пришлось бы так
сжигать для нас время своей жизни.
   Она еще чуть послушала в молчании. Отлично кроет. Но в  этих  словах  был
еще подслой, которого она у других не слышала. Будто тот тип буквально имеет
в виду то, что говорит.
   Чиви с шумом протиснулась среди ветвей, удержав себя на метр в воздухе  -
примерно глаза в глаза с эмергентом.
   - Парк закрыт на обслуживание, предводитель. Брюгель слегка вздрогнул  от
неожиданности. Секунду он молчал, и его бледно-розовая кожа до невозможности
комично наливалась кровью.
   - Ах ты наглая.., ты что тут делаешь?
   - Я выполняю работы по обслуживанию. - Что ж, это с  правдой  хотя  бы  в
двоюродном родстве. Теперь контратака:
   - А что здесь делаете вы, предводитель?
   Лицо Брюгеля потемнело еще сильнее.  Он  подтянулся  вверх,  и  его  лицо
поднялось сантиметров на десять выше глаз  Чиви.  Он  теперь  тоже  парил  в
воздухе.
   - Не вам, отбросам, задавать мне вопросы!
   С ним была эта  его  дурацкая  стальная  палка.  Обыкновенный  штырь,  на
котором кое-где выделялись темные пятна.  Ухватившись  свободной  рукой,  он
взмахнул палкой, описав  сверкнувшую  дугу,  разбрызгавшую  побеги  рядом  с
головой Чиви.
   Теперь  уже  и  Чиви  разозлилась.  Ухватившись  за  нижние  ветви,   она
подтянулась вверх и снова оказалась глаза в глаза с Брюгелем.
   - Это вандализм, а не объяснение.
   Она знала, что Томас держит парк под наблюдением  -  а  вандализм  был  у
эмергентов не меньшим преступлением, чем у Кенг Хо.
   Вице-предводитель настолько разозлился, что даже дал себе труд ответить.
   - Это вы вандалы! Парк был красивый, я даже удивлялся, как  вы,  отбросы,
смогли такой сделать. А теперь вы его портите! Я тут был вчера -  а  сегодня
вы заразили его вредителями! - Он снова взмахнул палкой, и от удара полетела
мусорная паутина, спрятанная в  ветвях.  Паучки  полетели  во  все  стороны,
оставляя за собой  серебряные  нити.  Брюгель  ткнул  в  паутину,  вытряхнув
облаком коконы жучков, мертвые листья и всякий мусор. - Ну? Что вы  тут  еще
напакостили?
   Он навис над нею, глядя в упор.
   Сначала Чиви только смотрела, не понимая. Не может быть, чтобы  он  такое
сказал. Неужели можно настолько ничего не понимать? Постой, он же из Невежд!
Она подтянулась повыше и заорала ему в лицо:
   - Это же парк с нулевой гравитацией! Что,  по-вашему,  чистит  воздух  от
летающего мусора? Мусорные жучки тут всегда были.., хотя сейчас у них,  быть
может, слишком много работы.
   Она  не  имела  в  виду  то,  что  получилось,  но   теперь,   глядя   на
вице-предводителя снизу вверх, поняла,  что  у  нее  на  уме  был  вот  этот
огромный кусок мусора.
   Они поднялись выше нижнего навеса крон. Уголком глаза Чиви  видела  папу.
Бесконечную голубизну неба закрывали кое-где случайные ветви.  Искусственное
солнце грело затылок. Еще несколько раундов таких поэтапных подъемов - и они
стукнут головой в пластик. Чиви начала смеяться.
   Теперь Брюгель молчал -  только  смотрел  на  нее.  И  все  похлопывал  и
похлопывал по ладони своей стальной  палкой.  О  темных  пятнах  на  металле
ходили слухи, и очевидно, что Ритцер Брюгель хотел, чтобы люди  этим  слухам
верили. Но этот тип держал себя не как боец. И когда замахивался палкой,  то
казалось, будто он не представляет себе, что бывают объекты,  которые  могут
дать сдачи. Сейчас у него единственной точкой опоры была  нога,  которой  он
зацепился за ветви. Чиви незаметно собралась и улыбнулась самой наглой своей
улыбкой.
   Брюгель секунду стоял неподвижно, поглядывая по сторонам.
   Потом, не сказав ни слова, оттолкнулся, повисел  в  воздухе  и  нырнул  в
сторону люка в полу.
   Чиви молча всплыла; странное  ощущение  ползло  вниз  по  ее  рукам.  Она
сначала не поняла, что это. Парк.., как тут стало хорошо, когда ушел  Ритцер
Брюгель! Стали слышны тихое жужжание и голоса бабочек, а секунду  назад  все
ее внимание было поглощено  разозленным  вице-предводителем.  И  теперь  она
поняла, что это за покалывание в руках: гнев и страх.
   Чиви Лин Лизолет многих дразнила и злила. До полета это у нее было  почти
хобби. Мама говорила, что это перенаправленный  страх  -  страх  быть  одной
среди звезд. Может быть, но это было еще и забавно. Сейчас - по-другому.
   Она вернулась к гнезду отца на дереве. Да, многие злились на нее все  эти
годы. Тогда, в блаженные времена, Эзр,  казалось,  вот-вот  лопнет.  Бедняга
Эзр. Жаль, что... Да, но сейчас было по-другому. Отличие она прочла в глазах
Ритцера Брюгеля. Этот человек всерьез хотел ее убить и балансировал на  краю
попытки. Может быть, остановило его только то, что Томас узнает. Но если  он
поймает ее наедине, там, где не будет мониторов...
   Руки у Чиви дрожали, когда она добралась до Али Лина.  До  папы.  Как  ей
хотелось, чтобы ее обняли, чтобы успокоили дрожь!  А  Лин  даже  на  нее  не
посмотрел. Папа был Фокусирован уже несколько лет, но Чиви отлично  помнила,
как было раньше. До того. Папа бросился бы вниз при первых же звуках  ссоры.
Он бы встал между Чиви и Брюгелем, со стальной дубинкой тот или с чем еще. А
сейчас Али сидел неподвижно между своих дисплеев и аналитических сводок.  Он
слышал спор, даже глянул в ту сторону, когда крик стал ближе и громче. И это
был нетерпеливый взгляд типа "не мешайте работать".
   Чиви все еще дрожащей рукой коснулась его плеча. Он дернул плечом,  будто
сгоняя надоедливую муху. В чем-то папа был жив, но  в  некоторых  отношениях
был еще мертвее мамы. Томас говорил, что Фокус  можно  обратить.  Но  Томасу
нужны папа и другие Фокусированные в том виде, в котором они  сейчас.  Кроме
того, Томас был воспитан как эмергент. Они использовали Фокус для  обращения
людей в имущество. И гордились этим. Чиви знала, что среди  уцелевших  людей
Кенг Хо многие считали разговоры об обратимости Фокуса ложью.  Пока  что  ни
одного из Фокусированных не обратили.
   Томас не стал бы лгать о такой важной вещи.
   А может быть, если они с папой сделают хорошую работу,  его  можно  будет
вернуть раньше. Потому что это не смерть, которая уже навсегда.
   Чиви скользнула на сиденье рядом с папой и  вернулась  к  изучению  новых
изменений. Процессоры дали ей  начало  результатов,  пока  она  обменивалась
оскорблениями с Ритцером Брюгелем.
   Папе бы понравилось. Hay продолжал примерно раз  в  мегасекунду  собирать
комитет управления флотом. Конечно, состав  участников  заметно  менялся  от
Вахты к Вахте.  Сегодня  Эзр  Винж  присутствовал.  Интересно,  как  мальчик
отреагирует на этот сюрприз. И Ритцер  Брюгель  тоже  здесь;  потому  Hay  и
попросил Чиви не приходить. Он улыбнулся про себя.
   Черт, я даже не представлял себе, что она сможет  так  размазать  его  по
стене. Hay объединил заседания с собраниями собственного штаба эмергентов  и
назвал их "Собранием менеджеров Вахты". Главным пунктом всегда было то,  что
каковы бы ни были прежние различия, сейчас они все в одной  лодке  и  выжить
могут, только помогая друг другу. Заседания  не  имели  того  значения,  что
консультации  Hay  с  Анне  Рейнольт  или  работа  с  Ритцером   и   службой
безопасности. То всегда делалось между регулярными Вахтами. И все же было бы
ложью сказать, что на этих ежемегасекундных заседаниях не делалось  полезной
работы. Hay пробежал рукой по повестке дня.
   - Итак, последний пункт. Экспедиция Анне Рейнольт к солнцу. Анне?
   Анне не улыбнулась, поправляя его:
   -  Доклад  астрофизиков,  предводитель.  Но  сначала  я  хочу  предъявить
претензию.  Нам  нужен  в  этой  области  хотя  бы  один   не-Фокусированный
специалист. Вы знаете, насколько трудно судить по техническим результатам...
Hay вздохнул. Наедине она тоже к нему с этим приставала.
   - Анне, у нас нет людей. В этой области у нас только три специалиста.
   И все трое - зипхеды.
   - И все равно мне нужен обозреватель со здравым  смыслом.  -  Она  пожала
плечами. - Хорошо. Согласно вашим указаниям, мы поставили двух  астрофизиков
на постоянное наблюдение за солнцем за некоторое  время  до  Вспышки.  Прошу
иметь в виду, что на обдумывание этого доклада у них было пять лет.
   Рейнольт повела рукой в воздухе, и перед ними  появился  модифицированный
катер Кенг Хо. С каждой стороны  были  закреплены  дополнительные  топливные
баки, а спереди торчал лес датчиков. С  одной  стороны  судно  было  закрыто
серебряным щитом паруса на тонких креплениях.
   - Перед самой Вспышкой доктор Ли и доктор Вен запустили этот  корабль  на
низкую орбиту вокруг Мигающей.
   Показалось второе окно, указывающее путь спуска  и  финальную  орбиту  на
высоте едва ли пятьсот километров над поверхностью Мигающей.
   - За счет тщательной ориентации паруса им удалось безопасно  продержаться
на этой орбите более одного дня.
   На самом деле полет выполняли пилоты-зипхеды Дзау Циня. Hay кивнул ему:
   - Хорошая работа, старший пилот.
   - Спасибо, сэр! - ухмыльнулся Цинь. - Будет о чем детям рассказать.
   Рейнольт не обратила внимания на эти замечания.  Она  вызвала  еще  серию
окон, показывающих вид с низкой орбиты в различных спектральных режимах.
   -  У  аналитиков  возникли  трудности  с  самого  начала.  Стали   слышны
записанные голоса двух зипхедов. Ли был воспитан эмергентами,  второй  голос
говорил на диалекте Кенг Хо. Наверное, Вен.
   - Мы всегда знали, что масса и плотность Мигающей  соответствуют  обычной
звезде класса G. Сейчас мы  можем  с  высоким  разрешением  построить  карты
внутренней температуры и плот...
   Доктор Ли перебил с типичной навязчивостью зипхеда:
   - ..но нам нужны еще микроспутники... Черт  побери,  опять  ресурсы!  Нам
нужно не менее двухсот на время Вспышки. Рейнольт остановила запись.
   - Мы дали им еще сто спутников.
   Появились еще окна. Ли и Вен сидели в Хаммерфесте после  Вспышки  и  вели
бесконечный спор. Доклады Рейнольт часто имели такой вид -  стена  картин  и
таблиц и байты звуков.
   Снова говорил Вен, и голос у него был усталый.
   - Даже в состоянии Отключения центральные плотности соответствуют  звезде
класса G, но коллапса нет. Поверхностные турбуленции уходят не глубже десяти
тысяч километров. Как? Как? Как?
   Ли:
   - После Вспышки глубокие внутренние структуры выглядят точно так же.
   - Мы не знаем наверное, мы не можем подойти ближе.
   - Нет, вид абсолютно обычный. У нас есть модели...  И  снова  голос  Вена
изменился. Он заговорил быстро, раздраженно, почти с болью.
   - Столько данных, а у нас остаются все те же  загадки.  Я  уже  пять  лет
изучаю пути реакций, и понимаю не больше, чем астрономы Темных Веков. Что-то
должно происходить в этом расширенном ядре, иначе был бы коллапс.
   Второй зипхед отвечал так же нетерпеливо.
   - Очевидно, что даже в состоянии Выключения звезда излучает, но  излучает
что-то, что превращается в слабое взаимодействие.
   - Но что? Что? И если такое может быть, почему  не  коллапсируют  внешние
слои?
   - Потому что конверсия происходит внизу фотосферы, и она коллапсирует!  Я
это сделал на твоих моделирующих программах!
   - Чушь. Подгонка объяснения к факту, не лучше, чем делалось века назад.
   - Но у меня данные!
   - И что? Вот адиабаты... Рейнольт отключила звук.
   - Так продолжалось много дней. Почти все на своем жаргоне, который  часто
вырабатывается у пары Фокусированных, занятых одной работой. Hay  выпрямился
в кресле.
   - Если они могут разговаривать только друг с другом, у нас  нет  подхода.
Вы их потеряли?
   - Нет. По крайней мере не в обычном смысле. Доктор  Вен  от  досады  стал
рассматривать случайные внешние факторы. У нормальной личности  такое  может
повести к творчеству, но...
   Брюгель захохотал, искренне забавляясь.
   -  Так  ваши  астрономчики  упустили  мяч,  Рейнольт?  Рейнольт  даже  не
посмотрела в его сторону.
   -  Помолчите,  -  бросила  она.  Hay  заметил,  как  удивили   ее   слова
коробейников.  Ритцер  -  второй  человек  в  иерархии,  явно  садист  среди
правителей - и она его срезала одним словом.
   Интересно, когда до коробейников дойдет?
   Ритцер на миг помрачнел, потом ухмыльнулся еще шире, откинулся в кресле и
метнул веселый хитрый взгляд в сторону Томаса Hay. Анне продолжала говорить,
ни на миг не сбившись.
   - Вен отошел от проблемы, уходя во все более  широкий  контекст.  Сначала
его рассуждения имели некоторую с ней связь. Снова возник голос Вена, все та
же монотонная скороговорка.
   - Галактическая орбита Мигающей. Зацепка.
   В окне замигал график  предположительной  орбиты  Мигающей  -  без  учета
встреч звезд. Анне черпала данные из блокнотов Вена.  График  протянулся  на
полмиллиарда лет назад. Примерно каждые два миллиона лет Мигающая уходила  в
скрытое сердце галактики. Оттуда она выныривала снова и снова,  пока  звезды
не растягивались в тонкую нить и начиналась межгалактическая тьма. Томас Hay
не был астрономом, но знал, что у таких звезд не бывает пригодных  планетных
систем, и потому их посещают редко. Но это явно  была  еще  самая  малая  из
странностей Мигающей.
   Каким-то образом зипхед из Кенг Хо  совсем  зациклился  на  галактической
орбите Мигающей.
   - Эта штука - звездой она быть не может - видела Сердце Всего.  Снова,  и
снова, и снова...
   Рейнольт пропустила длинный кусок, наверное, длинные,  бегущие  по  кругу
рассуждения бедняги, из которых он никак  не  мог  вырваться.  Теперь  голос
зипхеда звучал спокойнее:
   - Зацепка! Зацепок здесь много. Забудь ты физику, просто рассмотри кривую
светимости. Двести пятнадцать лет из каждых двухсот пятидесяти она  излучает
энергии меньше коричневого карлика.
   Окна, сопровождающие рассуждения Вена, перепрыгивали с  мысли  на  мысль,
изображения коричневых карликов, куда более быстрые  колебания,  чем  физики
проэкстраполировали по дальнему прошлому Мигающей.
   - Происходит то, чего мы не видим. Вспышка - и кривая  светимости  похожа
на  периодическую   Новую   класса   Q,   и   через   несколько   мегасекунд
устанавливается спектр, который почти объясняется  термоядерной  реакцией  в
ядре звезды. Потом свет медленно спадает обратно до нуля.., или переходит во
что-то другое, чего мы не видим. Это вообще не звезда! Это магия. Магическая
машина, которая сейчас  поломалась.  Ручаюсь,  когда-то  это  был  генератор
прямоугольных импульсов. Вот это что! Магия из сердца галактики, только  она
сломалась, и мы не можем ее понять.
   Запись резко  прервалась,  и  калейдоскоп  окон  Вена  застыл  горячечным
бредом.
   - Доктор Вен полностью захвачен этим циклом идей уже десять мегасекунд, -
сказала Рейнольт. Hay уже знал, к чему дело клонится, но  все  равно  принял
озабоченный вид.
   - Так что же у нас осталось?
   - Доктор Ли работает нормально. Он вошел в свой обычный  цикл,  поскольку
мы изолировали его от доктора Вена. Но сейчас - сейчас он зафиксировался  на
программах Кенг Хо по идентификации систем. Он построил  неимоверно  сложную
модель, соответствующую всем наблюдениям.
   Еще серия окон, теория доктора Ли о новом семействе субатомных частиц.
   - Доктор Ли заходит на территорию знания, монополизированную Ханте Веном,
но получает весьма отличающиеся результаты. Голос Ли:
   - Да! Да! Моя модель утверждает, что подобные звезды должны весьма  часто
встречаться вблизи дыры галактики. Очень-очень редко они  взаимодействуют  -
сильно связанный взрыв. Результат -  высокий  выброс  из  ядра.  -  Конечно,
траектории Ли после предполагаемого взрыва совпадали с траекториями Вена.  -
Я могу удовлетворить всем параметрам. Мигающие звезды не видны  нам  в  пыли
ядра; они не яркие и  очень  быстрые.  Но  раз  в  миллиард  лет  происходит
асимметрическое разрушение - и выброс.
   Картинки гипотети