мотрите - иногда в
середине затмения наблюдается невиданная красота.  Смотрите  в  центр  диска
Тригве.
   Шли  секунды.  Фам  глядел  вверх.  Низкие  широты  Тригве  были   обычно
темными.., но сейчас они призрачно покраснели, сначала так тускло,  что  Фам
решил,  будто  видит  желаемое   вместо   действительного.   Свет   медленно
усиливался, глубокая, темная краснота, как сталь меча, еще слишком  холодная
для молота. И ее пересекали полосы тьмы.
   - Этот свет из глубины самой Тригве. Вам известно, что мы получаем от нее
немного прямого тепла. Иногда,  когда  облачные  каньоны  ориентированы  как
надо, а наверху прекращаются бури, можно заглянуть очень глубоко - и увидеть
ее сияние невооруженным глазом.
   Свет стал чуть ярче. Фам оглядел сад. Все было в  оттенках  красного,  но
видно было больше, чем при вспышке молний. Высокие вытянутые деревья у пруда
- это была часть  водопада,  разбивающая  воду  на  дополнительные  струи  и
водовороты. Между ветвями плавали  облака  летающих  созданий,  и  несколько
секунд они пели. Фред вылез из пруда совсем.  Он  присел  на  многочисленных
лапах и поднял к небу более короткие щупальца.
   Они смотрели в молчании. Фам смотрел на Тригве в мультиспек всю дорогу от
астероидов. Сейчас  он  не  видел  ничего  нового.  Весь  спектакль  ставили
геометрия и время. И все  же..,  находясь  на  одном  месте,  курс  которого
человеку  неподконтролен,  он  понимал,  какое  впечатление  производит   на
Клиентов, когда вселенная решит что-нибудь им показать. Смешно  сказать,  но
даже его самого охватило что-то вроде благоговения.
   Потом сердце Тригве потемнело снова, и пение  в  деревьях  затихло.  Весь
спектакль длился меньше ста секунд.
   Молчание нарушил Ларсон:
   - Уверен, что мы  с  вами  договоримся,  молодой-старый  человек.  В  той
степени, которую я не должен раскрывать, мы в самом деле хотим получить вашу
медицинскую технику. Но все же я был бы благодарен, если бы вы  ответили  на
мой начальный вопрос. Что вы сделаете с локализаторами Ларсона? Среди  ни  о
чем  не  подозревающих  они   будут   превосходными   средствами   шпионажа.
Употребленные во  зло,  они  сделают  невозможной  власть  закона  и  быстро
покончат с цивилизацией. Кому вы их будете продавать?
   Почему-то Фам ответил  откровенно.  Медленно  разгорался  восточный  край
Тригве, а Фам объяснял, как представляет себе империю, империю Человечества.
Такие веши он никогда не говорил простому Клиенту.  Он  говорил  это  только
немногим из людей Кенг Хо, самым талантливым,  самым  незашоренным.  И  даже
тогда мало кто мог согласиться с Планом полностью.  Большинство  реагировали
как Сура - отрицая конечную цель Фама, но более чем желая извлечь прибыль из
подлинной культуры Кенг Хо...
   - Так что мы, быть может, прибережем локализаторы  для  себя.  Это  будет
стоить  нам  дорого,  но  даст  преимущество,  которое   нам   нужно   перед
цивилизациями  Клиентов.  Общий  язык,  синхронизированные   планы   рейсов,
общедоступные  базы  данных  -  все  это  позволит  нашей  Кенг  Хо  создать
скрепляющую культуру. Но приемы вроде этих локализаторов подвинут нас на шаг
дальше. И в конце концов мы будем не случайными обитателями "ниши торговли",
а выжившей культурой Человечества.
   Ларсон молчал долго.
   - Это восхитительная мечта, мой юный друг, - сказал он наконец.  На  этот
раз без мрачноватой иронии в голосе. -  Лига  Человечества,  которая  сломит
колесо времени. Прошу прощения, мне трудно  поверить,  что  мы  когда-нибудь
достигнем  вершины  вашей  мечты.  Но  ее  подножие,  нижние  склоны..,  они
прекрасны и, возможно, достижимы. Светлые времена  станут  светлее  и  будут
длиться дольше...
   Хотя всего лишь Клиент, Ларсон был  выдающейся  личностью.  Но  почему-то
были у него те же шоры на глазах, что и у Суры Винж. Фам откинулся на мягкую
деревянную спинку скамьи. А Ларсон, снова помолчав, говорил дальше.
   - Вы  разочарованы.  Вы  достаточно  меня  уважали,  чтобы  надеяться  на
большее. Вы многое правильно видите,  капитан  флота.  Невероятно  ясно  для
человека из... Руритании. - По голосу казалось, что он ласково улыбается.  -
Знаете, родословная моей семьи восходит на две тысячи лет. Мгновение ока для
торговца - но лишь потому, что торговцы почти все время проводят во  сне.  И
помимо мудрости, накопленной нами непосредственно, я и те, кто был до  меня,
читали о других местах и временах, о  сотне  миров,  тысяче  цивилизаций.  В
ваших идеях есть многое, что  вполне  будет  работать.  Есть  и  такое,  что
намного более правдоподобно и  внушает  надежды,  чем  все  со  времен  Века
Несбывшихся Мечтаний. Думаю, у меня есть мысли, которые вам помогут...
   Они проговорили весь остаток затмения, и восточный край Тригве разгорался
все ярче, и солнечный диск возникал из толщи планеты  и  выбирался  вверх  в
открытое небо. Небо  светлело  голубизной.  Теперь  уже  у  Гуннара  Ларсона
нашлось, что сказать. Он пытался быть понятным, а Фам записывал, что говорил
старик. Но, быть может, аминский был не таким хорошим языком, как  казалось,
- многого Фам так никогда и не понял.
   Попутно они заключили контракт на всю медицинскую технику  из  декларации
Фама в обмен на локализаторы Ларсона. - Были и другие пункты -  образец  для
размножения созданий, которые  пели  в  затмении,  -  но,  в  общем,  сделку
заключили на удивление легко.., и Фам был ошеломлен многим, что было сказать
у Гуннара Ларсона, советами, которые могли ничего не стоить и от которых тем
не менее за километр несло мудростью.
   Рейс Фама к Тригве Итре был одним из самых прибыльных в его  карьере,  но
глубже всего врезался  ему  в  память  темно-красный  разговор  с  итрейским
мистиком. Потом он был уверен, что Ларсон использовал какие-то  психотропные
препараты, иначе Фам никогда не оказался бы  таким  внушаемым.  Но..,  может
быть, это было не важно. У Гуннара Ларсона были хорошие идеи  -  по  крайней
мере те, которые Фам смог понять. Сад и окружавшее его ощущение мира  -  это
вещи сильные, производящие впечатление. Возвращаясь с Тригве Итре, Фам понял
мир, исходивший от живого сада, понял силу простой видимости  мудрости.  Эти
два наития можно было соединить. Биологические объекты всегда были  ключевой
позицией торговли.., но теперь они получат и другое значение. У  новой  Кенг
Хо этическое отношение к  живым  существам  будет  в  самом  сердце.  Каждый
корабль, в котором можно содержать парк, будет  его  иметь.  Кенг  Хо  будет
собирать лучшие из живых существ так же фанатично, как собирает  технологию.
Эта часть совета старика была вполне ясна. Кенг Хо заработает себе репутацию
понимания живых существ, репутацию вечной привязанности к природе.
   Так родились традиции парков и бонсай. Парки - это был  огромный  расход,
но за прошедшее со времен Тригве Итре тысячелетие они стали самой любимой из
традиций Кенг Хо.
   А Тригве  Итре  и  Гуннар  Ларсон?  Ларсон  был  мертв  уже  тысячу  лет,
разумеется.  Цивилизация  Итре   еле-еле   его   пережила.   Наступила   эра
повсеместного лютования закона и чего-то  вроде  массового  террора.  Скорее
всего локализаторы самого Ларсона этот конец предвидели. Вся  его  мудрость,
вся невозмутимость мало помогли его родному миру.
   Фам поерзал в спальном гамаке. Ему всегда тяжело было думать об Итре и  о
Ларсоне. Потерянное время, такие мысли.., кроме  как  сегодня.  Сегодня  ему
нужно настроение, то, что было после  этой  встречи.  Нужна  кинестетическая
память работы с локализаторами. Их сейчас в  комнате  должны  быть  десятки.
Какой же порядок движений и состояние тела, включат их отзыв? Фам натянул на
руки навес гамака. Руки его заплясали на воображаемой  клавиатуре.  Конечно,
это было бы слишком просто. Пока  не  установится  рапорт,  никакие  нажатия
клавиш действия не возымеют. Фам вздохнул, снова изменил пульс и  дыхание..,
и вспомнил восторг своего первого сеанса работы с локализаторами Ларсона.
   Бледно-синий свет, синее синего, мигнул на краю  поля  зрения.  Фам  чуть
приоткрыл веки. В комнате была полуночная тьма. Свет от ночника был  слишком
слаб, чтобы видны были цвета. Ничто не шевелилось, только медленно в дыхании
вентилятора дрейфовал гамак. Синий свет был откуда-то извне. Изнутри. Из его
зрительного нерва. Фам закрыл глаза и повторил дыхательное упражнение. Снова
замигал синий свет.  Это  был  эффект  синтезированного  луча  всей  матрицы
синтезаторов, наводимый теми двумя, что были у него на виске и в  ухе.  Пока
что связь была очень примитивная, с виду не больше, чем случайные искорки  в
глазах,  на  которые   люди   и   внимания   не   обращают.   Система   была
запрограммирована обнаруживать себя очень осторожно. На этот раз он  оставил
глаза закрытыми и не изменил частоты дыхания и пульса. Пригнул два пальца  к
ладони.  Прошла  секунда.  Свет  мигнул  снова,  отвечая  на  движение.  Фам
кашлянул, подождал, пошевелил правой рукой.  Синий  огонек  мигнул:  один..,
два..,  три..,  последовательность  импульсов,  ведущих  для  него  двоичный
отсчет. Фам ответил, воспользовавшись кодами,  которые  сам  когда-то  давно
установил.
   Он миновал модуль пароля/отзыва. Вошел! Огоньки позади его глаз  замигали
почти случайными стимулами.  Килосекунды  потребуются,  чтобы  научить  сеть
локализаторов той точности, которой требует  такая  связь.  Зрительный  нерв
слишком велик и сложен, чтобы сразу было четкое изображение. Не важно.  Сеть
теперь разговаривала с ним  надежно.  Старые  настройки  вышли  из  укрытия.
Локализаторы определили его физические параметры; с  этой  минуты  он  может
говорить с ними многими способами. На этой Вахте у него оставалось еще почти
3 Мсек. Достаточно времени на самое необходимое: внедриться в сеть  флота  и
задать новую историю прикрытия. Какой она будет? Да,  что-нибудь  постыдное.
Настолько постыдное, что будет понятно, почему "Фам  Тринли"  все  эти  годы
изображал из себя шута. История, которой  Hay  и  Брюгель  поверят  и  будут
считать, что у них есть рычаг воздействия на него. Какая же?
   Фам почувствовал, как у него лицо растягивается в невольной улыбке.
   Замле Энг, да гниет в аду твоя душа работорговца! Ты мне причинил столько
горя; может быть, после эксгумации от тебя наконец будет польза.

Глава 23

   "Детский час науки". Какое невинное название. Когда  Эзр  вернулся  после
долгого пребывания вне Вахты, это  стало  его  личным  кошмаром.  Ведь  Чиви
обещала; как же это могло случиться? Но каждый прямой эфир  был  еще  больше
цирком, чем предыдущий.
   А сегодня может быть самый худший. Если повезет, ты и последний.
   Эзр вплыл в бар Бенни за тысячу секунд до начала передачи. До  последнего
момента он собирался смотреть из своей комнаты, но  мазохизм  победил  и  на
этот раз. Он сел в толпе и стал молча слушать разговоры.
   Заведение Бенни стало центром жизни в лагере  L1.  Оно  существовало  уже
шестнадцать лет. Сам Бенни был в двадцатипятипроцентном  цикле  дежурств,  и
заведением управлял он сам, его отец, Гонле Фонг  и  еще  некоторые.  Старые
обои кое-где вздулись волдырями, и там терялась  иллюзия  трехмерности.  Все
здесь было неофициальное - что-то позаимствовано из других  строений  облака
L1, что-то сделано из снега, алмаза и льда.  Али  Лин  даже  принес  грибную
матрицу, которая позволяла выращивать неимоверную древесину, со структурой и
чем-то вроде годичных колец. В какой-то момент за время отсутствия Эзра  бар
и стены выложили панелями темного  полированного  дерева.  Уютное  местечко,
почти такое, как могли бы сделать свободные люди Кенг Хо...
   Столы заведения были изрезаны именами людей, которых можно было не видеть
годами, тех, у кого расписание Вахт не  перекрывается  с  твоим.  Над  баром
висела постоянно обновляемая схема Вахт Hay. Как и почти во всем,  эмергенты
использовали стандартные обозначения Кенг Хо. Глянь на схему  -  и  увидишь,
сколько мегасекунд, своего времени или объективного,  пройдет  до  тех  пор,
пока встретишь того или иного человека.
   Пока Эзр был вне Вахты, Бенни дорисовал схему. К ней  добавилась  текущая
дата по системе Пауков, в обозначении Триксии - 60//21. Двадцать первый  год
текущего "поколения" пауков, то есть шестидесятого цикла с момента основания
какой-то династии или чего-то в этом роде.  Как  говорила  старая  пословица
Кенг Хо: "Если начинаешь использовать местный календарь, значит, ты  слишком
долго торчишь на одном месте".  Двадцать  один  год  с  момента  Вспышки,  с
момента смерти Джимми и его группы. После номера поколения и года шел  номер
дня и время в лэдильских "часах" и "минутах" - в шестидесятеричной  системе,
которой переводчики так и не удосужились найти разумного объяснения. Но  все
сидящие в баре понимали этот отсчет времени так же легко, как если бы читали
время с хрона Кенг Хо. Они с точностью  до  секунды  знали,  когда  начнется
представление Триксии.
   Представление Триксии. Эзр скрипнул зубами. Публичный спектакль рабов,  и
хуже всего, что никого это не смущает. Капля по  капле  мы  сами  становимся
эмергентами.
   Дзау Цинь с Ритой Ляо, еще полдюжины других  пар  -  две  из  Кенг  Хо  -
сгрудились за обычными своими столами,  болтая  о  том,  что  сегодня  может
произойти.  Эзр  сидел  на  периферии  группы,   раздираемый   интересом   и
отвращением. Теперь у него были друзья даже среди эмергентов.  Скажем,  Дзау
Цинь. Ляо и Цинь были морально слепы, как и положено эмергентам, но  были  у
них свои проблемы, вполне человеческие, вызывающие сочувствие. Иногда, когда
никто другой не видел, Эзр замечал что-то такое  в  глазах  Циня.  Дзау  был
талантлив, имел склонность к науке. Если не повезет в эмергентской  лотерее,
его университетская жизнь может кончиться Фокусом. Вообще-то эмергенты умели
каким-то двоемыслием обходить такие углы. Дзау это не всегда удавалось.
   - ..так боюсь, что это будет последний раз!  Рита  Ляо  была  неподдельно
встревожена.
   - Ладно, Рита, не мрачней. Мы  даже  не  знаем,  есть  ли  тут  настоящая
проблема.
   - Это точно. - Гонле Фонг вплыла сверху головой вперед,  раздавая  пузыри
"Алмаза и льда".  -  Думаю,  зипхеды...  -  она  осеклась,  бросив  на  Эзра
виноватый взгляд, - ..переводчики  не  уловили  смысл.  Объявления  передачи
совершенно бестолковые.
   - Нет-нет, они вполне ясны.
   Это возразил кто-то из эмергентов, представив тут же отличное объяснение,
что вообще такое значит "внефазное  извращение".  Проблема  тут  была  не  в
переводчиках, а в неспособности человека понять такое странное явление.
   "Детский час науки" был первой массовой радиопередачей, которую  перевели
Триксия и ее коллеги. Даже  найденное  соответствие  между  устной  речью  и
расшифрованной ранее письменной формой уже было триумфом. Ранние передачи  -
пятнадцать объективных лет тому назад - переводились в виде  распечаток.  Их
тоже обсуждали в заведении Бенни, но с тем же отвлеченным интересом,  что  и
последние зипхедские теории насчет Мигающей. Шли годы, и  передача  сама  по
себе завоевывала популярность. И отлично. Но где-то 50 Мсек тому назад  Чиви
Лин Лизолет заключила сделку с Трагом Силипаном. И каждые девять-десять дней
Триксия и другие переводчики выпускались в прямой передаче. Пока что на этой
Вахте Эзр с Чиви не сказал еще и десяти слов.
   Она обещала присмотреть за Триксией. Как полагается поступать с тем,  кто
нарушает слово?
   Даже теперь Эзр все равно не верил, что Чиви - предательница. Да, но  она
спит с Томасом Hay. Может быть, это "положение" она  использует  для  защиты
интересов Кенг Хо. Может быть. А в  результате  все  это,  кажется,  выгодно
только Hay.
   Эзр  уже  видел  четыре  "представления".  Сильнее   любого   нормального
переводчика-человека и уж куда  сильнее  любой  машинной  системы  -  каждый
зипхед сопровождал перевод эмоциями и языком жестов.
   "Раппопорт Дигби" - так  называли  зипхеды  ведущего  передачи.  Где  они
подцепили такие дурацкие имена? Лкиш все еще интересовались  этим  вопросом,
но Эзр знал, что почти  все  имена  придумала  Триксия.  Это  была  одна  из
немногих вещей, о которых с  Триксией  можно  было  говорить  -  его  знание
Первого Классицизма. Иногда она спрашивала у него новые имена, и имя "Дигби"
Эзр предложил ей много лет  назад.  Оно  соответствовало  чему-то,  что  она
видела в характере этого персонажа. Переводчика,  который  играл  Раппопорта
Дигби, Эзр знал. Вне передачи  это  был  типичный  зипхед,  раздражительный,
зацикленный, необщительный. Но теперь, в роли паука Раппопорта Дигби, он был
доброжелателен, говорлив, терпеливо давал  детям  разъяснения...  Как  будто
зомби оживлен чей-то чужой душой.
   Каждая новая Вахта видела детей пауков  уже  чуть-чуть  других.  В  конце
концов Вахты  у  большинства  шли  всего  с  двадцатипятипроцентной  рабочей
нагрузкой, и дети пауков проживали четыре года на  каждый  год  космонавтов.
Рита  с  чьей-то  помощью  визуализовала  изображения  человеческих   детей,
сопровождавших голоса. Эти картинки были рассеяны по обоям бара. Картинки  с
изображением вымышленных детей, а имена им придумала Триксия.
   "Джирлиб" был коротышкой с курчавыми темными волосами и озорной  улыбкой.
"Брент" был побольше, и не такой самоуверенный с виду, как  его  брат  Бенни
рассказал однажды, как Ритцер Брюгель заменил улыбающиеся лица изображениями
настоящих пауков: с длинными членистыми ногами,  с  броней  -  изображениями
статуй, которые Эзр видел  во  время  приземления  на  Арахне,  дополненными
изображениями низкого разрешения со спутников-шпионов.
   Вандализм Брюгеля результатов не возымел -  Ритцер  не  понимал,  что  на
самом деле лежит в основе популярности "Детского часа". Томас Hay  наверняка
понимал и был очень доволен, что посетители  бара  Бенни  сублимируют  самую
большую человеческую проблему, стоящую в его царстве. Эмергенты даже больше,
чем люди Кенг Хо, рассчитывали в экспедиции на роскошную жизнь. Ожидали, что
у них будет неисчерпаемый источник ресурсов, запланированные еще дома  браки
расцветут возле Мигающей детьми и семьями...
   Теперь все это пришлось отложить на неопределенный срок. Наше собственное
"внефазное" табу. У пар вроде Циня и Ляо остались только мечты о будущем - и
детские голоса, которые доносились к ним из переводов "Детского часа".
   Еще до начала передач люди заметили, что все дети - одного возраста.  Год
за годом они взрослели, но когда в передаче появлялись новые дети, они  были
того же возраста, что и те, кого они заменили. Первые переводы были  уроками
по магнетизму и  электростатике,  совсем  без  математики.  Потом  в  уроках
появились аналитические и количественные методы.
   Примерно  два  года  назад  произошло  тонкое  изменение,  отмеченное   в
письменных отчетах зипхедов и тут же инстинктивно замеченное Цинем  и  Ритой
Ляо: в передаче появились "Джирлиб"  и  "Брент".  Их  представили  как  всех
прочих детей, но по переводам Риты казалось,  что  они  "моложе"  остальных.
Ведущий Дигби никогда ничего об этой разнице  не  говорил,  а  математика  и
наука в передаче становились все сложнее.
   Последними в список участников вошли "Виктория Младшая" и "Гокна"  -  это
случилось уже на новой Вахте. Эзр видел, как Триксия  их  играла.  Голос  ее
дребезжал детским подпрыгивающим нетерпением. На картинках  Риты  эти  пауки
были представлены семилетними детьми. Почему это  предположительный  средний
возраст детей в передаче все время убывает? Бенни утверждал, что  объяснение
очевидное: у "Детского часа" появилось новое руководство. Уроки стал  писать
вездесущий Шерканер Андерхилл. А новые дети явно были его детьми.
   Когда Эзр вернулся из анабиоза, на передачу в бар Бенни людей  набивалось
под завязку.  Четыре  представления  Эзр  видел,  и  каждое  было  для  него
персональным кошмаром. И вдруг - избавление. Передача перестала выходить  на
двадцать дней. Вместо нее было сделано суровое объявление:
   "Под влиянием мнений  многочисленных  слушателей  вла