тво, которое
привело их так далеко, распалось, и теперь Генерал располагала только собой.
   Вопрос не имел смысла, но не задать его Аннерби не мог:
   - А вы говорили об этом с Шерком? Что он сейчас делает? Смит молчала,  но
вид у нее был решительный. Потом она ответила:
   - Все, что может, сержант. Все, что может.
   Ночь была ясная даже для Парадиза. Обрет Незеринг осторожно обходил башню
на вершине острова, проверяя аппаратуру для ночного сеанса. Штаны и куртка с
подогревом не особенно его обременяли, но если сломается нагреватель воздуха
или оторвется кабель питания, который тянется за  ним...  Нет,  он  не  врал
своим  ассистентам,  что  отморозить  руку,  ногу  или  легкое  -  это  дело
нескольких минут. Уже пять лет после ухода во Тьму.  Интересно,  были  ли  в
Великую Войну в это время такие, которые еще не залегли в спячку?
   Незеринг остановился постоять -  он  даже  слегка  опережал  свой  график
осмотра. В морозной тишине он оглядел то, в чем был  специалистом,  -  небо.
Двадцать лет назад, только  начиная  учиться  в  Принстоне,  он  хотел  быть
геологом. Этой наукой занимался отец, и  в  текущем  поколении  важность  ее
сильно  возросла  из-за  мегатонных  земляных  работ   и   глубоких   горных
разработок. Астрономией же занимались чокнутые маргиналы.  Разумные  кобберы
ориентируются  вниз,  рассчитывая  на  безопасные  глубины,  чтобы  пережить
предстоящую Тьму. Чего там смотреть, в этом небе? Конечно, солнце - источник
жизни и всех проблем. А кроме этого там не меняется  ничего.  Звезды  -  это
такие  постоянные  точечки,  ничего  общего  не  имеющие  с  солнцем  или  с
чем-нибудь вообще, что может интересовать коббера.
   Потом на втором курсе Незеринг встретил старика Шерканера  Андерхилла,  и
его жизнь изменилась навсегда - хотя в  этом  Незеринг  был  не  оригинален.
Второкурсников было десять тысяч, но Андерхилл находил тех, кто  ему  нужен.
Или, быть может, все было наоборот: Андерхилл был таким пылающим  источником
безумных идей, что некоторые студенты кружились вокруг него, как лесные  феи
возле огня. Андерхилл утверждал, что страдания математики и физики  возникли
оттого, что никто толком не понимал простоту орбиты мира вокруг  солнца  или
собственного движения звезд. Если бы была  хотя  бы  еще  одна  планета  для
упражнений ума, дифференциальное исчисление могло бы  быть  открыто  не  два
поколения назад, а десять, и бешеный взрыв технологий  в  текущем  поколении
распределился бы спокойнее на несколько циклов Света и Тьмы.
   Конечно, утверждения Андерхилла о судьбе науки не были оригинальны.  Пять
поколений  назад  после  изобретения  телескопа  астрономия  двойных   звезд
революционизировала представление пауков о времени. Но  Андерхилл  блестящим
образом умел получать новое из объединения старых идей.  Юный  Незеринг  все
дальше и дальше уходил от надежной геологии, пока не влюбился окончательно в
Верхнюю Пустоту. Чем больше он понимал, что такое на самом деле звезды,  тем
сильнее представлял себе, чем может быть вселенная. И теперь в небесах можно
увидеть все цвета, если знаешь, куда смотреть и какими приборами. Здесь,  на
острове Парадиз, дальне-красный цвет звезд сиял яснее, чем где бы то ни было
на всей  планете.  С  построенными  теперь  огромными  телескопами  и  сухой
неподвижностью верхней атмосферы Незерингу иногда казалось, что он видит  до
конца вселенной.
   А это что? Низко над горизонтом на северо-востоке тянулась на юг перистая
полоса  полярного  сияния.  Над  Северным  морем   существовала   постоянная
магнитная петля, но на пятом году Тьмы полярные  сияния  были  очень  редким
гостем. Внизу в городе оставшиеся немногочисленные туристы наверняка ахают и
охают, глядя на это зрелище.  Для  Обрета  Незеринга  оно  было  всего  лишь
неожиданной помехой. Он  понаблюдал  еще  секунду,  начиная  интересоваться.
Световой пучок страшно плотный, особенно к  северу,  где  почти  сходится  в
точку. Интересно. Если бы это не мешало сегодняшнему сеансу, можно  было  бы
поднять телескоп  дальне-синего  спектра  и  посмотреть  поближе.  Интуиция,
понимаешь.
   Незеринг отвернулся от парапета и направился к лестнице. Оттуда доносился
топот, будто сотня штурмующих бойцов грохочет по лестнице, хотя скорее всего
это Шерпи Трапер и его четыре кованых сапога.  Еще  секунда  -  и  ассистент
вывалился из двери. Шерпи было всего пятнадцать  лет,  настолько  внефазный,
насколько  вообще  может  быть  ребенок.  Было  время,  когда  Незеринг   не
представлял себе, как можно говорить с такой мерзостью,  не  то  что  вместе
работать. Еще одно, что изменил в  нем  Принстон.  Шерпи  действительно  был
ребенком, и очень во многом невежественным. Но что-то было в его  энтузиазме
совершенно  непреодолимое.  Незеринг   иногда   задумывался,   сколько   лет
исследований потеряно бывало  в  конце  Годов  Увядания,  потому  что  самые
молодые исследователи уже  входили  в  средний  возраст,  заводили  семьи  и
слишком остывали, чтобы работать с огоньком.
   - Доктор Незеринг! Сэр! - зазвучал голос Шерпи, приглушенный нагревателем
воздуха. Мальчик запыхался и сейчас терял время, сэкономленное  при  бешеном
беге вверх по лестнице. - Беда! Я потерял радиосвязь  с  Северным  Мысом!  -
Точка в пяти милях,  где  стоял  второй  конец  интерферометра.  -  На  всех
частотах только помехи!
   Так что все планы на эту ночь грохнулись.
   - Ты связывался с Сэмом по наземной линии? Что...  Он  не  договорил:  до
него стали доходить слова Шерпи. Помехи на всех  частотах.  Позади  странный
"сполох"  полярного  сияния  медленно  сползал  к  югу.  Раздражение   стало
сменяться страхом. Обрет Незеринг знал, что мир балансирует на грани  войны.
Все это знали. Цивилизация может погибнуть за несколько часов, если  полетят
бомбы. Даже в таких удаленных местах, как остров Парадиз, можно не  уцелеть.
Так что это за свет? Он уже начинал блекнуть, яркая точка  исчезла.  Ядерный
взрыв в магнитных полях может выглядеть как полярное  сияние,  но  не  такое
асимметричное и наверняка не с таким большим  временем  восхождения.  Хм.  А
может, умные  физики  построили  что-то  посложнее  обычной  ядерной  бомбы.
Любопытство мешалось с ужасом.
   Он повернулся и потянул Шерпи обратно к лестнице. Стоп,  сбрось  обороты.
Сколько раз он давал Шерпи такой совет?
   - Шаг за шагом, Шерпи, и следи, чтобы кабель не выдернуло. Радары сегодня
действуют?
   - Д-да. - Шерпи сзади гремел сапогами по лестнице. - Но в  журнале  будет
только шум.
   - Может быть.
   Отражение  микроволн  от  ионизированных  следов  было  одним  из   малых
проектов, которыми занимались Незеринг и Трапер. Почти все  отражения  можно
было привязать к падающему спутниковому мусору, но каждый  год  случалось  и
то, что трудно было объяснить, загадки Великой Пустоты. Он чуть даже  статью
об этом не написал. А эти чертовы обозреватели - вездесущий Т.  Ларксалот  -
стали гонять свои программы и с его выводами не согласились.  Сегодня  можно
будет еще  раз  использовать  радарные  антенны.  Точечный  конец  странного
свечения - что, если это физический объект?
   - Шерпи, мы все еще в сети?
   Высокоскоростная связь шла  по  оптическому  волокну,  протянутому  через
океанский лед, и Незеринг  собирался  для  управления  сегодняшним  прогоном
использовать материковые суперкомпьютеры. Теперь же...
   - Я проверю. Незеринг засмеялся:
   - Может, мы покажем Принстону что-то интересное! Он углубился  в  журналы
радаров и начал их просматривать. Кто обращается к ним сегодня - Природа или
Война? Как бы там ни было, а сказано будет что-то важное.

Глава 50

   Летая в эти дни, Хранкнер Аннерби чувствовал, как он стар. Он помнил, как
поршневые двигатели крутили воздушные винты, а  крылья  были  матерчатые  на
деревянном каркасе.
   А самолет Виктории Смит не был обычным реактивным  самолетом  для  важных
шишек: он летел на высоте почти сто тысяч футов, обгоняя звук  в  три  раза.
Два двигателя работали почти бесшумно, только слышался тонкий  высокий  тон,
будто зарывающийся тебе  в  кишки.  Звездного  и  солнечного  света  снаружи
хватало, чтобы видеть цвета на лежащих внизу облаках. Они покрывали  планету
слоем за слоем. С этой высоты  даже  самые  высокие  облака  казались  очень
низкими, припадающими к  земле.  Иногда  в  воздухе  открывались  каньоны  и
мелькал лед со снегом. Еще через несколько минут они будут у Южных  Проливов
и выйдут из воздушного пространства Аккорда. Борт-связист  сказал,  что  они
летят в сопровождении эскадрильи истребителей Аккорда, которая  проводит  их
до самого посольского  аэродрома  в  Зюйдвиле.  Единственным  подтверждением
этому были редкие проблески, которые  Аннерби  иногда  замечал  в  небе  над
собой. М-да. Как все, что в эти дни было важно, они двигались слишком быстро
и слишком далеко, чтобы быть замечаемыми смертными.
   Личный  самолет  генерала  Смит   на   самом   деле   был   сверхзвуковым
разведчиком-бомбардировщиком, из тех,  что  устарели  в  связи  с  развитием
спутников.
   - ПВО нам практически его подарила, - заметила Смит, когда  они  всходили
на борт. - Все это станет бесполезным мусором, когда воздух начнет  выпадать
снегом.
   Тогда вся транспортная  индустрия  будет  совсем  другой.  Баллистические
ракеты? Антигравитационные глайдеры? Может быть, это и  не  важно.  Если  их
миссия не поможет, может не остаться вообще никакой промышленности, а только
бесконечная битва среди развалин.
   Середина фюзеляжа была заставлена штабелями  компьютеров  и  оборудования
связи. При  входе  Аннерби  заметил  лазерные  и  микроволновые  устройства.
Борт-техники были включены в военную сеть Аккорда почти так же надежно,  как
если бы сидели дома в Ставке. Стюардов в  этом  рейсе  не  было.  Аннерби  и
генерал Смит были пристегнуты к небольшим  насестам,  которые  после  первых
двух часов начали казаться страшно жесткими. И все  же  у  них  было  больше
комфорта, чем у солдат, висящих на сетях в корме самолета. Команда из десяти
охранников - все телохранители Генерала.
   Виктория Смит была спокойна и занята делом.  Ее  помощник,  Тим  Даунинг,
принес на борт все ее компьютерное оборудование: тяжелые неуклюжие  коробки,
наверняка очень мощные, очень хорошо экранированные  или  очень  устаревшие.
Последние три часа Генерал сидела,  окруженная  полудюжиной  экранов,  и  их
мерцание отражалось у нее в глазах.  Хранкнер  подумал  про  себя,  что  она
сейчас видит. Военные сети вместе с отрытыми сетями  давали  ей  возможность
быть всевидящей почти как бог.
   Дисплей Аннерби показывал последний отчет с  подземного  строительства  в
Зюйдвиле. Кое в чем это была ложь - но он достаточно  хорошо  знал  исходный
проект, чтобы видеть правду. В который раз  он  заставил  себя  вернуться  к
чтению.  Странно:  когда  он  был  молод,   в   Великую   Войну,   он   умел
сосредоточиться не хуже, чем Генерал сейчас.  Но  сегодня  мысли  все  время
перескакивали вперед, к ситуации и катастрофе, которая грозила отовсюду.

***

   Уже над Проливами; с этой высоты взломанный морской лед  смотрелся  сетью
трещин.
   - Ух ты! - завопил один из техников связи. - Вы это  видели?  Аннерби  ни
черта не видел.
   - Да! Но хочу посмотреть еще раз. Покажите.
   - Есть, сэр!
   Техники на своих насестах перед Аннерби склонились над  дисплеями,  тыкая
руками и хлопая по клавиатуре. Вокруг них мигали огоньки, но Аннерби не  мог
прочесть слов на экранах, да и формат дисплеев был совершенно непривычный.
   Он увидел, что Виктория  Смит  позади  него  приподнялась  на  насесте  и
внимательно смотрит. Значит, ее аппаратура с техниками не имеет  связи.  Вот
тебе и всевидящий взгляд божий.
   Через минуту она подняла руку и дала знак технику. Тот обратился к ней:
   - Похоже, кто-то произвел ядерный взрыв, мэм.
   - Хм, - сказала Смит. У Аннерби экран даже не моргнул.
   - Это очень далеко, может быть, над Северным морем. Давайте я вам  выведу
отображающее окно.
   - И сержанту Аннерби, если можно.
   - Есть, мэм.
   Рапорт из Зюйдвиля  перед  Хранкнером  вдруг  сменился  картой  северного
побережья. От точки в тысяче двухстах километров к северу от острова Парадиз
расходились  концентрические  круги.  Да,  старая  тиферская   дозаправочная
станция, ненужный морской опорный пункт, где собирались перебрасывать войска
по льду. Это действительно далеко, на противоположной от них стороне мира.
   - Только один взрыв? - спросила Смит.
   - Да, и очень высоко. Импульсная атака.., если только она не была  больше
мегатонны. Мы строим карту по данным  со  спутника  и  наземного  анализа  с
северного побережья и из Принстона.
   Под картой бежали пояснения, библиографические указатели на  сайты  сети,
которые дали свой вклад в анализ. Ха. Есть даже очевидец с острова Парадиз -
согласно коду, из университетской обсерватории.
   - Какие у нас потери?
   - Военных потерь нет, мэм. Два коммерческих спутника потеряли  связь,  но
это может быть временно. Похоже, это был просто тычок.
   А зачем тогда? Проверка? Предупреждение? Аннерби уставился на дисплей.
   Дзау  Цинь  был  здесь  меньше  года  назад,  но  тогда  всего  лишь   на
шестиместном десантном катере, туда и сразу обратно.  Сегодня  он  руководил
пилотированием "Невидимой Руки", миллионами тонн звездолета.
   Это было настоящее нашествие завоевателей - пусть даже завоевателям вбили
в голову,  что  они  спасатели.  Рядом  с  Дзау  в  бывшем  кресле  капитана
коробейников сидел Ритцер Брюгель. Предводитель  выдавал  бесконечный  поток
тривиальных приказаний - можно подумать, он сам хочет руководить пилотами.
   Корабль спустился у северного полюса Арахны, войдя в атмосферу и  сбросив
скорость за одно сильное торможение - около тысячи секунд при тяжести больше
одного g. Торможение выполнялось над открытым океаном, далеко от  населенных
центров пауков, но  для  тех  немногих,  кто  его  видел,  свет  должен  был
показаться неимоверно ярким. Сам Дзау  видел  отраженное  от  снега  и  льда
сияние.
   Брюгель глядел на летящую навстречу ледяную пустыню. Черты его лица свело
каким-то  сильным  чувством.  Отвращение   при   виде   чего-то   совершенно
бесполезного? Торжество прибытия в мир, где он  будет  соправителем?  Скорее
всего и то и другое одновременно. И сейчас на  мостике  его  тон,  даже  его
слова иногда выдавали и торжество, и предвкушение насилия. Может быть, Томас
Hay и мог сохранять маску там, в лагере L1, но здесь Ритцер Брюгель срывал с
себя путы. Дзау видел коридоры, ведущие к личным  апартаментам  Брюгеля.  На
стенах  шел  постоянный  клубящийся  розовый  узор,   тяжело   и   угрожающе
чувственный. В этих коридорах не проводились совещания сотрудников. По  пути
от точки L1 Дзау слышал, как Брюгель  хвастался  подкапралу  Анлангу,  какое
специальное блюдо он себе притащит из морозильника для празднования  будущей
победы.
   Не надо тебе об этом думать. Ты и так слишком много знаешь.
   В ухе Циня зазвучали голоса его пилотов, подтверждающие то,  что  он  уже
видел на дисплеях слежения. Он посмотрел на Брюгеля  и  доложил  официальным
тоном, который Брюгелю, кажется, нравился:
   - Торможение завершено, сэр. Мы находимся на полярной орбите, высота  сто
пятьдесят километров.
   Чуть ниже, и надо будет надевать снегоступы.
   - Нас видно за несколько тысяч километров, сэр.
   Цинь сопроводил свои слова озабоченным взглядом.  Всю  дорогу  от  L1  он
изображал наивного идиота. Игра опасная, но она давала ему  некоторый  запас
маневра.
   Может быть, может быть, есть какой-то способ избежать массового убийства.
   Брюгель ухмыльнулся с видом самодовольного превосходства.
   - Конечно, нас видели, мистер Цинь. В  том-то  и  фокус,  чтобы  дать  им
видеть; а потом подкорректировать их интерпретацию информации об этом. -  Он
открыл канал связи с трюмом зипхедов.  -  Мистер  Фуонг!  Вы  прикрыли  наше
прибытие?
   Из трюма ответил голос  Била  Фуонга.  Последний  раз,  когда  Дзау  туда
заглядывал, там творился дурдом, но голос Фуонга звучал хладнокровно:
   - Мы контролируем ситуацию, предводитель.  Три  моих  группы  синтезируют
доклады спутника. На L1 говорят, что они выглядят прилично.
   Очевидно, Фуонг разговаривал с группой Риты. Наверное, она сейчас ушла со
смены, потому что Hay должен был бы объявить перерыв перед  полосой  тяжелой
работы. Дзау уже целый день знал, что  "затишье"  будет  временем  массового
убийства.
   - Я должен предупредить вас, сэр, - добавил Фуонг. - Пауки в конце концов
сообразят, что к чему. Наша маскировка продержится только сотню  килосекунд,
и даже меньше, если там внизу кто-то окажется слишком умным.
   - Спасибо, мистер Фуонг. Это более  чем  достаточно.  -  Брюгель  вежливо
улыбнулся Циню.
   Часть уходящего за горизонт вида исчезла, сменившись изображением  Томаса
Hay. Старший предводитель находился в доме в Озерном Парке в  обществе  Эзра
Винжа и Фама Тринли. У  них  за  спиной  играли  на  воде  солнечные  блики.
Разговор будет двусторонний и будет наблюдаться всеми Ведомыми и людьми Кенг
Хо. Hay оглядел мостик "Руки" и, кажется, нашел взглядом Ритцера Брюгеля.
   - Поздравляю, Ритцер. Вы отлично выбрали позицию. Рита мне  говорит,  что
вы уже добились тесной синхронизации с наземными сетями. У нас тут тоже есть
хорошие новости. Шеф разведки Аккорда едет с визитом в Зюйдвиль. Ее оппонент
из Братства уже там. Если ничего непредвиденного не случится, какое-то время
все будет мирно. Hay  говорил  очень  искренне  и  доброжелательно.  Забавно
другое: почти так же кротко ответил и Ритцер Брюгель:
   - Так точно, сэр. Я планирую объявление и перехват  сети  через...  -  он
сделал паузу, будто сверяясь с графиком, - ..пятьдесят одну килосекунду.
   Конечно, Hay ответил не  сразу.  Сигнал  с  "Невидимой  Руки"  выйдет  из
радиотени на ретранслятор и оттуда через расстояние в пять  световых  секунд
направится к L1. Обратное сообщение пройдет еще за пять секунд.
   И точно через десять секунд Hay улыбнулся:
   - Превосходно! Мы тут перераспределим  график,  чтобы  люди  отдохнули  к
самому пику нагрузки. Удачи вам всем там внизу, Ритцер. Наша  судьба  теперь
зависит от вас.
   Еще пару кругов они сделали в этом танце обмана,  потом  Hay  отключился.
Брюгель проверил, что вся оставшаяся связь - локальная.
   - Коды "огонь" должны быть выданы вот-вот, мистер  Фуонг,  -  ухмыльнулся
Брюгель. - Еще двадцать килосекунд, и сделаем из пауков жаркое.
   Шерпи Трапер глазел на дисплей радара, разинув пасть.
   - Все.., все как вы сказали. Восемьдесят восемь минут, и эта штука  снова
летит с севера!
   Шерпи достаточно знал математику и работал с Незерингом  уже  почти  год.
Естественно, он  понимал  принципы  полета  спутника.  Но,  как  большинство
народу, все равно не мог взять в толк, как  это  "брошенный  в  небо  камень
никогда не  упадет".  Кобберенок  фыркал  от  восторга,  когда  какой-нибудь
спутник связи появлялся из-за горизонта точно в то время и на  том  азимуте,
которые предсказывала математика.
   Сегодня Незеринг сделал предсказание другого порядка, и потому был так же
поражен, как его помощник, и куда сильнее  перепуган.  Им  удалось  получить
только два-три четких радарных пеленга узкого конца полярного сияния. И  эта
штука тормозилась, хотя была намного выше атмосферы. Пункт ПВО  в  Принстоне
не был этим особо поражен. Незеринг давно уже имел дело с парнями из ПВО, но
в  эту  ночь  они  отнеслись  к  нему,  как  к  постороннему:   автоответчик
поблагодарил за сообщенную информацию и заверил,  что  соответствующие  меры
принимаются. Мировая сеть была полна слухов  о  ядерном  заряде  на  высокой
орбите, но эта штука бомбой не была. На юг она уходила, кажется,  по  низкой
орбите.., а теперь появилась снова с севера точно по расписанию.
   - Как вы думаете, мы его увидим, сэр? Он пройдет почти над нами.
   - Не знаю. У  нас  нет  телескопа,  который  умел  бы  достаточно  быстро
вертеться, чтобы за ним услед