лаборатории прямо здесь. И у меня есть что тебе показать.
   - Ага. Это же и есть смысл моего визита, Шерк. Мне кажется, ты  работаешь
не над тем, чем надо. Ты подтолкнул  Корону  к..,  я  полагаю,  здесь  можно
говорить свободно?
   - Да-да, конечно.
   Вообще-то Аннерби не принял бы такого небрежного  заверения,  но  он  уже
понял, как тщательно охраняется здание. Здесь много было сделано по проектам
Шерканера  -  например,   логарифмическая   спираль   главных   комнат,   но
чувствовалась и рука Виктории. Повсюду были - да, он это понял -  охранники,
потом эта хрустящая чистота ковров и  стен.  Здесь  наверняка  было  так  же
безопасно, как в лабораториях Аннерби в здании Ставки.
   - Ладно. Ты втравил Корону в исследования  по  атомной  энергии.  В  моем
распоряжении народу и техники, как у  миллиардера,  в  том  числе  несколько
ребят почти таких же умных, как ты.
   Фактически работа Аннерби, хотя он и оставался сержантом, соответствовала
куда более высокому званию. Реальность  его  жизни  превзошла  самые  смелые
мечты подрядчика.
   - Да, отлично. Виктория очень в  тебя  верит,  как  ты  знаешь.  Шерканер
провел гостя в большую и причудливую комнату. В ней стояли книжные  полки  и
письменный стол, заваленный докладами, разбросанными в беспорядке книгами  и
блокнотами. Но к книжным полкам был приделан  детский  тренажер,  и  детские
книги  торчали  вперемешку  с  высокой  наукой.  Детки  соскочили  со  спины
Шерканера и бросились к тренажеру. Шерканер сбросил с низкого  насеста  кучу
книг и журналов  и  жестом  пригласил  Аннерби  сесть.  Слава  Богу,  он  не
попытался сменить тему.
   - Да, но ты еще не видел моих докладов.
   - Нет, видел. Виктория их мне пересылает, хотя  у  меня  нет  времени  их
читать.
   - А стоило бы!
   Ему пересылают доклады глубокой секретности, а он даже времени не находит
их прочесть! При этом он - тот самый коббер, который все это затеял!
   - Послушай, Шерканер, я тебе говорю, это не выходит. В  принципе  атомная
энергия может сделать все, что нам нужно.  На  практике  -  ну,  сделали  мы
какой-то по-настоящему смертельный яд. Есть  у  нас  вещи  вроде  радия,  но
которые куда легче добывать в больших объемах. Еще мы  нашли  изотоп  урана,
который очень трудно выделить, но думаю, что,  если  получится,  мы  сделаем
черт-те какую бомбу.  Она  выделит  энергию,  которой  хватит  на  отопление
большого города в течение всей Тьмы, но выдаст ее мгновенно!
   - Отлично! Это же начало!
   - И это отличное начало может быть от нас так  же  далеко,  как  и  было.
Ребята из группы бомбы заняли у меня три лаборатории. Трудность в  том,  что
сейчас мирное время; технология просочится наружу, сначала в горнодобывающие
компании, потом к иностранным  государствам.  Можешь  себе  вообразить,  что
случится, когда Братство, и старые добрые тиферы, и Бог знает кто еще начнут
делать такие штуки?
   Кажется, это пробило крепкую броню невнимания Андерхилла.
   - Да, это будет плохо. Я твоих докладов не читал, но Виктория часто здесь
бывает. Техника дает нам чудеса и ужасные опасности. И одно без  другого  не
бывает. Только я убежден: нам не выжить, если мы не будем  заниматься  этими
вещами. Ты видишь только одну сторону. Послушай, я знаю, что Виктория  может
добавить тебе денег. У разведки Аккорда хороший кредитный рейтинг. Она может
опустошать бюджет десять лет подряд,  не  давая  прибыли.  Мы  тебе  добавим
лабораторий, чего пожелаешь...
   - Шерканер, ты слыхал насчет "форсирования кривой изучения?"
   - Н-ну...
   Он явно слыхал.
   - Сейчас, дай ты мне все богатства  мира,  я,  быть  может,  сделаю  тебе
устройство обогрева города. На  нем  будут  случаться  дикие  аварии  каждые
несколько лет, а когда  оно  будет  работать  "как  надо",  теплоноситель  -
скажем, перегретый пар - будет таким радиоактивным, что  все  жители  города
перемрут за первые десять лет Тьмы. Бывает момент, когда бросать на проблему
деньги и технических работников становится бесполезным.
   Шерканер  ответил  не  сразу.  Аннерби  показалось,  что   его   внимание
отвлеклось на джунгли тренажера, где бесились двое  младенцев.  Вся  комната
была причудливой комбинацией богатства, бывшего научного хаоса Андерхилла  и
его теперешних отцовских чувств. Там, где  пол  не  был  завален  книгами  и
детским мусором, виднелся плюшевый ковер. Стены были  покрыты  супердорогими
эксклюзивными узорами. Окна с кварцевыми панелями до самого потолка.  Сейчас
они были отвернуты. Сквозь кованые решетки  шпалер  доносился  запах  мокрых
папоротников.  Над  столом  Андерхилла  и  над   книжными   полками   висели
электрические лампы, но сейчас они были выключены.
   Комната была освещена лишь  зеленым  и  околокрасным  светом,  сочившимся
сквозь папоротники. Более чем  достаточно,  чтобы  прочесть  названия  книг.
Здесь  была  психология,  математика,   электроника,   попадались   учебники
астрономии - и куча детских книжек. Книги были сложены в  штабеля,  втиснуты
между игрушками и приборами. И не  сразу  можно  было  понять,  где  игрушки
Андерхилла, а где - его детей. Что-то  выглядело  и  сувенирами  из  дальних
стран -  наверное,  из  военных  посылок  Виктории:  тиферская  ногочесалка,
засушенная гирлянда цветов с островов. А в углу.., ну и  ну,  артиллерийская
ракета  "Марк-7"!  Люк  боеголовки  был  снят,  и  вместо  полагающейся  там
взрывчатки стоял кукольный дом.
   Наконец Андерхилл сказал:
   - Ты прав, деньги сами по себе прогресса  не  дают.  Нужно  время,  чтобы
сделать машины, которые сделают машины и так далее. Но у нас  есть  еще  лет
сорок пять, и Генерал мне  говорит,  что  ты  гений  в  управлении  большими
проектами.
   Хранкнер услышал эти слова с  прежней  гордостью,  большей,  чем  за  все
медали, полученные им в Великую Войну. Но если бы не Смит и Андерхилл, он бы
никогда не открыл в себе такие таланты. Он мрачно буркнул, стараясь изо всех
сил не показать, как много значит для него эта похвала:
   - Спасибо на добром слове. Но я тебе хочу сказать вот  что:  всего  этого
недостаточно. Если ты хочешь, чтобы это было сделано меньше чем за  двадцать
лет, мне нужно еще кое-что.
   - Да, конечно. Что именно?
   - Ты нужен, дурак! Твоя интуиция! А ты с первых лет проекта спрятался тут
в Принстоне и занимаешься один Бог знает чем.
   - А... Послушай, Хранкнер,  ты  меня  извини..,  понимаешь,  эта  атомная
энергия мне сейчас уже не так интересна.
   Зная Андерхилла столько лет, Аннерби не должен  был  бы  удивиться  этому
замечанию. И все же оно заставило его начать жевать  руки.  Вот  сидит  тип,
оставивший поле жатвы еще до того, как другие узнали  о  его  существовании.
Будь он просто с приветом, не было бы проблемы. А так иногда Аннерби мог  бы
этого коббера с удовольствием пристукнуть.
   - Да, - продолжал Андерхилл,  -  тебе  нужны  талантливые  работники.  Я,
знаешь, об этом думал; я хочу тебе кое-что показать. Но даже и при  этом,  -
добавил он, явно подливая нефти в огонь, - моя  интуиция  подсказывает,  что
атомная энергия дастся нам просто - сравнительно с другими задачами.
   - Какими, на-при-мер? Шерканер засмеялся.
   - Например, такими, как воспитание детей. -  Он  показал  на  антикварные
настенные часы с маятником. - Я думал, другие  ребятишки  уже  будут  здесь;
хотел тебе вначале показать институт.
   Он спрыгнул с насеста и стал по-дурацки махать руками, как  всегда  машут
родители маленьким детям.
   - Эй,  слезайте,  слезайте!  Рапса,  не  трогай  часы!  Поздно.  Девчонка
соскочила с тренажера, прыгнула на маятник, повисла на нем и соскользнула до
самого пола.
   - У меня тут столько мусора, что боюсь, как бы не упал на  детишек  и  не
раздавил.
   Детишки бросились к отцу и заняли отведенное для них место в его  шерсти.
Были они только чуть больше лесных фей.
   Андерхилл добился, чтобы его  институт  считался  отделением  Королевской
Школы. В доме на холме было несколько классных комнат, каждая занимала  дугу
внешнего периметра. И почти все их финансировала не Корона, по крайней мере,
если верить Андерхиллу. Значительная часть исследований выполнялась на  свои
средства,  оплаченные  компаниями,  на  которых  Андерхилл  произвел  весьма
серьезное впечатление.
   - Я мог бы переманить к себе многих лучших из Королевской  Школы,  но  мы
договорились.   Их   сотрудники   продолжают   преподавать   и    заниматься
исследованиями в городе,  но  частично  работают  и  здесь,  и  определенный
процент наших издержек связан с Королевской  Школой.  У  нас  тут  в  расчет
берутся только результаты.
   - А учебный процесс?
   Когда Шерканер в ответ пожал плечами, двое малышей качнулись вверх и вниз
и радостно тихо пискнули - наверное, эти звуки означали: "папочка,  еще  раз
так сделай!"
   - Есть у  нас  учебный  процесс..,  своего  рода.  Главное,  что  кобберы
общаются с  другими  кобберами,  самых  разных  специальностей.  Рискованное
обучение для студентов, поскольку все  это  так  бесструктурно...  Есть  тут
часть  народу,  которая  просто  получает  удовольствие,   но   недостаточно
талантливы, чтобы это им помогало.
   Во многих классах у доски стояли двое-трое, а остальные наблюдали за ними
с низких насестов. Здесь трудно было  отличить  преподавателя  от  студента.
Иногда Хранкнер даже не мог догадаться, к какой области относится дискуссия.
   У одной двери они задержались. Кобберенок текущего поколения читал лекцию
группе старых кобберов.  Линии  на  доске  наводили  на  мысль  о  сочетании
небесной механики с электромагнетизмом. Шерканер остановился и приветственно
махнул всей аудитории.
   - Помнишь полярное сияние, которое мы видели во  Тьме?  Вот  этот  парень
считает, что оно могло быть вызвано  космическими  объектами,  исключительно
темными.
   - Когда мы их видели, они не казались темными.
   - Да! Может быть, они на самом деле имеют  какое-то  отношение  к  началу
Нового Солнца. У меня есть кое-какие сомнения. Джейберт пока что мало  знает
небесную механику. Зато электромагнетизм он знает. Работает над беспроводным
устройством, которое может излучать волны длиной всего в несколько дюймов.
   - Да? Больше похоже на сверхинфракрасное излучение, чем на радио.
   - Такую  штуку  не  увидишь,  но  она,  кажется,  получается  точной.  Он
собирается использовать ее как эхолокатор для своих космических камней.
   Они пошли дальше по коридору. Аннерби  заметил,  что  Андерхилл  внезапно
стал молчалив - без сомнения, чтобы дать ему время обдумать  идею.  Хранкнер
Аннерби был коббером очень практичным; он  заподозрил,  что  это  важно  для
каких-то более масштабных проектов генерала  Смит.  Но  даже  его  захватила
врасплох столь яркая идея. Он с трудом мог  себе  представить,  как  поведут
себя  столь  короткие  волны,  хотя  они  должны  быть  в  высокой   степени
направленными. Мощность,  нужная  для  эхолокации,  будет  меняться  обратно
пропорционально четвертой  степени  расстояния  -  для  устройства  найдется
наземное применение раньше, чем наберется достаточно сил для поиска  скал  в
космосе. Хм. Военное применение может оказаться важнее всего, что  планирует
Джейберт...
   - Кто-нибудь уже построил такой высокочастотный передатчик? Очевидно, его
интерес был заметен - слишком уж довольная улыбка у Андерхилла.
   - Да,  и  это  действительно  гениальная  работа  Джейберта,  которую  он
называет "полостной генератор". У меня на  крыше  стоит  небольшая  антенна,
больше похожая на зеркало телескопа, чем на радиомачту.  Виктория  поставила
релейную линию между Западной Грядой и Ставкой. И мы с ней разговариваем так
же  надежно,  как  по  телефонному  проводу.  Я  эту  линию  использую   как
испытательный стенд для одной  учебной  схемы  шифрования.  И  в  результате
получится такая защищенная высокопроизводительная беспроводная связь, что ты
и представить себе не  можешь.  Даже  если  у  Джеиберта  не  получится  его
глазение на звезды. Шерканер Андерхилл остался тем же психом,  каким  всегда
был, и Аннерби понял, куда он клонит и почему  отказывается  все  бросить  и
работать над атомным проектом.
   - Ты в самом деле  думаешь,  что  эта  школа  будет  производить  гениев,
которые нам нужны в Ставке?
   - В любом случае она будет их находить - и, я думаю, мы сможем  вырастить
лучших из всех, кого найдем. Мне никогда в жизни еще не было так  интересно.
Но надо быть гибким, Хранк. Сущностью настоящего творчества до  определенной
степени является игра, перепрыгивание  с  мысли  на  мысль  без  увязания  в
засасывающих практических потребностях. Конечно, ты не всегда получаешь  то,
что ты хотел попросить. Я думаю, что, начиная с этой эры,  изобретательность
будет матерью необходимости, а не наоборот.
   Шерканеру было легко говорить. Не ему воплощать науку в инженерную жизнь.
   Андерхилл остановился  возле  пустого  класса,  подошел  к  доске.  Опять
какая-то абракадабра.
   -  Помнишь  кулачковые  устройства,  которые  Ставка   использовала   для
выведения баллистических таблиц? Мы теперь делаем такие штуки на электронных
лампах и  магнитных  сердечниках.  Они  в  миллион  раз  быстрее  кулачковых
устройств, и в них можно вводить числа в символьном виде, а не устанавливать
верньерами. Твоим физикам это понравится. -  Он  хихикнул.  -  Сам  поймешь,
Хранк.  Если  не  считать  того,  что   изобретение   запатентовано   нашими
спонсорами, вам с Викторией достанется более чем достаточно, чтобы  вы  были
довольны.
   Они пошли дальше по длинной винтовой лестнице. Наконец она  вывела  их  в
атриум у вершины холма. Вокруг Принстона были холмы и повыше,  но  и  отсюда
был достаточно зрелищный вид, даже в холодную  морось.  Аннерби  видел,  как
заходит  на  посадку  в  аэропорт  трехмоторный  самолет.  Шоссейные  тракты
прокладки поздней фазы по обеим  сторонам  долины  темнели  цветами  мокрого
гранита и свежеуложенного асфальта. Аннерби знал компанию, которая выполняла
эту работу. Они верили, что будет достаточно энергии, чтобы долго прожить  в
следующей Тьме. На что будет похож Принстон, если так и окажется? Город  под
звездами и высоким вакуумом, но не заснувший, и с пустыми  глубинами.  Самый
большой риск будет в годы Увядания, когда людям придется решать,  делать  ли
запасы на обычную Тьму или рискнуть и  сделать  то,  что  считают  возможным
инженеры Хранкнера Аннерби. В кошмарах его преследовал не провал - частичный
успех.
   - Папа!
   Сзади вылетели двое  пятилетних.  За  ними  еще  двое  кобберят,  но  эти
достаточно большие, чтобы казаться рожденными в фазе. Уже больше десяти  лет
Хранкнер  Аннерби  изо  всех  сил  старался  не  замечать  извращений  своей
начальницы: генерал Виктория Смит была самым лучшим шефом разведки, которого
он только мог себе  представить,  лучше,  быть  может,  даже  самого  Струга
Гринвела. И не важно, какие  у  нее  личные  склонности.  Его  абсолютно  не
волновало, что сама она тоже была рождена вне фазы - это было никак не в  ее
власти. Но то, что она завела семью в  начале  Нового  Солнца,  что  обрекла
своих собственных детей на то же проклятие, на которое была обречена сама...
И они даже не одного возраста.
   Двое  малышей  спрыгнули  со  спины  Андерхилла,  побежали  по  траве   и
взобрались по ногам  двух  старших  братьев.  Как  будто  Смит  и  Андерхилл
размазывали грязь в глазах общества. Этот визит, столь долго  откладываемый,
оказался невыносим именно так, как Аннерби боялся.
   Старшие, оба мальчики, подхватили младенцев, притворившись  на  миг,  что
понесут их, как отцы. Но у них, конечно, не было шерсти на спине,  и  малыши
соскользнули с панцирей. Тогда они ухватились за пиджаки братьев и забрались
обратно с громким детским смехом.
   Андерхилл представил сержанту всех четверых.  Они  прошлепали  по  мокрой
лужайке под защиту навеса. Таких  больших  игровых  площадок  вне  школьного
двора Аннерби никогда не видел, но эта была еще и очень странной. Нормальная
школа проходила через классы последовательно в соответствии с  потребностями
каждого возраста учеников. Оборудование игровой площадки Андерхилла состояло
из  мешанины  разных  лет.  Вертикальные  лазилки,  пригодные   только   для
двухлеток. Песочницы, несколько больших кукольных  домов  и  низкие  игровые
столы с разрисованными книжками и играми.
   - Мы из-за Младшей не встретили вас с  мистером  Аннерби  внизу,  пап.  -
Двенадцатилетний ткнул сложенной рукой в направлении одной из  пятилетних  -
Виктория Младшая? - Она хотела, чтобы вы поднялись сюда и мы могли  показать
мистеру Аннерби все наши игрушки.
   Пятилетние не слишком умеют скрывать свои чувства. У Виктории Младшей еще
сохранялись детские глаза. Хотя они  и  могут  поворачиваться  на  несколько
градусов, их всего два, и  ей  приходилось  почти  прямо  поворачиваться  ко
всему, что хотелось рассмотреть. И поэтому, как  никогда  не  бывает,  когда
смотришь на взрослого, было совершенно  ясно,  на  что  направлено  внимание
Младшей. Два ее больших глаза посмотрели сперва на Андерхилла и  Аннерби,  а
потом повернулись к старшему брату.
   - Ябеда! - прошипела она. - Ты же сам хотел, чтобы они сюда поднялись!
   Она ткнула пищевыми руками в его сторону, а потом  скользнула  поближе  к
Андерхиллу.
   - Извини, пап! Я хотела показать мой кукольный дом, а Брент и  Гокна  еще
должны кончить уроки.
   Андерхилл поднял передние руки и обнял ее.
   - Ладно, мы все равно сюда собирались. - И добавил, обращаясь к Аннерби:
   - Боюсь, что Генерал им слишком много про тебя наговорила, Хранкнер.
   - Ага, вы инженер! - брякнула Гокна.
   Чего бы ни хотела Младшая, сначала выступили Брент и Джирлиб. Их  уровень
обучения трудно было оценить. У них была какая-то учебная программа, но  вне
ее, кажется, они могли интересоваться чем хотят. Джирлиб - мальчик,  который
дразнил Младшую, - был коллекционером. Он увлекался окаменелостями  сильнее,
чем кто-либо, кого Аннерби доводилось знать. У него были книги из библиотеки
Королевской Школы, которые и взрослому студенту были бы трудноваты.  У  него
была коллекция алмазных фораминифер, собранная в  поездках  с  родителями  в
Ставку. И почти как отец, он фонтанировал сумасшедшими теориями.
   - Вы же знаете, мы не первые. В пластах древностью сто миллионов лет, под
алмазным слоем, находятся Искажения Хелма. Почти все ученые считают, что это
были тупые животные, так это не так. У них была фантастическая  цивилизация,
и я собираюсь выяснить, как это было.
   На самом деле эта психованная идея была не нова, но Аннерби удивился, что
Шерканер дает детям читать сумасшедшую палеонтологию Хелма.
   Брент, второй  двенадцатилетний,  был  куда  больше  похож  на  типичного
внефазного  ребенка:  рассеянный,  несколько  угрюмый,  возможно,  умственно
отсталый. Он не знал, куда девать руки и ноги,  и  хотя  глаз  у  него  было
достаточно, он старался смотреть передними, как будто  был  намного  моложе.
Казалось, у него нет каких-то особых интересов ни к чему, кроме того, что он
называл "папины тесты". У него были мешки строительных игрушек  -  блестящие
металлические штыри и соединители. Три-четыре стола  были  покрыты  сложными
конструкциями из штырей с соединителями. Умелым  подбором  числа  штырей  на
узел кто-то построил для ребенка различные криволинейные поверхности.
   - Я много думал о папиных тестах. И управляюсь с ними все лучше и лучше.
   Он  начал  разбирать  большой   тор,   разламывая   тщательно   собранную
конструкцию.
   - Тесты? - Аннерби сердито глянул на Шерканера. - Что ты делаешь с  этими
детьми?
   Андерхилл, кажется, не услышал в его голосе сердитой нотки.
   - Правда, замечательные дети? Когда не достают до печенок, конечно. Когда
смотришь, как растет младенец, видишь, как вырастают мыслительные механизмы,
одна стадия за другой. - Он  сунул  руку  за  спину  и  погладил  младенцев,
которые вернулись в безопасную гавань. -  В  определенном  смысле  эти  двое
менее разумны, чем лесной тарант. Есть способы мышле