авнение,   такое   же
значительное для той области, в которой Ломпонг работал, как  эйнштейновское
- для своей. Оно объединило и революционизировало всю теорию хаоса.  Но  Рой
жил в сфере чистого разума, он даже  не  понял,  какой  прорыв  совершил,  -
просто  считал,  что  у  него  появился  полезный  инструмент  для  изучения
некоторых явлений. Это была новая математика, и ее значение во  многом  было
равносильно значению  ньютонова  изобретения.  Только  Ланг  и  принстонская
братия знали этому цену. Рою ничего подобного даже в голову не приходило.
   - Он был так поглощен своими проектами по созданию вселенной,  где  будут
все лучшие умы в этой области, что просто не  удосужился  опубликовать  свое
открытие. Во всяком случае, Рой даже перестал читать научную литературу, так
мелко ему это казалось. Но я был его консультантом и возглавлял комиссию  по
присуждению докторской степени. Работа была  опубликована  под  моим  именем
вместе с Роем и еще некоторыми сотрудниками. Это произошло спустя  несколько
месяцев  после  того,  как  он  получил  свою  степень  и  занял  кафедру  в
Калифорнийском технологическом. Вряд ли он осознал,  какой  фурор  произвела
статья, - он всегда витал в облаках. Я думаю, что  только  через  три  года,
когда я получил Нобелевскую за это,  до  него  действительно  дошло,  что  я
сделал.
   - Ты украл его идею? - задохнулась от изумления Чарли. - И тебе достались
все почести?
   - Да. И деньги, и всемирное признание, и  все  остальное.  Моя  репутация
была такова, что молодого ученого сочли не более чем "протеже". Почти всегда
так и бывает, просто не всем удается получить еще  и  Нобелевку  за  это.  Я
получил, и Рой пришел в ярость. Это было делом его жизни, в этой работе  все
принадлежало ему, а я у него это отнял.  И  к  тому  же,  по  его  азиатским
представлениям, подорвал его репутацию. Он понятия не имел о том, как  часто
молодые исследователи начинают свою карьеру, получив профессорскую должность
в качестве некоего возмещения морального ущерба от своих руководителей, а те
остаются пожинать лавры. Это не имеет никакого отношения к науке, это весьма
неблаговидный путь к деньгам,  власти,  престижу  в  университетской  среде.
Общественное мнение оказалось не на его стороне.
   Ну да, журналистов дня три интересовали обвинения против меня,  но  когда
они обнаружили, что не в состоянии понять, даже  приблизительно,  что  же  я
украл, они быстро охладели к этой новости. А научные круги...  Ну,  им  было
привычнее со стариком Лангом,  чем  с  молодым  забиякой,  которого  они  не
очень-то знали. Все сделали вид, что он просто был ни при чем -  не  судьба,
старина. Твоя очередь придет позже. И вот куда это привело его.
   - Да, можно считать, что в никуда. Значит, вы с  Клиттихорном  из  одного
мира?
   -  Это  не  важно.  Факт  тот,  что   я   оказался   деканом   факультета
Массачусетского технологического института с четвертью миллиона баксов в год
и был наверху блаженства.  А  Рой  озлобился  на  все  и  на  всех  и  начал
подумывать о некоторых возможностях практического применения  своих  теорий.
Он попал в Ливерморские лаборатории, которые работали  при  университете  по
особому заданию правительства. Там изобрели  новое,  самое  мощное  и  самое
страшное оружие. Они располагали практически неограниченными средствами, и к
тому же у них были самые лучшие компьютеры,  о  которых  можно  было  только
мечтать. Не знаю, что именно привело его туда,  но  он  очень  интересовался
всякими  таинственными  явлениями  вроде  того  мальчика-волка  в  Германии,
исчезновения людей на глазах у всех, спонтанного  воспламенения,  дождей  из
лягушек и прочего в этом роде. Малый по имени Чарлз  Форт,  помнится,  писал
книги об этом.
   - Летающие тарелки и прочая чепуха?
   - Это тоже, но есть много таинственных вещей и  более  реальных.  Как-то,
пытаясь объяснить это, Рой набрел на теорию Ветра Перемен и его центрального
вихря. Явление многомерности, как бы послойное расположение миров -  видимо,
эти представления показались ему близкими к новой  физике.  Он  хотел  найти
главную причину случайных событий, как крупных, так и незначительных,  чтобы
связать это с общей теорией хаоса. Чтобы закончить эту  работу,  ему  просто
необходимы были ливерморские компьютеры. Вот Рой и ухитрился как-то  убедить
некоторых  политиков,  что  его  идеи  можно  будет  потом   применить   для
изобретения нового оружия. А может, он с  самого  начала  сам  хотел  именно
этого, я не знаю. Но много лет назад на испытательном полигоне в Неваде, где
взрывали атомные бомбы,  был  произведен  эксперимент.  Испытывали  какое-то
устройство - может, частично это была идея Теслы,  частично  -  Ломпонга,  -
которое должно было создать прорыв в другое измерение. Рой  получил  больше,
чем ожидал. Он вызвал Ветер Перемен, оказался в его мертвой точке и пролетел
весь путь вниз, сюда. Говорят, целое плато исчезло вместе со  всем,  что  на
нем было, осталась только голая плоская скала.
   - Кто такой Тесла?
   - Никола Тесла, гений, подобный Эйнштейну, - в нашей науке  есть  единица
измерения, названная его именем. Его преследовала идея управления погодой, и
однажды, на границе столетий, он публично осуществил ее. Но его  прибор  был
запрещен, принцип, на котором он построен, и до сего  дня  засекречен,  даже
для людей, подобных мне, и эксперименты в этой области  запрещены  Женевской
конвенцией. Ты ведь понимаешь связь погоды и магнитных полей?
   -  Я  стараюсь  уследить  за  твоими  рассуждениями,  но  для  меня   это
по-прежнему магия.
   - У магии есть правила, Чарли. Вот  почему  иногда  нам  нужны  брелки  и
амулеты или магические слова, чтобы сосредоточиться  на  заклинании.  Прежде
чем свершится чудо, жрец должен произнести магическую формулу. Таковы  и  те
заклинания, что сохранились в легендах, в религиозных  ритуалах,  и  здешние
заклинания, способные сделать почти все, если ты можешь разобраться  в  них.
Рой  разобрался.  Он  ощутил  в  заклинаниях  иную  форму  его   собственной
математики. Но еще у него  был  компьютер  и  его  записи,  и  основательная
научная база, особенно в физике.  Вероятно,  математический  гений  акхарцев
создал развитую цивилизацию, когда наши предки еще были пещерными людьми. Но
годы шли, и акхарцы растеряли многое из  древнего  знания,  их  мозг  заплыл
жиром, они стали  и  ленивы,  и  малоподвижны,  удобно  устроились  в  своих
королевствах, полностью полагаясь на колдовство. А оно все  больше  заменяло
науку, как это случалось уже много раз со многими цивилизациями. Главное то,
что  в  Акахларе  магия  по-прежнему  действовала,  если   у   вас   хватало
математических способностей для этого. И чем вы способнее, тем больших высот
могли достичь в магическом искусстве. В этом разница между Дорионом и  мной.
Я могу в уме решать уравнения в тысячи строк, а он не может  сложить  два  и
два без ручки и бумаги. Дорион ощетинился.
   - Ну-ну, полегче! Не такой уж я бездарь.
   - Ладно, ладно, это  высшая  математика,  я  признаю,  но  ты  не  можешь
удержать в голове уравнение с десятью переменными, так что  тебе  приходится
искать заклинания в книгах и ни на шаг не отступать от рецепта. Твоим высшим
достижением была уникальная формула электрического удара.
   - Хватит вам! - вмешалась Чарли. - Те электрические удары сослужили  таки
службу, сэр. Ты для нас и того не  сделал.  Если  ты  все  это  знал  и  мог
ускользнуть, если ты можешь летать  и  все  такое,  почему  мы  должны  были
страдать? Ты хоть представляешь, через какой ад мы прошли?
   Булеан вздохнул:
   - Пойми, я только  недавно,  совершенно  случайно,  обнаружил,  что  меня
надули. Я ощущал враждебное присутствие  Второго  Ранга  вдоль  всех  границ
Масалура. Я был убежден, что столкнусь  с  несколькими  из  моих  коллег,  а
может, и с самим Роем, стоит мне выйти из Масалура срединного. Все это  было
подделано. Рой что-то придумал, даже не представляю, что именно. Но я понял,
что это фальшивый сигнал, только тогда, когда он собрался  по  соседству,  в
Кватарунге, показать, что способен управлять Ветром Перемен. Ему пришлось на
время отвлечься, и тогда что-то подозрительно замерцало. Но даже когда я все
понял, я разрывался между своими  обязанностями  Королевского  Волшебника  и
попытками выяснить, кто именно работает на Клиттихорна и что они  замышляют.
Я думал, что, если вы попадете в настоящую беду, я либо вытащу вас сам, либо
пошлю для этого своих адептов. Потом, когда Сэм исчезла, будто ее и не было,
мы совсем голову потеряли. Простите, что я так  говорю,  но  какое-то  время
было просто не до вас.
   - Ну, спасибочки! - сухо отозвалась Чарли.
   - Понимаешь, без  Сэм  ничего  не  получится,  но,  когда  она  найдется,
возрастет и твоя роль.
   - Моя?
   - Подожди. Дойдем и до этого. Если мы сможем  опередить  шайку  Замофира,
все, что вы пережили, возможно, не покажется тебе  таким  ненужным.  А  пока
хватит на сегодня.
   Чарли  промолчала,  только  в  голове   у   нее   с   бешеной   скоростью
прокручивались варианты, один хуже другого.
   Когда они собрались пообедать,  Булеан  выбрал  тихое  уединенное  место,
высадил их, взмахнул руками, пробормотал какую-то  чепуху  и  материализовал
стол, который был уставлен горячими кушаньями и  хорошими  винами.  Пожалуй,
так вкусно они не ели с самого Кованти срединного. Убирать со стола  и  мыть
посуду тоже не понадобилось - еще несколько взмахов и магических  формул,  и
все исчезло.
   Булеан, конечно, мог разглагольствовать  о  физике,  математике,  теориях
хаоса, но Чарли все, что она видела, представлялось чистейшей магией.
   Во  время  обеда  выяснилось,  что  шарик  на  плече  у   Булеана   умеет
разговаривать, голос у него был скрипучий и  в  общем-то  препротивный.  Это
существо звали Кромил, Дорион сказал Чарли,  что  оно  похоже  на  маленькую
темно-зеленую обезьянку с ослиными ушами и носом вроде баклажана.  Кромил  с
давних пор был побратимом Булеана, только в отличие от Мрака он высказывался
довольно  свободно,  хотя  не  любил  говорить  при  чужих   больше   самого
необходимого.
   - Любишь ты пускать пыль  в  глаза,  -  прокаркал  Кромил,  когда  Булеан
предложил какое-то особо изысканное блюдо.
   Булеан хихикнул:
   - Вот зачем я держу при себе Кромила. Он не дает мне зазнаваться,  потому
что собственная судьба его не заботит.
   - Положим, я нужен тебе больше, чем ты мне.  Без  меня  кто  бы  выступал
посредником  в  преисподнях?  Кто  бы  заключал  самые  выгодные  сделки   с
чертенятами и демонами, которых ты любишь использовать?
   Немного позже Булеан решил сделать остановку, чтобы Чарли и Дорион  могли
наконец смыть с себя всю грязь. Он выбрал место с водопадом и озерцом и даже
снабдил Чарли душистым мылом. Дориону казалось, что она не выйдет  из  воды,
пока не соскребет всю кожу.
   - Бодэ  чувствовала  то  же  самое  после  того,  как  те  грязные  скоты
испакостили ее на скалах Кудаана, -  прошептала  ему  на  ухо  художница.  -
Теперь и Чарли пришлось испытать такое. Она пытается вымыть их из  себя.  Ей
это не удастся, как до сих пор не удалось Бодэ, но пусть  попробует.  Раньше
или позже она поймет, что,  если  однажды  над  тобой  надругались,  ты  уже
никогда не избавишься от этого чувства.
   И все-таки Дорион недоумевал. Чарли была проституткой, черт возьми, и  ей
это всегда как будто даже нравилось. Да она заигрывала  даже  с  охраной  на
пограничном посту! Чем же отличалась та групповая оргия в лагере, что  Чарли
вдруг изменилась? Неужели все дело только в том, что на этот  раз  все  было
грубее, грязнее? Нет, что-то изменилось внутри нее. Может, это был страх.  А
может - сомнение. Сомнение  в  себе.  Может,  там,  в  лагере,  ей  пришлось
посмотреть в лицо тому,  чем  она  была  все  это  время,  -  и  ей  это  не
понравилось. Он не знал.
   Дорион был увлечен рассказом  Булеана,  хотя  с  трудом  следил  за  этой
историей. А Чарли, видимо, знала, о чем идет речь. Кто или что были Эйнштейн
или  Тесла,  чем  замечательна  Нобелевская  премия?  И  что  необычного   в
таинственных  появлениях  или  исчезновениях,  лягушачьих  дождях   и   тому
подобном? Черт, да все это происходит на каждом шагу...
   А Чарли ощущала неожиданное освобождение как подарок судьбы, которого она
уже давно не ждала, сброшенная на самое дно  этого  общества.  Она  даже  не
боялась больше свалиться с этого  проклятого  седла.  Наконец-то  она  могла
разговаривать с кем-то, кто обращался с ней как с равной. Она и не надеялась
испытать это когда-нибудь снова. Булеан,  человек  великой  силы,  но  такой
приятный,  хотя  она  чувствовала,  что  есть  в  нем  что-то  не  доступное
пониманию.
   Главный вопрос, который не давал Чарли покоя, это как Булеан  оказался  в
Акахларе?
   На самом деле произошло вот что. Когда  Ломпонг  исчез  вместе  со  своим
проектом, массой специалистов, военных,  все  были  в  панике.  Единственным
человеком, который мог расшифровать труд Ломпонга, был Ланг.
   На Ланга все, что ему сообщили шишки из госбезопасности, произвело  такое
впечатление, что он  не  мог  отказаться.  Но  компьютерные  дебри  Ломпонга
оказались тайной за семью печатями. Хуже того, наученный горьким опытом, Рой
закодировал основной материал, и даже его боссы не подозревали  об  этом.  А
когда попытались разгадать код, они  только  вызвали  к  жизни  компьютерные
вирусы,  которые  начали  методично  уничтожать  вообще  все  серии   данных
ливерморской компьютерной  системы.  Раньше,  чем  появился  Ланг,  они  уже
уничтожили два дубликата основных записей. Оставался последний,  который  не
разрешали трогать.  Ланг  убеждал,  что  данные,  которые  были  так  сильно
защищены, бесполезны, пока не разгадана схема. Но они уперлись. Нет, об этом
не может быть и речи. Последний дубликат должен остаться цел, и все тут.
   Все же, хотя никто не  разгадал  полностью  идею  Ломпонга,  Ланг  близко
подошел к этому. Он кропотливо собирал сведения из сохранившихся бумаг и  из
разговоров с коллегами Ломпонга, которые не были поглощены вместе с  ним,  и
из других баз данных, какими еще можно было пользоваться, не  опасаясь,  что
вирусы уничтожат их. Работа так увлекла Ланга, что он взял длительный отпуск
в институте и работал над этим не отрываясь. Спустя три года Ланг решил, что
нашел по крайней мере общую идею своего бывшего ученика. Он  взял  отпуск  и
поехал на машине  в  Лас-Вегас  на  конференцию.  Булеан  никогда  не  любил
самолетов. Тут-то это и случилось.
   - Было поздно, но я чувствовал себя хорошо и ехал, ни о чем  особенно  не
думая,  со  скоростью  семьдесят  пять  миль  в   час,   -   предавался   он
воспоминаниям. - Это произошло очень внезапно: только что я  был  на  шоссе,
как  вдруг  меня  обступила  кромешная  тьма,  и  появилось   отвратительное
ощущение, что я падаю, только медленно. Я выключил скорость, открыл окно,  и
в лицо мне ударил сухой воздух.  Я  открыл  дверцу,  посмотрел  вниз,  снова
закрыл ее. Я так испугался, что просто сидел, почти не  шевелясь.  Не  знаю,
что я думал, может быть, что я потерпел аварию и лечу прямо в  автомобиле  в
ад, а может, еще что-то. Это продолжалось и продолжалось, а когда наконец  я
приземлился, машина подпрыгнула, и я вместе с ней.  Я  оказался  на  твердой
земле,  кругом  стоял  отвратительный  туман,  в   котором   машина   тонула
наполовину. Туман в Неваде! Ладно, я понимал, что я не в Неваде,  но,  чтобы
выяснить, где же я, надо было куда-то ехать.
   - Ты опустился в нуле? Я думала, Ветры Перемен не пересекают нули.
   - Ветры не пересекают, но просвет, в который прорвался Ветер, притягивает
именно туда, пока не закроется. Иногда это происходит через несколько часов,
иногда - дней. Поэтому всегда приземляешься в нуле, точно так,  как  сделали
вы. Все дело в магнитных полях, но, думаю, тебе это трудно понять. Я ехал  и
ехал, пока не увидел какие-то огни, и тогда поехал прямо на  них.  Насколько
мне известно, ни до,  ни  после  меня  никто  не  подъезжал  к  Масалурскому
пограничному пункту (впрочем, как и к  любому  другому)  на  автомобиле.  Те
двое, что дежурили там, были напуганы не меньше меня. Естественно, я не знал
акхарского, а они - английского, но они решили, что так мог  явиться  только
самый могущественный колдун, поэтому они приняли  меня  более  чем  любезно,
угостили вином и шоколадом и спешно отправили  сообщение  Главному  Колдуну.
Адепты знали, что днем раньше в колониях был Ветер Перемен, и подумали,  что
кто-то из внешних слоев был захвачен им, и они  оказались  правы.  Карл  был
старый пруссак из некоего мира, насчет которого  я  никогда  не  был  вполне
уверен, я сносно говорил по-немецки, и вот так я и отправился в путь,  чтобы
стать великим и могущественным Волшебником страны Оз.
   - Погоди! - вмешался Дорион. - Даже я знаю  достаточно,  чтобы  понимать:
возможность наткнуться на Ветер Перемен  так  высоко  во  внешних  слоях  не
больше той, что всех нас унесут гигантские мотыльки.
   - Еще меньше. Но я не совсем случайно "воткнулся"  в  него.  По-видимому,
Рой раскусил систему очень быстро. Самое важное, он знал  о  Ветрах  Перемен
больше, чем знали здесь. Здесь они запуганы,  потому  что  это  единственное
случайное событие, над которым заклинания не властны. Я знаю, что  некоторые
из его группы и большая часть оборудования разбились  при  падении  сюда,  а
остальное было  бесполезно,  так  как  не  было  соответствующих  источников
энергии, но он спас свой портативный компьютер, и он знал  математику  магии
лучше, чем кто-либо. Он самостоятельно создал ее более простую, но во мши им
более совершенную версию. Он искал меня, Дорион. Кто знает, сколько сетей он
забросил, прежде чем достал меня? Сколько бедствий,  исчезновений,  капризов
погоды он вызвал, прежде чем сообразил наконец как точно  накрыть  меня?  Он
надеялся, что здесь он теперь будет господином,  а  я  -  последним  из  его
подданных. Однако получилось не совсем так, как ему хотелось бы,  во-первых,
потому, что трудно вести вихрь во внешнем слое и одновременно контролировать
движение просвета здесь. Можно  даже  переместить  просветы  и  оказаться  в
другом месте. Я сделал это нарочно с Сэм и с тобой, Чарли,  а  Клиттихорн  -
случайно - со мной. Главный Колдун был гораздо сильнее, и Рой не мог  отнять
у него даже то, что по праву принадлежало самому Рою. К тому же он  и  здесь
не приобрел друзей.
   - Похоже, с тех пор он кое-чему научился, - заметил Дорион.
   - О да. Теперь он играет в социальные  и  политические  игры  лучше,  чем
когда-либо умел я. Пожалуй, главное в том, что он  терпимее  к  человеческой
глупости, и у него нет отвращения к акхарской системе.  Ему  просто  на  все
наплевать, лишь бы самому удержаться на самом верху. Впрочем,  про  себя  он
ненавидит их, ненавидит всех, кто не провозглашает его богом, как ослы вроде
Рутанибира. Акхарская система не может не  отталкивать  его:  она  неизбежно
должна напоминать ему детство и страшный режим террора. В  конце  концов  он
сообразил, что выжил тогда потому, что играл по правилам этого режима,  пока
не удалось сбежать. Теперь он тоже  играет  -  по  правилам  акхарцев.  Есть
только один человек, который дважды надул его. Он знает, что только  я  смог
бы надуть его и в третий раз, и он прав. Но карты таковы, что я  не  уверен,
что смогу сделать это, даже если бы сейчас все пошло гладко. Я только  знаю,
что должен попытаться.
   - Вряд ли сейчас возможно развернутое наступление на всех одновременно, -
с надеждой спросил Дорион. - Когда сообщение о  здешних  потерях  разойдется
повсюду, колонийцы, может быть, перестанут так стремиться в его войска.
   - Ну, ты ошибаешься в Рогатом, -  отозвался  Булеан.  -  Ему  плевать  на
восстание, никакой он не освободитель.  Клиттихорн  играет  и  в  эту  игру,
потому что ему нужны  люди,  нужна  преданность,  а  главное  -  преданность
Принцессы Бурь. Теперь, когда он