небрежительными усмешками женщин. Даже  герцогиня  не  сводила  с
Киры своих холодных птичьих глаз; ей вовсе не нравилось, как ее муж вел себя
с этой блистательной красавицей.
   До сих пор фантазии этих людей не имели никакого основания. Она не питала
отвращения к такого рода удовольствиям, если у нее было настроение или  если
это можно было использовать в каких-то целях. Но до сих пор в приюте герцога
не случалось ни того, ни  другого.  Единственным  по-настоящему  симпатичным
мужчиной при дворе был  Медак,  а  это  уже  немного  отдавало  извращением.
Остальные мужчины были просто похотливые старики.
   Но сегодня она не спешила отодвинуться, когда директор Кано Лейс легонько
погладил под столом ее ногу, напротив, она уделила ему куда больше внимания,
чем обычно, и от этого директора бросило в жар. Лейс был  в  первую  очередь
администратором, но еще и тем, кого акхарцы называли "врачом", хотя на самом
деле это слово означало скорее  "целитель"  или  "лечащий  маг".  По  правде
сказать, администратор из него получился лучший, чем маг, поэтому он  и  был
директором.
   Вечер прошел весело, много пели, читали стихи, а еще больше  -  обсуждали
разные слухи. Однако Кира ни разу не упомянула ни Замофира, ни толстуху. Она
не знала, был ли  Замофир  замешан  в  гибели  каравана,  да  ее  это  и  не
волновало. Главное сейчас было избавиться от нежелательного конкурента. Если
Замофир приехал сюда именно  из-за  Принцессы,  то  они  подоспели  как  раз
вовремя, Крим здорово припугнул его,  судя  по  тому,  что  Замофир,  гость,
ведущий официальные переговоры с герцогом, решился пропустить банкет.
   Но в один прекрасный день она все же воткнет маленькому  мерзавцу  стилет
между ребер, или Крим свернет его цыплячью шею, и они избавят  Акахлар  хотя
бы от одной злокачественной язвы.
   В конце торжества, когда все направлялись к дверям, Кира шепнула Лейсу:
   - Директор, мне хотелось бы поговорить с вами наедине, не проводите ли вы
меня до моих апартаментов?
   - С удовольствием! - отозвался маг, чувствуя себя на  седьмом  небе.  Они
пожелали доброй ночи герцогу и остальным гостям, а потом  вышли  в  коридор.
Кира заговорила только тогда, когда они оказались в дальнем крыле дворца,  у
дверей ее комнаты.
   - Директор, боюсь, мы столкнулись  с  одной  проблемой,  и  только  вы  в
состоянии мне помочь. Не заглянете ли ко мне на минутку?
   Директор, который, несомненно, по-своему расценил приглашение, немедленно
ответил:
   - Конечно.
   Она села в кресло, стоявшее перед зеркалом, а он - на постель: в  комнате
больше не было стульев. Кира скинула туфли и начала снимать макияж, глядя  в
зеркало.
   - Директор, боюсь, его милость герцог оказался в двусмысленной, я бы даже
сказала компрометирующей ситуации.
   - О? Что вы имеете в виду?
   - Около трех месяцев назад  некая  молодая  женщина  оказалась  тут.  Она
находилась под защитой одного могущественного чародея, однако ее  по  ошибке
приняли за жалкую больную девушку, которая нуждается в помощи. Она не  могла
рассказать правды, потому что не знала, кому можно довериться.
   Только теперь директор начал  прислушиваться  к  словам  Киры,  хотя  ему
трудно было оторвать от нее взгляд.
   - Толстуха с двумя детьми.
   - Да, и я рада, что  нам  не  надо  играть  в  прятки,  -  добавила  она,
расстегивая платье.
   - Этот негодяй Замофир тоже о них спрашивал. Она вздохнула:
   - Значит, мы все-таки играем в прятки. Кано, я не очень-то  терпелива.  В
отличие от Замофира и его хозяина мы точно знаем,  что  девушка  тут.  Меня,
скажем... выслали вперед...  чтобы  выяснить,  можно  ли  что-либо  сделать,
прежде чем на это чудесное место обрушится несчастье.
   Его голос дрожал, но он все же нашел в себе силы ответить:
   - Я не предам своего герцога даже за ночь с вами.  -  Кира  поднялась,  и
платье соскользнуло с нее. - О Боже мой, - почти простонал директор.
   Кира взяла халат и накинула  его,  позаботившись,  чтобы  он  скрывал  не
слишком много. Потом уселась на кровать рядом с несчастным Кано и  притворно
нахмурилась.
   - Мой дорогой Кано! Предательством было  бы  отдать  ее  Замофиру  и  его
банде, но отнюдь не мне. Понимаете ли, Булеан, великий маг, все знает.  Если
мы не сможем уладить это между собой, то ему  придется  сделать  официальный
запрос, что поставит герцога в неловкое положение. Герцог, чтобы спасти свою
честь, разумеется, будет все отрицать, и вот тогда на  это  место  обрушится
весь гнев великого мага, и все кругом  будет  уничтожено.  Не  будет  больше
приюта. Не будет губернатора. Только уцелевшие жертвы Ветров  Перемен  будут
бродить среди руин. Даже честь и доброе имя герцога  погибнут,  ибо  супруга
девушки  жива,  и  она  потребует  официального   расследования   от   имени
Королевства.
   Вожделение еще не  совсем  покинуло  Кано,  но  оно  поблекло  перед  той
страшной  картиной,  которую  так  ненавязчиво  нарисовала  Кира,  картиной,
которая тут же обрела черты реальности, едва он услышал имя волшебника,
   - Боже мой! Что... что же нам делать? Вы же знаете, его  милость  никогда
не признает, что это было сделано, даже  если  это  была  невольная  ошибка,
вызванная состраданием. Нет! Если бы это было правдой, девушка  должна  была
нам все рассказать.
   - Вы помните, что произошло с ее караваном? Сначала  на  него  напали,  а
потом почти полностью уничтожили. Они гнались за девушкой.  Только  за  ней.
Чтобы убить ее. И вы думаете, что после всего этого  она  могла,  оказавшись
случайно здесь, ничего не зная ни о  герцоге,  ни  об  этом  месте,  тут  же
воспылать  доверием  к  вам?  Похоже,  мне  все-таки  придется  связаться  с
Булеаном.
   Директор вспотел.
   - Но она получила... самое сильное зелье. Мы знали, что  она  из  Внешних
Слоев, и  провели  полный  курс.  Самое  полное  стирание  под  воздействием
усиленного гипноза.
   - Булеан говорит, что нет такого зелья, с которым не могла бы  справиться
магия.
   - Да, да. Теоретически это так, но это зелье  особенно  сильно,  ибо  оно
обращено к самым истокам существа. Боль, одиночество,  хрупкое  эго,  низкая
самооценка... Проклятие,  наши  специалисты  были  правы!  Ей  хотелось  все
забыть,  хотелось  стать  кем-то  другим,  быть  любимой,  чувствовать  свою
необходимость, она стремилась к этому, пусть  даже  для  этого  ей  пришлось
опуститься до уровня простой крестьянки. Если бы это было не так, с ней  все
было бы по-другому. Многие здесь получали то же самое зелье и тоже  начинали
как простые крестьяне, но они не смогли обрести в этом счастье, и мы дали им
возможность  подняться  на  тот  уровень,  который  отвечал  их   внутренним
запросам. А та девушка - нет. Ей нравится жизнь общины, примитивная жизнь, в
которой очень мало потребностей и  никакой  ответственности.  И  чем  больше
проходит времени, тем меньше она отличается от товарок.
   - У нее больше нет выбора... Впрочем, и никогда не было. Мне  кажется,  в
этом и заключается часть ее проблемы. Но выбора нет ни у меня, ни у вас,  ни
даже у герцога. Небывалые дожди, которые принесли вам столько неприятностей,
будут продолжаться и даже усилятся.
   Директор вскинул голову и уставился на Киру:
   - Так причина в ней?
   - Она - магнит, который их притягивает. Клиттихорн собрал в небе над вами
Всадников Бурь, и они просто дожидаются, когда снова пойдет дождь. Вам  даже
в кошмарном сне не приснится, что станется с этим местом, когда  на  него  в
поисках девушки обрушатся Всадники Бурь. Она не может  здесь  оставаться,  а
если вы отдадите ее Клиттихорну, то Булеан в гневе уничтожит вас.
   Теперь директору было не до сладострастия. Он глубоко задумался.
   - Но откуда мне знать, что вы от Булеана?
   Кира поднялась, порылась в старой, потрепанной седельной сумке и  достала
маленький клочок бумаги. На нем акхарскими символами была  написана  сложная
математическая формула. Она молча протянула листок Лейсу, тот с  минуту  его
рассматривал, потом у него слегка задрожали губы.
   - Вы знаете, что это такое?
   - Я в этом ничего не понимаю, - призналась Кира, - хотя  это  и  написано
моей рукой. Но я знаю, что это такое.
   - Но здесь пропущена одна переменная!
   - Вы ее получите, если мы сможем прийти к какому-нибудь решению.
   Когда Лейс возвращал листок, его руки дрожали.
   - Это высший уровень акхарской магии, доступный только  избранным.  Но...
чего вы хотите от меня?
   - Нам нужна девушка и  еще  способ  тихо,  без  шума  вывезти  ее  отсюда
послезавтра на рассвете, вместе с караваном. Порция того зелья,  которое  вы
использовали, и любые записи о состоянии девушки, которые вы вели, очень  бы
нам помогли. Избавьтесь от нее, и вы избавитесь от всякой опасности, которая
угрожает приюту герцога. В конце концов сделайте вид, что ее никогда здесь и
не было.
   Директор кивнул:
   - Я могу вызвать ее завтра после работы в клинику. На осмотр. Это обычная
вещь, хотя ее очередь еще  не  подошла.  Мы  задержим  ее  под  каким-нибудь
предлогом, возможно, усыпим. Можно было бы  заставить  ее  пойти  с  вами  с
помощью любовного зелья, однако его еще надо составить - мы их не держим,  -
и неизвестно, что получится при его  сочетании  с  уже  действующим  зельем.
Могут возникнуть еще более глубокие изменения  личности,  особенно  вкупе  с
супружеским  заклинанием.  Мягкий,   прозрачный   гипноз   может   оказаться
недостаточным,  он  действует  на  каждого  по-своему,  нельзя   сказать   с
уверенностью, сколько он продержится. К сильному гипнозу требуется  антидот.
Девушка станет повиноваться автоматически, но если вы потеряете антидот,  то
она останется таким автоматом до тех пор, пока вы не вернетесь сюда, ибо все
наши зелья - наша тайна.
   - Это подойдет, - сказала  Кира.  -  Мне  уже  доводилось  иметь  дело  с
подобными зельями. Но можно ли будет восстановить ее рассудок?
   - Прошло только три месяца. По сути дела, зелье не стирает память  -  нам
не известен способ, который позволил  бы  это  сделать  без  нарушения  всей
работы мозга. В этом случае взрослый  превращается  в  ребенка.  Наше  зелье
только прекращает доступ  ко  всем  прошлым  воспоминаниям.  Новая  личность
строится на том, что человека просто учат быть  тем,  кем  он  должен  быть.
Девушка общалась только с нашими крестьянами, она запомнила только те  слова
и фразы, которые она от них слышала. Она приняла  их  культуру,  их  веру  в
систему, их манеру разговора, их образ  жизни.  И  чем  дольше  продолжается
воздействие, тем прочнее становятся изменения, а мозг,  не  имея  доступа  к
старой информации, начинает восполнять то, чего не может обнаружить: детские
воспоминания  и  так  далее.  Чем  больше  девушке  нравится  ее  теперешнее
положение, чем естественнее она себя чувствует, тем быстрее и разрушительнее
становится процесс стирания прошлых воспоминаний. Со временем оно становится
полным и необратимым.
   - Сколько на это требуется времени?
   - Это зависит от человека. -  Директор  пожал  плечами.  -  Тут  важен  и
возраст  -  чем  меньше  воспоминаний,  тем  быстрее   процесс,   влияют   и
всевозможные психологические и физиологические факторы. Те девочки,  которые
оказались здесь вместе с ней, -  они  счастливы,  у  них  любящие  семьи,  и
чувствуют они себя гораздо лучше. Скорее всего у них процесс уже  необратим.
А ваша девушка... я не знаю. Она молода, это работает против нее, однако она
из  Внешних  Слоев,  а  влияние  этого  фактора  непредсказуемо.  Вы  можете
восстановить все  или  по  крайней  мере  большинство  воспоминаний,  однако
личность - это уже другой вопрос. Прежде у  нее  было  очень  слабое  эго  и
низкая самооценка, а теперь  это  очень  сильная  личность.  Я  могу  только
гарантировать, что она изменится.
   Кира кивнула:
   - Ничего, меня просили привезти ее, а не поворачивать часы вспять. -  Она
наклонилась и поцеловала Лейса в лоб. - Вы оказали нам неоценимую помощь.  Я
этого не забуду.
   Он поднялся.
   - Мне понадобится привлечь к этому делу алхимика. У  нас  есть  антидоты,
однако по соображениям безопасности они все очень слабые...
   Кира тоже встала, снова подошла  к  сумке  и  вытащила  оттуда  еще  один
маленький листок.
   - Думаю, это снимет все вопросы. Надеюсь, вы  и  сами  сможете  придумать
какое-нибудь достаточно правдоподобное объяснение.
   Директор посмотрел на листок:
   - Какая-то химическая формула. Не мой профиль. Что это?
   - Соединение, которое может быть составлено  из  доступных  веществ.  Оно
застывает, его можно окрасить, а потом вживить в кожу, оно не чувствуется, и
мне сказали, что с ним даже безобразный шрам выглядит  небольшой  царапиной,
все неприятные ощущения пропадают, рубец становится незаметным.
   Директор тихонько присвистнул.
   - Да, это будет очень... полезно. Однако у меня есть еще одна просьба.
   - Да?
   - Там, в зале, все  видели  нас  вместе,  все  видели,  как  мы  уходили.
Пожалуйста, не могли бы мы хотя бы... притвориться... что между нами  что-то
произошло?
   Кира улыбнулась ему самой нежной, самой соблазнительной улыбкой.
   - Пусть это будет нашей маленькой тайной, - прошептала она.
   - Так это она и есть? - спросила Кира, разглядывая через окошко  кабинета
помещение маленькой больнички для полевых рабочих. Лейс кивнул.
   Молодая женщина, которая находилась там, была невероятно тучной, но очень
мускулистой: стоило ей шевельнуть рукой  или  ногой,  и  на  них  вздувались
мощные мышцы.
   Долгие часы работы под палящим солнцем сделали ее кожу почти  коричневой,
дубленой, как у большинства крестьян. Губы ее словно выгорели на солнце: они
казались неестественно бледными, почти бесцветными, как и ногти, особенно по
сравнению с кожей.
   У девушки были прямые черные волосы до плеч, которые  несколько  смягчали
ее  лицо,  делали  его  более  женственным.  Волосы  казались  нечесаными  и
посеклись на концах, а некоторые пряди выгорели почти добела.
   - Волосы нельзя настолько отрастить за три месяца, - заметила Кира.
   - Зелье. Простое и безвредное. Если не  понравится,  всегда  можно  снова
подстричься. Это одна из тех мелочей, которые мы время от времени  позволяем
им у нас "стянуть" - людям это нравится. Остальное - естественный  результат
многочасовой работы на солнце. Вы заметили? Остальные выглядят точно так же.
   Кира кивнула. "Что за жизнь..." - печально подумала она.
   - Девушка выглядит довольно бодрой.
   - Да. Прежде она была очень тихой и  какой-то  отстраненной.  Думаю,  она
вела себя так с теми, кого плохо  знала.  Однако,  успокоившись,  она  стала
довольно открытой и совершенно раскованной. Видите ли, физические отклонения
не считаются здесь недостатком, так  что  полнота  ее  не  тревожила.  Маиса
сильна, как бык, и это придает ей уверенность в себе. Мои люди  видели,  как
она держала телегу, пока меняли колесо, и даже не устала, а в Последний День
она шутки ради подняла огромного крепкого парня, вдвое шире ее в плечах.
   - А как вы заманили ее сюда?
   - Подсыпали немного порошка в напиток, который она сегодня пила в поле, и
у нее очень кстати начались желудочные спазмы. Лекарственное зелье,  которое
она получит, как  только  уйдет  последний  пациент,  -  гипнотическое.  Оно
вызовет головокружение, и ей прикажут лечь. Потом я отпущу персонал.
   Кира кивнула.
   - Нам надо вывезти ее завтра же. Замофир крутится где-то  поблизости,  да
не следует забывать и о нашем владетельном хозяине.
   Лейс  достал  из  маленького  чемоданчика  две  запечатанные  склянки   с
ярлыками.
   - Золотой ярлык - это антидот, - сказал он  Кире.  -  Отметки  на  ярлыке
означают  степень  восстановления.  Половина   дозы   приведет   девушку   в
обыкновенный гипнотический транс, когда объект все осознает, но  повинуется.
Вся склянка заставит ее совершенно прийти в себя, однако сначала погрузит на
пару часов в глубокий сон, чтобы устранить остатки  гипноза.  Светло-красная
жидкость - это около сорока процентов  той  порции  зелья,  которое  вызвало
амнезию. Ни в коем случае не допускайте, чтобы его  кто-нибудь  выпил,  а  в
особенности она. Вместе с той дозой, которую она уже получила, это превратит
ее в существо, лишенное всяких воспоминаний и  всякой  личности.  Это  будет
животное. И еще, проследите за тем, чтобы это зелье не попало в чужие руки.
   -  Не  тревожьтесь.  Мы  не  собираемся  ни  красть  вашу   формулу,   ни
злоупотреблять ею. Мы просто хотим вернуть девушку к жизни, не  причиняя  ей
вреда.
   - Куда же вы ее повезете? - полюбопытствовал директор.
   Кира улыбнулась:
   - Лучше вам этого не знать. - Она снова заглянула в  окошечко.  -  Думаю,
все ушли. Наша больная, как послушная девочка, приняла лекарство,  и  теперь
ее укладывают на кушетку.
   Лейс кивнул и направился к двери. Видимо, он без труда  убедил  дежурного
врача, что с девушкой не случилось ничего  серьезного.  Какое-то  время  они
оживленно переговаривались - судя по всему,  они  были  на  дружеской  ноге.
Наконец  врач  достал  из  стола  папку  и  передал  ее  директору.  Тот   с
отсутствующим видом полистал бумаги, а потом отпустил коллегу, заверив,  что
сам позаботится обо всем остальном.
   Какое-то  мгновение  тот  колебался,  но  потом  решил   не   спорить   с
начальством. День был долгим, а в резиденции его ждал ужин. Когда он наконец
удалился, Лейс какое-то время сидел, изучая содержимое папки,  казалось,  он
совершенно забыл о Кире. Она терпеливо ждала. Стоило ли показываться  раньше
времени, если в любую минуту  сюда  мог  кто-нибудь  вернуться,  скажем,  за
забытой вещью.
   Наконец директор вздохнул, отложил папку и сделал  ей  знак  войти.  Кира
вошла и бросила взгляд на молодую женщину, которая  лежала  на  кушетке,  не
замечая ничего вокруг.
   - Что-нибудь важное? - спросила  Кира  директора.  -  Я  видела,  как  вы
изучали эту папку.
   - История болезни. Акклиматизация и приспособление к окружающим  условиям
были на  первом  месте,  так  что  ею  не  особенно  занимались,  мы  просто
убедились, что она достаточно здорова для этой работы. Должно было быть  еще
одно,  более  детальное   обследование   после   того,   как   она   немного
акклиматизируется, но она чувствовала себя так хорошо, а  в  отделении  было
столько другой работы, что обследования так и  не  провели.  Это  ее  первый
осмотр. Она набрала одиннадцать с четвертью халгов. Многовато,  конечно,  но
это в основном мускулы, да и часть ее жира тоже превратилась в мускулы. Если
не допускать того, чтобы мышцы снова превратились  в  жир,  все  не  так  уж
плохо.
   - Сама я вешу всего сорок три. Даже Крим - только девяносто  два.  Хорошо
еще, что нам не придется ее поднимать.  Есть  еще  какие-нибудь  медицинские
проблемы, о которых нам следовало бы знать?
   - Только одна, но это сильно усложнит ситуацию, если вам предстоит долгое
путешествие.
   - И что же это? - Кира подняла бровь.
   - Она на третьем месяце беременности. Вот это был удар.
   - О Боже мой! - пробормотала Кира. - Только этого нам и не  хватало.  Она
знает?
   - Сомневаюсь. Если она и чувствовала дурноту по утрам, то не  жаловалась,
да и кто станет обращать внимание на такую  чепуху  в  поле?  Это  не  будет
особенно заметно до седьмого месяца, особенно  у  этакой  толстухи,  но  это
ослабит ее, сделает медлительной, вызовет биохимические изменения, ну и тому
подобное.
   - Значит, у меня меньше шести  месяцев  на  то,  чтобы  доставить  ее  по
назначению. - Кира вздохнула. - Чей это может быть  ребенок?  Кто-нибудь  из
здешних?
   - Возможно, но маловероятно. Обычно тут не набрасываются на новичков. Как
правило,  проходит  несколько  недель,   прежде   чем   новенький   начинает
участвовать в жизни общины. Судя по тому, что вы  рассказали,  маловероятно,
чтобы у нее были какие-нибудь связи во время путешествия, так  что  остается
только изнасилование.
   Кира вздохнула и посмотрела на девушку:
   - Бедняжка. А нельзя ли от  этого  избавиться?  Директор,  казалось,  б