тили бандиты, они изнасиловали нас, но нам удалось бежать. А теперь  мы
потеряли друг друга, спасаясь от  какого-то  отряда.  Те,  кто  был  в  нем,
забрали наши припасы, но сейчас все они лежат там  мертвые.  Мы  ищем  наших
спутников, которых захватили те люди в черной форме.
   - Ваши спутники - мужчины?
   - Ну конечно, нет. Молодая женщина и две девочки.
   - В том отряде не было женщин, -  отозвался  Краснобородый.  -  Возможно,
твои друзья попали в лапы этого поганца, сумасшедшего герцога.  У  нас  ваши
лошади, ваши пожитки, а теперь и вы сами. Так что  заткнитесь  и  вставайте.
Предстоит немного прогуляться. Не делайте резких движений,  если  не  хотите
задохнуться. Мы не собираемся убивать вас или причинять вред таким  чудесным
телам, но наш Хутон  -  дока  по  части  арканов.  Стоит  только  слегка  их
затянуть,  и  пропали  ваши  голосовые  связки.  Вы,  может,  и  не   совсем
задохнетесь, просто приостановится приток крови к мозгу  Я  видал  тех,  кто
испытал его аркан на себе. Может, вы после этого свихнетесь  и  кормить  вас
придется с ложечки, но ваше тело будет в  целости  и  сохранности.  Так  что
заткнитесь, делайте, что вам сказано, и без фокусов!
   "Черт, опять влипли, - с тоской подумала Чарли. - Где-то там Сэм?  Тысяча
чертей! Ну почему мы не отправились  к  губернатору?  Пропади  ты  пропадом,
Бодэ!"
   Лошади ждали в полумиле вниз по реке, их спрятали в стороне от тропы. Тут
были и их собственные лошади вместе с наргой  и  теми  пожитками,  что  были
навьючены на них. Животных стерегли еще четыре оборванных чудовища.  Похоже,
краснобородый приказал  перерезать  шестерых  людей  в  форме,  которые,  не
останавливаясь, прошли мимо Королевской печати, потому что был  уверен,  что
за ними следом движутся основные силы. Потом он, видимо, предпочел выяснить,
с кем же он имеет дело, а не улепетывать со взводом солдат на хвосте. Теперь
он был вполне вознагражден и не скрывал своего удовлетворения.
   Ни Чарли, ни Бодэ не позволили ехать верхом, краснобородый не доверял им,
даже связанным по рукам и  по  ногам.  Женщинам  пришлось  почти  бежать  за
всадниками, да еще арканы все время грозили  затянуться.  Бандиты  отпускали
всевозможные непристойности и сальные шуточки, но даже не пытались коснуться
их. Судя по всему, красно-бородого все боялись.
   Они подъехали к тому месту, где река  немного  поворачивала,  и  двое  из
банды выехали вперед, к самой воде, словно искали  какой-то  условный  знак.
Потом они въехали в реку и перебрались на другую сторону,  даже  не  замочив
сапог.
   - Теперь, леди, ваша очередь, и смотрите не поскользнитесь,  -  тихо,  но
угрожающе приказал Хутон. - В этом месте неглубоко, на дне только песок,  ил
да мелкие камни. Но это только в определенные часы, в другое время переправа
- смерть. Вперед.
   Скользкое илистое  дно,  на  поверхности  воды  -  отвратительная  грязь.
Долговязой Бодэ шагать было легче, а для Чарли с ее  пятью  футами  роста  -
настоящее испытание. Аркан давил шею, и она вздохнула с  облегчением,  когда
наконец добралась до противоположного берега.
   Верховые переправились без труда, шайка повернула налево  и  двинулась  в
обратном направлении. Пройдя около тысячи ярдов, они оказались  перед  голой
скалой, которая преграждала путь вдоль  берега.  Один  из  всадников  выехал
вперед и произвел какие-то странные, не различимые  в  наступающих  сумерках
действия. Скала, как показалось Чарли, сдвинулась с места, земля вздрогнула,
и перед ними открылся проход, проложенный в самой скале. Он был такой узкий,
что по нему с трудом мог проехать один всадник, и, казалось, уходил  куда-то
в черную бесконечность.
   Через какое-то время они выбрались наружу, где уже не  слышно  было  шума
воды. Значит, они оказались далеко от реки. Бандиты  остановились,  поджидая
последнего всадника, который проделал те же манипуляции, что и перед входом,
раздался грохот, и проход закрылся. В звуке упавшего камня  слышалась  такая
обреченность, что Чарли стало не по себе.  "Отличный  способ  отделаться  от
погони", - подумала она. И все-таки не  зря  краснобородый  выждал  там,  на
тропе: лучше, чтобы  враги  даже  не  подозревали  о  существовании  тайного
прохода. Такая защита была куда  более  надежна,  чем  возможность  заманить
противника в мышеловку.
   Какое-то время они ехали по обычной для Кудаана скалистой местности. Было
ясно, что отряд спешит: сумерки уже начинали сгущаться. То тут, то там вожак
произносил какие-то странные слова, на них откликались, все говорило о  том,
что это место хорошо охраняется. У Чарли упало сердце. Даже если ей каким-то
образом удастся сбежать от этих негодяев, то как, черт возьми, выбраться  из
долины, кишащей часовыми? Эти люди  опасны  -  отверженные,  окопавшиеся  на
Пустошах, они вели суровую, примитивную  жизнь,  не  зная  никаких  законов.
Некуда идти, нечего терять, нечего бояться.
   Вдруг перед ними возникло что-то черное,  и  отряд  наконец  остановился.
Хутон, тот, у которого было жабье  лицо,  соскочил  с  лошади  и  подошел  к
пленницам.
   - Идите прямо передо мной, - приказал он. - И следите, чтобы  веревки  не
натягивались.
   Это был какой-то туннель... нет,  пещера.  Оттуда  веяло  прохладой.  Они
медленно, в полной темноте куда-то спускались. Хутон либо различал что-то  в
этом мраке, либо хорошо знал дорогу.
   - Поверните налево. Хорошо. Десять шагов  вперед,  теперь  снова  налево.
Прекрасно. Теперь вперед, пока не скажу остановиться. Стоп. Направо.
   Они все шли и шли, а лошади роняли им под ноги теплые комья навоза.
   Очень скоро ни Чарли, ни Бодэ уже не представляли, где  находятся  и  как
сюда попали. Это была не просто пещера, а целый пещерный лабиринт,  во  всех
направлениях тянулись каменные коридоры, кое-где попадались колодцы, которые
низвергались в черную пустоту. Только тот, кто точно  знал,  где  находится,
кто различал те таинственные знаки, которые  указывали  путь,  мог  отыскать
дорогу в кромешной тьме в лабиринте тоннелей.
   Вдруг на них нахлынула волна шума и света. Это был  свет  тысяч  факелов,
сопровождаемый гулкой какофонией людских голосов и  криков  животных.  Перед
пленницами открылась огромная пещера. Чарли показалось, что  этот  подземный
зал может сравниться с Большим залом Карлсбадских пещер,  а  может,  он  был
больше - целый город.
   Так вот, значит, где столица отверженных, владения  разбойников,  которых
приютили Кудаанские Пустоши. Никакая власть не нашла бы это место. Да и кому
и зачем было искать это чудовищное бандитское гнездо?
   Отряд направился к центру города и смешался  с  толпой  людей,  животных,
превращенцев и прочих отбросов Акахлара.  Бодэ  была  совершенно  заворожена
всем, что мелькало у нее перед глазами. Пещера, казалось,  простиралась  так
далеко вглубь, что  ей  не  видно  было  конца.  Здесь  располагались  дома,
площади, базары, кипела жизнь, которая не знала солнечного света. Этот город
жил только сегодняшним днем, не думая о "вчера", не заботясь о "завтра".
   Однако пленницам не дали рассмотреть его получше. На центральной  площади
Хутон вдруг приказал им  остановиться  и  подвел  к  приземистому  строению,
которое, казалось,  целиком  было  сделано  из  стекла  в  несколько  дюймов
толщиной. Два охранника,  чем-то  похожие  на  свиней,  кивнули,  проворчали
что-то и пропустили их к тяжелой двери с маленьким оконцем. Хутон  осторожно
снял с них арканы, развязал веревки и раньше, чем пленницы успели  растереть
затекшие руки, втолкнул их внутрь, так что  они  обе  рухнули  на  устланный
соломой пол. Дверь с грохотом захлопнулась, шума подземного города больше не
было слышно.
   - С-с-свинья! - прошипела Бодэ и с трудом села. - Ну как ты?
   Чарли застонала, потом кое-как села.  Боже!  Казалось,  веревка  все  еще
сдавливает шею! Она попробовала успокоиться и глубоко дышать  ртом.  Наконец
ей удалось вдохнуть по-настоящему.
   Комната была маленькая - футов шесть на шесть, - даже Чарли разглядела ее
целиком, хотя и  не  очень  отчетливо.  Очень  грязный,  холодный  и  липкий
каменный пол был устлан гнилой соломой. В  одном  углу  -  отхожее  место  -
большая ржавая посудина, в другом - глиняный кувшин с водой, а в ней  плавал
какой-то мусор. Бодэ подошла к кувшину, нахмурилась, обмакнула  туда  палец,
лизнула.
   - Кажется, обыкновенная, - недоверчиво проговорила она. Потом,  продолжая
рассматривать кувшин, Бодэ добавила:
   - Очень возможно, что в воду добавили наркотик. И все же Бодэ умирает  от
жажды, да и какая теперь разница?
   Они обе выпили  понемножку.  Вода  напоминала  минеральную,  но  никакого
привкуса как будто бы не было.
   Дверь распахнулась, и снова появился Хутон. Он поставил на землю корзину.
   - Вот, здесь не много, но надо же вам  что-то  есть.  Устраивайтесь,  как
сможете. Вас здесь выставили до  следующего  невольничьего  аукциона,  а  он
состоится только через три  дня.  Вы  произвели  настоящий  переполох.  Сюда
нечасто попадают чистокровные акхарцы. - С этими  словами  он  снова  закрыл
дверь, и шум города снова стих.
   Чарли  подошла  к  прозрачной  стене.  Снаружи  уже  собралась  толпа   и
пристально их разглядывала. Оценивала  товар.  Поглазеть  пришли  не  только
мужчины и полумужчины, по сравнению с которыми Хутон  был  хорош,  как  бог,
были и несколько женщин. Девушка попыталась  представить  себе,  как  должны
выглядеть женщины, чтобы существовать в этом обществе наравне  с  мужчинами.
Да, пожалуй, именно так.  Чарли  обратила  внимание  на  одну  из  них  -  с
мускулатурой борца, бордовой косметикой, торчащими во все  стороны  зелеными
волосами и в кожаной экипировке в духе Бодэ.
   Сама  Бодэ,  не  обращая  внимания  на  суматоху  снаружи,  рассматривала
содержимое корзины.
   -  Черствый  хлеб,  заплесневевший  сыр,  какое-то  мясо  -  надеюсь,  не
отравимся,  если  хватит  терпения  его  прожевать.  Кажется,  все.   Ага...
амфора... - Она откупорила ее и понюхала. - Ну и дрянь!
   Чарли была не в состоянии есть  мясо,  но  слишком  проголодалась,  чтобы
отказаться от остального, в том числе и от  вина.  Вино  было  действительно
прескверное, но годилось, чтобы размочить хлеб. Сыр, если соскрести  зеленый
налет, показался голодным пленницам более или менее сносным.
   Вино определенно было гораздо крепче тех  вин,  к  которым  Чарли  успела
привыкнуть. Ее охватила беззаботность, чувства притупились, и,  как  это  ни
странно, она больше не испытывала мрачного отчаяния.
   Бодэ, которая обычно могла пить много, не пьянея, тоже слегка  захмелела.
Через какое-то время она встала и прижалась лицом к прозрачной стене.
   - Бодэ кажется, что она в  зоопарке,  -  слегка  запинаясь,  пробормотала
художница, - но что-то  не  так.  Люди  в  клетке,  а  животные  на  воле  и
рассматривают их! - Эта мысль показалась ей забавной, и она захихикала.
   Чарли тоже начала хохотать. Потом подошла к  стене  и  продемонстрировала
несколько живописных и  весьма  красноречивых  телодвижений,  издеваясь  над
толпой. Они забавлялись подобным образом какое-то время, а потом  повалились
на солому и мгновенно уснули.

***

   Неизвестно, сколько они проспали, в таком месте время  вообще  определить
было невозможно, но судя по тому, как болели у них все кости и мышцы,  когда
они  очнулись,  они  пробыли  в  забытьи  довольно  долго.  Чарли,   однако,
чувствовала себя так, будто вообще не спала.
   У двери стояла корзина с такой же едой, как и в прошлый раз.  Неизвестно,
сколько она там простояла.
   Бодэ подползла к ней, взяла и села,  прислонившись  к  стеклянной  стене.
Глаза у нее тоже были как стеклянные.
   - Бодэ отвратительно себя чувствует, - устало  пробормотала  она.  -  Все
силы, вся воля к борьбе покинули ее.  Она  устала.  Выхода  нет.  Они  могут
делать с ней все, что угодно.
   Чарли с ужасом слушала, как Бодэ высказывает ее собственные мысли. Что-то
внутри нее тоже  отказывалось  бороться.  Она  чувствовала  себя  маленькой,
слабой и беспомощной, ей оставалось только смириться со своей судьбой.
   -  Знаешь,  это,  наверное,  вино  или  вода,  -  заметила  Бодэ  тем  же
бесцветным, отрешенным голосом. - Зелье усиливает эти чувства  -  усталости,
безнадежности, отчаяния. Ты не совсем понимаешь.  Бодэ  -  алхимик.  В  этих
пещерах растут сотни мхов, грибов и лишайников. Маленькая порция - и готово.
Выпьешь - и на время  все  твои  заботы,  страхи,  тревоги  исчезают,  потом
проходит  время,  наркотик  выветривается,  и  ты  становишься  покорным   и
безвольным,  лишаешься  жизненных  сил.  Вспомни,  какое  представление   мы
устроили для покупателей, а теперь мы  вообще  не  станем  сопротивляться  и
причинять им беспокойство.
   Зелье?  Чарли  уставилась  на  амфору.  Самое  ужасное,  что,  хотя  Бодэ
совершенно права, им абсолютно все равно. Что  им  остается  делать?  Только
смириться со своей судьбой. Все, она сдается.
   Проклятие, а ведь в ней скрывается другое,  более  примитивное  существо.
Должно быть, от него будет больше проку в таком месте. И всего-то три  слова
вслух по-английски, и заклинание изгонит из ее сознания Чарли и поставит  на
ее место Шари, невежественную, услужливую, раболепную невольницу, все  мысли
которой можно выразить сотней слов Короткой Речи. Черт  побери!  Она  всегда
гадала, что будет, если она сама произнесет эти слова вслух, но  никогда  не
отваживалась на это, потому что некому было бы вернуть Чарли  назад.  Да  не
плевать ли теперь на это?
   Но эту часть своей личности она могла  вызвать  и  без  заклинания.  Надо
просто расслабиться, отключиться от всего и  начать  думать  только  словами
раболепной  Короткой  Речи.  "Госпожа,  я  есть  Шари.  Как   Шари   служить
госпожа?.."
   Так соблазнительно, так легко, так спокойно.
   К дьяволу все это. Не сейчас. Впереди еще много  времени,  и  если  жизнь
станет совершенно невыносимой, вот тогда... Но пока еще есть  хоть  какая-то
надежда. Если бы она только говорила на этом  проклятом  языке,  по  крайней
мере Бодэ было бы с кем перекинуться парой слов.
   Должно быть, они много спали: прежде чем за  ними  пришли,  они  получили
только три корзины. Охранники даже не потрудились связать пленниц. Наверное,
все уже решили, что новые рабыни не собираются покончить с собой. А бежать в
этой толпе все равно было некуда.
   Как в дешевом фильме ужасов, их окружили ревущие  и  беснующиеся  зеваки,
одетые в немыслимые отрепья и лохмотья, в некоторых из них  не  было  ничего
человеческого. По дороге к базару пленниц со всех сторон  дергали  и  щипали
чьи-то грязные руки. Наконец Бодэ  и  Чарли  даже  с  некоторым  облегчением
добрались до невысокого помоста, который был  сооружен  на  площади,  вокруг
стояли  какие-то  полуразрушенные  сараи.  Видимо,  это  было  что-то  вроде
местного торгового центра.  В  толпе  чувствовалось  веселое  оживление,  но
пленницы чувствовали  себя  скорее  приговоренными  к  казни,  чем  товаром,
выставленным на аукцион.
   В толпе стоял, разглядывая их,  неприметный  человек  в  темно-коричневом
одеянии, очень похожем на монашескую рясу. Он казался чужим  в  этой  толпе.
Человек помотал головой, присматриваясь получше. По одежде  его  можно  было
принять за мага, но невысокого ранга. Он был коренастый,  с  пухлым  детским
лицом, жиденькими каштановыми волосами до плеч и лысиной на макушке.
   Вообще-то пленники и рабы не интересовали его, если только  они  не  были
какими-нибудь важными птицами. Он ненавидел эту  толпу,  но  ему  надо  было
купить несколько важных заклинаний и, раз уж он пришел, не хотелось  уходить
и возвращаться снова. Аукцион, наверное, скоро кончится.
   Маг сразу подумал, что эти  две  женщины  -  странная  пара.  Высокая,  с
татуировками по всему  телу,  казалась  зловещей,  даже  неприятной.  А  вот
маленькая  выглядела  такой  хрупкой,  беспомощной,  испуганной.  Эта   была
настоящей куртизанкой, только вырванной из привычной обстановки.
   И почему-то эта куртизанка показалась ему до странности знакомой. Длинные
волосы и татуировка могли сбить с толку менее опытного  наблюдателя,  но  он
без труда разглядел под ними знакомые  черты.  Да...  Если  остричь  волосы,
сделать другую прическу, убрать татуировку, добавить пятнадцать  -  двадцать
халгов веса...
   "Великие боги, они поймали одно из созданий Булеана! Возможно, то  самое,
о котором говорил Замофир, когда здесь проезжал!"
   Что же ему делать? Он не может лишить толпу  долгожданного  зрелища,  его
просто разорвут на части. Не  может  быть  и  речи  о  том,  чтобы  отложить
аукцион,  когда  товар  уже  выставлен,  а  торговаться   с   его   деньгами
бессмысленно. Взяв себя в руки, чародей собрался  с  мыслями  и  понял,  что
действовать немедленно не имеет смысла. Надо запомнить покупателя,  а  потом
как можно быстрее известить Йоми.
   Главный аукционист был чист, ухожен,  его  прекрасные  одежды  напоминали
тогу, на ногах - начищенные кожаные башмаки. Чувствовалось, что торговец  не
чета всей  этой  толпе.  Перед  орущим  сбродом  он  сохранял  вид  делового
человека. Его сопровождала женщина, когда-то, видно, она  была  красива,  но
сейчас усталое лицо и седина в волосах слишком явно говорили  о  не  слишком
счастливой жизни. Когда она двигалась, становилось заметно, как  сильно  она
хромает. Когда женщина поднялась  на  помост,  Чарли  заметила,  что  у  нее
недостает двух пальцев на левой руке,  а  в  нос  продето  небольшое  медное
кольцо. Рабыня пристроилась у края помоста, держа  тяжелую  книгу  и  стило.
Главный аукционист что-то сказал ей, но его слова  потонули  в  шуме  толпы.
Женщина кивнула.  Аукционист  поднялся  на  возвышение,  несколькими  хорошо
отработанными жестами утихомирил толпу.
   -  Ладно,  ладно,  -  заговорил  он  пронзительным,  хорошо  поставленным
голосом, который без труда перекрывал оглушительный шум и в то же  время  не
казался криком. - У нас сегодня немного  товара,  но  то,  что  есть,  стоит
порядочно. Знаю, многие из вас не в состоянии позволить  себе  ни  одной  из
них, но вы можете сидеть тихо и смирно и прикидываться  богачами.  Я  только
прошу серьезных покупателей и их представителей встать справа от меня. Сюда,
пожалуйста. Пропустите их. Спасибо, спасибо.
   Около  дюжины  хорошо  одетых  людей  выбрались   на   указанное   место.
Большинство из них составляли мужчины, но было и несколько женщин. Две трети
покупателей носили в носу кольца.
   - Ага, - с удовлетворением произнес Главный аукционист. - Все  расселись?
Очень хорошо. Вы уже видели эту пару, так что хорошо знаете, за  что  будете
торговаться. - Он повернулся к Бодэ. - У тебя есть имя и ремесло?
   Она презрительно взглянула на него:
   - Ты видишь перед собой Бодэ, величайшую художницу-алхимика нашей  эпохи.
Девушка - одно из лучших созданий Бодэ!
   Толпа взревела от хохота.  Бодэ  холодным  взглядом  окинула  площадь,  и
собравшийся сброд притих.
   - Вот как! - обратился аукционист к толпе. -  Художница-алхимик.  Леди  и
джентльмены, две в одном лице, за одну цену! Невольница, которая может  быть
очень полезна! Могу я начать торги?
   Чарли с изумлением разглядывала толпу. Зачем они собрались здесь,  почему
так веселятся? Это были  воистину  отбросы  подземного  общества.  Глядя  на
настоящих покупателей, можно было понять, что даже рабы богачей живут лучше,
чем эти нищие. И  вдруг  до  нее  дошло:  отбросы  общества,  состоящего  из
отбросов, обреченные и  приговоренные,  лишенные  всякой  надежды,  лишенные
всего, - они все же были выше, чем рабы.
   Пока существовали рабы, эти нищие не  были  низшими,  не  они  стояли  на
последней ступени социальной лестницы. Пока существовали рабы,  существовали
те, на кого можно взглянуть сверху вниз и сказать себе: "Может, я и на самом
дне, но я не раб". А если рабы - чистокровные акхарцы, тем лучше.  Для  этих
людей она и Бодэ олицетворяли то общество, которое отринуло их, извергло  их
из себя; видеть, как акхарце