а рядом пистолеты, а пояс оставила сушиться на  солнце.  Потом  села,
прислонишись к каменной стене, н незаметно для себя задремала.
   Чарли проспала, должно быть,  несколько  часов  солнце  стояло  высоко  и
приискали ноги. Дул  сильный  сухой  и  горячий  ветер.  Она  проголодалась,
хотелось пить, но Чарли решила пока не  трогать  шоколад,  чтобы  совсем  не
сойти с ума от жажды.
   Пояс перевернуло ветром и сдуло на несколько футов;  должно  быть,  ветер
был сильный, раз погода. так быстро изменилась. Она подобрала пояс,  подошла
к кустам и обнаружила, что пуловер унесло неведомо куда.
   "Прелестно, - подумала Чарли. - Моя единственная защита от этого  чертова
солнца".
   Она подумала было раздеть Фромика, но не могла заставить себя дотронуться
до трупа, который быстро разлагался под палящим солнцем.
   Надо было выбираться, пока не стемнело. Мотыльку Киду  пора  выходить  на
дело.
   Выступ был шире, чем Чарли показалось вначале.  Немного  дальше  виднелся
еще один заросший кустарником выступ, и выглядел он так, словно  там  совсем
недавно кто-то был. Она вынула пистолет  и  осторожно  подобралась  поближе,
потом опустилась на колени и присмотрелась. Гильзы. Сотни стреляных гильз. И
несколько пустых патронных лент. Так вот где была засада! Но сейчас здесь не
было ни  таинственной  превращении,  ни  ее  пулемета.  Что  она  исчезла  -
неудивительно. Возможно, такие, как она, могут свободно перемещаться в любых
местах. Но вот пулемет! Настоящий, армейский. Они же громоздкие  и  тяжелые.
Его не смыло  водой,  ведь  гильзы  остались!  Значит,  отсюда  должен  быть
какой-то выход!
   Она стала пробираться дальше, прижимаясь. к скале,  и  вскоре  обнаружила
этот выход. Ровный, плоский, широкий кусок дерева висел  на  двух  веревках,
искусно привязанных так,  чтобы  получилась  надежная  мертвая  петля.  Черт
возьми! Сейчас Чарли даже не думала об опасности,  которая  могла  поджидать
наверху. Если они потом придут и уберут все это, она застрянет тут навсегда.
Она поглубже затолкала пистолеты в кобуры, схватилась за одну из  веревок  и
полезла на скалу.
   Добравшись до верха, она  сама  себе  удивилась.  Никогда  бы  раньше  не
поверила,  что  у  нее  хватит  сил.  Руки  болели  невыносимо,  она  совсем
выдохлась, но все же долезла до самого верха и перевалилась через край.
   Тут стоял грубый  деревянный  ворот,  закрепленный  стальными  костылями,
вбитыми прямо в скалу, - вполне достаточно,  чтобы  вытащить  и  пулемет,  и
пулеметчика. Значит, здесь был человек, а то и двое, наверняка здоровенные и
сильные.
   Местность кругом была сильно изрезанная, перешейки между провалами узкие,
но при дневном свете выбраться отсюда можно. Здесь, наверху,  светлое  время
продержится, может быть, на час  дольше.  Нападавшие,  видимо,  не  решились
рисковать лошадьми или другими вьючными  животными:  среди  грязи  виднелась
лишь колея маленькой колесной тележки. Вот здесь они и провезли пулемет.
   Местами в  выбоинах  скалы  застоялась  дождевая  вода.  Скала  оказалась
слишком твердой, чтобы впитать влагу, а выбоины - слишком  глубокими,  чтобы
вода успела испариться. Чарли осторожно попробовала воду. На вкус  она  была
такая, какой и полагалось быть дождевой воде. Чарли напилась, а  потом  даже
зачерпнула несколько пригоршней и обтерла тело. Ветер немедленно высушил ее,
и все-таки теперь она по крайней мере не умирала от  жажды.  Она  перекусила
двумя кусочками почти расплавившегося шоколада и неохотно двинулась  дальше.
Темнело, а в таких местах в темноте ничего не стоило сломать себе шею.
   Тропа шла до самого верха скалы.  Там  Чарли  отыскала  углубление,  хоть
немного защищавшее от ветра, и прикорнула в  нем.  Пистолеты  были  заряжены
сухими патронами, это придавало ей некоторую уверенность, хоть и не  слишком
большую. Она понимала, что выбор у нее невелик. Или  она  кого-то  встретит,
или умрет от голода и жажды, или сгорит на солнце. Если этот кто-то окажется
акхарцем, она станет его или ее рабыней. Если же это будет кто-то другой, то
скорее всего - один из приятелей той женщины с пулеметом, что тоже не сулило
ей ничего хорошего. Но пока она  все  еще  была  жива  и  даже  относительно
невредима.
   Стемнело очень быстро. Ветер стих, установилась мертвая, почти призрачная
тишина. Чарли немного подремала, стараясь  не  засыпать  слишком  глубоко  и
слишком надолго. И вдруг  ей  стало  очень  страшно.  Чарли  расплакалась  и
плакала долго.
   Выплакавшись, она снова устроилась поудобнее  и  попыталась  хоть  что-то
разглядеть в окружающей черноте. Звезды в темном небе были  довольно  яркие,
но какие-то размытые, луны не было. Так она и сидела, вглядываясь в темноту,
и вдруг... услышала  голоса.  Воображение?  Исполнение  желания?  Она  снова
напряженно прислушалась. Точно, похоже, много людей  и  животных.  Где?  Она
осторожно выбралась на тропу, осмотрелась. Вот оно! Что-то вроде зарева, как
от большого костра.
   Надо попробовать подобраться поближе. Даже  если  это  бандиты.  Придется
спускаться по тропе в темноте, медленно и осторожно.  С  одного  края  тропы
поднималась скала. Главное,  правильно  рассчитать  ее  изгибы.  Медленно  и
осторожно...
   Прошло, наверное, больше двух часов, прежде чем  ей  удалось  спуститься.
Наконец она увидела довольно . большую ровную площадку в стороне от  главной
тропы. Край площадки уходил под огромную естественную каменную  арку.  Чарли
разглядела лошадей, несколько небольших фургонов и  людей.  Двое  часовых  с
винтовками сейчас не смотрели в ее сторону. Вряд ли они ожидали  кого-нибудь
оттуда.
   Она подобралась совсем близко.
   Часовые стояли один у конца тропы, другой - у костра. На том, что сидел у
костра, был грязный синий мундир - точно один из тех,  кому  удалось  удрать
сегодня утром. Еще кто-то спал под сводами  арки  -  пожалуй,  двое.  Четыре
лошади и пара нарг были привязаны неподалеку и стояли смирно.
   Правее  костра  лежали  тела,  много  тел,  раздетых  догола  и   жестоко
изувеченных. Пятеро или больше. Чарли показалось, что все  это  мужчины,  но
они были так изуродованы, что судить было трудно.
   Левее, ближе  к  пей,  были  распростерты  еще  несколько  тел,  женских,
некоторые из них подавали признаки жизни.  Обнаженные,  все  они  лежали  на
спине, их руки и ноги были привязаны крепкими веревками к крючьям, сбитым  в
скалу. У женщин во рту торчали  кляпы.  Она  узнала  всех  четырех.  Сначала
рослую раскрашенную Бодэ. Потом Сэм. А еще двое...
   Рани и Шека! Девочки Серкошсй! Какие же мерзавцы!
   Значит, когда буря и наводнение кончились, они пошли шарить по каньону  в
поисках добычи. Возможно, они даже спасли несколько жизней -  отнюдь  не  по
доброте душевной. Добыча была свалена у костра, манданские золотые покрывала
аккуратно сложены в сторонке. Сэм... трудно сказать наверняка, по,  кажется,
па шее у нее ничего пет. Должно быть,  когда  Сэм  была  без  сознания,  они
сорвали  с  нее  цепочку  с  Магическим  кристаллом  и   швырнули   и   кучу
награбленного. Теперь демон ничего не может сделать.
   Видно, мужчин замучили до смерти, либо из мести за  погибших  сообщников,
либо просто ради удовольствия. А женщин - понятно, что с ними сделали.
   Шека - ей же всего девять, ее сестре едва тринадцать! Будь они  прокляты,
эти подонки!
   Как же им помочь? Двое часовых, еще по меньшей мере двое спят под  аркой,
а оружие у них, наверное, под рукой. Чарли  заметила  пулемет  на  маленькой
повозке,  но  он  стоял  подальше,  и  ей  показалось,   что   он   упакован
по-походному. Но у нее-то  всего  два  однозарядных  пистолета.  Она  вполне
прилично стреляла и даже с такого расстояния вполне могла бы  уложить  обоих
часовых, но, пока она будет перезаряжать, ее успеют схватить  те,  что  спят
сейчас в пещере. Сэм дважды выручала ее.  Чарли,  не  колеблясь  ни  минуты,
бросилась бы ей на помощь, но надо было придумать, как и спасти  пленниц,  и
уцелеть самой.
   На размышление у нее было не больше часа - до рассвета.

12
ИЗ ДВУХ ЗОЛ...

   Через несколько минут Чарли поняла, что часовой у костра спит. Что  ж,  у
него был трудный день, хотя и не такой трудный, как у  нее.  И  все-таки  ей
повезло, она хоть не испытала того, что выпало на долю Сэм и других женщин.
   Главное - второй часовой. У него винтовка и отличная позиция для обстрела
всей площадки. Если бы пробраться на его место, можно было бы стрелять прямо
по тем, кто спит под аркой. Но сперва туда еще надо добраться.
   Костер  угасал.  Его  тускло  мерцающее  пламя  слабо  освещало  примерно
двадцатифутовый участок тропы, отсветы огня играли на темном,  ржаво-красном
камне арки. Чарли надеялась, что  у  тропы  .нет  часового.  Придется  сразу
застрелить первого, а потом постараться уложить и  второго,  прежде  чем  он
опомнится. Но если здесь, наверху, или дальше  на  тропе  есть  кто-то  еще,
тогда ей конец.
   Сможет ли она выстрелить в этих людей, Чарли  нисколько  не  сомневалась.
Здесь, в Акахларе, даже лучшие из мужчин слишком часто вели себя как злобные
и грубые чудовища. Джахурт с его командой без колебаний  прикончили  раненых
налетчиков.
   После того, что Чарли увидела, в ее душе не было ни капли  сострадания  к
этим злодеям. Только удастся ли ей проделать все в одиночку? Так или  иначе,
она должна попытаться.
   Она взглянула на скалу, которая поднималась  вдоль  тропы  и  терялась  в
непроглядной  черноте,  и  подумала,  нет  ли  какого-нибудь  другого  пути.
Отползла назад и решила посмотреть, нельзя ли пройти в лагерь, минуя  тропу,
где любой из часовых, если они на самом деле не спали, мог бы легко схватить
ее.
   Думать о подъеме на скалу  не  хотелось.  В  полной  темноте  легко  было
сорваться, а надеяться на легкий подъем  не  приходилось:  если  бы  бандиты
ожидали нападения с той стороны, они бы поставили там часового.
   А может быть, и вправду поставили. И очень скоро она точно узнает, так ли
это.
   Подниматься было нелегко, но дальняя сторона скалы была сложена  слоистым
сланцем, он образовывал небольшие выступы, за которые можно было  цепляться.
Потом склон стал более  пологим,  и  вдруг  Чарли  почувствовала,  что  там,
впереди, кто-то есть. Она замерла.
   - Ш-ш-ш! - прошептал кто-то. И добавил очень тихо по-акхарски:
   - Иди сюда, малышка. Я тебе ничего не сделаю. Я тоже из каравана.
   Чарли не знала, не ловушка ли это, но выхода не было.  Оставалось  только
довериться тому, кто позвал ее. Она подтянулась и села, стараясь отдышаться.
Теперь она смутно различала фигуру мужчины, который полулежал,  опершись  на
выступ скалы.
   - Ты куртизанка, -  тихонько  сказал  он.  -  Девушка-мотылек.  Я  всегда
считал, что ты умнее, чем тебе полагается быть. Ты меня понимаешь?
   Она  медленно  подбирала  слова,  надеясь,  что   сумеет   правильно   их
произнести.
   - Саа, - прошептала она. -  Дьюкадол,  нар  прукадол.  "Да.  Понимаю.  Не
говорю". Он тихонько усмехнулся:
   - Ты сказала, что хочешь  говорить  в  мою  задницу,  а  не  отрывать  ее
напрочь, но думаю, что смысл я понял. Я видел, как ты  там  внизу  пытаешься
сделать что-нибудь со своими двумя пистолетами. Я-то  тебя  понимаю.  Я  был
совсем разбит, когда выполз из расщелины, где прятался от этих стервятников,
но все же пошел за ними, и то,  что  я  увидел,  меня  доконало.  Сначала  я
надеялся, что сумею напасть на них сверху, но сейчас вряд ли  смогу  больше,
чем продырявить одного-двоих, пока остальные не доберутся  до  меня  или  не
прикроются женщинами. Это настоящие чудовища.  Не  беспокойся,  они  нас  не
услышат. Внизу, в лагере, ветер в нашу сторону.
   - Кто? - спросила Чарли.
   Он вздрогнул, закашлялся, но овладел собой.
   - Ты хочешь знать кто? Двое часовых - это те, что напали на нас  утром  и
сумели удрать. В пещере еще четверо. Один -  Замофир,  усатый  коротышка  из
каравана. Он сильно побит, и он не с ними, но его знают и принимают. Дрянной
человек. Еще двое, здоровенные, может  быть,  превращенцы.  Трудно  сказать.
Предводительница - точно превращенка. Женщина в синей мантии с капюшоном,  у
нее очень резкий голос, а под мантией явно скрывается больше, чем полагается
иметь  человеку.  Она  управлялась  с  этой  пушкой  и   командовала   всеми
остальными.
   - Кто?  -  повторила  Чарли,  на  этот  раз  нетерпеливо.  Ей  совсем  не
нравилось, что придется сражаться одной против шестерых, - ни  вот  столечко
не нравилось, - да еще если один из них, а может, больше, вовсе и не люди.
   Человек замялся на мгновение, потом понял.  -  А,  ты  обо  мне.  Я  Роул
Серкош. Девочки там, внизу; - мои дочери. И я не мог  им  помочь.  -  В  его
голосе слышалась ярость.  -  Я  уже  думал,  не  будет  ли  смерть  для  них
избавлением.
   Он вздохнул:
   - Рини и Джом погибли. Где Тэн - неизвестно. У меня остались  только  эти
девочки.
   Она медленно подползла к нему. У него было оружие, похоже, много  оружия.
Во всяком случае, винтовка у него была, патроны, наверное, тоже. Он заметил,
что она поняла это, и вздохнул:
   - Да. Снял с мертвой нарги. Винтовка, два пистолета, даже арбалет.  Ну  и
что толку? Я думаю, у меня внутреннее кровотечение. Мне  уже  не  сдвинуться
отсюда.
   Чарли  лихорадочно  обдумывала,  как  он  может  ей  помочь.   Попыталась
подобрать нужные слова:
   - Нож?
   - Да. Есть. Зачем?
   - Мне освободить девочки. Ты прикрывать.
   Здесь.
   Серкош замолчал, она уж испугалась, не умер ли он, но он заговорил снова:
   - Может быть. Если они не накачаны чем-нибудь или не  заколдованы.  Снова
негромкий кашель.
   - Этот их самопал. Видишь  там  ящики?  Это  патроны.  Если  сунуть  туда
огоньку, все взлетит к чертям. Да, знаю, женщин тоже может убить, но если уж
их нельзя спасти, то лучше им умереть. Иди туда, сунь огонь в тележку с этой
пушкой и разрежь их путы - я прикрою. Если они могут двигаться, тащи  их  на
эту сторону скалы, если нет, - оставь там. Когда все взорвется, мы под  этот
шум перестреляем  часовых.  Те,  что  в  пещере,  тоже  вылезут.  Мы  успеем
перезарядить. Надо убить их прежде, чем они поймут, что их убивают,
   Он помолчал, словно ожидая ответа, и потом вздохнул:
   - Да, понимаю. Очень может быть, что они сразу тебя  заметят.  Я  уверен,
что часовые спят как убитые, тот, что у костра, уже два часа  не  шевелился,
но, кто знает, крепко ли они спят? Чуть что не так - и всему  конец.  Просто
это лучшее, что я смог придумать.
   - Дай арбалет. Заряжай.
   Нелепейший план, скорее всего ее убьют, а может, случится и  что  похуже,
но попытаться надо.
   - Ты умеешь стрелять из арбалета?
   - Саа, - уверенно ответила она. Надо скорее начинать, пока она не  успела
испугаться. По правде говоря, она никогда не стреляла из  арбалета,  но  эта
штуковина была очень похожа па винтовку с луком и стрелой наверху. На  таком
расстоянии она сможет стрелять из него и, может быть, даже не  разбудит  при
этом остальных.
   - Береги себя. Целься получше, - сказала она, надеясь, что до него дойдет
смысл ее слов. Если только он не окочурится в  решающий  момент  -  а  тогда
хуже, чем есть, все равно уже не станет, - то кое-какая надежда есть.
   - Тот путь безопасный? - спросила она, решив, что лучше ей зайти с тыла.
   - Да. Теперь да. Счастливо, малышка.  Да  пошлют  тебе  боги  победу  или
смерть.
   Она пробралась мимо него и увидела, почему "теперь да". Чуть  поодаль  от
Серкоша лежала безжизненная измятая груда - все, ;что осталось от  стоявшего
здесь часового.
   - Нож или стрелу прямо в горло, - сказал Серкош. - Смерть  небыстрая,  но
крикнуть они не успеют.
   Спускаться по другой стороне утеса было ненамного легче, чем  взбираться,
к тому же теперь у нее была добавочная  ноша.  Чарли  боялась,  что  арбалет
стукнет о камень и звук разбудит часового  внизу,  но  не  хотела  оставлять
оружие.
   Снизу доносилось похрапывание. Она приободрилась.  Если  тот,  у  костра,
заснул, как и его напарник, значит, они тут чувствуют себя  в  безопасности.
Ну и зря. В конце концов, они легко справлялись с караванами просто за  счет
численного превосходства и бесчеловечной жестокости.
   Этот малый, и точно, спал как убитый. Чарли почти спустилась, и совсем не
так бесшумно, как хотелось бы, а он все так же похрапывал.
   Она аккуратно вложила стрелу в  арбалет,  оттянула  тетиву,  пока  та  не
защелкнулась, и стала медленно подкрадываться к часовому. На мгновение Чарли
вдруг засомневалась, сможет ли убить спящего. Ведь это совсем не то,  что  в
бою. Легко ей было давать советы Сэм!
   Чарли остановилась примерно в двух ярдах от часового, подняла  арбалет  и
прицелилась. Если  она  правильно  его  зарядила,  если  она  правильно  все
рассчитала, если он выстрелит, то она вряд ли промахнется.  Она  застыла  на
мгновение, все мысли улетучились,  она  потянула  спуск  -  его  заело.  Она
сообразила,
   Что должен быть предохранитель, поискала его на  ощупь,  нашла,  сдвинула
вперед. Снова подняла арбалет, ловя цель на мушку, и  вдруг  часовой  поднял
голову, проснулся и начал подниматься!
   Все вокруг медленно закружилось, но Чарли потянула спуск.  Стрела  попала
ему не в горло, а в голову. Удар бросил его на спину, но  он,  к  ее  ужасу,
дернулся и снова начал подниматься! Стрела проломила ему череп, текла кровь,
но он все же поднимался! Она выронила арбалет и инстинктивно  схватилась  за
пистолет, но раненый выпрямился во весь рост, замер на мгновение и повалился
навзничь.
   Еще не придя в себя после потрясения, Чарли оставила арбалет - все  равно
стрел больше не было - и подошла к убитому.
   Нашарила и вытащила из-под него дробовик-двустволку. Ну  и  тяжел  же  он
был, этот сукин сын!
   Другой часовой все так же спал возле угасающего костра. В него давно  уже
не подбрасывали дров. Надо  было  подойти  прямо  к  костру,  взять  горящую
головню и подпалить тележку с патронами, а потом  вытащить  пленниц  прежде,
чем  все  взорвется.  Она  не  знала,  сколько  еще  протянет   Серкош,   но
чувствовала, что, пока его дочери здесь, внизу, он продержится.
   Перехватив дробовик поудобнее, Чарли глубоко вздохнула и пошла к  костру,
стараясь держаться за спиной часового, карауля малейшее его движение. Серкош
был прав: даже если ей придется прострелить голову часовому,  разбудив  всех
остальных, первое что она должна сделать - и  это  единственная  надежда,  -
поджечь тележку с патронами.
   Лошади зафыркали и подались  в  сторону,  пара  нарг  вторила  им,  звуки
призрачным эхом отдавались в скалах над лагерем, но  человек  у  костра  был
неподвижен, и под сводами пещеры было тихо. Она обошла кострище  так,  чтобы
оно было между ней и часовым, и опустилась на колени. В этих местах  деревья
не росли, часовые жгли остатки фургона. Ей удалось осторожно  вытянуть  один
кусок, не сдвинув остальные (она всегда превосходно играла в  бирюльки),  но
он только тлел. Чарли сунула его  в  угасающее  пламя  костра,  подержала  и
осторожно вынула, все время следя краем глаза за часовым.
   Медленно шла она к тележке с патронами, оберегая  маленький  огонек.  Но,
когда она подошла,  головешка  снова  погасла.  Чарли  положила  дробовик  и
попыталась раздуть уголек,  потом  помахала  деревяшкой  в  воздухе.  Уголек
засветился чуть ярче, но пламени не было. Черт с ним, решила она,  приложила
его к растрепанному концу веревки и стала дуть изо всех сил, пока веревка не
затлела и не задымилась; она подула еще - и  вот  наконец  появилось  пламя.
Маленькое,  слабое,  но  все  же  оно  горело.  Забыв  об  опасности,  Чарли
подождала, чтобы огонь разгорелся, и снова подожгла свою деревяшку. Отогнула
парусину на патронных ящиках и, когда почувствовала,  что  головешка  хорошо
разгорелась, закинула ее наверх.
   Пока что все шло хорошо. Она вернулась к костру,  уверенно,  словно  была
здесь хозяйкой, но все же следя краешком глаза за спящим часовым, и  подошла
к распятым пленницам. Подойдя к Сэм, она опустилась рядом с ней на колени  и