им пришлось  пережить  слишком  много
для столь нежного возраста.
   Очевидно, путешественницы пытались соорудить подобие одежды из того,  что
было у них под рукой. На девочках  болтались  куски  одеял,  в  которых  они
проделали неровные дырки для головы, так что получилось нечто вроде  накидок
для защиты от солнца. Полная женщина соорудила себе подобный наряд из целого
одеяла, а девушка-мотылек завязала у шеи короткий кусок ткани  вроде  плаща.
На высокой разрисованной женщине  не  было  ничего,  если  не  считать  двух
пистолетов в кобурах на кожаном поясе. Толстуха и девушка-мотылек тоже  были
вооружены пистолетами.
   Сзади донесся гром, толстуха остановилась и оглянулась.
   - Они ищут нас, - напряженно проговорила она. - Я это чувствую. Нам нужно
как можно быстрее убраться подальше отсюда.
   Голос у нее был низкий  и  хрипловатый,  он  напоминал  ломающийся  голос
подростка.  Говорила  она  на  мелодичном  языке  акхарцев.  Девушка-мотылек
ответила на английском с американским акцентом:
   - Сэм, мы все до смерти устали, а девочки больше  всех.  Часа  через  два
стемнеет. Мы едва сможем дотащиться до ближайшего источника.  Если  они  нас
найдут, то найдут все равно, не важно, сколько мы проедем сегодня. По-моему,
лучше поискать безопасное место для ночлега. - Она вздохнула. - Ну и дела...
Проводников нет, по большой дороге ехать нельзя, воды - если брать в  расчет
лошадей - всего на два дня, а вернуться назад к границе мы не можем,  потому
что там расцвела эта мерзость.
   Растения, которые украшали теперь долину, захватывали и высасывали досуха
людей и животных, они даже разламывали фургоны  в  поисках  влаги.  И  чтобы
прорасти, водохлебке достаточно было капли воды, которую кто-нибудь на  свою
беду проливал на землю. Можно было представить, как сейчас их жирные зеленые
стебли, покрытые цветами, заполоняли пустыню.
   - Хорошо, - сказала Сэм, - мы поищем место для лагеря. А завтра, я думаю,
нам надо двигаться на север, пока  не  отыщем  безопасную  дорогу  назад,  к
границе. Если мы успеем ее пересечь, то успеем и добраться хоть куда-нибудь,
пока им удастся снова нас отыскать.
   - Думаешь, те, кто нас ищет,  об  этом  не  подумали?  -  резко  спросила
высокая женщина с татуировкой. - Возможно, как раз сейчас они посылают своих
прислужников патрулировать границы, а потом еще наплодят монстров, чтобы  те
помешали нам.  На  границе  часто  поднимаются  бури  вроде  этой,  так  что
несколько чудовищ они создадут без труда. Если бы твоим врагом была Бодэ  (у
женщины  была  странная  манера  говорить  о  себе  в  третьем  лице),   она
постаралась бы задержать тебя на Пустошах, не дала бы выбраться  на  дорогу,
заставила бы бежать, прятаться, метаться, пока у тебя не кончилась бы вода и
не погибли бы лошади. А захватить в пустыне пеших и измученных людей  -  это
уже несложно.
   - Ты права, Бодэ, - вздохнула Сэм. - Возможно, именно так они и  сделают.
Проклятие, ведь они преследуют не тебя,  не  Чарли,  не  девочек.  Им  нужна
только я. А из-за меня вы все рискуете жизнью.
   - Да, но они думают, что ты -  это  я,  -  отозвалась  Шарлей  Шаркин  по
прозвищу Чарли, девушка-мотылек. - Даже та ведьма или кто она там. Дичь  ты,
а мишень - я.
   Действительно, акхарский чародей Булеан сделал  так,  что  Чарли  и  Сэм,
которые всегда были похожи друг на  друга,  -  конечно,  до  того,  как  Сэм
располнела, - стали выглядеть совсем как близнецы. Теперь только невероятная
толщина Сэм и мотыльки на теле  Чарли  скрывали  это  сходство.  К  великому
огорчению Чарли, затея  Булеана  удалась:  его  противники  стали  охотиться
вместо Сэм за ее подругой. Девушки не знали,  остались  ли  в  живых  демон,
который служил Булеану, и прекрасная злобная ведьма. Перенеслись  ли  они  в
какой-нибудь другой мир, чтобы там продолжить  свою  битву,  или  уничтожили
друг друга. Но если красавица-ведьма осталась в живых, то у того,  кому  она
служила, теперь было описание Чарли,  а  мотыльки  на  ней  -  свидетельство
искусства Бодэ, не дали бы девушке затеряться в толпе.
   Сейчас Чарли чувствовала, что только тяжелая усталость после долгого  дня
пути притупила в ее спутницах переживания того кошмара, который им  пришлось
вынести. Сэм, Бодэ и обе девочки, Рани и Шека, попали в лапы банды негодяев,
которые зверски издевались над ними, избивали  и  насиловали.  Незадолго  до
этого во время наводнения погибли мать и, возможно, братья девочек. Чарли  с
помощью смертельно раненного отца Рани и Шеки удалось спасти их и уничтожить
банду. Сейчас ей хотелось хоть как-то ободрить и поддержать девочек, но  она
не говорила на их языке.
   За целый день малышки не произнесли ни слова,  да  и  Сэм  была  явно  на
пределе.  Одна  Бодэ  оставалась  прежней,   во   всяком   случае,   внешне.
Художница-алхимик, она  была  столь  эксцентрична,  что  даже  пережитое  не
отразилось на ее странном рассудке.  Любовное  зелье,  которое  Бодэ  выпила
случайно, заставило ее влюбиться в Сэм, первую, кого она  увидела,  придя  в
себя. Но Чарли вполне допускала, что его действие может оказаться  не  таким
абсолютным, как рассказывалось в сказках.
   Бодэ сделала знак остановиться и указала налево:
   - Смотрите, мои дорогие! Кажется, на тех скалах хватит места на  всех,  и
мы будем наверху, а оттуда просматривается единственная дорога.
   Сэм взглянула туда, куда показывала Бодэ.
   - Нелегко будет затащить животных наверх.
   - Зато и всем остальным добраться до нас будет не легче.
   В конце концов они решили спешиться и вести животных  в  поводу.  Силы  у
всех были на исходе, и, разложив  попоны  на  твердом  неровном  камне,  они
повалились на них, даже не притронувшись к еде.
   Чарли достала дробовик и коробку патронов.
   - Я буду караулить первой. Вы поспите, а когда я  почувствую,  что  не  в
силах бороться со сном, я разбужу тебя, Сэм, а потом ты - Бодэ.
   - Нет, - отозвалась Сэм. - Лучше я буду первой. Все  равно  я  сейчас  не
смогу уснуть. И потом, мне надо немного подумать.
   Солнце еще висело низко над горизонтом, кругом  скользили  длинные  тени,
девочки и Бодэ уже погрузились в сон, который был больше похож  на  обморок.
Но Чарли никак не могла заснуть, хотя очень устала, все ее мускулы  отчаянно
болели. Она полежала  немного,  глядя  на  Сэм,  которая  сидела,  рассеянно
посматривая на заходящее солнце. В конце концов Чарли встала, подошла к  ней
и села рядом.
   - Не могу заснуть. Может, все-таки мне покараулить?
   Сэм покачала головой:
   - Не стоит. Выпей вина. Оно  не  слишком  хорошее,  но  по  крайней  мере
крепкое.
   - Боюсь, нам лучше поберечь наши запасы до тех пор,  пока  мы  совсем  не
начнем помирать от жажды. - Чарли вздохнула. - Как тяжело все началось, Сэм.
А что еще нас ждет?
   Сэм кивнула:
   - Я думала об этом и о многом другом тоже. Просто не знаю, сколько еще  я
вынесу, Чарли. Этот вонючий кровавый сброд издевался над моим телом,  я  вся
перепачкана их вонючей спермой!  А  она,  эта...  эта  тварь...  смеялась  и
науськивала их. Думаю, она сама оттягивалась, глядя на это.
   - Да, но, знаешь, теперь мы по крайней мере представляем, что за  люди  и
твари работают на того ублюдка, который охотится  за  тобой.  Почему-то  мне
кажется, что Булеан не  станет  особенно  церемониться  с  этой  стрекозиной
королевой. Наверное, ты не  могла  разглядеть  ее  так,  как  я.  Наполовину
прекрасная женщина, наполовину - чудовищное насекомое.  Никто  не  рождается
таким, даже здесь. Помнишь твое видение,  когда  Ветер  Перемен  прошел  над
Малабаром? Помнишь  мальчика,  которого  Ветер  превратил  в  чудовище?  Сэм
кивнула с отсутствующим видом.
   - Так вот, я думаю, с этой тоже произошло нечто подобное. Может,  верхняя
половина тела у нее была чем-то защищена, а нижняя нет. И вот  блистательная
женщина превратилась наполовину в монстра. Может быть, ей  просто  невмоготу
смотреть на людей, особенно на девушек, которые могут получить  то,  что  ей
недоступно. Может быть, поэтому их  страдания  -  наслаждение  для  нее.  Но
главное, Сэм: эти мерзавцы и она сама работают па  Рогатого.  Представляешь,
что это за бесчеловечный ублюдок? Он еще хуже нее. Что же будет,  если  всем
этим миром будет править кто-нибудь вроде этой стрекозиной королевы?
   - Чарли,  если  бы  все  это  случилось  только  со  мной,  я,  наверное,
как-нибудь пережила бы это. Но дети, что они сделали  с  ними!  Как  же  это
можно! Этих мерзавцев мало просто  убить.  Я  поджарила  бы  их  живьем,  на
медленном огне, заживо разрезала бы на кусочки.
   Чарли взглянула на спящих девочек.
   - Да, они были такими тихими. Теперь младшая полна ненависти,  а  что  на
душе у старшей - трудно понять. Я счастлива, что удалось их  спасти,  но  не
знаю, какая судьба их ждет. Для  нас  они  будут  обузой:  и  припасов  надо
больше, и защищать их придется в случае чего. Это не к добру, Сэм.
   - Знаю, знаю. Ты даже не  представляешь  себе,  как  мне  иногда  хочется
поддаться на уговоры Бодэ, найти какое-нибудь укромное  местечко  и  прожить
там до конца моих дней, не вспоминая ни о каких  чародеях.  Но  ты  права  -
теперь мы знаем, каков наш враг. Если для того,  чтобы  ему  помешать,  надо
добраться до Булеана, значит, мне надо добраться до Булеана. Как бы плохо ни
правили здесь акхарцы, но стоит мне представить, что подобное зверье получит
власть над всеми, в том числе над детьми...
   Пока они разговаривали, стемнело, поднялся  колючий  сухой  ветер,  стало
почти невыносимо холодно.
   - Да, теперь мы очень далеко от торгового центра, - сказала Чарли.
   - Ты когда-нибудь вспоминаешь о доме?
   - Часто. Особенно о ма и па, о том, что они пережили,  когда  я  исчезла.
Если бы я могла хотя бы дать им знать, что еще жива! А еще я мечтаю о теплом
душе, о прогулках на машинах, о торговом центре -  обо  всем,  что  осталось
там, в прежнем мире. Боже мой! Из  всех  выпускников  школы  нас,  по-моему,
выпустили дальше и ниже всех.
   - Это точно, - усмехнулась Сэм. - Странно, что я не слишком много думаю о
доме. Да, мне тоже хотелось бы,  чтобы  мама  и  папа  знали,  что  я  жива.
Почему-то я даже надеюсь, что мое исчезновение снова сблизило их, но  каждый
раз, когда я думаю о доме, я думаю, что, черт возьми, там со  мной  было  бы
дальше? Так  и  представляю  себя  за  прилавком  дешевого  магазинчика  или
официанткой в ресторане. Это еще в лучшем случае. А может быть, я  стала  бы
наркоманкой или спилась бы. Да, правда, здесь я безобразная толстуха да  еще
связалась с чокнутой бабенкой, не то художницей, не то сводней, не  то  черт
знает с кем. Я застряла невесть где, за мной охотятся невесть кто - и все же
я предпочитаю быть здесь, а не там. Я, наверное, совсем спятила.
   - Нет, мне кажется, я тебя  понимаю,  -  отозвалась  Чарли.  -  Здесь  ты
получила то, чего не могла обрести  дома.  Благодаря  этому  зелью  с  тобой
всегда та, кто не только заботится о тебе, но и в ком  ты  уверена,  кто  не
оттолкнет тебя, не причинит тебе боли. И ей не важно, как ты выглядишь, тебе
не надо сидеть на диете,  чтобы  казаться  ей  привлекательной.  К  тому  же
сейчас, похоже, все силы Акахлара пытаются либо  помочь  тебе  добраться  до
Булеана, либо помешать этому. Так что  ты  не  можешь  не  чувствовать  себя
важной птицей.
   - Сказать по правде, где-то глубоко внутри мне хотелось бы, чтобы  важной
птицей была ты, чтобы охотились не за мной. Мне ничего этого не  нужно.  Для
меня это слишком тяжело. Думаю, я могла бы быть счастлива,  если  бы  просто
жила с Бодэ в Тубикосе,  готовила,  стирала,  убирала  студию  и  дом.  Ведь
большинство женщин этим и занимаются всю жизнь там, дома. Только мне никогда
не хотелось жить с мужчиной, а я в этом даже самой себе признаться  боялась.
Это убило бы маму. Черт, я всегда думала, что это порочно, плохо. Пока  меня
не связали и не кинули наземь, пока банда ублюдков не испоганила мое тело, я
не понимала, что такое настоящий грех и зло.
   По крайней мере, меня теперь не  беспокоит,  что  мне  нравятся  девушки.
Пожалуй, за это я должна быть благодарна  минувшей  ночи.  Больше  не  стану
обманывать никого, даже себя. Если я могу  быть  довольна  собой,  оставаясь
глыбой жира, тем лучше для меня. Мне никогда не стать такой, как  моя  мать,
так что лучше уж быть самой собой. Черт, но ведь все они воображают,  что  я
какая-то принцесса, чем же все это кончится, а?
   - Ты, наверное, права, - ответила Чарли. - Я сама  никогда  над  этим  не
задумывалась, но, по правде говоря, я люблю мужчин. Боже! Да я прямо  сейчас
не отказалась бы! Не так, как было с вами, конечно...  -  поспешно  добавила
она, - а по-настоящему.
   - Ты нужна мне, Чарли, - серьезно проговорила Сэм. - Не как  любовница  -
мне не обойтись без твоей поддержки. Наверное, именно поэтому  ты  меня  так
привлекала. Ты больше похожа на мою мать, чем я сама. Она,  что  ни  возьми,
все умеет. Наверное, наши родители случайно  обменяли  нас,  когда  мы  были
детьми, или что-нибудь в таком роде.
   - Неплохой трюк, если учесть, что мы родились за две тысячи миль друг  от
друга, - усмехнулась Чарли. - Не  уверена,  что  когда-нибудь  хотела  стать
супер-женщиной, но  честолюбие  у  меня,  точно,  было.  Я  хотела  заняться
бизнесом, например, создать какую-нибудь сеть дизайнерских бюро. Может быть,
даже архитектурных. Я столько  бродила  по  улицам  и  бульварам,  что,  мне
кажется, теперь и сама могла бы создать что-нибудь подобное. По крайней мере
я мечтала об этом. Но здесь я куртизанка. Ни гражданства,  ни  прав,  совсем
ничего. Я не могу даже научиться говорить на  этом  нелепом  языке.  Да  еще
какие-то ублюдки охотятся за мной, потому что принимают меня за тебя. Хотела
бы я, наконец, доставить тебя туда, где так  тебя  ждут,  и  развязаться  со
всеми этими парнями. А о том, что будет дальше, я и помыслить пока не могу.
   Сэм вздохнула.
   - Боже мой, на что мы теперь похожи! - Она почесала ногу. - Кажется, душу
дьяволу я продала бы за какой-нибудь лосьон.  У  меня  жуткий  зуд  от  этих
тварей. Жаль, что Бодэ потеряла свою сумку. - Сэм бросила взгляд в  темноту.
- Странно, - произнесла она вдруг совершенно другим тоном.
   - А? Что?
   - Зарево. Вон там, за много миль отсюда.  На  Земле  такое  зарево  можно
видеть по ночам над большими городами. Но какие города в этой дыре! Видишь?
   Чарли покачала головой:
   - Сэм, я пыталась скрыть это ото всех, но теперь я вообще почти ничего не
вижу. Я и всегда была близорука, - помнишь, мне нужны были очки  или  линзы,
чтобы водить машину, - но после того, как  я  увидела  совсем  близко  битву
ведьмы с демоном, вдруг стало еще хуже. Когда сегодня ты ехала прямо  передо
мной, я видела тебя очень смутно. Я могу еще различить всадника и лошадь, но
ни за какие деньги не отличу тебя от кого-нибудь чужого. А позади тебя я  не
видела ничего, кроме мутноватого тумана. На шесть  -  восемь  футов  я  вижу
более или менее отчетливо, футах в десяти - пятнадцати - все расплывается, а
дальше я слепа, как крот.
   Сэм тихонько присвистнула.
   - Только этого еще не хватало. Из всех нас ты самая ловкая  и  сильная  и
стреляешь лучше всех. Проклятие!
   - Да что ты! Без вас меня давно шакалы слопали  бы.  Когда  мы  доберемся
наконец до какого-нибудь Цивильного местечка,  это,  наверное,  можно  будет
поправить - очки или что-нибудь вроде.  А  пока  я  возьму  дробовик.  Чтобы
стрелять из него, особо хорошо видеть не требуется.
   Сэм повернулась и снова бросила взгляд на горизонт.
   - Хотелось бы мне знать, что же это такое, - произнесла  наконец  она.  -
Если это какой-нибудь маленький городишко или лагерь рудокопов, мы могли  бы
связаться с властями. А если опасность, я предпочла бы знать, какая именно.
   - Скорее всего это бандитский лагерь, - отозвалась Чарли. -  Ведь  именно
бандиты и живут в этих землях. Беглецы, изгнанники и превращенцы. По крайней
мере, если это бандиты, у нас есть  кое-что,  чем  они  могут  соблазниться.
Драгоценности и другое добро из нашего разгромленного каравана, и к тому  же
мы знаем, где спрятана целая  куча  золотых  манданских  покрывал.  Кажется,
здесь они ценятся дороже жизни.
   Именно ради покрывал из манданского золота банды мародеров  и  грабителей
нападали на караваны. Эти покрывала были редки и чрезвычайно дороги,  потому
что только они могли защитить от Ветра Перемен. Путешественницы хотели взять
с собой покрывала из того лагеря у каменной арки, где  бандиты  изнасиловали
девушек, но лошади не смогли бы нести и тяжелые покрывала,  и  всадниц.  Все
повозки были сломаны или сожжены, у них оставалась только  одна  нарга,  так
что пришлось пожертвовать покрывалами, чтобы взять  с  собой  запас  воды  и
вина. Они оттащили покрывала подальше от дороги и кое-как завалили камнями.
   - Мы уже убедились, что главарь всех здешних грабителей и подонков -  наш
главный враг, Клиттихорн. Именно для него они добывают манданские покрывала.
А нас они постараются обратить в рабов. Не важно, люди они или  превращенцы.
Нет, давай лучше попробуем  обойти  их  и  добраться  туда,  где  мы  сможем
пересечь границу. Хорошо бы оказаться наконец где-нибудь,  где  никто  и  не
слышал ни о тебе, ни обо мне и где нет этого жуткого пекла.
   - Может быть, но,  если  бы  я  видела  получше,  я  бы  с  удовольствием
отправилась на них поглядеть. Ведь ясно  как  божий  день,  что  завтра  нам
придется ночевать прямо у них под носом.
   - Посмотрим. Мы не  можем  повернуть  назад.  Наверняка  они  уже  начали
прочесывать все вокруг. Мы не можем идти к границе -  там  нас  будет  легко
поймать. Если же мы отправимся в глубь этих земель, то скоро  останемся  без
воды, и тогда нам конец. Придется Бодэ быть нашим разведчиком.
   У Чарли вдруг закружилась голова.
   -  Похоже,  этот  день  не  прошел  для  меня  даром.  Попробую  все-таки
выспаться.  Когда  почувствуешь,  что  засыпаешь,  не   забудь   кого-нибудь
разбудить.
   - Да, да. Иди отдыхай. Завтра опять начнется эта жара.
   Чарли отправилась спать, а Сэм снова посмотрела вдаль. Зарево  оставалось
на том же месте, но для походного  лагеря  света  было  слишком  много.  Что
толку, что у них есть деньги, если их все равно негде потратить. А больше  у
них почти ничего нет. Боже! Как бы ей хотелось сейчас принять ванну,  лежать
бы в ней долго-долго, пока не смоется эта отвратительная  грязь.  И  еще  им
нужна хоть какая-нибудь помощь.

***

   - Не нравится мне этот лагерь или что бы оно там ни было,  -  проговорила
Сэм, когда утром они уселись за  некое  подобие  завтрака.  Она  по-прежнему
чувствовала  смертельную  усталость,  будто  вообще  не  ложилась.   Другие,
вероятно, чувствовали себя точно так же. -  Если  дальше  не  будет  никакой
развилки, эта тропа выведет нас прямо к нему.
   - Бодэ за то, чтобы пройти немного назад и сразу же повернуть к  границе,
- вмешалась  сумасшедшая  художница.  -  У  них  не  хватит  времени,  чтобы
расставить посты вдоль всей границы, к тому же Бодэ кажется, что  водохлебка
уже отцветает. Если мы двинемся дальше  на  юг  по  этой  дороге,  мы  можем
натолкнуться на кого-нибудь, но, даже если мы никого не встретим, Бодэ знает
наверняка, что нас будет легко обнаружить с воздуха кому-нибудь  с  крыльями
либо часовым, расставленным на вершинах.  Двигаться  ночью  -  самоубийство.
Двигаться  в  любом  направлении  -   самоубийство.   Оставаться   здесь   -
самоубийство. Пойдем к границе!
   Чарли прислушивалась к их спору, а потом сказала:
   - Ну, по-моему, ясно, что мы не можем оставаться здесь  и  что  не  стоит
рисковать, возвращаясь назад. Очевидно,  что  кто-то  идет  прямо  по  нашим
следам. Надо двигаться вперед, немедленно, как можно скорее, пока солнце еще
невысоко и не началась настоящая жара, а  если  нам  попадется  какая-нибудь
развилка или тропинка, которая приведет нас к границе, мы пойдем по ней.  По
мне, так лучше знать, кто твой враг, и силой прокладывать себе  дорог