том числе - самому черному злу. Наши  шансы  невелики,  но  зато  если  мы
победим, то награда - твоя награда, Сэм, - будет невероятно велика, и  Чарли
разделит ее с тобой.
   Зенчер, еще одно напоследок. Я сделал некоторые вычисления  и  обнаружил,
что неуклюжее и грубое покушение  Рогатого  на  эту  парочку  вызвало  самый
сильный и глубокий Ветер Перемен за  последнее  десятилетие.  Он  пройдет  в
районе Малабара, как раз  возле  Близнецов,  и  вполне  может  преодолеть  и
большее расстояние, прежде чем уйдет во  Внешние  Слои.  Пересиди  несколько
лишних суток и имей в виду возможные  изменения  пути  Ветра.  Я  постараюсь
предупредить, кого смогу. Прощай, и Ветры да будут с тобой.
   Образ растаял, их пожатие разомкнулось, и, как и предсказывал  волшебник,
обе они упали без сознания. С помощью  Ладаи  Зенчер  перенес  их  в  другую
палатку и уложил рядом на  застеленные  шелком  ковры  и  шелковые  подушки.
Взглянув на них, Ладаи покачала головой в изумлении:
   - Это потрясающе. На таком расстоянии! Какова же его сила! Зенчер кивнул:
   - Поэтому нам и приходится делать то, что он велит. Я же знал, что мне не
следовало браться за ту работу, даже за  Кристалл  Омака.  Теперь  проклятый
ублюдок владеет моей душой. Он знал заранее! Знал еще тогда!  Поэтому  он  и
добавил сверх того заклинание, которое позволило мне выучить  его  проклятый
язык.
   Ладаи печально склонила голову:
   - Все это  так,  но  на  вид  они  такие  славные,  застенчивые,  робкие,
перепуганные девочки. По сути дела,  они  еще  больше  жертвы,  чем  мы.  Их
стыдливость была трогательна. Они смотрели на меня, как на  равную  себе,  а
тебя стеснялись и боялись. Хорошо бы они продолжали бояться  акхарцев  и  не
почувствовали ненависти к другим расам. По ним видно,  каким  мог  бы  стать
этот мир. Что же, во имя Пяти Нижних  Миров,  могло  заставить  двоих  столь
могущественных чародеев отправиться за ними в такую даль?
   - Только за одной, - ответил Зенчер. Ладаи ничего не поняла из  разговора
по-английски, и теперь ее мучило любопытство. - Вот за этой. Другая - просто
приманка. Я и представления не имел, что она окажется  здесь,  а  сейчас  не
знаю, кому из них меньше завидую. - Он вздохнул.
   Они оставили девочек наедине с их сновидениями,  и  это  были  совершенно
разные сновидения, хотя у обеих - живые, почти реальные.

   Сэм в своих снах видела себя героем. Она была пусть не  слишком  высоким,
но красивым мужчиной с мечом, в плаще,  он  сражался  с  чудовищами,  спасал
невинных, выручал из беды прекрасную даму, и та бросалась в его объятия. Это
были романтические сновидения юноши, в которых  побеждали  отважные  рыцари,
сильные и ловкие.
   А ее умом овладевала мысль, которой ей хотелось верить,  потому  что  она
была близка ей. Ты по рождению мужчина, наследник королевства, которым могут
править  только  мужчины.  Могущественный  волшебник,  чтобы   лишить   тебя
престола, похитил твою душу и поместил ее в другом мире в тело девочки. Ныне
ты вернулся на землю, на которой рожден, но ты еще томишься в чуждом женском
теле. Твоя душа восстает против него. Позволь ей вести  тебя  за  собой.  Ты
будешь  выглядеть,  действовать,  говорить,   думать,   как   мужчина.   Все
женственное ты должен отбросить, чтобы не остаться навсегда в ловушке  этого
тела. Никто не должен узнать твою тайну. Ты должен убедить всех, даже самого
себя, что ты мужчина. Только этот путь ведет к освобождению.
   В сновидениях Чарли все было почти как в "Тысяча и одной ночи". Она  была
прекрасной невольницей,  которой  все  домогались,  или  загадочной  роковой
женщиной, и все мужчины были готовы пасть к ее ногам. То были  романтические
грезы  о  могуществе  красоты,  которая  может  любого   мужчину   заставить
пожертвовать ради нее жизнью и честью. Грезы странно смешались с  мечтами  о
власти, но яркие эротические картины были в них самым главным.
   И где-то в глубине души Чарли чувствовала, что ей всегда хотелось  этого.
Быть обольстительной, сексуальной, не  ведающей  запретов,  -  словом,  быть
женщиной в полном смысле этого слова.

   Чарли проснулась раньше Сэм, предельно возбужденная. Такое с ней бывало и
раньше, но никогда еще возбуждение не было столь сильным. Та самая  девушка,
которая накануне так стыдилась вынужденной  обнаженности,  сейчас  могла  бы
отдаться любому уроду, который вошел бы в палатку.
   Вздохи Чарли разбудили Сэм. Открыв глаза,  она  сначала  никак  не  могла
сообразить, где находится.  Внезапно,  все  вспомнив,  Сэм  приподнялась  на
постели, но, опершись на левую руку,  почувствовала  тупую  боль  в  ладони.
Немного  ниже  большого  пальца  был  тонкий  крестообразный  порез,  слегка
воспаленный.
   Ее тело ужаснуло Сэм. Ей показалось, что оно и вправду  лишь  темница,  в
которой томится ее дух. Что ж, отныне она - мужчина, черт побери, и никто не
узнает ее постыдную тайну. Услышав вздохи Чарли, Сэм усмехнулась. Она теперь
могла бы облегчить ее муки, но  почему-то  сама  мысль  об  этом  больше  не
привлекала. Ладно, пора вставать. Сэм повернулась  к  подруге...  Все  мысли
мгновенно вылетели из ее головы. Рядом с ней была не Чарли, а Вторая Сэм!
   - Проснись! - крикнула Сэм. - Да что ж это такое?
   Чарли открыла глаза и улыбнулась:
   - А что?
   - Чарли... это правда ты, да?
   - Да, конечно. Что?.. - Она вскочила, чувствуя  что-то  неладное.  -  Что
случилось, Сэм? Ну что еще?
   - Твое лицо... волосы, глаза, тело... Мы всегда были похожи,  но  сейчас,
Чарли... ты - это я! - Сэм показала на шрам на животе Чарли. - Даже мой шрам
от аппендицита, мои родинки. И веснушки. Господи Боже!
   Чарли почувствовала, что волосы как-то необычно  щекочут  ей  спину,  она
перекинула их вперед. Волосы были  густые,  прямые,  черные  и  доходили  до
пояса, как прежде у Сэм.
   Услышав их, Ладаи принесла большое,  удобное  ручное  зеркало.  Она,  как
обычно, заранее все предвидела. Чарли выхватила у нее зеркало и взглянула на
свое отражение, потом оглядела себя с ног до головы, потом опять  посмотрела
в зеркало, потом на Сэм, снова на себя, не в силах поверить своим глазам. За
исключением прически они были совершенно одинаковыми, как близнецы. Да еще у
Чарли подмышки были гладкие, а у Сэм - порядком заросли,  и  ноги  выглядели
так, словно она никогда их не брила.
   - Да-а, - вздохнула наконец Чарли, - ну как есть подсадная утка.
   На правой ладони у нее оказался маленький крестообразный порез, такой же,
как на левой руке Сэм. Что-то... чем-то они обменялись. Кровь или что-то еще
перешло от Сэм к Чарли.
   - По крайней мере я заполучила твою фигуру, и без всякой диеты. И что же,
это насовсем?
   - Мы все-таки говорим по-разному, - заметила Сэм. - У тебя  остался  твой
акцент.
   - А у тебя - твой. Но голос звучит совсем как мужской. Ты нарочно?
   - Да нет. Я и не замечала, пока ты не сказала. Но это даже хорошо, Чарли:
подберем  подходящую  одежду,  научимся  соответственно  держаться,  -  и  я
становлюсь мужчиной. С этой минуты я Сэм - твой брат. Хорошо?
   - О да, конечно, само собой! Если я буду так похожа на тебя, хоть одна из
нас, уж точно, будет в безопасности.
   - Знаешь, у тебя голос довольно низкий, с легким  придыханием,  но  очень
женственный. У тебя и движения какие-то другие. Вот уж не представляла,  что
с моей внешностью можно выглядеть так сексуально. - Сэм вздрогнула. - Что-то
сыро здесь. Дадут нам какую-нибудь одежду?
   Вошел Зенчер. Он был в штанах и башмаках, но без  рубашки,  тело  у  него
густо заросло волосами. Почему-то его присутствие больше не смущало подруг.
   - Вижу, вы уже обнаружили, что натворил наш  чародей.  Чарли,  ты  можешь
оставаться Чарли - наш противник  не  знает  ваших  имен.  Ладаи  приготовит
легкий завтрак, а мы тем временем подберем для вас подходящую одежду.
   Девочки последовали за Зенчером и снова оказались  в  его  палатке  перед
двумя дорожными сундуками.
   - В том, что слева, - типичный акхарский мужской  гардероб.  В  правом  -
женский. Выбирайте, что понравится, зеркало у вас за спиной. Не  торопитесь,
сегодня мы все равно уже не сможем никуда двинуться отсюда.
   Сэм  быстро  перебрала  вещи  в  своем  сундуке  и  нашла  их  достаточно
странными: не то костюм Питера Пэна, не то еще что-то. Все штаны были узкие,
кожаные, рубашки - из очень толстой шерсти или хлопка с крупными деревянными
застежками,  башмаки  -  преимущественно  высокие,   походного   типа,   или
полусапожки. Кто бы ни подбирал эти вещи, он явно  имел  в  виду  маскировку
женской  фигуры;  большинство  предметов  одежды  были   жесткими   и   даже
подкреплены в тех местах, которые должны  были  скрывать  грудь  и  искажать
форму тела. Почти вся одежда казалась поношенной, хотя и  пахла  чистотой  и
новизной. Что ж, логично: всякий, кто будет искать ее, прежде всего  обратит
внимание на людей, одетых с иголочки.
   Все вещи  были  ручной  работы.  Видимо,  в  этом  мире  не  существовало
массового производства одежды, равно как и соответствующих машин.  Никто  не
удосужился придумать застежки-"молнии", или нижнее белье - по  крайней  мере
для мужчин, - или башмаки  на  правую  и  левую  ногу.  Более  грубые  ткани
смягчались хлопковой  или  шерстяной  прокладкой,  но  все-таки  было  очень
непривычно.
   Сэм выбрала для  начала  одежду  из  хлопка  и  невысокие  полусапожки  -
разумеется, никаких носков к ним  не  полагалось,  но  внутри  была  меховая
подкладка. Она подумала, что, если в слишком грубой одежде  будет  неудобно,
придется соорудить какую-нибудь повязку, чтобы стянуть груди. И навряд ли  у
них тут понаставлены туалеты с  кабинками,  так  что  и  малая  нужда  будет
проблемой.
   А  в  сундуке  Чарли  была  одежда,  облегавшая  фигуру,  она,  наоборот,
подчеркивала то, что одежда Сэм должна была скрывать. Пуловеры  были  больше
хлопчатобумажные,   тонкие,   изобретательно   подкрепленные   так,    чтобы
поддерживать грудь, единственная пара брюк была из того же материала.
   Были здесь и роскошные  юбки  из  шелка  или  атласа,  большей  частью  с
разрезом, с бретелями, которые не закрывали соски.  Был  наряд,  похожий  на
бикини. А некоторые костюмы заставляли думать, что здешние женщины частенько
ходят обнаженными до пояса. Сама Чарли ни за что не решилась бы на такое, но
если  все...  Из  великого  множества  головных  уборов  многие   по   цвету
соответствовали  нарядам  без  верха.   Никаких   лифчиков,   трусиков   или
чего-нибудь "похожего.  Обувь  состояла  из  просто  сандалий,  сандалий  на
каблуке и чего-то вроде высоких, до колен, сапог. Как и мужская  обувь,  они
были на одну ногу.
   Чарли нашла  в  сундуке  еще  три  небольшие  шкатулки.  В  одной,  к  ее
удивлению,  оказалась  косметика.  Два  тюбика  помады  в  необычных  медных
футлярчиках вполне ей подошли. Нашлись еще румяна, тени для глаз, маникюрный
набор из тусклого тяжелого металла и даже две керамические баночки с  чем-то
вроде лака для ногтей. Кисточки лежали отдельно и были не похожи  на  те,  к
каким она привыкла. Внезапно ей захотелось пустить все это  сразу  в  ход  и
посмотреть, что можно сделать с доставшимся ей телом  Сэм.  Но  сначала  она
все-таки решила,  посмотреть  вторую  шкатулку,  ту,  что  побольше.  Там  в
керамических баночках с забавного  вида  надписями  оказались  разные  духи,
запах некоторых ей не понравился, других - показался превосходным. Была  еще
пуховка, пудра, приятно пахнущая  паста  непонятного  назначения.  Здесь  же
лежали Щетка для волос, гребешок и небольшое вполне приличное зеркальце.
   В третьей шкатулке лежал занятный набор украшений. Браслеты на запястья и
на лодыжки, ожерелья и серьги, которые свисали, словно  кварцевые  слезинки,
до самых губ, а то и ниже. Ничего особенно затейливого, никаких  драгоценных
камней. Большей частью украшения были из бронзы или из  желтого  золота,  но
выглядели вполне прилично.
   Сэм уже успела одеться и была готова к завтраку, а Чарли все  выбирала  и
примеряла. Она всегда обожала это делать. Наконец Сэм спросила:
   - Ты не заметила в этой одежде ничего странного?
   - Да нет  вроде.  Непривычно,  конечно,  будет  без  лифчиков,  трусиков,
колготок, но в общем-то все это годится.
   - Она вся сидит, как влитая. У  меня...  у  нас  с  тобой  очень  широкая
ступня. Дома я просто с ума сходила, пока подберу себе удобную обувь. А  эта
вся подходит. В точности.
   - Ну и что? Старина Зеленый ведь надеялся заполучить тебя, верно? Ну,  он
и подготовился. Включая и сожжение одежды.
   - Да, но здесь одежда для каждой из  нас,  а  Зенчер  говорил,  что  ждал
только меня. Он и вправду удивился, когда появилась ты.
   Чарли дернула плечиком:
   - Может, он тоже думал о переодевании мальчиком. Он не знал твоего имени,
вообще ничего о тебе не знал. Вот он и приготовил один комплект для  роковой
женщины, а другой - для переодевания, если понадобится. Невелика загадка.
   - Ну, пусть так. Он действительно из тех, кто  продумывает  все  заранее.
Но, Чарли, откуда ему было знать мои размеры? Все до одного? И  он  знал  их
достаточно давно, чтобы успеть придать всей одежде вид поношенной. И все это
при том, что он даже не знал моего имени - по крайней мере  сказал,  что  не
знает.
   Чарли снова пожала плечами:
   - Черт меня побери, если я вообще что-нибудь понимаю. Сейчас я натяну  на
себя что-нибудь, пойдем поедим, а потом попытаемся разобраться, что к  чему.
Надо бы потрясти Зенчера. Могу поспорить -  Он  знает  гораздо  больше,  чем
говорит.
   Сэм вышла. Чарли примерила выбранный наряд. Это ее слегка позабавило,  но
когда из зеркала на нее глянуло чужое лицо...
   "Это не игра", - подумала она, похолодев от страха.
   Чарли вдруг вспомнились ее ма, и па, их дом, ее школьные друзья. Что  они
подумают, когда поймут,
   Что и она исчезла? Когда найдут разрушенный домик, разбитый, расплющенный
джип?
   "Господи!  -  подумала  Чарли,  внезапно  превращаясь  в  перепуганную  и
растерянную маленькую девочку. - Что же я натворила?  Господи,  до  чего  же
домой хочется!.."
   Она расплакалась. Нет, Чарли никогда не была плаксой, но никогда  еще  ей
не приходилось чувствовать себя такой невероятно беспомощной и одинокой.  Ей
просто необходимо было выплакаться. Наконец Чарли решительно вытерла  слезы.
Что ж, раз она вляпалась в эту историю с Сэм,  выбор  невелик:  или  сдаться
сразу, или попытаться выиграть. Жаль, что у Сэм (а теперь  и  у  нее)  такое
мальчишеское лицо. Но ничего, зато длинные  волосы.  Быть  не  может,  чтобы
Чарли не сумела использовать их. Если здесь есть  мужчины  вроде  Зенчера...
Что ж, этот мир, в котором она оказалась не по своей воле, должен увидеть  -
она выглядит что надо!

4
СУРОВАЯ ЛАСКА ВЕТРА

   В пещере не было  ни  дня,  ни  ночи,  а  только  некоторое  постоянство,
отгораживавшее ее обитателей от остального мира. Здесь Сэм чувствовала  себя
в такой безопасности, как нигде за долгое, долгое время. Казалось, даже бури
не могли бы проникнуть сюда, где были только скалы, вода  и  мерцающий  свет
факелов. Она хотела узнать побольше об этом мире, который забрал ее к  себе,
помимо ее желания и непонятно зачем, но не хотелось покидать пещеру.
   - Наш мир не таков, как твой, - пытался объяснить Зенчер, пока они с  Сэм
неторопливо пили крепкий черный чай, закусывая рогаликами.
   - Вы же говорили, что никогда не покидали этот мир, - отозвалась  Сэм.  -
Так откуда вы знаете о моем?
   - Я знаю о многих мирах, потому что многие люди, как и ты,  упали  оттуда
сюда. Это случается не так  уж  часто,  но  составить  себе  какое-то  общее
представление можно. Твой мир постоянен. Правила известны, и они всегда одни
и те же.  Нельзя  упасть  вверх,  дождь  мокрый,  снег  холодный  -  всегда,
понимаешь?
   Она кивнула:
   - Но ведь и здесь мы не ходим по потолку, огонь горячий, и никого это  не
удивляет.
   - Здесь - да, но здесь мы вблизи границы срединной земли. Когда мы  уйдем
отсюда, так будет не всегда и не везде. Как бы тебе объяснить?  Вот  слушай:
если бы у тебя была карта твоего мира - страны, горы, моря, -  была  бы  эта
карта верна через много лет?
   - Ну границы могут меняться, могут изменяться некоторые названия,  но,  в
общем, те карты, по которым я училась  еще  в  начальной  школе,  годятся  и
сейчас.
   - Ну вот, а здесь все совсем не так. Здесь карты изменяются, и не  только
карты. Видишь ли, когда-то не было вообще ничего, кроме единственного  очень
маленького чего-то, в котором заключалось все, что до сих пор было,  и  все,
что еще когда-нибудь будет. И это что-то разрасталось все больше, и  больше,
и больше, пока не сделалось слишком большим, чтобы оставаться целым,  и  еще
оно стало... неустойчивым - думаю, это как раз подходящее слово. И тогда оно
взорвалось, и образовалось все остальное. Ухватываешь?
   Сэм кивнула:
   - Да. Я не очень-то хорошо училась, но, кажется, и церковники,  и  ученые
сходятся на том, что был когда-то большой взрыв, с которого все и началось.
   Он-то и создал Вселенную, не то по воле Господа, не то еще как-то.
   - Вот-вот! Но взрыв был слишком сильным. Он создал  множество  вселенных,
которые располагаются, как в слоеном пироге, одна на  другой.  -  Он  поднял
обугленную палочку и нацарапал  на  стене  пещеры  нечто  вроде  воронки.  -
Смотри, вот эта Маленькая точка внизу - место, откуда  все  началось.  -  Он
провел несколько линий, рассекающих воронку поперек. - Каждая линия -  а  их
тысячи, миллионы, кто знает сколько? - это целая вселенная.  Твоя  -  где-то
вверху, моя - настолько низко, что это предел существования для  таких,  как
мы с тобой. Чем выше, тем больше расстояния между мирами,  поэтому  вы,  как
правило, ничего не знаете о других. Здесь, внизу, вселенные меньше и гораздо
плотнее расположены, лежат прямо одна на другой - без промежутков. Акахлар -
это не единственный мир, а множество миров.
   - Но если они лежат прямо одна на другой, то почему не перемешиваются?
   - Никакие две из них не могут занимать одно и то же место в одно и то  же
время. Иначе был бы полнейший хаос. Но оттуда, откуда все началось, все  еще
исходят силы, которые поддерживают движение.
   Целые части Акахлара выпадают и заменяются другими.
   Он начертил круг, внутри него другой, маленький, И пропел  линии,  словно
лучи, от внутреннего круга к внешнему.  Получилось  нечто  вроде  колеса  со
спицами.
   - Всего таких кругов сорок восемь. Каждые два луча ограничивают клин, как
мы их называем. Силы, которые действуют снизу, заставляют круги обмениваться
частями. Одна территория выпадает из клина, другая становится на  ее  место.
Те, кто находится там, ничего не замечают. Те, кто находится здесь, -  тоже.
Но если в прошлый раз тебе довелось проходить мимо города у моря, то  теперь
на этом месте могут оказаться горы, населенные драконами. В каждом Круге  по
двенадцать  клиньев.  Сотни,  тысячи  возможных  комбинаций.  Эти  изменения
вызывают  постоянную  путаницу.  Меняется  погода,  часто  случаются   бури,
меняется почти все.
   - Силы небесные!  Да  как  же  вам  удается  поддерживать  хоть  какой-то
порядок? Зенчер улыбнулся:
   -  Те  расы,  которые  способны  мыслить,  строить,  творить,   могут   и
приспосабливаться. Разве в твоем мире одни люди не живут  там,  где  круглый
год стоит ледяной холод, другие  -  под  тропическими  ливнями  в  джунглях,
третьи - в знойной, безжизненной пустыне?
   - М-м-м... да, пожалуй.
   - Вот и здесь есть тысячи разных рас, и далеко  не  все  из  них  так  же
близки к нам, как ба-ахдоны. Их предки  упали  сюда  в  древнейшие  времена,
когда
   Ветры Перемен могли еще пронизывать все Творение, задолго  до  того,  как
все успокоилось, улеглось и застыло. Каждая из этих рас - небольшой  кусочек
реальной вселенной, в каждой из которых были свои правила.
   - Мне кажется, что все должно  было  потеряться,  или  перемешаться,  или
что-нибудь в этом роде. Никто ни с кем не смог бы даже поговорить.