- Мой  тебе совет, князь: переходи-ка и ты на греческий. Кроме тебя
и меня  вряд ли  кто-то поймет  наш  разговор,  даже  если  попытается
подслушать, хотя  дьякон и  позаботился о  том, чтобы  удалить  отсюда
посторонних. Пока для нас главное - осмотрительность.
   - Так  ты в  самом деле  послан святейшим  отцом? -  спросил Андрей
Ярославович уже  по-гречески. "Монах"  с важным  видом кивнул и учтиво
предложил:
   - Давай-ка  присядем в  сторонке и  поговорим, потому что нам есть,
что обсудить, не правда ли?
   Никакой это  не монах!  Даже у  себя на  родине  он  вряд  ли  имел
непосредственное отношение  к церкви,  ибо в  каждом жесте,  в  каждом
слове римского  посланника  проглядывал  светский  опыт.  Если  бы  не
царивший  в  приделе  полумрак,  ненатуральность  поведения  "монаха",
вероятно, бросалась  бы в  глаза. Молодчина  Калистрат, удачное  место
выбрал! Да  еще назначил  для встречи  удаленную от Боголюбова церковь
Покрова, а  не тамошний  храм Рождества  Богородицы. Умен  протоиерей,
очень умен!
   Но почему  святейший отец  послал на  Русь светского вельможу, а не
духовное лицо...
   Они прошли  в башенку,  где был  вход на  хоры, и присели на нижнюю
ступеньку лестницы.  Отсюда был отлично виден весь позолоченный резной
иконостас. Это  очень понравилось  молодому князю,  потому  что  таким
образом он  как бы  оставался под бдительным оком Иисуса Христа и всех
святых!
   - Бог  за меня,  - пробормотал Андрей, выражая вертевшуюся в голове
мысль.
   - Да, Бог воистину за нас, - подтвердил "монах". - И Он поможет нам
искоренить ересь,  которая пышным  цветом расцвела  в Киеве  и  готова
распространиться на иные земли. Даже более того, ядовитое растение лжи
и обмана уже пустило побеги за пределами Русского королевства и начало
прорастать там.
   - Что ты имеешь в виду? - моментально насторожился князь.
   Почему-то он  сразу подумал  о строптивых  новгородцах,  вздумавших
бунтовать против  освященного традицией  порядка вещей и отвергших его
притязания на  престол. А вдруг именно противоестественный уклад жизни
новгородцев, выбиравших  князя  на  вече,  вызвал  Божий  гнев  и  как
следствие -  гибель возлюбленного  брата Александра  от  рук  колдуна,
этого посланца сатаны?!
   Пожалуй, еще  немного, и  Андрей пришел  бы к  мысли, что его брата
сгубили сами нечестивые новгородцы. Однако тут заговорил "монах":
   - Я  хотел сказать о втором колдуне, о Дриве, который после мнимого
принятия веры  Христовой скрылся  под именем Андрея. Прости, князь, за
то, что я вынужден напомнить...
   - Пустое,  - отмахнулся  Андрей Ярославович.  - Я  понимаю, что  из
простого совпадения  имен еще ничего не следует. Так что не стесняйся,
называй всех своими именами. И этого поганца-лекаря тоже.
   - Разумеется,  -  поспешно  согласился  "монах".  -  Дрив  как  был
богомерзким язычником,  так им  и остался. Кстати, до нас дошли слухи,
что  он   имеет  какое-то   отношение  к   христопродавцам-иудеям.  Не
исключено, что это относится также и к Хорсадару.
   Говоря это,  "монах" прищурился  и очень  внимательно посмотрел  на
собеседника, проверяя, как отнесется князь к его словам.
   - Поганцы,  иудеяне... Какая разница! - Андрей только рукой махнул.
- Главное, что оба они, и Дрив, и Хорсадар, нечестивые колдуны.
   - В  самом деле, какая разница, - несколько разочарованно подхватил
"монах", который  втайне надеялся на более живую реакцию. - Колдовство
противно Богу,  от кого бы оно ни исходило. Потому мы и боремся с ним.
Это священная война, князь.
   В последних  словах посланца  с особой отчетливостью проступила еще
одна странность,  которую не худо было бы разъяснить, и Андрей спросил
напрямую:
   - Послушай,  достопочтенный. Перестань  увиливать и  скажи, кого ты
представляешь? А  то от  тебя только  и слышно:  "мы боремся", "до нас
дошли слухи"...  Кто же вы такие? Пожалуй, с этого и следовало начать,
хотя я был уверен, что ты послан святейшим отцом Целестием.
   "Монах" усмехнулся.
   - Что  ж, князь,  в некотором  смысле ты  прав. Я  действительно не
совсем духовное  лицо и  говорю не  только от  имени  святейшего  отца
Целестия. Помимо  него, я  представляю также  орден воинов Христовых и
его гроссмейстера, высокочтимого Гартмана фон Гете. А если тебе угодно
знать, кто  перед тобой,  то я  - благородный Густав фон Хюрт, один из
его приближенных.
   Услыхав  такой  ответ,  Андрей  недовольно  поджал  губы.  "Монах",
ошибочно истолковавший  перемену в лице собеседника, поспешил заверить
его:
   - Не сомневайся, князь, я наделен всеми необходимыми полномочиями с
обеих сторон.  Да я  воин; но  наш орден  не только  рыцарский,  но  и
духовный. И  мне поручено договориться с тобой как о делах веры, так и
о вопросах борьбы с нашими общими врагами.
   Но вовсе  не это  смущало  князя  Андрея.  Оказывается,  перед  ним
рыцарь, помощник  гроссмейстера одного  из орденов,  как назывались  в
западных   землях   громадные   армии,   которые   вели   нескончаемые
захватнические войны, прикрываясь светлым именем Христовым!
   Впрочем, чего  еще можно  было ожидать...  Раз речь  зашла о  мести
киевскому выскочке,  который только  и ждет  подходящего случая, чтобы
нарушить непрочное  перемирие, без войны не обойтись. Значит, рано или
поздно пришлось  бы иметь  дело с  кем-нибудь из  тамошних командоров,
хотя бы  с этим  Гартманом фон  Гете, ежели ему доверяет сам святейший
отец. Просто  Андрей не  ожидал, что  это произойдет так быстро, вот и
все. С  другой стороны,  иметь дело с рыцарями после гибели Александра
как-то не хотелось.
   - Я боюсь, - заявил Андрей, - что должны на этом расстаться.
   - Почему? - откровенно удивился "монах".
   - Поверь,  дело не  во мне.  Если бы все зависело от меня одного...
Однако совсем  недавно ливонцы  пытались захватить  Новгород, и только
благодаря полководческому  таланту  моего  покойного  брата  этого  не
произошло. Ты  также не обижайся на меня, Густав, что напоминаю тебе о
поражении твоих собратьев...
   - О, какие пустяки! - воскликнул "монах".
   Андрей не поверил своим ушам.
   - Как  пустяки?! Ваше  поражение  на  Чудском  озере  ты  называешь
пустяками?
   - Я  не то  имел в  виду, -  вздохнул посланник.  - Твои  сомнения,
князь,  сплошь  надуманы  и  довольно  легко  разрешимы.  Если  бы  ты
поразмыслил хорошенько,  то сам отыскал бы достойные возражения против
своих же собственных слов.
   Андрей не нашелся с ответом, а потому молча воззрился на "монаха".
   - Во-первых,  когда  миру  угрожают  ненавистные  язычники-колдуны,
можно позабыть на время о взаимных обидах. По крайней мере, так должны
поступить истинные христиане.
   - Вместе  или порознь,  нам не  одолеть  колдовство!  -  с  горечью
воскликнул Андрей.
   - Ты так считаешь? - быстро спросил "монах".
   Молодой князь с безнадежным видом развел руками.
   - Так знай же, что колдун Дрив, отправившийся на запад по поручению
короля Данилы, схвачен нашими людьми и в настоящее время находится под
стражей. Как видишь, никакое колдовство его не спасло.
   Андрей рванулся  к  посланнику,  схватил  его  за  плечи  и  горячо
зашептал:
   - А ну... повтори, что ты сейчас сказал?! Повтори!..
   - Да  чего ты  так волнуешься,  - спокойно  сказал Густав фон Хюрт,
стряхивая руки князя. - Говорю же, наши люди пленили Дрива после того,
как клетка с ханом Бату была брошена в море.
   - И  его  колдовство  оказалось  бессильным?  -  на  всякий  случай
переспросил Андрей.
   - Я  мог бы  даже  предъявить  тебе  доказательства,  -  благодушно
улыбаясь, подтвердил  "монах". -  Однако ты  не был  близко  знаком  с
Дривом, поэтому не сможешь опознать некоторые принадлежавшие ему вещи.
Так что  придется тебе  поверить мне на слово: Дрив уже в плену, и ему
не сносить  головы. Теперь  очередь за  Хорсадаром, проклятым  убийцей
твоего храбрейшего брата.
   - Ну...  а каково второе соображение? - еле выдавил из себя Андрей.
Своевременное напоминание  о главном колдуне заставило его вернуться к
прежней теме.
   - А  во-вторых, князь, я уполномочен предложить тебе простой обмен,
- охотно откликнулся Густав фон Хюрт.
   - О каком обмене речь?
   - Услуга  за услугу.  Поделим  по-христиански...  по-братски,  если
хочешь, владения.  Нам достанется Новгород, тебе - Киев. И никто ни на
кого не в обиде.
   - Что-о?!
   Вновь Андрей отказывался верить услышанному.
   - А  ты сам  посуди, -  принялся втолковывать  "монах". - Не спорю,
один из  наших орденов  предпринял недавно попытку захватить Новгород.
Не буду  отрицать, что  мы крайне  заинтересованы в присоединении этой
земли к  своим владениям.  Нам это  очень важно.  Однако разве  король
Андрей не поделится с единоверцами?
   - Я  пока что  не король,  - попытался возразить молодой князь. - И
еще не ваш единоверец.
   - Значит,  ты станешь  и тем,  и  другим,  причем  очень  скоро!  -
воскликнул "монах".
   Андрей вздрогнул и оглянулся. Ему почудилось, что возглас прозвучал
под сводами церкви слишком громко. Однако никого из прихожан давно уже
не было в храме, даже служители куда-то запропастились.
   - Не  бойся, князь,  мы одни,  - успокоил его посланник. - И я могу
повторить то, что сказал перед этим: ты станешь нашим единоверцем дней
через восемь. А затем и королем.
   - Целых  восемь дней?  Но почему так долго? Надо побыстрее покарать
колдунов, а не то...
   -  Священнослужитель,   который  вправе   произвести  крещение   по
католическому обряду,  прибудет сюда,  лишь заручившись  твоим твердым
согласием, -  сказал "монах",  который с интересом следил за сгоравшим
от нетерпения  князем. Пробормотав  затем что-то  насчет "Dominica  in
albis", он  продолжал: - А за эти дни, которые в православной традиции
почитаются особо  священными, ты  умрешь и  воскреснешь к новой жизни,
как Христос.  Кроме того,  тебе как  великому правителю  есть над  чем
подумать. Полагаю,  ты отдаешь  себе отчет  в том,  что  в  уплату  за
королевский титул  и оказание  помощи с  нашей стороны  святейший отец
требует от тебя непременного перехода в западную веру всех подвластных
тебе земель.
   -  Я   прекрасно  понимаю  святейшего  отца,  но  зачем  непременно
сейчас... -  залепетал Андрей,  в душе  которого мгновенно возродились
сомнения и неуверенность.
   -  Подобная  проницательность  достойна  государственного  мужа,  -
перебил князя  "монах". - Но оцени милость святого отца: всего-то одно
условие в  обмен  на  заступничество  и  огромное  благодеяние  с  его
стороны. Ну,  а орден  воинов Христовых в свою очередь предлагает тебе
отказаться от  претензий на  новгородский  престол  и  не  мешать  нам
завладеть этой  землей. Мы же берем на себя устранение короля Данилы и
его сына,  великого князя  Льва, расчищая  для тебя  киевский престол.
Можешь вернуться  в древнюю  столицу  и  утвердиться  в  городе  твоих
предков... Кстати, перед Данилой там правил твой отец, я не ошибаюсь?
   Андрей рассеянно кивнул, обдумывая столь заманчивое предложение.
   - Вот  и станешь королем вместо Данилы! - бодро воскликнул "монах".
- Только  корону ты  получишь от  его святейшества  Целестия, а  не от
выжившего из  ума старого  болвана, который для пущей важности именует
себя вселенским патриархом.
   - Я  сделаю все  возможное для  обращения Руси  в западную  веру, -
Андрей не  мог не  вернуться к  волновавшей его теме. - С моей стороны
препятствий не  будет, я  уже говорил.  Но народ...  - и он растерянно
умолк.
   - Ты должен подать пример людям, и они последуют за тобой, - просто
сказал Густав фон Хюрт.
   - Да, я понимаю, но все же...
   Молодой князь  нерешительно остановился. Очень не хотелось говорить
ему это... но и смолчать нельзя! А как иначе...
   - Что  тебе неясно?  Я жду, - с мягкой настойчивостью подбодрил его
посланник.
   Андрей понял, что говорить все же придется, вздохнул и спросил:
   - А ежели кто не захочет принимать вашу веру?
   "Монах" отвернулся  и издал  странный звук, средний между печальным
вздохом и  едва сдерживаемым  смехом. Затем вновь повернулся к князю и
резко отчеканил:
   - Когда  святейший отец и высокочтимый гроссмейстер отправляли меня
к тебе,  они считали,  что имеют дело с серьезным человеком и властным
правителем, а не с нерешительной особой.
   Ну конечно,  не следовало  так говорить!  Вот угораздило...  Андрей
потупился и  покраснел, как  вареный рак.  Хорошо еще,  что в  темноте
церковного придела его смущение не так заметно.
   -  Пойми,   князь,  я  вовсе  не  хочу  обидеть  тебя,  -  по  тону
чувствовалось, что  Густав  фон  Хюрт  смягчился.  -  Просто  тебе  не
пристало задавать  подобные вопросы.  Что делать  с людьми, которые не
захотят последовать  твоему примеру?  А что сделал твой великий предок
князь Володимир,  когда ему  надо было  окрестить  свою  державу?!  Да
просто сказал:  "Кто не  последует за  мной, тот нелюб мне будет". Вот
образец христианской  мудрости. Ибо,  с одной  стороны, в Евангелии от
Луки сказано:  "Кто не  против вас,  тот за  вас". В то же время Иисус
любил повторять:  "Кто хочет  идти за  Мною, отвергнись  себя и возьми
крест свой и следуй за Мною". Значит, главное, чтобы народ молчал: кто
не станет  возражать, тот  тебе не враг. Враг лишь тот, кто противится
открыто. Но  на то тебе дана сила и власть, чтобы победить непокорных!
Вспомни также,  как Иисус  в  нагорной  проповеди  велел  поступать  с
негодными побегами.  И вспомни  наконец, как  поступил с  врагами веры
Христовой князь  Володимир, твой  славный предок.  А вспомнив,  отринь
последние сомнения, если таковые у тебя еще остались.
   - Хорошо,  хорошо, я  согласен с тобой, - молодой князь даже руками
замахал, лишь  бы прекратить  неприятный разговор.  - Но  я не понимаю
другого: каким  образом вы устраните Данилу и его сынка? По-моему, это
довольно трудно.
   - Устранение  обоих королей  орден берет  на себя,  и тебе,  князь,
абсолютно незачем  ломать над такими вещами голову, - заметил "монах".
Однако взгляд  Андрея был  настолько красноречив,  что он  смягчился и
пояснил: -  В общем,  сделаем так. Мы нападаем на Новгород. Новгородцы
начинают срочно  искать князя,  рассылая окрест  гонцов. Твои владения
граничат с  новгородской землей с востока, так что ты можешь не только
не пропускать  гонцов через  свои земли,  но и следить, чтобы никто из
них не  пробрался к  здешним удельным  князьям, к примеру, в Вятку или
Муром. А если пробьется, то пусть не вернется назад.
   Тогда  у  новгородцев  останется  единственный  шанс:  призвать  на
княжение самого  короля  Данилу.  Не  думаю,  чтобы  он  отказался  от
возможности распространить  свою власть  на север.  Вот как  раз в тот
момент, когда  Данила отправится  в Новгород, а Лев останется в Киеве,
можно будет  уничтожить порознь и отца, и сына. Данила погибнет, так и
не достигнув  цели своего путешествия. Он наверняка поедет с небольшой
дружиной, на  них нападут...  В общем,  не мне  рассказывать, не  тебе
слушать, какие  неприятности происходят  в дороге. (Андрей вздрогнул.)
Что же  до Льва,  то без  подсказок отца  он вряд  ли разгадает хитрую
ловушку, которую  мы ему  готовим. Никто  из них не успеет вмешаться в
дела другого  -  и  говорю  тебе,  их  души  в  самом  скором  времени
встретятся в аду, где самое место таким закоренелым грешникам!
   "Монах" с  довольным видом  потер руки,  словно  высказанная  мысль
принесла ему физическое наслаждение.
   - Ну,  а после  этого наши  войска  блестящим  броском  захватывают
Новгород, который  так и  останется без  князя, а  тебе будет  открыта
дорога на  Киев.  Приходи  и  владей  Русью,  будущий  король  Андрей!
Поскольку же  мы станем  единоверцами, то  из уважения  друг  к  другу
воздержимся в  дальнейшем от нарушения границ и будем жить тихо-мирно,
как и подобает добрым соседям. Что ты на это скажешь?
   Андрей Ярославович  медлил с ответом. Пока ясно одно: "благодетели"
явно считают  его этаким  наивненьким дурачком.  Ну да,  так он  им  и
поверил! "Будем жить по соседству тихо-мирно". Как же, как же... Вроде
он не  понимает, что  между ними  не  может  быть  никакого  мира,  ни
прочного, ни шаткого!
   Но и  отвергать предложенную  помощь глупо.  Ясное дело, в одиночку
киевского выскочку  не одолеть!  А вот с рыцарским войском... Пожалуй,
это шанс.  Вдобавок можно сыграть на том, что гроссмейстер Гартман фон
Гете недооценивает  талант правителя,  дарованный Андрею свыше. И этим
просто грех не воспользоваться!
   Ничего, пусть  самозванные благодетели считают Андрея дурачком. Так
даже  лучше.  Он-то  на  деле  испытал,  что  значит  тупое  упрямство
новгородцев. Справиться  с купчишками  не так  легко, как кажется. Вот
пусть Гартман фон Гете и помучается с ними.
   Во всяком случае, в любой войне ослабевают обе сражающиеся стороны.
Значит, чьей бы победой ни завершилась схватка новгородцев с рыцарями,
к окончанию  войны Андрей  окажется сильнее  и  тех,  и  других.  Киев
захватить легко,  ибо если Дрив не ускользнул от Гартмана фон Гете, он
и Хорсадара  в бараний  рог скрутит.  Тут  и  выскочке  Даниле  конец!
Лишившись обоих  своих правителей, южане непременно пожелают поставить
над собой  нового короля,  а первым  в осиротевшую столицу Руси явится
он, великий  князь Андрей  Ярославович. Вот  тогда за  ним будет сила,
тогда все будут трепетать, едва заслышав его имя!
   И уж  при этих-то  условиях  Андрей  сумеет  вышвырнуть  рыцарей  с
новгородской земли.  Вот тогда  строптивые  купчишки  ему  обрадуются,
вспомнят, что  молодой князь  однажды  правил  ими!  В  результате  он
сколотит такую могучую державу, какая даже выскочке не снилась...
   У будущего  короля всея Руси аж дух захватило от предвкушения таких
блестящих перспектив.  Однако вежливое покашливание "монаха" заставило
его  спуститься   с  небес  на  грешную  землю.  Андрей  вынужден  был
вспомнить, что  пока  он  всего  лишь  великий  князь  Владимирский  и
Суздальский, а не король Русский, что для достижения заветной цели ему
предстоит еще  изрядно потрудиться.  На  душе  сделалось  тоскливо,  и
оттого Андрей задал посланнику "неудобный" вопрос:
   - А  что будет  с поганым  Хорсадаром? Смогу  ли я  наказать убийцу
моего брата?
   - И  за главного колдуна не переживай, - ответил Густав фон Хюрт. -
Хорсадар должен погибнуть в ближайшее время, значит, так тому и быть.
   -  Но  как  же  я  отомщу!..  -  воскликнул  Андрей,  вскакивая  со
ступеньки.
   - Умерь свою гордыню, князь, - Густав фон Хюрт оставался спокойным,
как святой  на иконе.  - Писание  утверждает,  что  Бог  сказал:  "Мне
отмщение, и  Аз воздам". Разве не так? Отмщение - это дело Божье, а не
человеческое. Предоставь  же нам  заниматься Хорсадаром, а сам выполни
наши требования.
   - Ясное дело, вы ничего не решили, - буркнул Андрей.
   - Наоборот, - возразил посланник. - Птичка уже попалась в силок.
   - А ты не ошибаешься? - Андрей все еще сомневался.
   - Не ошибаюсь. Если Хорсадару суждено уцелеть (что, впрочем, весьма
сомнительно), без  чародейства он  не опасен, и его можно взять голыми
руками. Но  даже если  предположить невероятное,  если лишившийся силы
колдун не пожелает сдаться нам на милость, можно прибегнуть к крайнему
средству. В  Киеве у  Хорсадара есть  жена и  маленький сын.  В  любой
момент можно захватить его семью, тогда колдун сделает все, что мы ему
прикажем. Мы используем Хорсадара по своему усмотрению, а потом сожжем
на костре, как богомерзкого еретика, продавшего душу дьяволу.
   Андрей потупился.  Что ни  спросишь у  посланца, на  все-то у  него
готов ответ.  Видать, этот  Гартман фон  Гете взялся  за дело всерьез.
Правда, несмотря  на всю прозорливость, Андрея он все же недооценил...
Что ж, тем хуже для западных рыцарей!
   - Ладно.  Раз даже заботу о Хорсадаре вы берете на себя, я согласен
пойти на ваши условия, - сказал князь. Посланник довольно улыбнулся.
   Улыбнулся и  Андрей. Теперь,  когда Густав  фон Хюрт ловко введен в
заблуждение