аем мы?
   - Задание легкое, простой визит к союзнику, - сказала Элспет вслух. -
Что может случиться?
   - Конечно же, ничего. Просто глупые стариковские бредни.  -  Орталлен
рассмеялся, но его смех прозвучал принужденно. - Нет,  все  пустяки.  На
самом  деле  я  подъехал,  чтобы  посмотреть,  не  тоскуешь  ли  ты   по
кому-нибудь из молодых людей, которых оставила при дворе.
   - По ним-то? - пропела Элспет с очень  наигранной  веселостью.  -  Да
простит меня Владычица, я ума не приложу, что я когда-то в них нашла.  В
жизни не видела такого  выводка  пустоголовых  щенков!  Боюсь,  они  мне
надоели, так что я только рада была от них  избавиться…  и,  думаю,  мне
лучше вернуться в арьергард:  сейчас  моя  очередь  позаботиться,  чтобы
бедняга Дирк не выпал из седла. Всего доброго, господин мой!
   - О, ты славно накрутила ему хвост,  сестренка.  -  похвалила  Гвена,
разворачиваясь и галопом направляясь в конец колонны. - Молодчина!

***

   - Дирк! - окликнула Элспет на скаку.
   - Что, бесенок? - Дирк задремал в седле: солнце  ласково  пригревало,
Ахроди шла ровно, а тихий перезвон подуздных бубенцов и цокот  копыт  по
дороге действовали на него усыпляюще.
   - Как ты думаешь, нас Тэлия встретит на Границе? - задумчиво спросила
Элспет; ее лицо выражало нескрываемую надежду. Дирку страшно не хотелось
разочаровывать девочку, но ничего не поделаешь.
   Он вздохнул.
   - Боюсь, вряд ли. Она ведь Личный Герольд Королевы, а значит, главный
представитель твоей матери, так  что,  скорее  всего,  она  останется  у
Алессандара.
   - А. - Элспет приуныла, но ей явно хотелось продолжить разговор. - Ты
хорошо себя чувствуешь? Ты сильно кашляешь.
   Она искоса, немного озабоченно посмотрела на Дирка.
   - Только не говори, что тоже  собираешься  нянчиться  со  мной,  -  с
легким раздражением ответил Дирк. - Хватит  и  того,  что  вон  те  двое
строят из себя наседок. - Он  кивнул  в  ту  сторону,  где  как  раз  за
пределами слышимости ехали Скиф с Тереком.
   В ярком свете полуденного солнца, столь радующем после долгих  недель
холодных дождей, на белоснежную форму Герольдов было трудно смотреть, не
щурясь. Терен, тот буквально сверкал.
   "И как ему, разрази меня гром, удается, - поймал себя Дирк на  мысли,
- выглядеть так безупречно, несмотря на пылищу, которую мел поднимаем?"
   Элспет хихикнула.
   - Извини. Действительно,  немного  слишком,  да?  Теперь  ты  знаешь,
каково мне! В Коллегии-то все было нормально, но здесь я даже в  кустики
не могу отлучиться… ну, сам знаешь зачем… без того, чтобы двое Герольдов
тут же ринулись меня охранять!
   - Вини только свою мать, бесенок. Ты у нее  единственное  детище.  Ей
надо было нарожать целый выводок, тогда у тебя не было бы таких забот.
   Элспет хихикнула еще громче.
   - Вот бы кто-нибудь из придворных слышал,  как  ты  говоришь  о  ней,
словно о породистой суке!
   - Меня бы, наверно, вызвали на поединок  за  оскорбление  величества.
Зато сама она вполне могла бы со мной согласиться. А какие у тебя сейчас
учебные занятия, пока ты не сидишь за партой?
   К собственному удивлению, Дирк обнаружил, что его  интересует  ответ.
Апатия, вызванная болезнью, отступала, сменяясь прежней энергией,  и  он
начал осознавать, что значительная часть душевных терзаний тоже утихла.
   Дирк понятия не имел, чем вызвана перемена - тем, что он помирился  с
Крисом, или же чем-то другим - но она была отрадной.
   - Альберих велел Скифу учить меня метать нож. Нехорошо хвастаться, но
у меня очень неплохо получается. Смотри…
   Рука Элспет дернулась вбок и  вперед,  и  в  стволе  росшего  впереди
дерева, словно по волшебству, выросла, дрожа, рукоять  маленького  ножа.
Дирк даже не видел, как он вылетел из руки девочки.
   - Недурно… совсем недурно.
   Элспет подскакала к дереву, вытащила  нож,  обтерла  мокрое  от  сока
лезвие о собственный рукав и вернулась к Дирку.
   - Скиф дал мне потайные  наручные  ножны  со  специальной  застежкой,
видишь? - Она засучила рукав и гордо продемонстрировала подарок. - Точно
такие, как у Тэлии.
   - Так вот откуда они у нее! Наверняка  тоже  от  Скифа.  Этот  парень
мастер прятать вещи, - ухмыльнулся Дирк и с удивлением понял, что  давно
не улыбался. - Имей в виду, я вовсе не против. Я только рад, что у  тебя
есть скрытое жало, бесенок.
   - Почему? Мама совсем не обрадовалась  тому,  что  я  учусь  "уловкам
убийц", как она весьма тактично выразилась. И смирилась, только когда  я
сказала, что так велел Альберих.
   - Считай меня большим прагматиком, чем она,  но  если  тебе  известны
такие уловки, это очко в твою пользу при встрече с убийцей, а ты ведь  у
нас только одна, бесенок. Мы не можем себе позволить потерять тебя.
   - Забавно, Скиф сказал то же самое. Думаю, я отвыкла думать  о  себе,
как о важной особе. - Элспет усмехнулась, а Дирк мимолетно подумал,  что
из маленького надменного Отродья, за  которое  когда-то  взялась  Тэлия,
получилась  очаровательная  юная  девушка.  Личному  Герольду   Королевы
удалось сотворить немалое чудо!
   - Надеюсь, тебя  также  учат  тому,  что  в  случае  опасности  нужно
реагировать рефлекторно, а не думать. Элспет скорчила рожицу.
   - Еще как учат! Не так давно Альберих, Скиф и  Джери  устраивали  мне
засады каждую минуту, стоило мне отвернуться, поодиночке и скопом! Ну  а
в остальном мне положено  просто  разговаривать  с  Герольдами.  Похоже,
считается, что я буду заражаться от них знаниями или что-то вроде того.
   - Хорошенькая манера отзываться  о  старших!  Хотя,  как  ни  грустно
признать, но когда речь идет о Скифе, "зараза" - самое точное слово.
   - Кажется, кто-то поминает мое имя всуе? Скиф  послал  Симри  вперед,
поравнялся с ними и поехал рядом.
   - Ну, разумеется, мой чудный крылатый тать. Я  как  раз  предупреждал
нашу юную доверчивую наследницу престола, чтобы не якшалась с тобой…
   - Со мной? - Скиф невинно округлил глаза. - Я чист, как…
   - Как то, что выгребают из конюшен.
   - Эй, я не обязан сидеть здесь и выслушивать оскорбления!
   - Точно, - хихикнула Элспет, - Ты можешь уехать  и  предоставить  нам
оскорблять тебя за твоей спиной, как до твоего появления.
   Словно передразнивая ее,  какая-то  нахальная  алая  сойка  принялась
обзывать Скифа последними словами. Птица прыгала по ветке, нависшей  над
дорогой, и продолжала поносить беднягу еще  долго  после  того,  как  он
проехал мимо.
   - Все на одного, да? Даже зверье на  вашей  стороне!  Как  сказал  бы
Мастер Альберих, пора прибегнуть к стратегическому отступлению.
   Скиф придержал Симри, отстал и  занял  свое  обычное  место  рядом  с
Тереком, скорчив гримасу Элспет, которая  показала  ему  язык.  Дирку  с
трудом удалось сохранить серьезное выражение лица.
   Однако мгновение спустя настроение Элспет резко изменилось.
   - Дирк! Можно я кое о чем спрошу?
   - Для того я и существую, бесенок. Во всяком случае, отчасти.
   - Что есть зло?
   Дирк едва не поперхнулся. Чего-чего, а  философии  он  от  Элспет  не
ожидал.
   - Ого! А ты не любишь легких вопросов, верно?
   Он немного помолчал, бросив на Элспет  косой  взгляд  и  увидев,  что
навеки покорил ее сердце тем, что отнесся к вопросу серьезно.
   - Ты когда-нибудь спрашивала об этом Гвену? - сказал  он  наконец.  -
Вероятно, она больший авторитет в таких вещах.
   - Спрашивала… а она только посмотрела на меня так, словно у  меня  на
голове рога выросли, и сказала: "Оно просто есть!"
   Дирк рассмеялся: ответ очень напомнил ему тот, что когда-то дала  ему
Ахроди.
   - Похоже,  действительно  есть  области,  в  которых  Спутники  слабо
разбираются, верно? Ладно, попробую я. Ответ далеко не самый лучший, но,
думаю, он не слишком далек от истины. Мне кажется, что зло - нечто вроде
высшей формы жадности, жадности столь всеобъемлющей,  что  она  даже  не
может видеть  ничего  красивого,  редкостного  или  драгоценного,  и  не
пожелать обладать им. Жадности  такой  абсолютной,  что  если  не  может
получить желаемое, то скорее  уничтожит  его,  чем  позволит,  чтобы  им
завладел кто-то другой. И жадности  такой  острой,  что  даже  обладание
такими вещами не уменьшает ее ни на йоту: то, что красиво, редкостно или
драгоценно, никак ее не трогает, лишь вызывает желание обладать.
   - Значит, "добро" - что-то вроде противоположности? Бескорыстие?
   Дирк слегка нахмурился, подыскивая нужные слова.
   - Отчасти. Зло не может ничего созидать, оно может только копировать,
искажать или разрушать, поскольку слишком занято самим  собой.  Так  что
"добро" - что-то вроде самоотверженности. А ты  же  знаешь,  что  многие
вероисповедания учат, что высшее добро - Божество - достижимо  лишь  при
условии полного самоотречения, забвения себя. А почему ты спросила?
   - Когда Скиф упомянул мастера Альбериха… он…  я…  -  Элспет  смущенно
замялась, но  Дирк  постарался  всем  своим  видом  излучать  доброту  и
понимание, и выражение его лица явно ободрило девочку. - Ты знаешь,  что
случилось между Тэлией и мной. На следующий день я все  еще  злилась  на
нее, хотя и на  себя  уже  тоже  не  меньше.  Ну,  и  это  сказалось  на
тренировке. Мастер Альберих остановил меня и  повел  на  Поле,  чтобы  я
прогулялась и остыла. Знаешь, я никогда не  думала,  что  он…  не  знаю,
отзывчивый, что ли. Славный. Обычно он кажется таким суровым.
   - Возможно, чтобы замаскировать внутреннюю мягкость, -  тихо  заметил
Дирк. Из Герольдов он знал Альбериха лучше всех, кроме Элкарта и  Джери,
и, несмотря на то, что очень много времени проводил на  полевой  службе,
успел сблизиться с преподавателем боевых искусств, как никто  другой.  -
Он знает, что снисходительность по  отношению  к  любому  из  нас  может
обернуться гибелью в поле. Поэтому он обходится с нами  жестко  -  будем
надеяться, жестче, чем все, с  чем  нам  придется  столкнуться.  Что  не
делает его хуже, как человека и как  Герольда.  Подумай-ка  минутку.  Он
единственный преподаватель в Коллегии, от чьей выучки зависит, будешь ты
жить или умрешь. Если он упустит какую-то мелочь  -  неважно,  по  какой
причине - следствием  может  стать  безвременный  конец  одного  из  его
учеников. Такого нельзя сказать больше ни  об  одном  из  преподавателей
Коллегии. В следующий раз, когда зазвонит Колокол Смерти, ты,  возможно,
заметишь, что Альбериха нигде не видно. Не  знаю,  куда  он  уходит,  но
однажды я видел его, когда он уходил. Он  выглядел  так,  словно  терпел
смертную муку. Думаю, он чувствует больше, чем большинство из нас  может
предположить.
   - Похоже, я знаю. Так или иначе, он заговорил, а ты же знаешь,  какой
он: когда он говорит, его волей-неволей слушаешь. Как-то само вышло, что
я в итоге рассказала ему обо всем - о том,  как  Тэлия  все  время  была
занята, и я начала разговаривать с лордом-дя… то бишь лордом Орталленом.
И как именно потому я… начала встречаться с… некоторыми людьми.  Похоже,
дрянной публикой. О том парне. Нас  познакомил  лорд  Орталлен:  сказал,
что, как ему кажется, мне следует проводить больше  времени  в  обществе
других придворных. Когда  он  говорил,  все  звучало  очень  разумно,  и
мальчишки,   с   которыми   он   меня   познакомил,   казались   такими…
внимательными. Льстили мне. Мне… нравится  внимание.  Я  рассказала  все
Альбериху. Вот тогда он и сказал одну очень странную вещь,  Альберих  то
есть. Он сказал: "Я говорю тебе это под строгим  секретом,  как  Герольд
Герольду, потому что думаю, что мне пришлось бы все время ждать удара  в
спину, если бы он узнал о том, что я сейчас скажу. Лорд Орталлен -  один
из трех по-настоящему дурных людей,  которых  я  встретил  в  жизни.  Он
ничего не делает просто так, госпожа моя, и было бы хорошо, если  бы  ты
никогда этого не забывала".
   Элспет  взглянула  на  Дирка;  ему  показалось,  что  девочка  хотела
увидеть, какое впечатление произвел ее рассказ.
   Дирк  не  старался  скрыть,  что  весьма  обеспокоен.  Когда   Элспет
произнесла имя лорда Орталлена, казалось,  какая-то  туча  заслонила  от
него ласковое тепло солнца.  А  слова  Альбериха  явились  чем-то  вроде
откровения.
   - Не знаю, что и думать, - произнес Дирк наконец. -  Но  Альберих  не
склонен выносить поспешные суждения; да ты и сама знаешь. Вместе с  тем,
я тоже отнюдь не приверженец Орталлена. Скажу только одно: мы  с  Крисом
поссорились главным образом  потому,  что  Орталлен  настоял,  чтобы  он
присутствовал, когда меня обвиняли, и приложил все силы, чтобы заставить
Криса  выбирать  между  ним  и  мной.  Не  знаю,  зачем  Орталлену   это
понадобилось - разве что из-за того, что я уже говорил  о  зле:  оно  не
может  видеть  драгоценную  вещь  и  не  пожелать  заполучить   ее   или
уничтожить. А дружба с Крисом - это одна из самых больших драгоценностей
в моей жизни.
   После этих  слов  Элспет  молча  ехала  рядом  с  ним  на  протяжении
нескольких верст; лицо девочки было спокойным и задумчивым.

***

   То был лишь первый  из  множества  подобных  разговоров,  которые  им
предстояло вести. Дирк и Элспет обнаружили, что очень похожи: оба  имели
склонность к мистике, что могло бы удивить тех, кто недостаточно  хорошо
их знал.

***

   - Ну и? - настойчиво спрашивала Элспет, - Почему они не  вмешиваются?
Если я веду себя, как ослиха, почему Гвена не хочет ничего сказать?
   Дирк вздохнул.
   - Не знаю, бесенок. А ее ты никогда не спрашивала? Элспет фыркнула  -
очень похоже на нетерпеливое фырканье ее Спутника.
   - Разумеется - после того, как я сваляла полного дурака, я  сразу  же
ее спросила, почему она попросту не  запретила  мне  иметь  дело  с  тем
щенком.
   - И что она ответила?
   - Что я отлично знаю, что Спутники так не поступают.
   - И правда… до тех пор,  пока  мы,  их  Избранники,  сами  к  ним  не
обращаемся. - Сейчас Дирк изрядно  досадовал  на  себя  за  то,  что  не
попросил у Ахроди совета, когда поссорился с Крисом.
   - Но почему? Это же несправедливо!  -  Дирк  по  опыту  знал,  что  в
возрасте Элспет "справедливости" придается огромное значение.
   - Разве? А по отношению к нам было бы справедливо, в конечном  счете,
если бы Спутники вмешивались, словно няньки, и не давали  нам  падать  и
разбивать себе носы всякий раз, как мы пытались бы научиться ходить?
   - Хороший ответ, Избранник, - заметила Ахроди.  -  Хотя  и  несколько
упрощенный.
   - Ну, если у тебя есть другой, получше…
   - Нет-нет! - поспешно сказала она. - Продолжай в том же духе!
   - Ты хочешь сказать, мы должны учиться сами, на собственном опыте?  -
спросила  Элспет,  пока  Дирк  старался   спрятать   улыбку,   вызванную
торопливым ответом Спутника.
   Пока Элспет размышляла над услышанным, Гвена и  Ахроди  развлекались,
стараясь так точно ступать в ногу, чтобы стук копыт сливался и казалось,
что по дороге идет, один Спутник, а не два.
   - Неужели они никогда не вмешиваются? - спросила девочка наконец.
   - На памяти ныне живущих - нет. Хотя в некоторых старых летописях…
   - Ну? - подхватила Элспет.
   - Некоторые Спутники крайне редко, но вмешивались.  Но  только  когда
положение становилось отчаянным, и без их помощи выхода было  не  найти.
Однако все они были Рощерожденными, а единственным  таким  Спутником  на
сегодняшний день является Ролан. И они никогда не вмешивались иначе, как
по собственной свободной воле, потому-то Герольды никогда не  просят  их
об этом.
   - Но почему же только тогда? Почему мы не должны просить?
   - Бесенок… - Дирк очень старался облечь в слова то, что он до сих пор
только ощущал. - Каков главный закон нашего королевства?
   Элспет подозрительно посмотрела на него.
   - Ты что, меняешь тему?
   - Нет. Не меняю, поверь мне.
   - "Единственно правильного" пути не существует".
   - Взгляни на дело шире. Почему духовенству запрещено законом молиться
о победе Вальдемара в войне?
   - Я… я не знаю.
   - А ты подумай. Если хочешь, отъедь,  подумай  и  возвращайся,  когда
будешь готова.
   Элспет предпочла не покидать места рядом с Дирком, а  просто  поехала
дальше молча, с непроницаемым лицом, настолько уйдя в себя, что даже  не
заметила догнавшего их Скифа.
   Скиф подъехал к Дирку с другого бока и окинул юную наследницу  долгим
любопытным взглядом.
   - Ты не думаешь, что для нее такое сложновато? - спросил он  наконец.
- Я хочу сказать, я пытался следить за твоими рассуждениями и сбился.
   - Не думаю, - медленно ответил Дирк. - Честное слово, не думаю.  Если
бы, на самом деле, она была не готова, то не спрашивала бы.
   - Господь и Владычица! - воскликнул Скиф, в искреннем изумлении тряся
головой, - Сдаюсь. Вы с ней и впрямь два сапога пара.

***

   Наконец отряд достиг Границы, и Селенэй распорядилась разбить  лагерь
на стороне Вальдемара,  поскольку  помещение  пограничной  заставы  было
слишком мало, чтобы вместить всех прибывших. Обоз подтянулся туда же уже
почти затемно, и королеву не слишком удивило, что ни  один  из  двух  ее
посланцев не ждал их по приезде. Но когда миновал  следующий  день,  она
почувствовала нарастающее беспокойство. Когда же прошло еще два дня  без
каких-либо изменений, беспокойство превратилось в тревогу.
   - Кирилл… - обратилась к Селенэй  к  Герольду  Сенешаля,  не  отрывая
взгляда от дороги, - у меня чувство, что  случилось  что-то  ужасное.  Я
паникую?
   -  Нет,  ваше  величество.  -  В  обычно  сдержанном  голосе  Кирилла
отчетливо прозвучало напряжение.
   Селенэй бросила на него острый взгляд. На  лбу  Кирилла  обозначились
морщины от тревоги.
   - Я пытался мысленно связаться с ними, но не могу дотянуться - а  уж,
по крайней мере, у Криса достаточно Дара, чтобы принять мое послание. Мы
с ним не раз  такое  проделывали.  Не  знаю,  что  случилось,  но,  ваше
величество, я… я боюсь за них.
   Селенэй не колебалась.
   - Прикажите немедля перенести лагерь подальше от Границы. Примерно  в
полуверсте отсюда у дороги  есть  подходящее  место:  пологий  холм  без
всякой растительности, не считая травы. При необходимости оттуда  удобно
обороняться.
   Кирилл  кивнул.  По-видимому,  слова  королевы  не  вызвали  у   него
удивления.
   - Когда остальные двинутся в путь, - продолжала она, - распорядитесь,
чтобы здешние подразделения Стражи тоже подтягивались туда. А я поеду  и
предупрежу Пограничных Стражей, чтобы они держались наготове и наблюдали
за торговым трактом с хардорнской стороны.
   В ответ на мысленный зов королевы к ней  рысью  подошел  ее  Спутник,
Карио, и она вскочила ему на спину, не удосужившись послать за седлом  и
уздечкой. Когда Селенэй уехала, Кирилл отправился  на  поиски  Герольда,
отвечавшего за устройство лагеря, чтобы приступить к исполнению  первого
из ее приказов.
   Новое место для бивака оказалось неудобным,  но,  как  и  планировала
Селенэй, гораздо более выгодным с  точки  зрения  обороны,  чем  старое.
Когда прибыли Стражи, Селенэй приказала им стать лагерем между холмом  и
Границей. Расставила она и часовых - и заметила зловещий знак:  Спутники
начали занимать позиции  по  периметру  лагеря,  неся  свой  собственный
дозор.

***

   Элспет присоединилась к Дирку и почти не отходила от него. Ни он,  ни
она не высказывали вслух своих страхов до вечера пятого дня,  прошедшего
в атмосфере напряжения и тревоги.
   - Дирк, - выпалила наконец Элспет после того, как на глазах  у  Дирка
десять раз пыталась прочесть одну и ту  же  страницу  книги  и  явно  не
видела ни слова  из  написанного,  -  как  ты  думаешь,  с  ними  что-то
случилось?
   Дирк даже не скрывал, что ни на минуту не сводит глаз с дороги.
   - Что-то наверняка случилось, - ответил он без выражения, -  Если  бы
дело было в обычной задержке, они послали бы нам весточку. Непохоже  это
на Криса…
   Он оборвал себя, увидев испуганные глаза девочки.
   - Послушай, бесенок, я уверен, с ними все будет хорошо. Мы  с  Крисом
не раз выбирались из всевозможных передряг, а Тэлия  тебе  не  боязливый
придворный цветочек. Уверен, они уже возвращаются сюда.
   -