ольких  кроликов  под  наши
стрелы, понадобилось бы меньше магии, чем ушло  на  то,  чтобы  изменить
направление падения того дерева.
   - А может, мы выберемся прежде, чем придется забеспокоиться о еде.  И
не нужно тревожиться обо мне, ты же знаешь. Я родом  из  Приграничья.  Я
могу обходиться гораздо меньшим количеством пищи, чем съедаю обычно.
   - Давай не будем урезать рационы, пока это не станет  необходимым.  У
нас будет уходить много сил на то, чтобы не замерзнуть.
   Оба снова посмурнели. Тэлия решила,  что  теперь  ее  черед  рассеять
мрачное настроение.
   - Интересно, что сейчас происходит там, при  дворе.  Уже  ведь  почти
Середина Зимы.
   - Столпотворение, что же еще. Всегда  так.  Дядя  ненавидит  Середину
Зимы:  на  праздник  съезжается  столько  людей,   которые   "совершенно
случайно" захватили с собой прошения,  что  Совету  приходится  заседать
чуть ли не каждый день.
   Тэлия сокрушенно посмотрела на Криса.
   - Мы не очень хорошо ладим с твоим дядей. Нет, не правда. Мы вообще с
ним не ладим. Я знаю, что он меня не любит, но дело не только в этом.  У
меня постоянно такое чувство, что он ищет способа избавиться от меня.
   Крис уставился на нее в полном изумлении.
   - Тпру.., постой-ка минутку.., лучше начни с самого начала. Я  просто
ушам своим не верю...
   - Хорошо, - нерешительно ответила Тэлия.
   - Но только если ты обещаешь выслушать меня до конца.
   - Полагаю, это только справедливо.
   - Хорошо; когда я еще  только  появилась  в  Коллегии,  мне,  как  ты
знаешь, пришлось пережить довольно  нелегкое  время.  Грязные  проделки,
гнусные анонимные записки, засады - это делали  вольнослушатели,  Синие,
но для того, чтобы я не искала помощи  внутри  Коллегии,  они  создавали
видимость, что виноваты  во  всем,  возможно,  другие  ученики-Герольды.
Апогеем стал случай...
   - ..когда они сбросили тебя в реку  сразу  после  праздника  Середины
Зимы...
   - Причем хотели убить меня.
   - Что? - воскликнул Крис.
   - Это мало кому известно. Знают Элкарт с Кирилом; еще - Шерил, Керен,
Скиф, Терен и Джери. Знали Ильза и Джедус; думаю, знает  Альберих.  Меро
догадался. Я вполне уверена, что кто-то из них - а может, и  не  один  -
некоторое время спустя рассказал и Селенэй.  Один  из  Синих  велел  мне
“передать от них привет Таламиру" сразу после  того,  как  они  швырнули
меня в воду - думаю, смысл вполне ясен. Они рассчитывали, что я утону, и
если бы моя связь с Роланом не оказалась настолько сильна и он не  узнал
бы о случившемся.., ну да ладно. Но когда их поймали, я лежала в жару  и
бреду и не могла никому ничего рассказать. Они  заявили,  что  все  было
просто шуткой, что они не думали, что мне грозит что-то более  страшное,
чем простое купание. Твой дядя защищал их перед Советом, поэтому  вместо
того, чтобы обвинить  их  в  попытке  убийства,  их  слегка  пожурили  и
отправили домой, к мамочке.
   - Что едва ли указывает на то, что...
   - Ты обещал не перебивать.
   - Прости.
   - В следующий раз мы столкнулись из-за Скифа. Это случилось  как  раз
тогда, когда Скиф помогал мне разоблачить няню Элспет, Хулду. Мне  нужно
было выяснить, кто помог ей обосноваться в Валдемаре, помимо  Селенэй  и
отца Элспет. Скиф отправился  в  кабинет  начальника  городской  стражи,
чтобы отыскать иммиграционные записи, и  Орталлен  застиг  его  там.  Он
приволок Скифа к Селенэй, обвинив в  том,  что  тот-де  хотел  подделать
записи в Книге Проступков. И требовал, чтобы Скифу  назначили  за  такой
проступок самое строгое наказание - отправили на следующие два  года  на
Границу, чистить лошадей у Стражи. Ты знаешь, к чему это могло привести.
В худшем случае, Скифа могли убить; в лучшем, он на два года  отстал  бы
от нас, остальных, а я лишилась бы одного из двоих моих лучших друзей на
тот момент - и единственного человека  во  всей  Коллегии,  кто  мог  бы
помочь мне сорвать личину с Хулды. Я выручила Скифа, но  для  этого  мне
пришлось солгать; и могу тебе сказать, что Орталлен был очень недоволен.
   Казалось, Крис хотел что-то вставить, но смолчал.
   - Наконец, вопрос о моей стажировке. Орталлен "ввиду  моей  юности  и
неопытности” пытался настроить членов Совета так, чтобы те  постановили,
что я должна провести в поле три года - вдвое дольше обычного срока.  По
счастью, Селенэй, Элкарт и Кирил и слушать  об  этом  не  пожелали  -  и
напомнили всем, что вопросами стажировки ведает Круг Герольдов, и только
он, так что Совет тут ни при чем.
   - Теперь все?
   - А что, недостаточно?
   - Тэлия, всему, что ты рассказала, есть  очень  логичные  объяснения,
если знать моего дядю. Во-первых, ему никак не  могло  быть  известно  о
злом умысле тех студентов - я в этом уверен. Большинство из них он  знал
еще с тех пор, когда они пешком под стол ходили; он даже людей взрослых,
имеющих  собственных  детей,  называет  “юношами”.   И   он,   вероятно,
чувствовал себя обязанным заступиться за них. В конце  концов,  с  твоей
стороны в Совете выступали двое: Элкарт и Кирил.
   - Полагаю, звучит логично, - неохотно сказала Тэлия. - Но Скиф...
   - О, Скиф.., я отлично знаю, что  мой  дядя  -  ханжа  и  приверженец
условностей. Скиф был для него занозой в одном месте  с  самого  момента
своего Избрания. Пока не появился Скиф,  никогда  не  возникало  проблем
из-за того, что студенты-Герольды учинили какие-то безобразия в  городе;
могли  набедокурить  вольнослушатели,  ученики-Барды,  очень   редко   -
Целители, но Серые - никогда.
   - Никогда? - Тэлия подчеркнуто приподняла бровь. - Я  нахожу,  что  в
это довольно трудно поверить.
   - Ну, почти никогда. Но после того, как  Скиф  начал  свои  маленькие
проделки... Господь и Владычица, Серые стали не лучше  студентов-Бардов!
А младшие, похоже, считают себя обязанными его перещеголять. Ну, дядя от
этого не в восторге, отнюдь не в восторге.  Он  очень  верит  в  военную
дисциплину как лекарство от чрезмерного легкомыслия, и я уверен, что  он
никогда не желал Скифу ничего плохого.
   - А как насчет меня? Почему он все время пытается встать между мной и
Селенэй?
   - Он не пытается. Ты и в  самом  деле  молода;  в  его  представлении
Королевским  Герольдом  должен  быть  кто-то  вроде   Таламира.   Я   не
сомневаюсь, что дядя искренне считал, что длительная стажировка пошла бы
тебе только на пользу.
   - Хотела бы я тебе верить.
   - Заиметь на него зуб -  это  довольно  по-детски..,  и  непохоже  на
тебя...
   - Я вовсе ничего не заимела!
   - Тогда почему ты отказываешься даже подумать над  тем,  что  я  тебе
говорю?
   Тэлия сделала глубокий вдох и заставила себя успокоиться.
   - Его действиям есть и  третье  объяснение.  Может  статься,  что  он
считает меня угрозой своему влиянию на Селенэй. И  я  могла  бы  указать
тебе еще на одну вещь,  а  именно:  я  готова  поспорить,  что  человек,
рассказавший тебе обо всех "слухах” обо мне, - твой дядя. И еще я готова
поспорить, что он попросил тебя проверить их. Ему ведь  известно,  каков
мой Дар. Он мог отлично знать, как подействует на меня вся эта отрава.
   Вместо того чтобы с  ходу  опровергнуть  ее  слова,  Крис,  казалось,
задумался.
   - Такое действительно возможно; по крайней мере, в том, что  касается
стажировки. Он очень любит власть, мой  дядюшка;  он  долгое  время  был
главным советником Селенэй, а до того - ее отца. А  с  тем  фактом,  что
Королевский Герольд всегда  будет  иметь  больше  влияния,  чем  главный
советник, мало  что  можно  поделать.  И,  хоть  мне  страшно  неприятно
признавать, - неохотно закончил он, - но ты права относительно того,  от
кого я узнал о слухах.
   Тэлия поняла, что теперь, когда она заставила Криса  подумать,  а  не
просто отмахиваться, пора сменить тему. Ей  страшно  хотелось  высказать
предположение, что Орталлен вполне мог сам распускать эти слухи, но Крис
ни за что бы не потерпел намеков на то, что действия его дяди не слишком
порядочны.
   - Крис.., давай постараемся  забыть  о  нем,  во  всяком  случае,  на
несколько часов. У нас есть и другие причины для беспокойства.
   Он хмуро посмотрел на нее.
   - Вроде того факта, что у тебя хватает сил, чтобы  передавать;  того,
что ты смогла проделать такое снова.
   - Да. - Тэлия сделала глубокий вдох. - Я даже могла снова  сорваться;
сегодня днем я была на грани. Если бы  нам  нечего  было  делать;  я  бы
сорвалась.  И  у  меня  начиналось..,  что-то  вроде  галлюцинаций  там,
снаружи.
   - Проклятие.
   - Я.., буду стараться. Но я подумала, что лучше, чтобы ты знал.
   - Легконогий? - Крис долго смотрел на Тантриса, потом  удовлетворенно
кивнул. - Он говорит, что думает, что  они  с  Роланом  смогут  с  тобой
справиться, если опять станет худо. Он говорит, что в первый раз события
вышли  из-под  контроля  главным  образом  потому,  что  Ролан  оказался
застигнут врасплох.
   Тэлия почувствовала, что у нее камень с души свалился.
   - Хорошо. И.., спасибо. Крис подмигнул ей.
   - Я выбью из тебя дурь.
   Она скорчила ему рожу и с гораздо  более  легким  сердцем  свернулась
калачиком под одеялами, чтобы поспать.
   Проснулись они почти в привычное для себя время:  ни  сегодня,  ни  в
течение множества грядущих дней нельзя было терять время  попусту  -  во
всяком случае, если они хотели добраться до дороги  прежде,  чем  у  них
кончатся припасы.
   Оба оделись как можно теплее, взяли лопаты и принялись за долгий труд
- прокладывать тропинку к свободе.
   Снег оказался мокрым и тяжелым, и слава богу, поскольку так он  лучше
удерживался на лопатах. Но самый его  вес  затруднял  работу,  делал  ее
изнурительной. В поддень Крис и  Тэлия  сделали  перерыв,  чтобы  поесть
горячего и переодеться, поскольку то, что они надели утром, уже промокло
насквозь. Они раскидывали снег, пока не стемнело  настолько,  что  почти
ничего не стало видно.
   - Нам надо добраться до того дерева и оттащить  его  с  дороги,  пока
снег такой, как сейчас, - сказал Крис за ужином - Если вдруг  похолодает
и все замерзнет, нам ни за что не удастся сдвинуть ту штуку с места. Она
засядет во льду намертво, как пробка в бутылке.
   - Все будет в порядке, пока снег будет продолжать потихоньку идти,  -
ответила Тэлия, вспоминая дни, когда пасла крепковерские  отары  овец  в
пору окота. - Беспокоиться о том, что  похолодает,  надо  будет  только,
если погода начнет меняться.
   Легли они рано, надеясь добраться до дерева еще до  конца  следующего
дня.
   Они прокопались к нему под вечер и, осмотрев массивный ствол, решили,
что лучше всего будет разрубить его пополам топориками и припрячь чирр и
Спутников к более легкому концу. К тому времени, как стемнело, ствол был
перерублен чуть больше чем наполовину.
   На другой день Герольды снова встали чуть свет и опять  принялись  за
дерево. Перерубить его удалось к полудню, и после обеда  они  попытались
оттащить его.
   Накануне вечером они решили не полагаться  на  авось  и  из  запасной
веревки смастерили упряжь для себя самих. Теперь они впряглись  рядом  с
чиррами и Роланом с Тантрисом.
   Оказалось, хорошо, что они догадались поучаствовать. Только когда все
шестеро уперлись и налегли изо всех сил, дерево чуть сдвинулось с места.
Все пыхтели и задыхались от усилий, мускулы, казалось, кричали от  боли,
протестуя против непосильной нагрузки, а дерево медленно,  по  вершку  в
минуту, ползло по снегу. Для того, чтобы стащить его с тропы, ведущей  к
спасению, пришлось биться до темноты.
   Когда стемнело, они поплелись обратно в Приют, чуть не плача от  боли
и  изнеможения.  Тем  не  менее  люди  досуха  растерли  чирр,  а  затем
почистили, накормили и напоили Спутников и укрыли  их  одеялами.  Только
после этого они содрали с себя мокрую одежду и рухнули на  постель.  Оба
слишком устали, чтобы думать о чем-либо, кроме того, чтобы просто лежать
- и кроме боли во всем теле.
   - Ты что, действительно хочешь ужинать? -  тоскливо  спросил  наконец
Тэлию Крис: была его очередь стряпать.
   От одной мысли о еде ее замутило.
   - Нет, - ответила она невнятным от усталости голосом.
   - О, хорошо, - сказал Крис с облегчени-ем7 - Я тоже.
   - Я, кажется, никак.., не  согреюсь.  -  Тэлии  понадобилось  сделать
усилие, чтобы выговорить это.
   - И я. - Крис с тихим стоном сел. - Если ты заваришь чай,  я  достану
меда.
   - По рукам.
   Они оставляли на очаге  горячую  воду  для  чая,  зная,  что  она  им
понадобится. Оба не смогли встать на  ноги  и  поползли  каждый  в  свою
сторону на  коленях.  Тэлия  залила  травяную  смесь  водой,  расплескав
половину, поскольку у нее от усталости  тряслись  руки.  Крис  вернулся,
держа в одной руке кувшин с медом, в другой - что-то еще.
   Он с преувеличенной осторожностью поставил  кувшин,  и  Тэлия  щедрой
рукой зачерпнула по три полные ложки на каждую кружку.  К  счастью,  мед
был слишком густым, чтобы расплескаться, подобно воде. Тэлия подтолкнула
одну кружку к Крису, а тот в обмен вручил ей что-то.
   "Что-то оказалось одной из плиток из прессованных фруктов  и  орехов,
которыми пичкала их Керитвин тогда, в Развилке. От одного ее вида  Тэлию
затошнило.
   - Знаю, - сказал Крис извиняющимся тоном. - Я чувствую то  же  самое.
Но если мы ничего не поедим, то завтра придется за это расплачиваться.
   Тэлия размешала в чае мед и выпила, хотя и было еще так  горячо,  что
она едва не обварила себе язык. Когда внутри растеклось тепло,  мысль  о
еде начала казаться чуть более привлекательной. К  тому  времени,  когда
Тэлия прикончила вторую кружку чая, она уже чувствовала самый  настоящий
голод.
   Однако на то, чтобы  разжевать  твердую,  вязкую  массу,  из  которой
состояла плитка, ушли все остатки ее сил. Судя по всему, Крис  испытывал
то же самое. Третья чашка чаю окончательно  решила  вопрос.  Тэлия  едва
успела забраться под одеяла, как провалилась в сон.
   Когда она проснулась, каждый ее мускул вопил - гневно и  протестующе.
Тэлия чуть переменила положение, и у нее вырвался стон.
   - Хоть бы я был трупом - тогда бы не так  все  болело,  -  безнадежно
простонал ей на ухо Крис.
   - Я тоже. Но я все время вспоминаю, что говорил Альберих.
   - Тебе что, обязательно  напоминать?  "Лучшее  лекарство  от  боли  в
мышцах - добавка того, что заставило их болеть". Ох,  как  бы  я  хотел,
чтобы он ошибался!
   -  По  крайней  мере,  нужно  выйти  наружу  хоть  ненадолго,   чтобы
взглянуть, с чем придется иметь дело по другую сторону дерева.
   - Ты права. - Крис медленно, пересиливая боль, разогнулся. -  И  надо
затащить внутрь еще дров.
   - И еще сена.
   - И еще сена, верно. Вот что, птичка. Если ты чувствуешь себя так же,
как я, ты не смогла бы сейчас передавать дальше собственного носа!
   Они помогли друг другу помыться и одеться: до очень многих  мест  они
не могли дотянуться самостоятельно, не вызвав вопль боли  в  натруженных
мышцах. Тэлии  удалось  кое-как  сварить  кашу  с  фруктами,  приготовив
столько, чтобы хватило еще на два раза; то же относилось  и  к  чаю.  По
всей вероятности, они так устанут, что не почувствуют вкуса ни того,  ни
другого, но еда будет сытной и  теплой,  и  надо  надеяться,  что  нынче
вечером они не вымотаются настолько, чтобы сама  мысль  о  еде  вызывала
отвращение.
   Когда они отворили дверь, сверкание  солнца  на  снегу  заставило  их
отшатнуться: за ночь погода  переменилась,  небо  было  безоблачным.  Не
защитив чем-то глаза, они за несколько секунд заработали бы себе снежную
слепоту.
   - И что теперь? - спросила Тэлия, никогда прежде не сталкивавшаяся  с
подобной ситуацией.
   Крис призадумался.
   - Сверху прикрывай глаза капюшоном,  а  я  посмотрю,  не  удастся  ли
что-нибудь приспособить для защиты от блеска снега.
   Он перерыл свой вьюк и вынырнул со  свертком  тонкой  марли,  которая
использовалась для перевязок.
   - Оберни ее раза  два  вокруг  головы.  Она  должна  быть  достаточно
тонкой, чтобы сквозь нее было видно.
   Видеть сквозь  марлю  оказалось  нелегко,  но  все  было  лучше,  чем
ослепительный блеск, от которого слезились глаза.
   Дерево лежало там, где они его и оставили, а за ним пролегала  тропа,
ведущая прочь. Куда-то в неизвестность.
   Где  она  шла,  можно  было  определить  по  просвету  в  деревьях  и
отсутствию подлеска. Сложность заключалась в том, что лежала  тропа  под
сугробами, которые оттуда, где стояли Крис и Тэлия, представлялись никак
не меньше четырех футов в высоту.
   - Ну что ж, хотя бы поваленных деревьев там  больше  нет,  -  сказала
Тэлия, стараясь казаться веселой.
   Крис только вздохнул.
   - Пошли за лопатами.
   Сугробы были глубокими, но по крайней  мере  уступали  толщиной  тем,
которые Крис и Тэлия раскапывали в  своей  лощине.  Хотя  толщина  снега
редко достигала меньше двух футов, она редко превышала и шесть. Герольды
копали и утаптывали до сумерек,  затем  затащили  в  Приют  еще  дров  и
фуража, поели и повалились на постель.
   Тэлия  проснулась  посреди  ночи,  чувствуя,  что   очень   замерзла.
Озадаченная,  она  придвинулась  поближе   к   Крису,   который   что-то
пробормотал, но не проснулся. И все же Тэлии становилось все холоднее  и
холоднее. В конце концов она не выдержала и вылезла из  кровати;  стоило
ей откинуть одеяло, как холодный воздух ударил ее словно молотом.  Тэлия
сунула ноги в овчинные тапки, завернулась в плащ и быстренько  принялась
подбрасывать в очаг дрова. Когда пламя разгорелось, она увидела, что  на
нее смотрят, моргая, чирры и Спутники -  они  вышли  из  своего  угла  и
придвинулись поближе к теплу.
   - Что такое? - сонно спросил Крис. - Почему так холодно?
   - Погода опять переменилась. Температура  падает,  -  сказала  Тэлия,
думая о том, что влажный снег снаружи, должно быть, смерзается сейчас  в
сугробы, похожие на глыбы белого гранита. - Мне  кажется,  богиня  удачи
только что отвернулась от нас.

Глава 9

   Когда Крис и Тэлия наконец заснули, сон их был неспокоен;  проснулись
оба рано и с тяжелым предчувствием. Царящий в Приюте  ледяной  холод  не
вызывал желания понежиться в постели; Герольды быстро оделись  и  вышли,
чтобы выяснить, насколько плохо в  действительности  положение.  Назвать
его хорошим не удалось бы при всем желании. Снег смерзся, стал твердым и
зернистым, а сверху покрылся толстой коркой наста.  Наст  мог  выдержать
вес человека и даже вес не навьюченных чирр (при условии, что  те  будут
ползти со скоростью улиток), но ни за что не выдержал  бы  чирр  даже  с
небольшими вьюками и Спутников. И словно этого еще  было  мало  -  стало
очевидно,  что  их  самодельные  лопаты   недостаточно   прочны,   чтобы
раскидывать такой неподатливый снег.
   Оба Герольда безнадежно смотрели на твердый, как скала, участок,  где
они прекратили работу накануне вечером, и на ставшие теперь бесполезными
лопаты. Наконец Тэлия зло  выругалась,  закусила  губу,  чтобы  сдержать
слезы обиды, и напомнила себе,  что  не  должна  допускать  ни  малейшей
утечки эмоций сквозь щиты.
   - Слушай, Тэлия, так мы ничего  не  добьемся,  -  сказал  Крис  после
долгой паузы. -  Ты  устала,  я  тоже.  Один  день  дня  нас  ничего  не
изменит.., два или три - тоже, если уж на то пошло. Я -  твой  советник;
что ж, я советую, чтобы мы отдохнули и дали телам прийти в  норму,  пока
не сможем составить план, у которого есть хоть  какой-то  шанс  вытащить
нас отсюда.
   Тэлия устало согласилась.
   Когда Герольды снова оказались  в  помещении,  она  зажгла  маленькую
масляную лампу и окинула  взглядом  кавардак,  который  они  устроили  в
Приюте.
   - Очевидно, нам предстоит провести здесь  некоторое  время,  так  что
пора уже перестать жить в свинарнике. Только посмотри! Нам едва  хватает
места, чтобы передвигаться.
   Крис огляделся и сокрушенно согласился с ней.
   Оба  яростно  принялись  за  уборку  и   перестановки.   Работать   в
сравнительно теплом помещении было гораздо легче, чем  разгребать  снег.
Еще до полудня в Приюте было чисто прибрано, подметено, все